– Они с папой будут выбирать новую гувернантку, как только он поправится. Я сейчас живу у тети Эдит и дяди Генри. Но папа прислал записку, он написал, что хочет, чтобы я вернулась домой. Тетя Эдит считает, что это неразумно. Она с ним сейчас разговаривает. – Селия нахмурилась.

– А ты хочешь вернуться?

– Да, я по нему всегда скучаю. – Девочка вновь закусила губку. – Я знаю, что не должна находиться у вас в комнате, но когда я пошла в свою спальню навестить Альберта, его там не было, поэтому я обыскиваю дом.

– Альберт? Это твоя кошка?

– Нет, это ручная белая мышка.

Мышка? София сжала кулаки в карманах юбки. Она очень не любила мышей, хотя у них обычно хватало соображения удрать прочь.

– Думаешь, он может быть здесь?

Ребенок пожал узенькими плечиками.

– Он может быть где угодно.

– Действительно.

София осмотрела пол. У девочки загорелись глаза.

– Вы поможете мне найти его?

София с трудом удержалась, чтобы не содрогнуться.

– Нет, моя дорогая. Мне скоро нужно будет проведать твоего папу.

Селия поникла.

– Папе не нравится, что Альберт бегает по всему дому, где ему вздумается. – Она вздохнула. – Мне подарила его двоюродная бабушка Гортензия. Папа был недоволен. Он сказал, что Альберт деревенская мышь и ему будет лучше жить с бабушкой Гортензией в Кенте.

Эта деталь поразила Софию. Ей трудно было представить, что Уэстфилд способен мягко уговаривать свою дочку вернуть мышь. Она думала, что он скорей велит горничной или лакею просто прибить этого грызуна щеткой, когда ребенок этого не видит. Селия сняла маску, и София увидела сходство между Уэстфилдом и его дочерью. Только глаза Селии были карими, а не пронзительно синего цвета, как у отца.

– Я могу вместо мышки завести ручную крысу, – сказала Селия, направляясь к двери. – Им нравится в городе.

У Софии подогнулись ноги.

– Ручную крысу?

– Да, такая есть у леди Марли. Она держит ее в позолоченной клетке.

У Софии перехватило дыхание.

– Крысу? – переспросила она, невольно выдавая свое отвращение, которое пыталась скрыть, и всем своим видом выказывая полное неверие в возможность такой привязанности.

– Да! Я слышала, что у королевы тоже есть. – Голос ребенка звучал возбужденно.

– Я предпочитаю кошек.

София открыла дверь. Она не стала уточнять, что у нее их несколько для контроля за грызунами. Ребенок сочтет ее бессердечной.

Они вышли в коридор, и Селия посмотрела на закрытую дверь в спальню отца. Из комнаты доносился голос леди Прескотт.

– Я люблю кошек, но если заводить кошку, то сначала надо отвезти Альберта к бабушке Гортензии.

Селия побежала по коридору, но скоро остановилась, чтобы заглянуть под стоявший в холле стол. Изображая строгость, девочка проговорила:

– Альберт, маленький непоседа, папе не понравится, если он узнает, что ты бродишь по всему дому. – Малышка обернулась к Софии. – Я принесу Альберта, когда найду. Он любит, когда его гладят по хвостику.

У Софии вновь вспотели ладони. Она кивнула, но, как только Селия отвернулась, непроизвольно содрогнулась.

Час спустя, когда София зашла проведать лорда Уэстфилда, она обнаружила, что он сидит на диване в приватной гостиной и читает Селии «Красавицу и чудовище». Его светлость был одет в бархатный халат сапфирового цвета с шелковыми отворотами поверх ночной рубашки. Ребенок удобно примостился на сгибе локтя у отца, а ноги в чулках лежали на спине Леди Оливии, словно на оттоманке. София смотрела на них, стоя в дверном проеме. От этой сцены веяло умиротворением и безмятежностью. Какой резкий контраст с образом Уэстфилда, который сформировался у нее после разговора с Томасом в экипаже.

– София! – позвала Селия. – Вы знакомы с Леди Оливией?

Собака подняла голову и возбужденно застучала хвостом по оттоманке, на которой покоилась раненая нога Уэстфилда. Их светлость опустил книгу и, прищурившись, посмотрел на животное.

– Знакома.

София старалась не рассмеяться, глядя на сердитое лицо Уэстфилда. Селия погладила собаку по спине своей маленькой ножкой.

– Ну разве она не милашка.

Уэстфилд помрачнел еще больше.

– Да, – ответила София, не в силах укротить улыбку, растягивавшую уголки ее рта.

– Я сегодня остаюсь дома, – восторженно объявила Селия. – И Леди Оливия будет спать в моей комнате. – Она повернулась к отцу. – Правда, папа?

– Только если тебе захочется, иначе она будет согревать постель Хоторна.

Селия хихикнула.

– Ох, папа, ты опять дурачишься!

София удивленно моргнула. Неужели Уэстфилд позволяет Селии такие вольности?

– Вы что-то хотели, мисс Камден? – спросил граф.

– Только узнать, как вы себя чувствуете.

Он посмотрел на дочь и улыбнулся.

– Вполне прилично.

– Тогда не буду вам мешать, наслаждайтесь историей, – ответила она.

Уэстфилд продолжил чтение, но вдруг остановился и посмотрел на Софию.

– Вы любите книги, мисс Камден?

– Очень люблю.

Он кивком указал на ряд шкафов из красного дерева, которые поднимались от пола до потолка. Они были заполнены романами, и еще две большие полки, ростом с Селию, стояли на полу. Очевидно, граф был заядлым книгочеем.

– Не стесняйтесь, и если вам будет угодно, берите любые книги отсюда или из нижней библиотеки. – Не дожидаясь ответа, он вновь обнял ребенка и вернулся к чтению.

– Спасибо.

София подошла к книжным шкафам. Она внимательно осмотрела кожаные переплеты, и ее взгляд остановился на знакомой коричневой обложке с позолоченным тиснением: «Робинзон Крузо». Она моргнула, чтобы стряхнуть выступившие слезинки, и сняла книгу с полки. Дедушка любил читать эту историю ей и ее сестре Марии. На короткое мгновение она прижала роман к своей груди. Ощутив на себе жар взгляда Уэстфилда, София обернулась. Граф внимательно смотрел на нее, слегка прикрывшись книгой, которую держал в руках. Ее сердце затрепетало. Может, таким образом он пытается определить ее слабое место?

– Я с удовольствием возьму эту книгу. – София направилась к двери.

– София, останьтесь, пожалуйста, – окликнула ее Селия.

– Да, София, – голос Уэстфилда был гладким как шелк. – Присоединяйтесь к нам.

От бархатистого тона голоса его светлости у нее по спине побежали мурашки. Она встретилась с взглядом его синих глаз и с немалым удивлением узнала, как тепло может улыбаться этот человек. Действительно, это был настоящий соблазнитель – человек, который мог заставить даму даже из высшего общества потерять голову. По венам разлилось странное тепло. Она молилась, чтобы не покраснеть, как юная школьница. Ей следовало отговориться от этого предложения. Но отчего-то с языка слетели совсем другие слова.

– Спасибо, София, – сказала Селия. – Садитесь рядом с папой на диван.

Рядом с его светлостью? Боже, нет. Уэстфилд перевел взгляд на дочь. Он казался таким же пораженным ее предложением, как и София.

– Селия, у твоего папы болит нога, поэтому я лучше сяду здесь.

София подошла к креслу, обитому бархатом цвета морской волны, стоявшему напротив дивана. Она села и открыла томик «Робинзона Крузо» в массивном переплете. Кожаный переплет скрипнул, и комната наполнилась запахом легкой затхлости, присущей почти всем старым книгам.

В открытую дверь гостиной тихонько постучали. На пороге стояла седая экономка.

– Прошу прощения, милорд, – сказала миссис Бичем. – Пришел мистер Тальбот и ждет леди Селию на урок фортепьяно.

– Ох, папа, разве у меня сегодня урок? Мистер Тальбот воняет, как грязные носки.

Уэстфилд рассмеялся.

– В самом деле?

Селия кивнула.

– Хорошо, если бы от него пахло, как от Софии. София так приятно пахнет, правда?

Его светлость посмотрел на Софию, в глазах заиграли искорки.

– Действительно очень приятно.

Сердце Софии затрепетало. Как глупо позволять с такой легкостью принимать лесть этого негодяя.

Уэстфилд поцеловал дочку в лоб.

– Извини, дорогая. Сегодня тебе придется мириться с запахом мистера Тальбота, столь далеким от садового аромата.

Селия наморщила носик, но все же нехотя соскользнула с дивана. Она погладила Леди Оливию по голове.

– Хочешь пойти со мной? – спросила она. Сенбернар потрусил к двери, с радостным возбуждением виляя хвостом.

Селия заулыбалась.

– Все-таки какая она умница!

Улыбка на лице Уэстфилда погасла. Очевидно, он понял, что чем дольше собака будет у них, тем сильнее к ней привяжется девочка.

– Я вернусь после ужина, папа. – Селия стрелой помчалась из комнаты.

София закрыла книгу и поднялась из кресла.

– Вы можете не торопиться. – На лице графа вспыхнула мальчишеская улыбка.

«Каким невинным он выглядит. Впрочем, медведи тоже выглядят очаровательными – если не думать об их когтях. Что еще у него припрятано в рукаве? Может, он намеревается задать еще парочку неприличных вопросов об анатомии человека?» Она подняла подбородок и опустилась обратно на мягкую подушку.

– Вы хотите меня о чем-то спросить?

– Да.

Она насторожилась, готовясь к его новому коварному выпаду.

– Хотелось бы знать, почему из всех моих книг вы выбрали именно «Робинзона Крузо»?

Вопрос застал ее врасплох. Она этого никак не ожидала.

– Это та книга, которую любил читать мой дедушка.

– Теперь понятно, почему на лице у вас появилось такое выражение, когда вы увидели ее. Можете оставить себе.

– Оставить? Спасибо, но я не могу.

– У меня есть еще один экземпляр в библиотеке внизу.

Словно считая вопрос решенным, он взял лежащий рядом с ним томик в сафьяновом переплете и раскрыл его.

– Вы слишком добры.

Он кивнул в ответ, но не поднял головы. Они читали, и в комнате воцарилась спокойная дружелюбная тишина. Комфортное недолгое перемирие.

История потерпевшего кораблекрушение Крузо пробудила у Софии отзвуки прошлого. Дедушка низким баритоном читает английские слова с сильным акцентом, и Мария поправляет его, когда он изредка сбивается на итальянский. От воспоминаний у нее перехватило горло. Она перевела взгляд на картину деда, висящую на стене. Как удивительно, что эта картина оказалась здесь, в доме лорда Уэстфилда. Хотя она и не была такой большой, как «Река Темза», но являлась одной из его лучших работ. Он писал ее стоя на набережной Челси.

– Вам нравится? – спросил Уэстфилд, глядя на картину.

– Да, она чудесная.

– Это Джанни. Очень немногие его работы выставляются на продажу. Я нашел эту в одном магазинчике на Стрэнде. Вы знакомы с его работами?

– Очень хорошо знакома. Я видела несколько его картин в Национальной галерее.

София сама подарила коллекцию этому музею.

– Значит, когда вы не ухаживаете за больными и обездоленными, то посещаете музеи?

– Иногда.

– Как еще вы отдыхаете, София? Играете в вист? В триктрак? – Он улыбнулся. – Посещаете адское казино Винтона или танцуете на сцене мюзик-холла Морли?

Она поддержала его ироничный тон.

– Последнее, но только по понедельникам.

Он фыркнул, и она тоже зашлась смешком.

– Осторожно, София, ваше остроумие… небольшой перебор.

Он медленно поднял ноги на диван и вытянул их. Закрыв глаза, граф положил на раненую ногу свою сильную ладонь. Взгляд Софии прошелся по его оголенным ногам, по халату и широким плечам, затем остановился на его губах. В животе затрепетали бабочки. Усилием воли она перевела взгляд на книгу и заставила себя читать. Лежа с закрытыми глазами, Хейден слушал, как София тихо шелестит страницами. Время от времени она издавала легкий вздох, который звучал на удивление музыкально. Но, к его большому сожалению, она затихла. Безусловно, то, что он заинтересовался этой женщиной, можно объяснить только нескончаемой скукой. Хотя он действительно получал удовольствие от их перепалок и от того, как сверкали ее прелестные темные глаза, когда она возбуждалась, и от того, как легко краснели ее щеки. Он давно уже не общался с женщинами, которые умели так прелестно краснеть. Почему она затихла?

Он опустил руку и посмотрел на кресло, в котором она сидела. Теперь София уже не была одета в свое строгое одеяние цвета морской волны и накрахмаленный передник. На ней было плотно облегающее, как вторая кожа, ярко-зеленое платье. Низкое декольте открывало грудь, настолько сильно стянутую корсетом, что она грозила вывалиться из лифа. Взгляд переместился на распущенные волосы, которые больше не закрывал уродливый накрахмаленный чепец. Темные блестящие пряди ниспадали на плечи, притягивая к себе свет, струившийся через окно гостиной. София выглядела так, что захватывало дух. Она даже стояла и двигалась так, словно ее ноги плыли по воздуху. Уголки ее губ приподнимались, когда она бросала взгляд на лорда из-под завесы полуопущенных ресниц. Не говоря ни слова, она поднесла руку к обшитым шелком пуговицам лифа и начала расстегивать их. Горло Хейдена пересохло. Когда же он в последний раз испытывал такое сильное предвкушение и желание при виде обнаженного женского тела? Лиф ее платья раскрылся, и стал заметен теплый оттенок ее кожи и черные тонкие прутья ее корсета. На ней не было рубашки, и похожая на газовую ткань практически не скрывала рыжевато-коричневые ореолы ее сосков. В северном районе Парижа он видел танцовщиц в таких эротических одеяниях. Маленькая кокетка подалась вперед и легко провела пальцами по своей округлой груди. Быстрый прилив крови напряг его и так уже возбужденный орган. В этот момент София встала и, выпрямившись, легким движением изящного тела стряхнула переливающуюся ткань платья под ноги. Теперь она стояла перед ним в одном лишь тончайшем корсете и черных чулках с подвязками, которые обтягивали ее великолепные длинные стройные ноги. Его отяжелевшее достоинство болезненно сжалось от возбуждения. София плавно двинулась к дивану, через пару секунд она подошла так близко, что он почувствовал запах лаванды и лимона, исходящий от ее теплого шелкового тела и волос.

– Милорд, – сказала она нежным мечтательным голосом. – Милорд, пора вставать.

Хейден обхватил Софию за тонкую талию и, притянув, опрокинул женщину на себя.