Цитаты из книги «Наука, не-наука и все-все-все»

уки совершенно очевидны. Один из лучших примеров – Лысенко, который считал, что приобретенные признаки могут передаваться по наследству. Может, это и так. Хотя большинство генетических факторов, несомненно, другого рода, и они передаются через ядро гаметы. Есть несколько примеров, очень мало, когда некоторые свойства передаются путем прямого, как мы обычно говорим, цитоплазматического наследования. Но в основном законы наследования не таковы, как считал Лысенко. Вот он и испортил науку в России. Великий Мендель, открывший законы наследования и заложивший основы генетики, мертв. Эта наука может развиваться только в западных странах, потому что в России нет возможности свободного научного анализа. Им приходится все время с нами спорить. И получается интересный результат. У них не только остановилось развитие биологии, которая, кстати говоря, сегодня на Западе самая интересная, самая увлекательная и быстроразвивающаяся наука. В России она стоит на месте. Думаете, что с экономической точки зрения такое невозможно? Однако благодаря неверным теориям наследования сельское хозяйство в России отстает. Там не умеют выводить гибридные сорта пшеницы. Не знают, как получить лучшие разновидности картофеля. Раньше умели. До Лысенко в России выращивали лучший картофель – и не только. А сегодня ничего такого у них нет. Они только и делают, что спорят с Западом.

каждому, и последствия этого для науки совершенно очевидны. Один из лучших примеров – Лысенко, который считал, что приобретенные признаки могут передаваться по наследству. Может, это и так. Хотя большинство генетических факторов, несомненно, другого рода, и они передаются через ядро гаметы. Есть несколько примеров, очень мало, когда некоторые свойства передаются путем прямого, как мы обычно говорим, цитоплазматического наследования. Но в основном законы наследования не таковы, как считал Лысенко. Вот он и испортил науку в России. Великий Мендель, открывший законы наследования и заложивший основы генетики, мертв. Эта наука может развиваться только в западных странах, потому что в России нет возможности свободного научного анализа. Им приходится все время с нами спорить. И получается интересный результат. У них не только остановилось развитие биологии, которая, кстати говоря, сегодня на Западе самая интересная, самая увлекательная и быстроразвивающаяся наука. В России она стоит на месте. Ду

Факт, что Россия несвободна, ясен

Грустно признавать, но технический прогресс, применение наук могут иметь место и в несвободном обществе. Россия – отсталая страна, поскольку там не дошли до мысли, что у власти правительства есть предел. Большое открытие англосаксов – они не единственные об этом подумали, но мы рассматриваем позднейшую историю борьбы за идею, – что власть правительства можно ограничить. В России не допускается свободная критика. Мне скажут: да, они критикуют Сталина. Но только в определенной форме. Только до определенной степени.

Россия – страна отсталая. Нет, в техническом отношении она развитая.

Свобода поиска – это шанс. Сомнения и споры необходимы для прогресса.

Есть проблема человеческих ценностей или государственных ценностей; вопрос, как бороться с преступлениями против государства, – на этот счет существуют разные точки зрения. Так есть ли и вправду конфликт? Быть может, диктатура постепенно движется к демократической вседозволенности, а демократическая вседозволенность – к диктаторскому правлению? Мы не уверены – значит, конфликта нет. Прекрасно. Только я думаю иначе. Думаю, конфликт точно есть. Россия опасна, поскольку считает, что решение всех человеческих проблем уже известно – все усилия нужно направлять на благо государства, и это означает: никаких новых решений. Человеку не позволено развивать его потенциал, его способность удивлять, его индивидуальность; не позволено находить новые решения для трудных задач, вырабатывать новые точки зрения.

Если мне известно, что человек состоит из атомов, и если мне известно все или почти все о взаимодействии атомов, я не вижу, каким образом какие-то выкрутасы разума способны воздействовать на шарик. И потому, исходя из опыта и общих знаний, я имею сильное предубеждение против всяких экстрасенсов. Миллион к одному, что их не существует.

Отнюдь не научно отказываться от подхода «пятьдесят на пятьдесят» – это означает не видеть того, что происходит в мире, то есть намеренно оставаться слепым и лелеять свое невежество.

Удивительно: им даже в голову не приходит, что одна страна могла бы защитить другую, помогать ей и притом ее не подчинять, не диктовать ей свою волю.