Я застонал и перекатился на бок. Она ткнула меня локтем. Я проснулся словно в тумане и машинально взглянул на часы. Светящиеся цифры сказали мне, что сейчас почти четыре утра.

– Ты хочешь идти сейчас? – спросил я, слишком сонный, чтобы проявлять обходительность.

Последовала пауза, от которой я окончательно проснулся.

– Я иду, – произнесла она спокойно.

Я сел. Посмотрел на нее в полутьме, сердце начало колотиться и бухать как барабан. Во рту и в горле пересохло.

– Ладно, – сказал я. – Подожди, я только оденусь.

Она была уже одета. Я слышал, как она готовит на кухне кофе, пока натягивал одежду. Шума не было. Я хочу сказать, она не гремела там посудой, как если бы у нее тряслись руки. И говорила она связно. Но когда я взглянул в зеркало в ванной, то увидел в нем обеспокоенного мужа. Я умылся холодной водой и причесал волосы.

– Спасибо, – произнес я, когда она протянула мне чашку с кофе. Я стоял рядом с женой и впадал в панику на ее глазах.

Она не стала пить кофе.

– Ты проснулся? – спросила она.

Я кивнул. Увидел на кухонном столе фонарик и отвертку. Допил кофе.

– Хорошо, – сказал я. – Пошли выясним, что к чему.

Я ощутил прикосновение ее руки.

– Надеюсь, ты не… – начала она. Потом отвернулась от меня.

– Что?

– Ничего, – сказала она. – Нам пора идти.

Когда мы вышли в коридор, в доме стояла мертвая тишина. Мы были на полпути к лифту, когда я вспомнил о Филе и Мардж. Сказал ей.

– Нельзя медлить, – возразила она. – Скоро уже рассветет.

– Хотя бы подожди минутку, посмотрим, встали ли они, – предложил я.

Она ничего не сказала. Просто осталась у двери лифта, пока я ходил в другой конец коридора и тихонько стучал в дверь их квартиры. Никто не открыл. Я оглядел коридор.

Она исчезла.

Сердце у меня упало. Хотя я по-прежнему был уверен, что в подвале нет ничего опасного, меня это испугало.

– Рут, – пробормотал я, направляясь к лестнице.

– Подожди секунду! – услышал я громкий голос Фила за дверью.

– Не могу! – крикнул я в ответ, спускаясь по ступеням.

Оказавшись в подвале, я увидел открытый лифт, из которого лился поток света. Пустой.

Я огляделся вокруг в поисках выключателя, но не увидел ни одного. Пошел по темному коридору так быстро, как только мог.

– Милая! – встревоженно шептал я. – Рут, где ты?

Я обнаружил ее стоящей у двери в стене. Дверь была открыта.

– И вот теперь прекрати вести себя со мной так, словно я ненормальная, – произнесла она холодно.

Я разинул рот и ощутил, как к щеке прижалась ладонь. Моя собственная. Она была права. Там была лестница. И ярко освещенная до самого низу. Я услышал звуки. Металлическое позвякивание и странное жужжание.

Я взял ее за руку.

– Прости меня, – попросил я. – Прости.

Ее рука окаменела в моей.

– Ничего, – сказала она. – Сейчас это не важно. Во всем этом есть что-то странное.

Я кивнул.

– Потом, – сказал я, поняв, что кивка она в темноте не увидела.

– Пойдем вниз, – сказала она.

– Мне кажется, не стоит этого делать, – возразил я.

– Но мы же должны выяснить, – произнесла она таким тоном, как будто бы мы были ответственны за раскрытие этого дела.

– Но там внизу может кто-то быть, – сказал я.

– Мы только посмотрим, – сказала она.

Она потащила меня за собой. И наверное, я был слишком пристыжен, чтобы не пойти. Мы двинулись вниз. И тут меня осенило. Если она оказалась права насчет двери в стене и этих механизмов, должно быть, она права и насчет дворника, должно быть, у него в самом деле…

Я ощутил себя несколько выпавшим из реальности. Седьмая Ист-стрит, снова напомнил я себе. Многоквартирный дом на Седьмой Ист-стрит. Все настоящее.

Но я так и не смог убедить себя до конца.

Мы остановились внизу лестницы. И я молча смотрел. Механизмы, точно. Фантастические машины. И пока я смотрел на них, до меня начало доходить, что это за машины. Я и сам читал кое-что научное, но не фантастику.

У меня закружилась голова. Трудно быстро осознать подобное. Выйти из кирпичного дома и попасть в… в хранилище энергии. Я был сражен.

Не знаю, сколько мы там простояли. Но внезапно я понял, что нам надо выбираться отсюда, сообщить о происходящем.

– Идем, – сказал я.

Мы двинулись вверх по ступеням, и мой мозг сам работал как машина. Выдавая идеи, быстро и неистово. Все до единой безумные, все до единой приемлемые. Даже самые ненормальные.

И когда мы уже шли по коридору в цокольном этаже, мы увидели, что на нас движется дворник.

Было все еще темно, хотя в окна и начал проникать первый утренний свет. Я схватил Рут за руку, и мы метнулись за каменную опору. Мы стояли, сдерживая дыхание и прислушиваясь к звуку приближающихся шагов.

Он прошел мимо нас. Он нес с собой фонарик, но не водил лучом по сторонам. Он двигался прямо к открытой двери.

И вот тогда это случилось.

Когда он вошел в пятно света, падавшее из открытой двери, он остановился. Голова его была обращена в противоположную от нас сторону. Этот парень смотрел на лестницу.

Но в то же время он смотрел на нас.

Я вообще перестал дышать. Я просто стоял и смотрел прямо в глаз у него на затылке. И хотя этот проклятый глаз был вовсе не на лице, он улыбался. Мерзкой, самоуверенной, вгоняющей в дрожь улыбкой. Он увидел нас, его это позабавило, и он не собирался ничего предпринимать в связи с этим.

Он прошел в дверь, и она захлопнулась за ним, кусок каменной стены скользнул вниз и закрыл проем.

Мы стояли на месте, дрожа.

– Ты видел, – произнесла она наконец.

– Да.

– Он знает, что мы обнаружили механизмы, – сказала она. – Однако же не собирается ничего делать.

Мы все еще разговаривали, когда лифт поднялся.

– Может быть, на самом деле нет ничего страшного, – предположил я. – Может…

Я замолчал, вспомнив те машины. Я знал, для чего они.

– Что же нам делать? – спросила она.

Я посмотрел на нее. Она была в ужасе. Я обнял ее. Но я и сам был в ужасе.

– Нам надо убираться отсюда, – сказал я. – И побыстрее.

– Но надо собрать вещи, – возразила она.

– Мы соберем, – сказал я. – Уйдем до наступления утра. Думаю, они не смогут…

– Они?

Почему я так сказал? – задумался я. Они. Да потому, что их должно быть несколько. Не приволок же дворник все эти механизмы в одиночку.

Думаю, именно третий глаз дворника вызвал к жизни мою теорию. И когда мы зашли к Филу и Мардж и они спросили у нас, что происходит, я выложил им все, что думал. Рут это не особенно поразило. Она, совершенно точно, и сама думала об этом.

– Я считаю, что наш дом – космический корабль, – сказал я.

Они уставились на меня. Фил усмехнулся, но потом перестал улыбаться, когда понял, что я не шучу.

– Что? – переспросила Мардж.

– Я понимаю, это звучит безумно, – продолжал я, сознавая, что говорю сейчас тем же тоном, каким говорила Рут. – Но там внизу ракетные двигатели. Я понятия не имею, как они туда попали, но… – Я беспомощно развел руками перед этой теорией. – Все, что я знаю: там стоят ракетные двигатели.

– Но это же не значит, что дом – это ракета? – слабо произнес Фил, перейдя на середине фразы от утверждения к вопросу.

– Значит, – сказала Рут.

И я содрогнулся. Вопрос был решен. Она в последнее время постоянно оказывалась права.

– Но… – Мардж пожала плечами. – Зачем это?

Рут обвела нас взглядом.

– Я знаю, – заявила она.

– Зачем, детка? – спросил я, боясь услышать ответ.

– Этот дворник, – сказала она. – Он не человек. Мы же это знаем. Этот третий глаз объясняет…

– Ты хочешь сказать, что у него действительно три глаза? – с недоверием уточнил Фил.

Я кивнул:

– Да, три. Я сам видел.

– О господи, – пробормотал он.

– Но он же не человек, – продолжала настаивать на своем Рут. – Гуманоид, да, но не землянин. Он действительно может выглядеть так, как мы, за исключением третьего глаза. Но может оказаться совершенно другим, настолько другим, что ему пришлось изменить внешность. И завести себе этот дополнительный глаз, чтобы следить за нами, когда мы о том не подозреваем.

Фил провел по волосам трясущейся рукой.

– Это же безумие, – сказал он.

– Я видел ракетные двигатели, – сказал я. – Они действительно существуют. От этого никуда не деться.

– Слушайте, – сказала Рут, – должно быть, они представители внеземной цивилизации.

– О чем ты говоришь? – раздраженно спросила Мардж.

Было видно, что она здорово напугана.

– Детка, – слабо запротестовал я, – ты читаешь слишком много фантастических журналов.

Она поджала губы.

– Не начинай все сначала, – сказала она. – Ты считал, что я ненормальная, когда я начала подозревать, что с домом что-то не так. Ты говорил то же самое, когда я рассказала тебе об этих машинах. Ты утверждал это, когда я сказала, что у дворника три глаза. И каждый раз я оказывалась права. Так что, может, уже поверишь мне?

Я заткнулся. И Рут продолжила.

– Что, если они с другой планеты? – перефразировала она для Мардж. – Предположим, им нужны люди с Земли для каких-нибудь экспериментов. Для наблюдений, – быстро исправилась она, уж не знаю ради кого.

В идее о том, что над тобой станет ставить эксперименты трехглазый дворник-пришелец, не было ничего привлекательного.

– Разве есть лучший способ, – продолжала Рут, – наловить людей, чем выстроить космический корабль в виде многоквартирного дома, установить низкую арендную плату и подождать, пока он быстренько набьется народом? – Она смотрела на нас, не желая отступать ни на шаг. – А затем, – сказала она, – стоит только дождаться раннего утра, когда все крепко спят, и… прощай, Земля!

У меня голова шла кругом. Это звучало безумно, но что я мог возразить? Я трижды выказывал резонный скептицизм. Сейчас я не мог себе этого позволить. Не верить ей было рискованно. Кроме того, в глубине души я ощущал, что она права.

– Но чтобы целый дом? – произнес Фил. – Как же они смогут поднять его… в воздух?

– Если они с другой планеты, они, вероятно, опередили нас в космических технологиях на целые столетия.

Фил начал что-то возражать. Осекся, затем произнес:

– Но он же не похож на ракету.

– Дом может быть только оболочкой ракеты, – сказал я. – Наверное, так и есть. Может быть, сам корабль включает в себя только спальни. Это ведь все, что им нужно. Именно там окажутся все в ранний час, если…

– Нет, – возразила Рут. – Они не смогут отбить оболочку, не привлекая лишнего внимания.

Все мы замолчали, опутанные густыми клубами смущения и неоформившихся страхов. Неоформившихся – потому что нельзя представить, как выглядит то, о чем ты даже не подозреваешь.

– Послушайте… – сказала Рут.

И я содрогнулся. Мне хотелось сказать, чтобы она заткнулась и прекратила изливать свои жуткие пророчества. Потому что они слишком походили на правду.

– Предположим, что у нас есть дом, – сказала она. – Предположим, что он находится внутри корабля.

– Но… – Мардж была совершенно сбита с толку. И из-за этого сердилась. – Снаружи дома ничего нет, это же очевидно!

– Эти существа далеко опередили нас в научном развитии, – сказала Рут. – Может, они сумели сделать оболочку невидимой.

Мы все разом ощутили смятение.

– Детка… – сказал я.

– Это же возможно? – с напором спросила Рут.

Я вздохнул:

– Возможно. Но только возможно.

Мы помолчали. Потом Рут произнесла:

– Послушайте…

– Нет, – перебил я, – послушайте меня. Может быть, мы и несколько перегнули палку. Однако в подвале действительно есть двигатели, и у дворника действительно три глаза. На основании этого я делаю вывод, что у нас есть все причины линять отсюда. Прямо сейчас.

Хотя бы в этом мы оказались единодушны.

– Но мы должны сказать всем в доме, – заявила Рут. – Мы же не можем бросить их здесь.

– На это уйдет слишком много времени, – заспорила Мардж.

– Но мы должны, – сказал я. – Ты собирай вещи, детка. А я скажу остальным.

Я кинулся к двери и нажал на ручку.

Она не поддалась.

Меня пронзил панический страх. Я снова схватился за нее и как следует подергал. На секунду я, перебарывая страх, подумал, что дверь заперта изнутри. Я проверил.

Дверь была заперта снаружи.

– В чем дело? – спросила Мардж дрожащим голосом. Было слышно, что у нее в горле рождается крик.

– Заперто, – сказал я.

Мардж ахнула. Мы переглянулись.

– Все правда, – сказала Рут, охваченная ужасом. – О господи, значит, все это правда.

Я кинулся к окну. А потом дом начал вибрировать, словно началось землетрясение. Зазвенела посуда, с грохотом падали полки. Мы услышали, как в кухне затрещал стул.

– Что происходит? – снова закричала Мардж.

Фил обнял ее, когда она начала рыдать. Рут кинулась ко мне, и мы стояли оцепенев и чувствовали, как пол ворочается под ногами.

– Двигатели! – внезапно выкрикнула Рут. – Они заводят их!

– Они должны прогреться! – высказал я дикую догадку. – У нас все еще есть время, чтобы выбраться!

Я выпустил из объятий Рут и схватил стул. По неизвестной причине я знал, что окна тоже автоматически заперлись.

Я швырнул стул в окно. Вибрации становились все сильнее.

– Быстрее! – закричал я, перекрывая шум. – На пожарную лестницу! Может быть, получится!

Подгоняемые паникой и угрозой, Мардж с Филом побежали по шатающемуся полу. Я почти вытолкнул их через зияющую в окне дыру. Мардж порвала юбку. Рут порезала пальцы. Я вылезал последним, с куском стекла, кинжалом засевшим в ноге. Я был так сосредоточен, что даже ничего не почувствовал.

Я продолжал подталкивать их, погоняя вниз по пожарной лестнице. Каблук Мардж застрял между двумя железными прутьями ступени и обломился. Туфля соскочила. Мардж захромала, едва не упав на выкрашенные оранжевой краской ступени, лицо ее побелело и перекосилось от страха. Рут, в мокасинах, топала следом за Филом. Я бежал последним, бешено погоняя их перед собой.

Мы видели в окнах других людей. Мы слышали, как сверху и снизу разбиваются стекла. Видели престарелую чету, спешно выбиравшуюся из окна и ковыляющую вниз. Они задержали нас.

– Прочь с дороги, быстрее! – в ярости закричала на них Мардж.

Они испуганно оглянулись через плечо.

Рут обернулась на меня, лицо ее совершенно побелело.

– Ты идешь? – спросила она быстро, и голос ее задрожал.

– Я здесь, – выдохнул я. Мне казалось, я вот-вот рухну на ступеньки, которым словно не было конца.

Дальше до земли спускалась отвесная лесенка. Мы увидели, как престарелая леди упала с нее с душераздирающим стуком и вскрикнула от боли, когда у нее подвернулась нога. Ее муж спрыгнул следом и помог ей подняться. Здание уже вибрировало с неистовой силой. Облачка пыли вырывались из щелей между кирпичами.

Мой голос слился с хором других голосов, все выкрикивали одно и то же слово:

– Быстрей!

Я увидел, как спрыгнул вниз Фил. Он поймал в объятия рыдающую от страха Мардж. Я услышал ее едва произнесенное «Слава богу!», когда она приземлилась, и они побежали по дорожке. Фил оглянулся на нас через плечо, но Мардж потащила его прочь.

– Давай я пойду первым! – быстро выкрикнул я.

Рут шагнула в сторону, я схватился за лесенку и спрыгнул, ощутив острую боль в стопах и легкую – в лодыжках. Поднял голову, протягивая к ней руки.

Человек, бежавший позади Рут, попытался оттолкнуть ее в сторону, чтобы спрыгнуть самому.

– Отвали! – зарычал я, словно дикий зверь, внезапно разъяряясь от страха и беспокойства. Если бы у меня было ружье, я бы тут же его застрелил.

Рут пропустила его спрыгнуть первым. Он поднялся на ноги, тяжело дыша, и побежал по дорожке. Здание тряслось и подергивалось. Теперь воздух вокруг был наполнен гудением работающих двигателей.

– Рут! – крикнул я.

Она спрыгнула, и я ее поймал. Мы восстановили равновесие и заковыляли по дорожке. Я с трудом дышал. В боку кололо.

Когда мы выбежали на улицу, то увидели, как Джонсон прохаживается между рассыпавшимися вокруг людьми, пытаясь согнать их в одну кучу.

– Ничего страшного! – говорил он. – Не пугайтесь!

Мы подбежали к нему.

– Джонсон! – сказал я. – Корабль…

– Корабль? – Он посмотрел на меня с изумлением.

– Наш дом! Это космический корабль! Он…

Земля яростно содрогнулась.

Джонсон развернулся, чтобы перехватить кого-то, бегущего мимо. У меня прервалось дыхание, Рут, ахнув, закрыла лицо руками.

Джонсон по-прежнему глядел на нас. Своим третьим глазом. В котором застыла улыбка.

– Нет, – с трудом выговорила Рут. – Нет…

А потом небо, которое до сих пор становилось только светлее, потемнело. Я повернул голову. Женщины от страха кричали во весь голос. Я смотрел по сторонам.

Сплошные стены заслоняли небосклон.

– Боже мой, – выдохнула Рут. – Нам не спастись. Это же целый квартал.

А потом ракеты начали взлетать.