У меня дурной глаз,
Я вижу тебя насквозь,
Ты боишься этого и бесишься,
Но ничего не можешь сделать в ответ.
На дворе 1942 год. Вторая мировая война в самом разгаре. Вся Европа втянута в войну и не только. Восточные страны и США тоже участвуют в ней. Причем последние две воюют на разных фронтах. Япония на стороне Германии. Нацисты, «Плохие парни». И США – их противник. Да, именно так. Ведь на деле американские солдаты не видели настоящих фрицев. Только их «желтолицых Kollegin». Хотя простые граждане США слышат по радио совершенно другие вещи, чуть ли не то, как какой-нибудь рядовой Смит едва ли не смог убить Гитлера. Вот она, пресса… Но об этом чуть позже.
Эта война была важна как для Европы, так и Америки. Если первые отстаивали свою территорию, то вторые выпячивали грудь и показывали свою силу. Что не удивительно. И цели, следовательно, были разные. США участвовала за свою историю во многих войнах, но территория державы пережила только одну, и того тогда, когда ничего толком еще не было. Разве что засеянные поля и пара-тройка «деревянных городов». И даже во время «Второй мировой» население страны не познало то же самое, что, например, население СССР.
Пока их доблестные солдаты воевали далеко в небесах и на море, простые гражданские жили своей жизнью. Работали, учились, правда жизнь была не такой, как в мирное время, продуктов некоторых не хватало на ужин, например, но в целом жить можно. Молодежь уезжала в большие города, они хотели сделать себе карьеру в смутное время, и многим даже удавалось это. А те, для кого карьера была на втором плане, переезжали на запад. Там тоже не было спокойно, но хоть воздух был другим.
Штат Калифорния – крупнейший Тихоокеанский штат, с влажным океаническим воздухом. Прекрасное место. А если еще найти глухое поселение на западной границе штата – так вообще тишь да гладь. Да вот только леса… Так, что на самый запад будет трудно попасть. Одним из наиболее провинциальных городов того времени на западе был город Барстоу. Город был основан в начале XIX века. Спокойное место для того времени. Люди там честные, цены приемлемые, а война о себе не дает знать, разве что сводки новостей по радио.
«Наши солдаты продвигаются вперед. Фашистские войска не могут справиться с мощью американской армии. Но мы все равно несем потери. Война есть война, как ее не назови. И эти солдаты воюют там не просто так, они защищают свой дом, свою семью и даже тебя! Не будь равнодушным! Вступай в войска США! Дядя Сэм ждет тебя!»
– Что за глупая пропаганда? Да к тому же лживая! Дядя Сэм участвует в этой войне лишь ради позерства и показа мощи! Мол, смотрите, какие у меня большие яйца! Ничего больше!
– Билл! Имей совесть! Наши солдаты сражаются с фашизмом ради нашего будущего! И будущего наших детей!
– Стив, ты как будто сам ребенок. Наши же с японцами воюют! Они даже Фрицев ни разу, небось, не видели! Лишь только желтые лица мелькают под огнем у них перед глазами. Их даже фашистами настоящими назвать нельзя. Итальяшки и того больше «фашики», чем узкоглазые. Позор, а не участие в войне…
Билл был простым газовщиком, а Стив ростовщиком. Стив был невысокого роста, лысый в стильных солнечных очках. Обычно он любил надевать гавайскую рубашку, и этот день не был исключением. Отличительной чертой Стива был его мерзкий, иногда писклявый, голос. Билл же был в теле, отращивал бородку и имел басовый голос. Из одежды он предпочитал курки поверх просторных свитеров. Оба местные жители. Я познакомился с ними совсем недавно, примерно в тот же месяц, как и переехал в этот городок. Было странно услышать такие слова от них. Ведь они, что первый, что другой, никогда не беседовали на тему политики, и тем более не говорили о войне. Особенно чудно это было наблюдать, будучи в подвале у третьего достопочтенного, который пригласил нас троих сыграть с ним в покер.
Хозяином дома, и нашего игрального клуба на ближайший вечер, был некий Фред Липпи. Среднего роста и телосложения, имел непривычную для американца внешность: смуглая кожа, карие глаза, пышные черные брови и вытянутый подбородок. Его фамилия говорила о том, что он Итальянец. Раньше у него были небольшие усики, которые глупо смотрелись на его лице, но коротко стриженные темно-каштановые волосы предавали лицу некий мужской шарм. Он со своей женой Франсин переехал сюда пять лет назад. Франсин была красавицей, словно модель с обложки журналов. Высокая стройная блондинка с выразительными голубыми глазами. Но несмотря на стереотип, она не казалось глупой пустышкой. Так же, как и я, они с северо-запада. Но с какого штата – он никогда не уточнял.
Каждое воскресенье, по вечерам, мы собирались у Фреда в подвале и играли в покер. Нельзя было сказать, что он любил гостей, но именно в конце недели он всегда был рад видеть нас за одним столом с ним. Ему и его супруге было около тридцати лет. Хотя выглядели они куда старше. Видимо, жизнь была трудная, поэтому те и переехали в эту провинцию. Фред сидел упираясь одним локтем на стол. На нем был клетчатый коричневый жилет и такая же клетчатая шляпа.
– Господа, мы совсем отвлеклись от игры, – тихо произнес Фред, смотря на свои карты.
– Деньги любят счет, а игры любят Фортуну, ведь кто-то из нас сегодня будет пересчитывать свой выигрыш и радоваться своей удаче, – добавил он.
– Фред дело говорит, надо продолжать играть, – ответил Билл, схватив свои фишки.
На дворе 1942 год. Вторая мировая война в самом разгаре. Вся страна воевала, а мы сидели в подвале с хорошим освещением, пили виски 1937 года и играли в покер на деньги.
– Ну что, раздавай! – воскликнул Билл.
Фред начал раздачу. Спустя уже полминуты он спросил:
– Ваши ставки?
– Пас, – ответил Билл, теребя свои карты.
У меня была всего одна «Старшая карта», и та – девятка. Поэтому я тоже пропустил ход.
– Стив, играешь? – снова спросил Фред.
– Да, да, я в игре, – раздраженно ответил Стив.
– Твоя ставка?
Не сказав ни слова, Стив положил горстку фишек на центр круглого стола. Я не считал, сколько их там, но казалось, что он был уверен в своей победе.
– О, вот, ты как, – шепотом произнес Фред, – тогда мы ответим тем же.
С этими словами он положил примерно столько же фишек на центр к фишкам Стива.
– Ты же не забыл цену для каждой фишки, Стив? – добавил он.
– Фред, за кого ты меня держишь? Я же ростовщик, я не забываю ничего, что связано с деньгами! – возмущенно ответил Стив.
– Тогда вскрываемся, – непринужденно сказал Фред.
– Хех, сиди и плачь: «Фул-хаус»! Что ты скажешь на это? – воскликнул Стив с чувством полной уверенности в своей победе. Однако Фред его разочаровал:
– Я скажу: «Стрит-флеш». Так что, плачь, пожалуй, ты.
Стив был ошеломлен. Такого расклада в игре он никак не ожидал. А ведь зря. Его самоуверенность его же и сгубила. Будь я на его месте, я бы не делал такую ставку, зная, что меня могут заткнуть три вышестоящие комбинации.
– Ах ты, чертов мошенник! Как ты это сделал? – воскликнул Стив бешеным голосом. Я давно замечал, что у него проблемы с нервами. Стив часто срывался, злился, нервничал. А еще тот любил носить с собой ножик. Правда, Фред знал об этом всем, поэтому просил Стива и остальных выкладывать все оружие на стол у входа в подвал. И каждое воскресенье на этом столике лежал только лишь нож Стива.
– Остынь, Стив, единственный мошенник тут – это ты. Ростовщик, как-никак, – спокойно сказал Билл.
– Заткнись! Это моя работа, тебя она не касается, Билл. Ты же сам видел, тут что-то нечисто!
– Все чисто, просто ему повезло больше. Ну, продул ты в первой раздаче. И что дальше?
– А знаешь такую примету: если продул в первой раздаче, то уже не выиграешь!
– Чушь. Удача есть удача. А твои приметы – простое суеверие. Не верю я во все это.
– Ха, а в удачу, значит, веришь? А чем тогда объяснишь, что он выиграл, а не я?
– Кретин ты, Стив! Я верю в удачу, а не знаю правила ее. Это уже, как судьба распорядится. А ты просто придираешься ко всему. Успокойся. Сейчас будет вторая раздача. Может, тут тебе повезет.
Фред непринужденно сидел, перебирая фишки, и слушал, как Билл и Стив грызутся.
– Билл прав. Все дело в судьбе, – внезапно произнес Фред. Его слова были тихие и словно лишние – какие-то оценивающие их обоих. Фред продолжил:
– Судьба интересная вещь. Кто-то думает, что она у человека одна и на всю жизнь. И её не изменить. Кто-то же думает иначе: что мы сами властелины своей судьбы. И сами выбираем себе её. А я вот что скажу: они все правы. У каждого человека своя правда. Главное верить, а с верой будет и результат. Вот ты, Стив, думаешь, что я мошенник. Это твоя правда. А ты, Билл, говоришь, что это фортуна мне улыбнулась. И знаете что? Я с вами обоими согласен. Да, я жулик. А знаете почему? Я заставил фортуну мне улыбнуться. Вот и весь мой фокус.
Около десяти секунд все сидели в недоумении, а после Стив воскликнул:
– Вот, видишь? Говорил же, что мухлюет!
– Да заткнись ты, Стив! Или ты не понимаешь, что он так подшутил над твоим негодованием? Вот сам подумай: как человек может заставить что-то идти по его плану, если он не знает, что его ждет? У тебя мог быть и «Роял-флеш». Откуда он мог знать, какие у тебя карты? – раздраженно ответил Билл. Его лицо заметно покраснело. Видимо, Стив неплохо взбесил его.
– Он карты раздавал, вот и подтасовал их!
Пока они спорили, я молчал и наблюдал за взглядом Фреда. Это был взгляд человека, который был уверен, что все пойдет именно так. Как будто он и вправду все знал наперед, все-все, что его ждет. Неожиданно Фред снова прервал их спор, вздохнув и облокотившись локтем о стол.
– Вот что вы спорите? Только зря время тратите. Лучше бы спросили: «Фред, что ты хотел сказать той речью?». Нет, вы лучше перегрызете друг друга, желая пропихнуть свою правду. А ведь истина – вот она рядом. Всего лишь нужно задать вопрос. Знаете, что я скажу: когда правду навязывают – она становится ложью. Ведь человек узнает правду сам, а ложь ему говорят другие.
– Фред, с каких пор ты у нас такие речи толкаешь? Да еще так помпезно. Раз такой «мудрый», объясни нам, что ты имел в виду, – гневно произнес Стив с некой насмешкой.
– Хорошо, скажу. Я посмотрел в твою душу, Стив, прочел ее, узнал, что у тебя на уме, и комбинация «Фул-хаус» сама дала о себе знать. А повезло мне тем, что ты первый ставку сделал. Так ты понял, в чем фокус?
– Не совсем… Это что за дерьмо про «просмотр души» был?
– Да, Фред, мне тоже интересно стало, – опешил Билл.
– Хорошо, я расскажу вам, – тихо ответил Фред, – но в таком случае, вторую раздачу придется отложить, пока я не расскажу всю историю.
Наверно, стоит начать рассказ с моего детства. Мне было 8 лет, когда у меня появился этот глаз. Причем спустя день после того, как моего отца похоронили. Он очень странно умер. Банальный сердечный приступ, с одной стороны. А с другой, ему было всего двадцать, он был здоров, не пил и не курил. Да и нервы у него были в порядке. Хотя, когда мне не было и пять лет, мои родители вместе с бабушкой переехали в Америку. Да, я эмигрант из Италии. Вы уже могли догадаться об этом по моей фамилии. Раньше мы жили на Сицилии, но отец настоял, чтобы мы отправились в США. Страна свободы, как он говорил. Первые полтора года для моей семьи были не самыми лучшими. Отец работал на предприятии, мать – официанткой в забегаловке. Бабушка занималась моим воспитанием. Ну как занималась, она просто следила, чтобы я не натворил бед. Да и это у нее не очень получалось. Ей было за 50, но жизнь ее круто помотала, и она уже была слаба физически.
Когда мне исполнилось шесть лет, мой отец получил повышение, а матери повысили зарплату. Жизнь стала налаживаться в нашей семье. А я, в свою очередь, часто сбегал из дома. Мы жили в двухкомнатной квартире в бедном районе на окраине Чикаго. Наша квартирка была на втором этаже, а окно прямо возле пожарной лестницы, так что я часто зависал на улице. Она меня и воспитала. Нельзя сказать, что я был трудным ребенком, но, будучи сопляком, попадал во всякие передряги. Когда по шалости, а когда по делу. По благородному, как мне тогда казалось, делу.
К семи годам я стал неплохим карманником. Так хоть мог как-то помочь своей семье. Я в этом возрасте ходил в школу и знал, что красть нехорошо. Но разве хорошо то, что в мире есть люди, которые делают все возможное, чтобы жить? И хорошо ли то, что пока один работает на заводе, другой гребет деньги лопатой? Однажды я спросил у учительницы:
– Почему люди не равны в деньгах?
– Потому что у кого-то их больше, а у кого-то меньше.
– А почему так?
– Потому что кто-то работает усердно, а кто-то нет.
– Мой папа работает на предприятии. Он каждый вечер рассказывает нам с мамой и бабушкой, как он устает. А еще, что его начальник ничего не делает, только заставляет их работать сверхурочно. Но при этом ему не повышают зарплату уже полгода, а начальник купил новый автомобиль. Откуда у него деньги?
– Он – начальник, Фредди, он – главный. Поэтому он и зарабатывает больше.
– Но он же всю работу перекладывает на своих работников! Почему он не поделится деньгами с ними?
– А почему он должен делиться с ними?
– Потому что они делают его работу! Значит, они должны тоже иметь частичку его зарплаты.
– Фредди, ты слишком мал, чтобы понять, как устроена экономика взрослого мира.
Если бы я сказал это сейчас, в 40-е, меня уже не назвали малым ребенком, а освистали, как коммуниста. Но я отвлекся от темы. Пока мои родители работали, а бабушка ждала меня дома, я после школы шел на улицу и помогал своей семье. Нельзя сказать, что мы жили впроголодь, но лишние деньги нам бы не помешали. Я не задумывался над тем, кто эти люди, которых я только что обокрал, у меня в голове была лишь одна фраза: «Я это делаю ради благополучия моей семьи».
Самое ужасное наступило спустя год, когда мне исполнилось восемь. Как я уже говорил, мой отец умер. Его смерть серьезно подкосила мамино здоровье. Она стала часто болеть, но не ходить на работу она не могла. Нужно же было семью кормить. Трудное положение. Поэтому я стал пропускать занятия, шляться по улицам в поисках раззяв с деньгами. Но теперь все было по-иному.
Однажды я обнаружил кое-что странное, когда наблюдал за одним человеком. Он гулял с другим мужчиной, и они постоянно о чем-то говорили. Прячась в толпе, я следил за ним, выжидая нужного момента, чтобы стащить бумажник, но стоило мне бросить взгляд на его движущиеся губы, нечто неожиданное произошло. Я смог читать по губам! Не зная как, но я понимал каждое его слово, будто он говорит это мне самому лично. Это было очень странно, но в то же время – очень полезно в дальнейшем. Со временем я научился не только читать по губам, но и читать мысли людей. Я узнавал шифры от сейфов и банковских ячеек людей. Но я не обирал этих людей до нитки. Брал лишь столько, сколько нужно было мне и моей семье.
К шестнадцати годам я стал основным кормильцем семейства. Мать чувствовала себя все хуже и хуже, а начальнику не нужны больные работники. Ее уволили. Я говорил маме и бабушке, что работаю в мастерской в соседнем районе, потом что подрабатываю разносчиком газет. Какую только ерунду им не говорил. Я знал, что они понимали, откуда у меня деньги, все же мог и их мысли читать. Но они молчали, и молчал я. Главное, что семья была сыта. Все шло как по маслу. Но к восемнадцати годам, в один майский день, я узнал одну шокирующую новость. Хотел уже уходить рано утром из дома на очередную охоту, как меня остановил голос моей бабушки:
– Опять идешь воровать? – грозно спросила она. Она стояла у меня за спиной, но я не слышал, как та подошла.
– Да, а давно ты знаешь?
– Хватит притворяться. Я знаю, что ты давно уже прочел нас и знаешь о наших догадках!
У меня был шок. Я не мог и подумать, что бабушка знает о моем глазе. Но откуда? По мне пробежала дрожь. Неуверенно, я спросил её:
– Что? Прочел? А ты откуда знаешь об этом?
– Твой глаз особенный, но неужели ты думаешь, что ты первый, кто такое может?
– В смысле? – спросил я вновь, недоумевая.
– Такой же глаз был у твоего отца. Я же его мать и знала об этом. А еще я знаю, что такой же глаз был и у твоего деда.
– Что это значит, бабушка?
О проекте
О подписке