Гай ничего не ответил, лишь фыркнул. Джейс проводил меня к ванной, открыл замок и посветил фонарем на Дэйтона и маму, по которым было видно, что они места себе не находили.

У нас теперь были два матраца и три подушки. Они уже расстелили их и сидели поверх в ожидании меня. Как только я вошла, Джейс закрыл за мной дверь, не забыв дружелюбно пожелать «Спокойной ночи!». Вместе с Джейсом из этой комнатки пропал и весь свет. Мы снова оказались в нещадной темноте.

Устроились поближе друг к другу. Дэйтон спросил, все ли хорошо, и мы улеглись настолько удобно, насколько позволяла эта комнатка. Ни один из нас больше ничего не сказал, и я уснула, снова провалившись в странные необъяснимые сны. Вроде я снова видела Джейса.

.............................

Я проснулась самая первая и старалась не шевелиться, чтобы не разбудить маму и Дэйтона.

В комнатке было все также темно, ужасно жарко и воняло спертым воздухом и потом. Дышать вообще нечем. Во сне я сняла верхнюю кофту, и теперь на мне была только майка, прилипшая как мокрая салфетка. Дэйтон тоже снял футболку – она лежала рядом со мной. Я взяла ее и, махая над собой, старалась создать жалкое подобие ветерка.

В такой темноте невольно возникало ощущение, что я ослепла. Казалось невозможным, что глаза не различали даже силуэта пальцев, которыми я водила прямо перед носом.

На душе кошки скребли от неизвестности и отчаяния, а ведь мы только привыкли к этой жизни. Даже мама уже не заикалась о Сфере и, кажется, научилась радоваться нашему побегу. Кто точно ни о чем не жалел и кайфовал от каждой минуты своей жизни – это Дэйтон. Он и в Сфере никогда не ныл, даже когда заболел, а уж когда мы оказались на воле, так складывалось ощущение, что именно о такой жизни он всегда и мечтал. О жизни, полной приключений, опасности, тяжелой работы и новых загадок. Что насчет меня?! Никогда не призналась бы, но я искренне радовалась, что мы сбежали. Этот месяц был насыщенней и глубже всей моей жизни в Сфере, даже учитывая сложные отношения с матерью. Жаль, что папы с нами нет! И жаль, что мы так нелепо попались в руки этих головорезов!

Совершенно непонятно, что хотели от нас эти подонки. Я даже не понимала, как к ним относиться, и как разговаривать. Вроде, ничего плохого они нам не сделали… пока. Ну, запирают в темноте, постоянно руки связывают, угрожают убить, но чего-то по-настоящему плохого не делают. Может, теперь это такие же правила выживания, как те, которым нас мама учила. Просто они изменились, дополнились, усовершенствовались.

Они нас накормили, и меня даже сводили в туалет – такие вещи обычно не разрешаются будущим трупам. Вспомнив свой поход в лес, я невольно съежилась – сейчас это представилось мне намного страшнее, чем тогда. Я должна была умереть от страха, если бы не была поглощена мыслью, что Джейс мог повернуться и увидеть мои интимные места. Какого черта меня вообще волнует, что он мог обо мне подумать?! Он всего лишь дикарь из этого нового мира, который просто приспособился жить в нем.

Вспоминая исторические рассказы о рабстве, я начинаю осознавать, что в Сфере люди находятся в таком же положении, просто на руках нет оков. По сути, такая же система: люди живут взаперти стен, в ужасной тесноте и трудятся день и ночь, чтобы есть, пить и иметь возможность рожать детей. Только раньше не было мутантов, которые помогали бы держать такое огромное людское стадо вместе. Тут получается, что начальству Сферы даже на руку обрушившаяся Катастрофа и мутация восьмидесяти двух процентов населения. Интересно, а чем же наше нынешнее положение отличалось от заточения в рабстве?

Ответ этому я находила в том, что они нас ни разу не ударили, а рабов били… сильно… иногда до смерти. Они не заставляли нас делать что-то трудное или постыдное. Да, эти аборигены вообще нас не трогали, за исключением связывания рук, и момента, когда Джейс выводил меня из дома.

Как бы я ни пыталась убедить себя в их благонамеренном отношении, все же не могла найти ни одного стоящего варианта о развитии нашего будущего.

По всем законам новой жизни, они должны были убить нас, либо сделать то, что уроды делают с женщинами, а потом все равно убить. Сразу же блокирую воображение, которое вырисовывает страшные сюжеты – для меня все же смерть намного милосерднее изнасилования.

Снова подумала о Джейсе. Ему не больше тридцати лет, а значит, когда все началось, он уже жил в этом мире, но был слишком маленьким, чтобы выживать самостоятельно. Кто его спас? Родители? Брат? Возможно, брат. «Ядовитому» примерно лет тридцать пять. Где они жили все эти двадцать два года, если не в Сфере? Как такое возможно? Нас уверяли, что за стеной никто не выжил, а если выжил, то лишь по чудесной случайности, и осталось ему недолго. А мы лишь на пути из Сферы до лесного домика встретили две группы людей, серьезно подготовленных и особо жизнью не обремененных. По крайней мере, они не вели себя так, будто выживание для них – непосильная ноша. Жили и жили. А если кроме Сферы на нашем полушарии осталось много людей? Много Сфер? Вдруг наша Сфера, зная это, все равно нас обманывала, чтобы держать людей под абсолютным контролем?

Не менее любопытно было, как они передвигались, ведь мы не слышали ни единого звука мотора или чего-то похожего. Не ходили же они постоянно и везде пешком?!

Два дня… Джейс сказал, что они наблюдали за нами два дня. От этого по телу пробежали мурашки. Целых двое суток за нами из леса наблюдали четыре человека с огнестрельным оружием, а мы даже ничего не заподозрили.

Очевидным стало и то, что они нашли машину, прочесывая ближайшую местность. И конечно, ясно, что они знали про задний замок: они ведь видели, как Дэйтон его устанавливал и объяснял нам. Они также видели стекла, которые мы убирали, если, конечно, они не нашли эти ловушки раньше… чему бы я нисколько не удивилась. Попав в дом, они сразу обсмотрели его и пересчитали остатки, но никакой ярости или неистового гнева по поводу пропажи запасов на нас не обрушилось. Скорее «ядовитый» и «грубый» были разочарованы и слегка в бешенстве, но они даже не попытались отомстить за это.

Рич. Ему было вообще все равно на еду, на нас и на все окружающее. Он четко и безропотно исполнял все, что скажет Джейс. Но это его супер-спокойствие и хладнокровность пугали меня не меньше, чем ледяной взгляд Джейса.

Пересмотрев свои приоритеты страха, я решила, что Бун и Гай, конечно, пугали меня, но, кажется, им не было особого дела до нас. И я уже склоняюсь к мысли, что при нашей первой встрече, они просто шутили и издевались. За все время, ни один из них не попытался даже и взглядом обидеть меня или маму. Они просто сами по себе были очень страшные: весь их внешний вид выглядел отталкивающе и совершенно не располагал к себе людей. Зато их равнодушное отношение радовало.

Рич пугал меня больше чем эти двое: он был слишком загадочный, спокойный, и беспрекословно следовал указаниям Джейса. Гай и Бун также его слушались, но они скорее признавали в нем лидера, а вот Рич… В какой-то момент у меня появилось ощущение, что он готов за него умереть и чуть ли не поклонялся ему. Что-то было в его взгляде. Либо это была разница в возрасте: Рич младше Джейса, тогда как другие двое были точно старше него.

Что касалось самого Джейса… Я боялась его больше, чем кого-либо. Он выделялся. Слабые, неуверенные или мягкие люди не становятся лидерами! А это значило, что наши три жизни полностью зависели от его настроения, а понять, что у него на уме, было невозможно. То он был вежлив и тактичен, разговаривал как джентльмен, то он обещал устроить из нашей семьи кровавое месиво. И не было сомнений в том, что он это сделает. Джейс убил бы нас, не моргнув и не прекратив курить. Когда он только впервые это сказал, я сразу поверила. У него есть такой дар, какой был у моего отца… Дар убеждения одним взглядом, не оставляющим сомнений в намерении говорящего. Не менее злой шуткой судьбы было то, что Джейс был красивый. Как можно быть таким привлекательным и диким одновременно? Хотя то, что он очень хорош собой, я заметила не сразу. Неистовый ужас затмевал восприятие, но сейчас, немного успокоившись и вспоминая его лицо, я могла точно сказать, что он обладал идеальной внешностью, что заставляло бояться его еще сильней.

Мне было стыдно рассуждать о симпатичности главного убийцы, ведь он держал меня и мою семью в заложниках, угрожал, издевался, и ставил меня в отвратительно неловкое положение своим флиртом. Уже не говоря о том, что он «подождет, когда я сама попрошу». Ненавижу этого говнюка, какой бы внешностью он не обладал! И надо было давно понять, что никаких добрых намерений в отношении нас у него нет. Скорее всего, он продаст нас в рабство. Если в этом диком мире сохранились поселения людей, то должна же быть какая-то валюта или что-то ценное. Эти ублюдки продадут нас и обогатятся. Таков был самый правдоподобный вариант из уготованных нам.

Дэйтон пошевелился. Видимо, проснулся. За ним и мама начала елозить.

– Доброе утро. – буркнула я.

– С чего бы такой вывод, что оно доброе? И что это вообще утро? В поганой темноте ничего не разберешь. – буркнул брат, как всегда в своем духе.

– Давно проснулась? – спросила меня мама.

– Может, полчаса назад. Трудно сказать.

– Что-то было слышно оттуда?

– Абсолютно ничего. Мы будто в глухом бункере. Либо эти уроды еще сами спят.

И стоило мне договорить эту фразу, как мимо нашей двери кто-то прошел. Было еле уловимо по колебаниям и глухим звукам шагов, но это точно было движение прямо за нашей дверью. Но в какую конкретно сторону прошли – определить нельзя. Значит, они не спали и уже чем-то занимались.

– Я уверена, что они продадут нас каким-нибудь психам! – не выдержав, сказала я.

Сначала они промолчали, ерзая ногами в темноте, а потом Дэйтон сухо прокомментировал:

– Ставлю на то, что они нас сожрут. Оставили на случай, когда еда кончится. И кормят нас для того, чтобы мы потом посочнее были.

– Дэйтон, это не смешно! – сказала мама.

– Разве? – огрызнулся он. – На самом деле, я не шучу, мам! Это мой вариант нашего прекрасного будущего! А ты что думаешь?

Мама секунду помолчала, а я отметила для себя, что не верю в то, что они каннибалы. Оснований для этого было несколько. Во-первых, у них была еда в контейнерах, и ее было много, пока мы не пришли сюда. И эта еда далека от человечины. Во-вторых, зачем бы они тогда задавали все эти свои странные вопросы?!

– Я думаю, что они отведут нас в Сферу.

– Что? – выпалила я. – Зачем? Почему ты так решила???

Меня затрясло от одной этой мысли. Какими бы подонками не были эти парни, но возвращение в Сферу было равно мгновенной смерти. Именно это ждало меня там! Меня и моих близких казнили бы через три недели, стояло нам только появиться на пороге под стеной.

– Этот главный… Он зачем-то расспрашивал нас об этом. Я думаю, что сбежавших преступников можно вернуть в Сферу за вознаграждение. Я думаю, что парень из-за этого спрашивал, почему мы бежали. И я больше, чем уверена, что он не поверил ни единому нашему слову! А если у него есть какая-то связь с кем-то из Сферы, то он уже в курсе, кто мы.

Она была права! Она была настолько права, что меня чуть не стошнило!

Мы просидели еще какое-то время. Я снова не могла определить сколько: чувство отсчета здесь вообще отсутствовало. Но я успела тихонько поскулить, поплакать и успокоиться. Дэйтон успел поругаться, и мама ни слова ему не сказала. Даже передать сложно, в каком подавленном состоянии мы сейчас пребывали. Можно ли трястись от страха еще сильней?

Дверь открылась, ослепив нас лучом света. Поток прохладного свежего кислорода ворвался в легкие и всю меня целиком. Не открывая глаз, я пыталась надышаться. Здесь было настолько жарко, что теперь стало холодно от прикосновения с нормальным воздухом.

Человек, открывший дверь, терпеливо ждал, пока мы привыкнем к свету и встанем. Это снова Рич с таким же беспристрастным выражением лица и тихим голосом:

– Выходите, как обычно. Парень первый. Протягиваете руки.

Это уже как отработанная схема для нас. Мы сделали, как он сказал, и построились в коридоре, в котором, кстати, больше никого не было.

– В большую комнату. – приказал он, указав автоматом на гостиную.

Мы молча потопали в гостиную друг за другом. Надень на нас цепи, и мы перевоплотимся в настоящих заключенных.

В гостиной сидел «главный» – в том же кресле, снова с сигаретой. На этот раз у него еще была книга. Странно видеть читающего Джейса. Его гангстерский образ никак не укладывался с любителем художественной литературы. Но когда мы сели на диван, он оторвался от книги и отложил ее в сторону.

Осмотрев нас всех по очереди, Джейс остановился на мне. От его взгляда я примерзла к дивану. Его глаза пристально изучали мои, а я пыталась не сдаться и выдержать эту пытку, чего бы мне ни стоило. Но он недолго смотрел мне в лицо. Быстро проскользил почти осязаемым взглядом по моему телу… и его скулы напряглись. Джейс сглотнул, от чего мышцы шеи сократились. Это было страшно! Я была в ужасе, когда его взгляд задержался ниже моих ключиц, и он тут же отвернулся.

Рич вошел в комнату с контейнерами еды и раздал их нам, но прежде чем я успела открыть свой, Джейс встал и подошел к нам.

– Отложи контейнер. Мне нужно поговорить с тобой… наедине. – сказал он… мне??? Это было сказано мне? Он хотел поговорить со мной «наедине»? Теперь я действительно испугалась!

Но мне ничего не осталось, как машинально отложить контейнер и встать рядом с ним. Дэйтон схватил меня за руку и впился взглядом в этого ублюдка.

– Она никуда с тобой не пойдет! – зарычал он.

– Успокойся, ковбой! Ешь свою еду! Я верну ее через несколько минут в целости. – сказал ему Джейс настолько суровым голосом, что я тут же кивнула брату, чтобы он отпустил. Я не хотела больше проблем, чем у меня уже было на данный момент! Сейчас я больше всего боялась потерять сознание от напряжения.

Джейс взял меня под руку, но сразу отпустил и просто подтолкнул в спину в сторону непонятной комнаты. Я вошла внутрь, Джейс последовал за мной и закрыл дверь.

В этой комнате валялись все наши вещи – они перенесли сюда наши сумки и порылись в них. Все было в полном беспорядке! Здесь же были наши фонарики и баночки с таблетками Дэйтона. Я совсем забыла про его болезнь. Надо каким-то образом захватить лекарство с собой.

Набравшись смелости, я повернулась лицом к Джейсу, который не сдвинулся от выхода ни на миллиметр. Он стоял, облокотившись на дверь, и смотрел на меня. Непонятные чувства бушевали в нем, но такого я еще не видела за весь наш период знакомства. Если бы я так не боялась, то предположила бы, что ему сложно контролировать себя, и причина тому – я.

Он снова осмотрел меня целиком своими ярко-голубыми глазами, которые практически светились от своей синевы. Челюсть его сжалась, прежде чем он выдавил:

– Переоденься!

Мои глаза, наверно, округлились до размера луны, а зрачки вылезли за свои края. Ладони вспотели, и теперь я сжимала липкие кулачки.

– Ч.... что?

– Ты глухая? Переодевайся. Все твои вещи здесь. – сказал он резче и кивнул в сторону наших сумок.

Я посмотрела вниз, чтобы понять, что я такого сделала, и сразу поняла. Моя майка… она полностью просвечивала тело. Майка и так была белая, но когда я вспотела, она промокла слишком сильно, и ее будто не стало. Каждый изгиб груди и очертания живота были видны невооруженным взглядом. Даже кожу было видно через тонкую мокрую материю. Я стояла, словно, голая!

Машинально прикрывшись руками, я едва не расплакалась, но сумела промямлить:

– Ты… ты больной психопат!

Он удивленно вскинул бровь.

– Я? Это ты вышла такая из своей коморки. Переодевайся! Мне, к черту, не надо провоцировать своих парней твоим голым телом! – каждое ядовитое слово звучало тише, но жестче.

Мне не нужно повторять: я уже кинулась к сумкам и выхватывала все подряд. Меня буквально пожирал огонь изнутри – так стыдно и обидно мне не было никогда. Даже когда я разделась перед своим первым и единственным парнем.

Я, наконец, нашла свою коричневую футболку с коротким рукавом. Хоть она была облегающая, но зато сухая и плотная. Обернувшись на этого извращенца, я обнаружила его, тщательно следящим за мной с хмурым выражением лица.

Я даже не успела ничего сказать, он все понял и отвернулся лицом к двери. Еле стянув мокрую майку, я отшвырнула ее на пол, и на целую секунду оказалась наполовину голой в одной комнате с беспощадным убийцей! Сухая футболка уже обернула мое тело, и я выдохнула огромный клубок напряжения.

– Я готова. – сказала я совершенно равнодушным голосом. Я больше не собиралась позволять этому говнюку издеваться надо мной. Пусть лучше пристрелит.

      Не дожидаясь, пока он что-либо скажет, я прихватила таблетки для Дэйтона и пошла к выходу. Джейс быстро обвел взглядом новую футболку и отодвинулся от двери, к ручке которой я уже тянулась.

Мама с братом обеспокоенно уставились на меня и на свежую футболку. Если они все поняли, то лучше мне сгореть со стыда прямо тут, лишь бы не мучиться.