– Ну раз ты назвала Верховную Жрицу богини Северины, надо назвать и Верховного жреца бога Ксенона… Как его зовут?

– Ах, да! Это полудух Элеран Хартс, – вспомнила Луна и, садясь, снова вдрогнула от точечного ожога в плече.

Склонив голову к плечу, она увидела круглую, обугленную по краю дырочку на своей новой зеленой тунике. Обернувшись к Хейвусу, который сидел наискосок от нее, Луна увидела, как он это делает. Зеркальцем ксалем ловил солнечные лучи, превращал их в светящихся бабочек, и они жалили девочку в спину. Украдкой, чтобы тетка не заметила, девочка погрозила ему кулаком.

Раздумывая об орудии мести, Луна повела глазами вокруг себя. В оконное стекло с басовитым гудением бился мохнатый шарообразный шмель.

– Гарус ахар! – тихо произнесла Луна, и полосатое насекомое, раздувшись, понеслось прямо на ксалема, угрожающе выставив свое острое и твердое, как шило, жало. Мальчик, азартно блестя темными глазами, выжидал, направив на шмеля свое бликующее круглое зеркальце. Взглянув в глаза Хейвуса, Луна вдруг ясно увидела, что случится через пару секунд: у летящего насекомого вспыхнут и моментально сгорят крылышки, и тот камнем упадет на пол… Луна вскочила, и дернула на себя створку окна:

– Умпато!

Вжих! – шмель, совершив крутой вираж, вылетел наружу.

– Вот, молодец, что окошко открыла, а то его жужжание уже действует на нервы, – неожиданно похвалила ее учительница.

– А можно я расскажу по войну богов? Про Великую битву Ксенона и Северины? – Хейвус вскочил и торопливо, пока жрица Мариэль снова не вызвала отвечать Луну, выкрикнул. – Это все из-за возлюбленной Ксенона, простой электианки Кары! Это из-за нее Ксенон стал наращивать плоть, а затем ослабел и стал терять свою магическую силу!

– Это еще наукой не доказано, – вдруг испугалась Мариэль. – Это только версии! Садись, Хейвус!

– А мои родители погибли в той войне, – печально сказала Луна. – Они были на стороне Северины…

– И мои тоже бились за Северину…

– И мои погибли…

– Я тоже потерял родителей в той войне.

– А я своих никогда не видела… – горестно сообщали о своих потерях адепты магической школы.

– Эта война была неизбежна. Все знают, что Ксенон вел алькоров по пути деградации! И поэтому мои родители тоже сражались за Северину, но они выжили… – тихо сказал крылатый мальчик из расы ксалемов.

– Юные алькоры! Это, конечно, очень печально… что ваши близкие не вернулись с той страшной битвы богов. Чтобы темные времена не повторялись, что вы должны делать?

– Совершенствовать себя!

– Не лениться!

– Не быть злыми и эгоистичными!

– Все верно! А моя задача, как Вершителя, состоит в том, чтобы помочь каждому из вас научиться слышать богиню творения Северину. И стремиться к созиданию, а не к разрушению. – подытожила Мариэль высказывания своих воспитанников.

В перерыве между спаренными уроками к Лунаэль подошел мальчик – ксалем. Пригладив свои блестящие черные волосы, волнами спадающие к нему на плечи, Хейвус спросил:

– А ты как узнала, что я собираюсь делать с твоим шмелем?

Луна пожала плечами.

– В принципе, об этом можно было догадаться. Но я почему-то это увидела.

– Ты телепат?

– Нет.

– Способности надо развивать. Так Вершительница Мариэль говорит. – Помолчав, Хейвус темной рукой дернул ее за пушистый платиново-белый завиток на виске. – Красивая масть! А почему ты их не отращиваешь?

Лунаэль мотнула головой:

– Мешают же. И жарко.

– А я свои волосы никогда не буду стричь. А когда вырастут вот досюда, – он показал ребром ладони чуть ниже плеч, – буду в косу заплетать. Больно было, когда я в тебя огненных бабочек метал?

– Немножко, – призналась Луна.

– А ты добрая! Шмеля пожалела… А я вот злой. Вершительница Мариэль говорит, что плохие черты надо искоренять в себе. Алькор должен постоянно самосовершенствоваться.

– А ты ей веришь? – удивилась Луна.

– Конечно. Она же главная по Зеркальному Лабиринту, и зеркала ее слушаются. А зеркала всегда за справедливость. И никогда не врут, – убежденно сказал он.

Лу едва дождалась большой перемены после окончания пары, и ноги сами понесли ее в одно из самых заманчивых мест академии – в лабораторию профессора Фатэна. Мариэль ничего не сказала, только проводила ее неодобрительным взглядом, каким провожают бестолковых и упрямых учеников.

– Дядя Фат? Дядя Фат! Ой… профессор Фатэн! Вы тут? – Луна, спотыкаясь о пустые ящики и клетки, пробиралась вглубь лаборантской.

– Это ты, Лу? Как настроение? – рассеянно откликнулся рыжеволосый мужчина, и тут же забыв о ней, забормотал: – Так-таак… Альон и крылья феникса станут зелеными… Ох, незадача… Ума не приложу, как могло случиться, что коричневая коабра стухла. Как я теперь приготовлю фрезь?..

– Дядя Фат, вы же дадите мне ключи, правда? Я немного похожу по саду, ладно? – заговорщицким тоном попросила Луна.

– В шкафу, как обычно, – промычал профессор, не поднимая головы, и непонятно в какую сторону махнул рукой. – Ну вот, теперь зелье придется варить заново, – огорченно произнес он.

Забрав ключи, Лу выбежала во двор и направилась прямиком к огромному вольеру, где обитали редкие диковинные звери, созданные Матерью Севериной, а также штучные экземпляры животных, выведенные селекционным путем в лаборатории профессора Фатэна. Девочка отперла ворота и с любопытством оглядела кустистые окрестности парка. И куда все попрятались? Луна привычно издала клекающе-призывной посвист, сообщающий зверю, что она ищет его. Из-за куста выглянула черная голова с круглыми желтыми глазищами и торчащими, как антенны, непрерывно вибрирующими, одиночными усиками. Его необычные перепончатые уши, странным образом, походили на маленькие крылья. Диковинное животное размером чуть больше лошади ответило Луне низкими клекающе – мурлыкающими звуками.

– Я поняла тебя: ты меня приветствуешь и говоришь, что ждал меня, не так ли? – спросила Лу, и когда грифон, с мурлыканьем завибрировал усами, ласково погладила его чернявую голову.

Подозревая, что Луна не собирается возвращаться на занятия, Мариэль дала детям задание и отправилась на поиски своей нерадивой ученицы.

– Ну я ей покажу!.. Фат! Опять ты отпустил ее одну?! Я же просила тебя не оставлять ее без присмотра! Это может быть опасно, она даже не знает, как обращаться с этими дикими зверями. Тем более с грифонами. А Темные вообще агрессивны и недоверчивы.

– Ну не такие уж они дикие и кровожадные, как ты думаешь, – спокойно отозвался Фат, не прерывая своего занятия.

– Как ты можешь быть таким безразличным! – опять возмутилась Мариэль. – Она гуляет не по зоопарку, где зверей для безопасности содержат в клетках! Твои экзоты расхаживают по вольеру без ошейников и намордников. Ты еще сам в полной мере не изучил их повадки и не знаешь, чего от них ожидать, а ребенка впустить к ним не побоялся!

– Да не впускал я ее в вольер! – оправдывался профессор Фатэн. – Я даже не видел ее сегодня. Может она сама прошла к зверям, она ведь знает, где ключи.

– Ты что показал ей, где висят ключи от вольера? Значит, в следующий раз их надо спрятать! – и Мариэль, схватив профессора за рукав, потянула его за собой к парку с животными. – Лунаэль! Непослушная девчонка! – сердито позвала она племянницу, оглядывая заросли кустарников.

– Ой, вы как раз вовремя! Дядя Фат… – тут же радостно отозвалась Луна.

– В учебное время – профессор Фатэн, – не унималась Мариэль.

Затрещали, раздвигаясь, высокие кусты, и из них вышел зверь с мощными львиными лапами и кожистыми перепончатыми крыльями, как у летучих мышей. Из пышной угольно-черной гривы торчала усатая морда, похожая на кошачью, с огромными желтыми глазами. Вцепившись двумя руками в перьевое жабо грифона, на спине его сидела сияющая Луна.

– Дядя Фат, а можно мы сегодня с Рагоном, немножко полетаем? Ну, пожалуйста, – умоляюще попросила она.

– Хорош! Видят духи, исключительно хорош! Моя селекционная удача – грифон «Полночь»! А глаза, как две зрелые луны, сияющие в ночи! – невольно залюбовавшись, горделиво произнес профессор. – Полетать? А почему бы и нет? – Фатэн похлопал Рагона по лоснящейся вороной шкуре и тут же деловым тоном предложил. – Но для начала, я думаю, неплохо было бы уздечку на него надеть, чтобы тебе было за что подержаться, и удобное седло смастерить, что ты не свалилась.

Тут Мариэль очнулась от ступора.

– Луна, как же ты на него залезла, девочка моя? Слезай, не бойся, мы тебя подхватим, – дрожащим голосом проговорила она. Убедившись, что племянница не собирается спускаться вниз, сердито упрекнула ее. – Ну что же ты делаешь, а? Тут же опасно! Это далеко не домашние, а совершенно дикие звери! Они могут напасть на тебя!

– Не-а, когда я рядом с Рагоном, они не подойдут, – беспечно проговорила Луна. – Он даже знает пару слов по-электиански. Ну-ка, Рагон, скажи: «Я твой друг».

– Дрр-укк, – басом промурлыкал грифон.

Луна ему что-то проклекала с присвистом и легонько шлепнула ладонью по крылу. Рагон, встрепенувшись, стал медленно расправлять свои кожистые крылья.

Мариэль побледнела:

– Останови ее…

– Луна, опять ты уговариваешь Рагона лететь с тобой в горы? Учти, никаких полетов я тебе не разрешал. Ты не можешь вот так без спросу взять и улететь с Рагоном! Я не хочу потерять вас обоих. Не забывай, что мы с Мариэль тебя любим и волнуемся за тебя. Да и Рагон мне дорог. Он же мое детище, мое творение, – с добродушной улыбкой произнес Фатэн.

– Да нет, я же только хотела спросить, что это значит, – Луна показала на причудливый знак, вытатуированный на кожистой складке крыла.

– Видел. Знаю, что Рагон меченый. Но увы, я к этому руку не прикладывал, – развел руками профессор.

– Не прикладывал? Так ведь это магический знак! А кто же тогда? – с изумлением спросила Луна.

– Сам удивляюсь…

– Дядя Фат, но ты позволишь мне после уроков покататься на Рагоне?

– А дома мы с тобой будем долго и старательно отрабатывать все то, что ты прогуляла, Лунаэль, – тоном, не терпящим возражений, пообещала Мариэль.

7 лет спустя

Лунаэль лежала на крыше и глядела в небо. Бездонная ослепительная синева с редкими клочками белопенных облаков, медленно вращаясь, куда-то плыла…

Есть в небе какая-то непостижимая загадка. Когда смотришь в бесконечную глубину эфира, кажется, что слышишь его немой призыв. Небо как будто затягивает тебя, вбирает в себя, ты растворяешься в потоке света и кажется, что твой дух вот-вот отделится от тела и устремится ввысь, следуя этому зову…

Где-то там, в этой синеве пасется крылатый Хранитель Душ… Вот бы увидеть его однажды… Девушка попыталась представить себе его… и тут же, повинуясь импульсивному желанию, она быстро скинула ноги в чердачный люк и спустилась по лестнице в дом.

Установив мольберт в саду в тени дерева, Луна прибрала длинные волосы в пучок, чтоб не испачкались в красках. Рядом на маленьком столике она разложила кисти, темперу в тюбиках и палитру. Прикрепив холст к станку, она чуть-чуть подумала и решила сначала подготовить эскиз.

Ее карандаш быстро-быстро скользил по бумаге… Луна спешила запечатлеть Соула таким, каким она увидела его в своем воображении на крыше.

Мариэль неслышно подошла к ней и положила ей руку на плечо.

– Как ты думаешь, похож? – обернулась к ней Луна.

– Похож, – улыбнулась Мариэль. – Но ведь это обычный пегас… не божественный Хранитель Душ. Никто ведь не видел, как на самом деле выглядит Соул – самый крылатый из нас? Быть может, и крыльев у него больше, чем просто пара… А еще говорят, что у него не два, а три глаза – одно по центру.

– Мариэль, почему у лифамов и кримеллов крылья есть, а у нас нет?

– Может быть, потому что они обладают тайными знаниями, которыми пока не обладаем мы, – предположила Мариэль.

– И не будем обладать! – сердито сказала Луна. – Мы же целыми днями в академии изучаем какие-то скучные бессмысленные науки!

– Ну эти скучные науки не так уж и бессмысленны, – улыбнулась Мариэль, – Они тоже приближают нас к тайнами мироздания. Химия, биология, астрономия и физика позволяют нам увидеть изнутри все создания Творцов. Понять их – значит стать ближе к Создателям. Мы не столько искусны как духи-творцы, но мы тоже достигли больших высот.

– Помнишь, ты мне рассказывала о том, что души предков, выполнив свое предназначение, не исчезают без следа. Хранитель поглощает их глазами, а их знания, накопленные за весь период существования, копятся в Соуле, как в сосуде. И из этого сосуда Соул заполняет души новорожденных младенцев. И дети рождаются с набором всевозможных знаний, которые по мере необходимости всплывают на уровне интуиции. Где мои знания, Мариэль, почему они не подсказывают мне, как жить, как летать?

– Быть может, твой час еще не пришел? Кто знает, какие испытания выпадут на твою долю? Однажды это случится и какие-то важные события раскроют тебе новые горизонты жизни.

– Когда же он придет, этот час? Как же скучно жить! Слишком хорошо в Гринтайле… Солнышко светит в каждый уголок! Разве в этой стране есть место подвигам и испытаниям?

На рассвете Луна пробралась в вольер и позвала Рагона. Тот, радостно мурлыкая, отозвался. Она поставила перед ним большую корзину с рыбой.

– Вот, сама ловила – для тебя! Ешь! Это дикая рыба, не из нашего вольера.

Дождавшись, когда Рагон доест рыбу, Луна, вывела его из зверинца. Прикрепив ремнями седло, которое смастерил для нее дядя Фат, и, приладив узду, она села на грифона верхом. Поднимая ветер взмахами крыльев, Рагон взмыл в небо. Пролетев Турульский храм, где они часто гуляли в парковой зоне, зверь скосил на нее вопрошающий взгляд: снижаться ли? Но Луна направила его за пределы Враны – в горы, к Небесному водопаду.

Далеко внизу проплывали мохнатые верхушки лесистых холмов. По долине величаво катила свои серебристые воды река Жизни, Эпидрион.

Вот уже показалось то глубокое горное ущелье, из которого вытекает река. Ревущие потоки Небесного водопада виднелись издалека. А рядом на скалистой вершине, протыкая шпилем облака, высился Храм Душ.

Грохот падающей воды оглушал. Окутанные клубами тумана, беспрерывно катились в пропасть пенистые потоки лазурных вод. В груди Луны закипел восторг: они влетали в гигантскую светящуюся радугу – самую широкую, самую яркую радугу в мире! От летящих во все стороны миллиардов капель Луна с Рагоном в момент промокли до нитки. Прижавшись к гриве грифона, Луна слышала, как по его кожистым крыльям барабанит дождь брызг.

Девушка направила грифона круто вверх. Ей хотелось подняться выше того места, что скрывают облака, и откуда берет начало Небесный водопад. Но такой стихийной мощи она, признаться, не ожидала, и теперь сомневалась: сумеет ли Рагон долететь так высоко, хватит ли у него физических сил…

Но внезапно солнце померкло. Рагон испуганно вскрикнул и затормозил. Луна левой рукой встряхнула уздечку, а правой, успокаивающе похлопала грифона по шее. И вдруг на ее обнаженные руки с неба упали капли крови. Такие же алые капли растеклись по ее поднятому вверх лицу…

Рагон заметался, потеряв ориентир. Он пошел на снижение, то резко проваливаясь в воздухе, то тяжело выныривая. Грифон, казалось, обессилел: его крылья, под напором воздушных потоков поднимались легко, но ему требовалось немалое усилие, чтоб опускать их. От очередного провала он уже не смог выровнять полет. От падения его удерживали только распахнутые крылья. Луна внутренней поверхностью бедер чувствовала, как дрожит его тело. Вцепившись в опоясывающие грифона ремни сбруи, Луна изо всех сил старалась удержаться в седле.