ГЛАВА 5

Закон Миллера:

«Ничего нельзя сказать о глубине лужи

пока сам в неё не наступишь».

Утром в среду я по обыкновению провожала домашних: кого на работу в институт, кого в школу. Они за завтраком немного поканючили, а не смогла бы я их отвезти на машине. Но я пресекла в зародыше попытки взгромоздиться мне на шею, тем более что мне в институт лишь к третьей паре.

Первым шагнул за порог Сергей. Мы обменялись традиционным поцелуем, он подхватил свою кожаную папку и открыл дверь.

В ту же секунду рванул взрыв! Он гулко бухнул по лестничному колодцу и отразился от стен. Сергей издал короткий вскрик «А-а-а!» и ввалился обратно в квартиру, держась за уши.

…А с потолка площадки медленно, словно снег, сыпалась побелка…

Но тут сказался мой опыт весенней кампании по возврату украденных денег. Я не стала истошно вопить и заламывать руки. Вместо этого тут же захлопнула дверь и, хотя в моих ушах ужасно звенело, стала торопливо осматривать голову Сергея. Однако никаких повреждений или ран не обнаружила. Вскоре он пришёл в себя, но глаза оставались ошалелыми. Это было крайне странно – взрыв без последствий. Но об этом я додумаю после.

Натка стояла рядом с побелевшим лицом и обезумевшими глазами. Я повернулась к ней и произнесла:

– Ничего. С папой всё в порядке!

Тут мои ноги ослабели, и я по стенке опустилась на пол. Старое начиналось сызнова!

Ну почему? Почему это происходит со мной? В том, что взрыв предназначался мне, а не Серёжке, я ни секунды не сомневалась. Нужен он кому со своим нищим научно-исследовательским институтом тысячу лет.

Ну, кому я могла так досадить?

СТОП!

А Спирохете? В миру – Светлана Жеребцова. Я её выжила из нашего института, её любовник сидит в тюрьме, или где там положено сидеть преступникам. Вот и мотив. Она выждала несколько месяцев и начала мне мстить! А я тут размышляю, кто это со мной играет!

И соседи хороши. Ни один не выглянул, не поинтересовался – что это тут у вас произошло? А может и к лучшему. Не нужна мне излишняя шумиха вокруг моей личной жизни.

– Эй, эй, эй! – закричала я Сергею, безуспешно терзающему телефон.

– Во, блин! Хрен дозвонишься до полиции! – стал он ругаться, сотрясая в воздухе телефонной трубкой. – Пять минут никто трубку не берет. Нас тут всех поубивают.

– Постой, – уже более спокойно произнесла я, поднимаясь с пола. – Не надо полицию. Кажется, я знаю, кто это. Сами разберёмся.

– Ну, мать! – вновь принялся ругаться Верницкий. – Опять твои заморочки с Циклопом? Ведь один раз чуть не доигралась. Может, хватит?

Начался очередной раунд выяснения отношений. Я категорически настояла на том, что полиция не нужна, и позвонила Константину Эдуардовичу. Тот понял меня с полуслова и пообещал прислать знакомого взрывотехника.

– Ну вот, видишь! – сказала я Сергею. – Сейчас приедет профессионал и разберётся что к чему. Так что, поскольку ты существенно не пострадал, можешь спокойно идти на работу.

Кое-как удалось этого истерика выгнать на улицу. И то, лишь после того, как я сама лично вышла на лестничную площадку, чтобы продемонстрировать отсутствие дополнительных взрывных устройств.

Следом за отцом спровадила и Натку. Задала пару контрольных вопросов – вроде ребёнок адекватно реагирует на всё, вот и ладушки. Вперёд!

До приезда обещанного специалиста я пыталась привести свои мысли в порядок. Теперь мне стало ясно: кто? и почему? Конечно же, Спирохета из-за своего увольнения.

Однако возникает новый вопрос: что за странная месть? Чего она хочет добиться? Почему взрыв не достиг своей цели?

Но тут весьма оперативно в дверь позвонили. Я открыла и удивлённо ахнула. На пороге стояли собственной персоной Миша со своими телохранителями, Константин Эдуардович и незнакомый мне мужчина. И у всех глаза суровые-суровые, словно прямо сейчас на войну отправятся.

Я поздоровалась со всеми, поскольку визитёры мне были знакомы. В памяти даже всплыли имена телохранителей: Вася и Петро.

– Доброе утро, Валерия Михайловна! Если оно конечно доброе! – прогудел в ответ Миша, отвечая сразу за всех.

Когда они протиснулись в прихожую, сразу стало ужасно тесно. Хорошо я успела прибраться в гостиной. Туда мы и переместились.

– Ну, рассказывайте! – подбодрил меня Миша, присаживаясь на жалобно скрипнувшее кресло.

– А что рассказывать-то? – пожала я плечами. – Сергей только шагнул за порог. А оно как бахнет! Мы страшно перепугались, а потом поняли, что обошлось. Вот и всё.

– Ну что бахнуло, вроде уже разобрались, – пробурчал Миша и повернулся к незнакомцу. – Да?

Затем пояснил, обращаясь уже ко мне:

– Это наш сапёр, или минёр. Когда как. Короче специалист широкого профиля.

Мужчина показал мне клочки желтоватого картона со следами гари и какой-то мусор, пояснив при этом:

– Вас просто хотели напугать! Над дверью закрепили самодельный взрывпакет с капсюльным взрывателем. Кстати, довольно остроумная конструкция. Нить прикрепили к двери и всех делов. Поставили вам эту шутиху, скорей всего утром. Вечером вряд ли. Уж больно приметное устройство.

– Что скажете, Валерия Михайловна? – обратился ко мне Константин Эдуардович. – На местных хулиганов не тянет. Верно? Если только вы кого-нибудь не обидели ненароком.

– Нет, – отринула я эту версию.

– Тогда может быть, у вас появились какие-нибудь предположения?

Предположения то были. Только уж больно не хотелось посвящать гостей в суть моих догадок. Слишком скоры они на действия. И я отрицательно помотала головой.

– Ой, ли? – не поверил мне Миша.

Однако я пошла в отказ. Они с Константином Эдуардовичем помучили меня немного вопросами, но безуспешно. Потом развили было дискуссию о том, что пора приставить ко мне телохранителя. Тут я сразу же поднялась на дыбки и наотрез отказалась от подобных услуг.

– Ладно, – подвел итоги встречи Черкасов, резко поднявшись из кресла. – Дыма без огня не бывает. А вы, Валерия Михайловна, темнить передо мной вздумали. Нехорошо. Я не фраер и не мент. Всё, бойцы, валим отсюда.

– Зря вы отказались от нашей помощи, – укоризненно добавил Константин Эдуардович и направился вслед за своим боссом.

Заламывая от собственной дурости руки, я окликнула гостей:

– Миша! Ну простите меня, я ничего не соображаю. Я скажу вам, кто это может быть. Только разбираться буду сама. Вы ничего предпринимать не станете. Согласны?

– Посмотрим, – пробурчал гигант и вернулся в гостиную. – Ну?

– Это Жеребцова. Больше некому, – сделала я официальное заявление и пояснила, почему так думаю.

Миша тяжело задумался, а потом, усмехнувшись, сказал:

– Что-то мне ваша бывшая начальница не показалась крутой. Кишка у неё тонка в одиночку дела делать.

– Так никто и не говорит, что это она сама устроила взрыв, – стала я защищать собственную версию. – Наняла кого-нибудь.

– Хорошо. Хотя и не факт, – продолжал упорствовать Миша. – Вы точно нигде больше не вляпались ненароком в какое-нибудь дерьмо?

– Богом клянусь, Миша! – взмолилась я. – Ничего противозаконного не видела, не слышала, сама не совершала и даже не думала!

– Это вам так кажется, – решил он окончательно извести меня. – А вот тот, кто весточку на дверях устроил, другого мнения!

– Пожалуй, – заговорил Константин Эдуардович, – не стоит сбрасывать версию о мести со стороны Жеребцовой. За неимением лучшей, следует проработать и эту. Кстати, я вполне верю Валерии Михайловне, что другие кандидатуры на роль «взрывника» (назовём его пока так) ей не ведомы. Лично меня настораживает в этой истории только одно. Явная демонстрация способности на решительные действия и столь же явный отказ от этих действий.

– Чего? – не понял Миша.

Я тоже хотела задать этот же самый вопрос, но не успела.

– Взрывник показал, что легко способен достать Валерию Михайловну. Но ограничил показ спецэффектов рамками лёгкого испуга. Если это месть, то очень странная. С элементами психологического воздействия. А такая месть осуществляется порционно. То есть должны последовать другие происшествия. Если их уже не было…

И он бросил на меня взгляд, но только я собралась сказать, что да, были; как он продолжил свою речь:

– …Однако я склоняюсь, что здесь другое. «Взрывнику» явно что-то нужно от объекта. Следовательно, вскоре должны последовать очередные шаги. А вот какие? Сейчас я предугадать не могу. Слишком мало информации. Во всяком случае, пока жизни и здоровью Валерии Михайловны, на мой взгляд, ничего не грозит.

На этом военный совет закончился. Мне объявили благодарность за проявленную смекалку и мужество. Наконец, наказав держать постоянную связь и быть бдительной, гости удалились.

Я перевела дух и, быстренько собравшись, покатила в институт. Студенты по обыкновению ещё не втянулись в учебный процесс. Занимались чем угодно, только не конспектированием. Галёрка шумела, но я даже и не пыталась их утихомиривать. Если откровенно, мне самой было не до лекций. Я автоматически начитывала материал, то и дело сбиваясь из-за клокотавших во мне эмоций.

В один из перерывов я заскочила в учебную часть и попыталась вызнать адрес и домашний телефон Спирохеты. Заведующая Елизавета Максимовна, не задавая лишних вопросов, полезла в архив. Увы и ах, здесь меня поджидало разочарование. Папки с данными на Спирохету не оказалось. Компьютерное чрево также не сумело разродиться нужной мне справкой. Озабоченная заведующая развернула бурную деятельность по поиску злополучных данных, но уже было ясно, что помочь мне здесь не смогут.

Не увенчался успехом и поход в ректорат. У Маргариты Васильевны Белявской была новая секретарша, взятая откуда-то со стороны. Она добросовестно засуетилась, но голый энтузиазм, не подкреплённый знаниями и опытом, увы, оказался равен нулю.

И тут меня осенило – мир не без добрых людей! Я тут же заторопилась к своему другу – Генке Егоркину, сетевому администратору нашего института. Он, по обыкновению, портил себе глаза, сидя за компьютером в полутёмном зале

– Геночка! – подлизалась я с ходу. – Ты всё можешь, всё умеешь! Найди, пожалуйста, адрес Спирохеты.

Геннадий оторвался от монитора и удивлённо посмотрел на меня:

– Зачем он тебе нужен?

– Ну, нужен, – я от нетерпения притопнула ногой.

– Пожалуйста, – он покорно вытащил из ящика стола флешку. – Но учти, это у меня полугодовой давности данные. Я не обновлял их.

– Ерунда, – откликнулась я и вскоре уже стала счастливой обладательницей распечатки, в которой значилось, что Спирохета обитает на Васильевском острове. Потирая от удовольствия руки, я подарила один поцелуй Генке (в щёчку, ничего личного, дружеский жест) и удалилась восвояси.

Припарковав машину у дома, я засмотрелась на молодую маму, выгуливающую в нашем дворике малыша лет двух. Сначала она просто показывала сыну в песочнице, как делать куличики, а затем увлеклась и, забыв про всё, сама стала выкладывать формочки. Малыш уже давно играл с машинкой, таская ее по кругу на верёвке, а мать самозабвенно ковырялась в песке.

И я, облокотившись на открытую дверь машины, вдруг поймала себя на мысли, что завидую этой девчонке. С каким удовольствием я бы оказалась на ее месте. Натка уже давно выросла. Да я уже и не помню ничего из ее младенческой поры. Зато есть острое желание ощутить на руках маленькое тельце, которое будет агукать и пускать пузыри. Хм, а может и правда родить? Сделать сюрприз Сергею?

Но при воспоминании о Верницком желание рожать пропало. Он с Наткой-то мне никак не помогал, а уж теперь и подавно. Это значит опять всё на мне будет? Ну нет, фигу ему, а не наследника. Перебьётся.

Я в сердцах захлопнула дверь и пошла домой. Там я провела душеспасительную беседу с Наткой о повадках юных самцов, затем послужила громоотводом для Верницкого, которого в чем-то обошли в институте, и теперь он негодовал (хотя по-моему, негодовать следовало на работе, а не дома).

– Да, кстати, – уже за чаем вспомнил об утреннем происшествии Сергей. – Помогли тебе твои уголовнички? Выяснили, кто бомбу подложил?

– Нет. Да я сама догадалась.

– И кто же? – незамедлительно последовал новый вопрос.

Памятуя о том, что Сергей не был посвящён во все перипетии моей весенней борьбы со Спирохетой, я неохотно призналась:

– Скорей всего, это наш бывший ректор. Она наверняка не смогла мне простить своё увольнение. И сейчас решила мне пакостить по мелочи. То звонки непонятные…

– Что за звонки? – насторожился Серёжка.

Натка тут же навострила уши.

– Ну, были тут какие-то звонки, несколько раз. Кто-то многозначительно молчал. Сначала я не понимала. А теперь ясно – это Спирохета так развлекается. Но ничего. Я уже выяснила, где она живёт и даже телефон есть, – я потрясла для наглядности листком, что лежал рядом с трубкой. – Ей придётся прекратить эти штучки. На выходных и займусь.

– По голове бы ей настучать, твоей Спирохете, – разбушевался Верницкий. – Я чуть заикой не стал. А лучше всего в суд подать.

– Не надо в суд, – взмолилась я и поднялась из-за стола.

Сергей отправился смотреть телевизор, Наташка закрылась в своей комнате, явно что-то замышляя, если судить по выражению ее лица. Ладно, всё лучше, чем по улицам шляться. Одна сиамская устроилась на диване и стала наблюдать, как я воюю с грязной посудой.

В самый разгар битвы за чистоту, телефон зазвонил. Я наскоро протёрла руки полотенцем и схватила трубку:

– Я вас слушаю!

– Привет, Валерка! – раздался голос Ротмистра. – Извини за беспокойство. Только ты бы не могла встретиться со мной?

– Хорошо, а что за спешка? – поинтересовалась я.

– Да, неудобно по телефону, – ушёл от ответа Ротмистр. – Так как?

– Завтра у меня утром окно небольшое, часов в одиннадцать, так что если хочешь, подъезжай к институту.

Он с готовностью согласился, и я объяснила ему, как меня найти.