2

– О-о-о-о-о, какие ляжечки. М-м-м.

Дэйв обернулся, увидел, что «говорит» зеленый носок, натянутый на руку нищенки, и пошел дальше.

Если Джоан и услышала высказывание по поводу его ног, то не обратила внимания – как не обращала внимания на взгляды, возгласы, присвистывания и тому подобное на свой счет.

– Лакомые ноги. Откуда ж они? Наверняка из постели. Да. Приятны, точно девичьи сосцы, когда Енох надкусил сосиску.

– А она права, – сказала Джоан. – У тебя и впрямь прекрасные ноги.

Дэйв остановился и снова посмотрел на старуху. Та сидела на скамейке, закинув ногу на ногу. Бросив свирепый взгляд на прогуливающуюся мимо молодую парочку, она тут же отвернула от них свою обвислую бордовую физиономию и заговорила с носком. Парень и девушка прибавили шагу, отводя глаза.

Несмотря на жару, старуха куталась в одеяло, покрывавшее голову наподобие капюшона и спадавшее на плечи. Из-под одеяла виднелась цветастая футболка. Колени старухи прикрывала выцветшая юбка. На скамейке рядом с ней стояла желтая пластиковая тарелка с несколькими монетами.

– Иди, – сказала Джоан, – дай ей доллар. Она все-таки похвалила твои ноги.

– Что она там говорила про Еноха?

– Что за Енох?

– Понятия не имею. Он, вроде, надкусил какую-то сосиску…

– Да кто знает? И какая вообще разница? Она не в себе.

Дэйв подошел к старухе. Она посмотрела на него сквозь засаленные пряди седых волос, потом отвела взгляд. Зато кукла-носок повернулся к Дэйву:

– И-и-и-и-и, – протянул он. – Ноженьки медные. Одна здесь, другая там. Медные ноженьки, лосьон «Коппертон». Ноженьки мягкие, ноженьки пуховые.

– Что вы говорили про Еноха? – спросил Дэйв.

Смотревший на него носок от вопроса, казалось, вздрогнул. Даром что его широкий рот был всего-навсего ложбинкой между большим и остальными пальцами старухи. До чего жалкая кукла, подумал Дэйв. Даже глаз нету.

Рот носка захлопал:

– Любопытному копу отчекрыжили жопу…

– Он задал вам вопрос, леди, – перебила носок Джоан.

Носок вздрогнул.

– Господи, Дэйв.

Носок перевернулся, притворяясь мертвым.

– Что случилось с Енохом? – повторил вопрос Дэйв.

– Помер-помер-помер, – пропел носок. – Чур, молчок! Где, ой, где тогда был этот прекрасный медный загар? Дома, в койке. Что и говорить. – Неожиданно носок метнулся к Дэйву, несколько раз цапнул его за ляжку и шмыгнул к промежности.

Охнув, Дэйв отпрянул. Носок ухватился было за край его шорт, но тут же разжал хватку.

– Черт возьми, дамочка! – рявкнул Дэйв.

Джоан согнулась пополам от хохота.

Дэйв поспешно ретировался, даже не оглянувшись на старуху.

Джоан последовала за ним.

– Она пыталась пощупать меня там.

– Хотела добраться до твоей пушки.

Дэйв чувствовал, как по спине ползут мурашки.

– Может, арестуем ее за нападение на полицейского?

– Смейся, смейся, напарница. Посмотрел бы я, как бы ты смеялась на моем месте. Боже! – Дэйв до сих пор ощущал на себе проклятый носок. Он принялся тереть бедро.

– Я к ним вообще стараюсь не подходить, – заметила Джоан. – Только чтобы надеть наручники. И то предпочла бы делать это в перчатках. И в противогазе. А еще лучше – в костюме химзащиты, если бы, конечно, смогла его раздобыть. Это уже даже не люди. Моя бы воля, я бы давно избавилась от них от всех.

– Затуси с троллерами.

– Если честно, между нами, девочками, я бы лучше была с ними, чем против них. Не думаю, конечно, что мне выпадет такая возможность. Кстати, я собираюсь купить себе хот-дог. Будешь?

Дэйв взглянул на свои руки. Вроде не грязные. Но ведь он тер ими ногу. Там, где старуха дотрагивалась своим носком. Однако голод не тетка. Они патрулировали луна-парк с самого открытия. С десяти. А сейчас около трех.

– Возьми тогда и мне один, ладно? А я пока схожу отмоюсь.

– Обязательно с мылом. Эту троллью слизь отмыть не так-то просто.

Оставив напарницу в очереди за хот-догами, Дэйв направился к ближайшей мужской уборной. В Фанленде были две туалетные зоны, по одной на каждом конце набережной. Эту он посещал уже в шестой раз.

Патрулируя парк, они частенько заглядывали и туда: Дэйв в мужскую уборную, Джоан – в женскую. «Раз дерьмо случается, – говаривала Джоан, – где ж искать его, как не в сортире?»

Там и впрямь частенько встречались бомжи, извращенцы, а то и торговцы «дурью». Впрочем, сегодня единственным возмутителем спокойствия был какой-то забулдыга, пробравшийся в дамский туалет. Когда Джоан выдворяла его оттуда, ее лицо побледнело так, словно с него сошел весь загар.

Дэйв вошел, готовый, как обычно, к любым сюрпризам, но не обнаружил никого, кроме стоявшего перед писсуаром мальчонки лет девяти-десяти. Дверь одной из кабинок была закрыта. Дэйв подкрался, заглянул под нее и увидел лишь пару ног с джинсами на щиколотках. Поднявшись, он заметил, что мальчик у писсуара косится на него через плечо.

– Веселый денек выдался? – спросил Дэйв, подходя к раковине.

– Очень здорово стрелять из «Базуки».

Дэйв улыбнулся:

– Мне она тоже нравится. Эти теннисные мячики так и бабахают.

Он вытащил несколько бумажных полотенец из держателя, намочил и принялся оттирать ногу.

– А пистолет у вас настоящий? – спросил мальчик.

– «Смит-энд-Вессон» тридцать восьмого калибра.

– Вы полицейский?

– А что, не похож? Или я для тебя просто парень, который отмывается бумажными полотенцами?

Мальчик улыбнулся. Застегнув ширинку, он подошел к Дэйву.

– Видишь значок? – спросил Дэйв и показал мокрым пальцем на прикрепленную к рубашке синюю бляшку.

– Это ваша форма? Вы такую все время носите?

– Только когда жарко. А так мы выглядим как настоящие копы.

– Чудно́.

Дэйв уже привык к подобным замечаниям. Его синее кепи больше походило на бейсболку, только вместо логотипа Высшей Лиги на лбу была вышита звезда с золотыми буквами ПУББ: Полицейское управление Болета-Бэй. Такая же эмблема красовалась на белой рубашке. Шорты были в тон кепи, на ногах – синие кроссовки с белыми носками. Только черный кожаный пояс с пистолетом в кобуре, дубинка, рация и наручники выдавали в нем полицейского.

– Все равно круто смотрится, – признал мальчуган, умыв руки, вытащил бумажное полотенце и принялся вытирать их. – Я тоже хочу быть полицейским.

– Хорошая мечта. Может, когда-нибудь станем напарниками.

– Ну не знаю… Я же из Лос-Анджелеса и служить буду в полиции Лос-Анджелеса.

– Это замечательно, мистер.

Мальчонка просиял, бросил «ну ладно, пока» и был таков.

Дэйв закончил оттирать ногу, сполоснул руки и улыбнулся, вспомнив, как Джоан посоветовала ему использовать мыло против «тролльей слизи».

Но улыбка тут же угасла, едва в памяти всплыла старуха, и то, как она прикасалась к нему.

Вот всегда так: с ними по-человечески, а они…

Вечно Глория их защищает… Надо непременно познакомить ее с этой ведьмой-кукловодом.

Они тоже люди, Дэйв.

Тогда зачем они так себя ведут?

«Отлично, – мелькнуло в голове у Дэйва, – я спорю с Глорией, а ее здесь даже нет».

Эх, ей бы хоть половину мозгов Джоан…

Мечтать не вредно.

Вытерев руки, он вышел на солнечный свет. Джоан сидела за круглым столиком у края променада, держа в руках хот-дог и небольшой стакан кока-колы. На столе рядом с ней лежали еще два хот-дога, пакетик с картофелем фри и большой стакан колы. Дэйв сел рядом.

– На убой меня кормишь? – спросил он.

– Нельзя же вечно сидеть на одном творожке и бобовых стручках.

– Видела бы ты, что она приготовила мне вчера.

– Аппетит мне хочешь испортить? – спросила Джоан. Она надорвала зубами пластиковый пакетик и выдавила горчицу в хот-дог.

Посмотрев на нее, Дэйв снял бумажную обертку с одного из хот-догов и надкусил его, чувствуя, как хрустит поджаристое кукурузное тесто. Кожица на сосиске лопнула, брызнув в рот горячим соком. Дэйв блаженно вздохнул.

– Вот это еда, – сказал он.

– Так какой же кулинарный изыск приготовила тебе вчера Глория?

– Какую-то ерунду в горшочке.

– Что?

– Овощи какие-то.

– Но ты хоть примерно понял, что это было? – Она с улыбкой откусила приличный кусок хот-дога, на верхней губе остался желтый след горчицы. Так она и жевала, с горчицей на губах.

– Более-менее, – сказал Дэйв. – По крайней мере основной состав: водяные каштаны, побеги бамбука, грибы, горох. И много-много соевого соуса.

– Ладно хоть грибы. Не так уж и плохо. – Она вытерла горчицу с губ. – А соевый соус очень даже ничего со стейком.

– Умоляю, не надо о стейках.

– Похоже, она пытается сделать из тебя мальчика-рикшу.

– Таким образом мой организм «очищается».

– А я ела во-о-от такенный гамбургер. – Джоан растопырила большой и указательный пальцы, показывая его объем. – Не возражаешь, если я полью картошку кетчупом?

– Я думал, ты купила ее для меня.

– Для нас. – Она вскрыла зубами пакетик, выдавила кетчуп на картошку и отправила в рот несколько ломтиков.

– А ведь все это скажется на твоих бедрах.

– Ага, это ведь у тебя прекрасные ноги, – бросила она и отправила в рот еще одну порцию картошки.

Спасибочки, напомнила, подумал Дэйв, и в памяти тут же возник образ скользящего по бедру носка.

– Думаешь, прошлой ночью троллеры снова нанесли удар? – спросила Джоан.

– Мне показалось, что та бабка пыталась на это намекнуть.

– Енох надкусил сосиску? Да уж, звучит зловеще. Узнаю подлую руку троллеров.

– Шутки в сторону, – сказал Дэйв. – Кто знает, что она имела в виду.

– Ну, обычно, когда говорят, что кто-то надкусил сосиску, это значит, что кто-то надкусил сосиску.

– Логично.

– Ладно, если серьезно, то лично я до сих пор не видела, чтобы они кого-то прикончили, а ты? – спросила Джоан. – Кошмарят бомжей, и все. До убийств им далеко.

– Не так уж и далеко. Посмотри только, как все происходит. Сначала они просто отлавливали бомжей и выгоняли из города, а со временем стали действовать жестче.

– Да и шуточки у них стали более жестокими, – признала Джоан.

– Все чаще доходит до побоев. Рано или поздно и до убийства дойдет. Если уже не дошло. Кто сказал, что они на это не способны? Учитывая, как эти бродяги появляются и исчезают, детишки вполне могут мочить их направо и налево. Никто и не заподозрит, пока тела не найдут.

– Не думаю, что дело зашло так далеко, – возразила Джоан, глядя в свой стакан с колой и помешивая ее соломинкой. – Несколько дней назад они подвесили того урода на фонарном столбе. Сомневаюсь, что они пошли бы на это, если бы на самом деле убивали троллей и уничтожали тела. Мне кажется, им просто нравится мучить и унижать их.

– Тот парень вполне мог стать первой жертвой, а дальше убийства встали бы на поток.

– Детишки наверняка местные, – заметила Джоан. – Только им могут быть известны лазейки в парк, когда он закрыт. Они просто хотели напугать бомжа до усеру.

– Может, с этим Енохом они как раз и перестарались.

– А может, старая кликуша просто запудрила тебе мозги.

– Надо бы расспросить об этом кого-нибудь еще.

– О, блестящая идея, – сморщила нос Джоан. – Провести остаток дня, общаясь с бомжатиной.

– Многие из них наверняка знают того парня. Почему бы не задать им несколько вопросов?

– Только для этого нам потребуется переводчик. Знаешь кого-нибудь, кто умел бы говорить по-бомжацки?

По лицу Дэйва скользнула улыбка:

– Где твоя человечность, напарница?

– Приберегаю для человеков, кои изредка все же попадаются. – Она взяла пакетик с картошкой фри. – Понимаешь, о чем я?

– Мне почти не попадались.

Она поднесла пакетик с картошкой к его носу:

– На, возьми хоть одну, здоровяк. Она к чертям вышибет из тебя проклятые ростки бамбука.

Когда с едой было покончено, Джоан собрала все обертки и картонные стаканчики и отнесла их в мусорное ведро. На ее ногах остались красные отметины от стула. Видимо, картошка фри все-таки добралась до ее бедер, подумал Дэйв, никакого вреда, уж конечно.

Впрочем, если поставить ее рядышком с Глорией, получится реклама той самой «отравы», которой Глория тщательно избегала (чем несказанно гордилась). Джоан была выше Глории примерно на фут, имела довольно объемистые формы и мускулатуру там, где у Глории были кожа да кости. Там, где Джоан была округлой, Глория была прямой, как доска. Кожа Джоан сияла здоровьем; кожа Глории была бледной и нездоровой. Джоан излучала силу и уверенность в себе; рядом с ней Глория казалась бледной немочью.

– Так и будешь ворон считать? – спросила Джоан.

– А, нет… Просто всякая дрянь в голову лезет.

Они снова отправились на обход.

Дэйву было паршиво. С тех пор как две недели назад они с Джоан стали работать в паре, настроение его с каждым днем становилось все хуже и хуже.

Разумеется, с Глорией хватает проблем. Но не факт, что Джоан так уж идеальна. У каждого свои недостатки. Чужой хлеб слаще калача. Но чужой хлеб быстрей приедается. Никакая Джоан не идеальная. Помоги Господь тому, кто с ней свяжется.

– Офицер?

С одного взгляда через плечо Дэйв понял, что улыбающиеся Джоан четверо парней – моряки. Формы на них не было, но короткие стрижки и юные лица говорили сами за себя. Казалось, они сбежали с уроков и теперь не могут нарадоваться свободе.

– Чем могу служить, джентльмены? – спросила Джоан.

– Разрешите с вами сфотографироваться? Всего по одному снимку, а? С каждым из нас. Были бы очень признательны. Что скажете? Можно? Без дураков, всего четыре снимка. Мы прекрасно понимаем, вы на дежурстве, и все такое, но видите ли, нам скоро отплывать в Персидский залив и…

– Почему бы и нет? – перебила Джоан.

Дэйв не верил своим глазам.

Без тени раздражения или смущения она позволила предводителю встать рядом с собой. Он слегка прижался к ней, скорчив рожу пареньку с фотоаппаратом. Прежде чем тот успел сделать снимок, Джоан приобняла морячка. Паренек тут же зарделся, как рак. Как только снимок был сделан, он отошел, качая головой, и уселся на променаде.

– Господа, я умер и побывал в раю, – заявил он.

Следующий моряк был прыщавым толстячком. Джоан погладила его по голове, отчего он закатил глаза. Она обняла его и привлекла к себе. Тощий паренек щелкнул фотоаппаратом.

Третьим был ухмыляющийся чернокожий гигант. Когда он встал рядом с Джоан, ему, чтобы попасть в кадр, пришлось слегка наклониться.

Наконец самый первый матрос подошел к очкарику с фотоаппаратом и протянул руку за камерой:

– Генри, твой черед. Иди.

– О, пожалуй, не стоит. – Генри покачал головой и робко улыбнулся. – Боюсь, что дама уже подустала от нас.

– Ко-ко-ко, – стали поддразнивать его товарищи.

– Иди покажи, на что ты способен.

– Генри женщин боится.

– Не дразните его, ребята, – сказала Джоан и посмотрела на Генри: – Не бойся меня. Иди сюда.

Паренек побледнел, но все же подошел.

Его приятели засвистели, заулюлюкали.

Он встал рядом с Джоан. Ростом он был так мал, что головой едва доставал ей до плеча. Слегка наклонившись, Джоан коснулась пальцем его щеки. Он посмотрел на нее со смущением и восторгом, слегка повернулся и попытался чмокнуть ее в щеку. Она же изловчилась и поцеловала его прямо в губы. В тот же миг щелкнул фотоаппарат.

Приятели парня притихли.

Как только поцелуй закончился, Генри обнял Джоан, и они так и стояли, обнявшись. Дэйву было видно его лицо: очки сползли, сдвинутые щекой Джоан, глаза закрыты, губы поджаты. Генри кивнул, и Дэйв понял, что Джоан что-то шепчет ему на ухо. Внезапно лицо его расплылось в улыбке.

Он отошел от Джоан и вернулся к своим друзьям.

– Везучий же сукин сын, – пробормотал кто-то из них.

Чернокожий гигант похлопал его по плечу.

– Счастливого пути, ребята, – сказала Джоан и помахала рукой на прощание.

Оживленно жестикулируя и толкаясь, парни пошли прочь. Только Генри молча поднял руку и грустно улыбнулся. Со стороны казалось, будто он прощается с лучшим другом.

Опустив голову, Джоан расстегнула кожаный чехол на поясе. Достала солнцезащитные очки, надела и повернулась к Дэйву:

– Славные ребята.

– Ты сделала их день.

– Ладно, пойдем. Мы должны следить за порядком.