Знакомство у Кухни

Познакомился с Деткой.

…Вспоминал, что написал в Дневнике вчера вечером. Не вполне нормально, словно сочинение измученного одноклассниками вундеркинда. Необходимо, чтобы каждая фраза была деловой, с долей юмора и цинизма, так нужно общаться, даже с самим собой. И, вас, может быть, примут.

Прохаживался, рассматривая плакаты по технике безопасности в переходе из Ангара в корпуса лабораторий Ветхого Лазарета. Навстречу девочке в сером комбинезоне.

Остановились друг напротив друга. Точнее, подруги. И долго молчали. Просто дышали, рассматривая будущего коллегу.

Пока я не просипел «привет».

Привет – правильное слово к началу большинства важных знакомств.

– Я Детка. Точнее Аква.

– Алекс Тур Ной. Номер… а, зачем ей, собственно, мой идентификационный номер?

Она могла повернуться и зашагать в коллектор новичков, к прежним деловым знакомым. Так принято в культурном обществе; ведь долго там дружить нельзя. Но, мы пошли вместе, чуть ли не под руку, куда глядят глаза и заводя всякие разговоры.

Приятно помыслить, что нашелся человек, который просто так тебя, ни через что не кинет. Поговорили о значении глупых имен, которые директора Интернатов любят присваивать воспитанникам, отправились на Кухню, точнее, в Столовую. Каково там теперь? Кстати, согласно учению Харта (не забыть придумать домену подходящее прозвище), вместе съеденная пища роднит людей на генетическом уровне. Это было известно и раньше, но теперь находит строгое научное объяснение.

Прекрасное настроение, кофейная, знаете ли, такая бодрость.

На «бронзовом лифте», предназначенном для пролетариев Лаза (так девчонка назвала наш обновленный Лазарет) два этажа вверх и направо. Общая Столовая, вроде тех механических кафе, которыми славятся офисы крупных корпораций. Вчера тут многое было по-другому. Рабочие выкатывали баки со строительным мусором, настраивали автомат питания, вот этот Общий Котёл, и регулировали канализационные стоки. Теперь неприятный отстой скрыт пластиком и никелем. В те несколько минут, как открылся круглый, в середине вогнутый, словно миска, зал, новички не успели разочароваться в происходящем. Весело заполняют животы за обеденными столами, имеющими контуры земных материков.

Люди, решившие, что почуяли к себе симпатию, и не способны испортить соседям аппетит, притыкаются друг к другу, жуют кашицу, ножиками мажут джем на хлебцы, оживленно болтают и всплескивают руками. Становятся, как говорят, родственными на уровне биологических молекул.

Жующий рот, надо сказать – довольно сомнительное представление. Лицо коверкается, хрюкает и хлюпает. Глядеть на то, как поглощают еду не очень-то, обычно, приятно. Успешно сопереживать постороннему наслаждению можно, только если ты и сосед – одно, так, что ужимки чужеродной плоти, принимаешь за собственные.

Суп из мелких креветок и пшеничный хлеб, полезный для челюстей, жесткий снаружи, мягкий внутри.

Водорослевый поливитаминный салат.

Кукурузная каша. Соусы.

Витамины А127563, В56, Е45. И, обратите внимание, натуральный чай.

Детка. Так же, как и я, она пока что Про. Новичок. К тому же еще и «Визи», раз она девочка. «Визи Аква». Фонетически приятное обозначение новобранцев женского пола, приставка-титул к имени. Сочинено здесь, мною, по ходу принятия пищи.

Она тоже приличная выдумщица. Изобрела милое, но не слишком, между нами, подходящее для неё имечко. Настоящая Детка должна иметь медовую кожицу, кошачью мордашку, быть шустренькой, капризной, прелесть какой глупышкой. Чтобы умильно смотрела снизу вверх, выпрашивая у дядюшки пару монет на биг-гам. До призыва в Лазарет, в Интернате особого Техниса, как дитя поведало, директор назвал её в честь божества мужского рода. Если не изменяет память, женский пол в пантеоне обновленного культа ацтеков не фигурирует вообще. Ха-ха, а вот меня в подготовительном Интернате директор нарек Ганимедом.

Ей не нравилось зваться Аквартер… пер..тель. Зубодробительно как-то. Имя то привносило в существование некую дополнительную угловатость, свойственную реанимированной культуре древних мексиканцев. Потому раньше она была букой. К счастью, здесь, как указали вербовщики, можно забывать прежние имена, менять характер и привычки. Потому Детка предала своё главное слово. Стала Деткой а, иногда и Аквой. Будто выпустила из виду, что понятия индейцев «мешика» обещают за неверность своему имени весьма неприятные приключения.

Ах, Детка! Аква – Акватерпель! Хорошо, что я могу смотреть на тебя, и не выдавать свои мысли вслух. Но, ведь, кажется, для этого нас и собрали здесь? Передвигать мечты, образы, саму жизнь из одних людей в других?

…Кожа бесцветная. Волосы забраны в пепельный прыгучий хвостик. У людей с такими волосами характер ни рыба, ни мясо, это строка из учебника физиогномики. Но, чуть оттопыренный подбородок с этим, будто бы, не согласен.

Какова она? Притворяется бесхитростной, может и желает быть такой, но не напоминает ребят Техниса, этих ханжей, молящих лишь о деньгах и статусе; иногда всерьез двинутых. Со временем она способна понравиться всякому приличному человеку. Не за мордашку, которая так себе, как я уже упоминал, довольно типовая. За нечто непознанное, прорастающее в самом сердце, солнечном сплетении и легких. Ведь в течение часа она не ушла от предложенной мной темы, не высказала очевидной глупости, не вынудила болтнуть то же самое и меня. Пожалуй, точно, Детка, она же Аква (приятный ник), точно не из тех, кто без церемоний способны кинуть тебя через хвост. Только лишь с печальными мыслями. И то, уже вовсе не плохо.

Нос мог бы располагаться на сантиметр-полтора выше, чем он есть. Скулы – мягко, по-кошачьи, закругляться. Не катастрофа это отступление от общепризнанных норм красоты, но, между нами, мальчиками говоря, Детке очень далеко до тех лакомых тигриц-танцовщиц, которые зажигают Представления во всех приличных Амфитеатрах Дома.

Может быть, для этого она и явилась сюда? Здесь есть надежда на лечение от всего лишнего. И на полезную добавку. Золотые нити по телу, крови, печени, сердцу и всей нервной системе.

– Кто такие домены и летучки? Что мы здесь будем делать, Тур?

Она доверчиво так меня спрашивала! Улюлю! Что ответить ей, чтобы запечатлелось?

– Всё просто, Акватерпетль! Кто из нас не слышал песенку о мальчугане-танцоре, беглеце, которого все встречные непременно хотят предать, отловить, затащить в особую клинику и переделать в безвольного слугу? Как известно, службе «Вторая Жизнь» Правительство предоставляет людей, структуры мозга которых признаны социально опасными. Немного кислородного голодания во время наркоза, и нервные клетки очищаются от всех прежних неверных связей. Теперь ловцы тел появились даже и в нашем консервативном Сетане. Квалифицированные врачи производят помощников по домашнему хозяйству, мало кушающих, почти не отдыхающих, дёшевых, и абсолютно не эгоистичных. Может быть, и здесь всё постепенно скатится к этому. Только наш товар будет намного качественней и дешевле.

Так мы с нею говорили.

С Аквой легко.

Ангельская кровь

Это запомнилось.

Сытые, почти удовлетворенные, мы покинули Столовую – Земной Шар, и двинулись по Лазарету, расширяя круги свободного поиска.

Миновали пустые помещения с корявыми надписями мелом: «Эври», заглянули в лаборатории новоиспеченного отдела Корпус, обнаружили там обрывки упаковки, и хирургические столы с желобками для стока крови.

И я, представь себе, выдал такую речь:

– Вот оно, начало всего! Тут будут измельчать тела подопытных созданий буквально в фарш, чтобы найти, где в них свились аскариды смерти. Трубки погружаются в пол, выходят в потолок, тянутся среди холодильников и гудящих электрических трансформаторов. Кровь сейчас – вместилище разномастного микроскопического зверья, – следует из одной лаборатории в другую, и по пути кардинально преображается. Из чувствительной к течению времени, на воздухе запекающейся в бурый комок жидкости, возгоняется в белоснежное облако, на поверхностях серебряных и золотых радиаторов конденсируется в ангельскую кровь, прохладный ласковый огонь. И, эту кровь переливают, капля за каплей нам, нас пробивает Громовой Салют, и мы восходим туда, где ждёт Золотой Полис Ангелов!

– Как устроен подлинный Город Бога?

Детка смотрела на меня исподлобья, снизу вверх, будто я уже всё тут лично решал. Её, определенно впечатлило.

– Рай каждый видит немного по-своему. Эти картинки нужно аккуратно, словно паззлы детского конструктора Лого, совместить. Всё надо знать, чтобы понять, что пора сделать и чего от всего происходящего ожидать.

В Сетане, Детка, моём бывшем мире, нет пейзажей, чтобы можно было вознести их в картинку божественного Города. Только песок необъятной искусственной пустыни, города-погосты и, в массе своей, нечистоплотные мегаполисы. Хотя конечно, пальмы и газончики кое-где присутствуют. Этого маловато, разумеется, для беспредельного райского счастья. Есть фонтанчики газированной, подкрашенной розовым сиропом воды. Щедрые люди в лавках попадаются, обычно под вечер, когда невостребованную их сладкую стряпню все равно надо выбрасывать. Для не укладывающихся в нормы питания воспитанников, они просто ангелы во плоти.

Детка, оказывается, дочь служащего фильтрационного лагеря, сказала, взамен на мою откровенность и вполне уместную, контролируемую экзальтацию, что до переезда в Лазарет жила в ЭкзоСити. Любит искусственный снег, оттаивающие по графику, или прихоти менеджера, стены, и радость заключенных, переводимых в теплые Зоны.

Мы забрели в дальнюю зону производственных помещений, свернули, кажется, к Ангару, и, пройдя по шахте раскуроченного 3D лифта к неизвестному корпусу, практически заблудились.

Пытались чинить светильники за демонтированным эскалатором. Один из них вдруг начал быстро-быстро моргать, будто выдавая азбукой Морзе все тайны света.

– Я знаю, где мы, – заявила Детка, пошелестев блокнотом. – Здесь должно быть кое-что очень красивое и неимоверно ужасное. Дориан посвятил меня в некоторые тайны Лаза. Ты любишь историю и легенды? Вот это оно и есть.

Я не знал, куда ведет этот ход, а времени был вагон.

Тряслись минут пять на рабочем лифте без дверец, выбрались к каналу, раздавшемуся в искусственное море. Бассейн, полный золотых рыб, плавающих между частей неведомых, нержавеющих, судя по всему, механизмов. Такой нестандартный артистический объект.

Одетые инеем комнаты и живописные мумии.

– Заказчики Лазарета. Господа Трасты, конечные выгодополучатели всего этого нашего проекта, – округлила глаза Детка.

Мы поднялись на площадку из серого, с прожилками, мрамора. Массивный саркофаг с еще одним скелетом.

– Наверное, её зовут Стела. Она тоже должна ожить.

Череп. Изящный, ослепительно белый, словно древнекитайский фарфор с бордовыми прожилками. Золотая корона, украшенная натуральным, как я понимаю, рубином.

– Красиво. Правда, Алекс? Все это вместе. Наверное, она тоже любила все красивое. Кого-то целовала, хотя и не прилично все это, в мельчайших подробностях знать.

Я объяснил Детке, что Стела, пятый домен, находится вовсе не здесь, и шлёт депеши из потустороннего мира друзьям, тем, кто с ней был связан при жизни. Нынешним руководителям нашего Лаза. Покоится она, как сказал Дори, в Криогенном Зале, куда мы доступа пока не имеем. Она могла летать. Так и у нас получится, если сможем видеть глазами друг друга, и объединять души.

Я тут же перешел от слов к делу. Признаться, сильно раскрепостился.

Принялся разбегаться по технической площадке галереи. Требовал, чтобы Аква думала обо мне так, как я, видела, что я вижу, и верила в то, что все у нас получится.

Перемахивал через пропасть метров в пять, отмечая жестяной банкой место очередной посадки. Пытался чувствовать происходящее без плоских мыслей.

Чуть не провалился вниз. Ободрал ладони о стальную решетку.

Первые две секунды шок, ничего не чувствуешь, потом больно, а через десять минут, будто бы и не было ничего.

Я всматривался в Детку, стараясь проникнуть за два сантиметра черепной коробки с пепельными волосами, пробуя видеть себя её водянистыми глазами. И вдруг, опять пришло желание пророчествовать.

Я принялся вещать об электронном зеркале эктора, что в нем про себя увидел, об одиночестве и коллективах, наших лицах, может быть, даже, нечто обидное. Иногда умею говорить так, чтобы все на миг замолкали!

И она выдала кое-что в тон.

– Земные Сектора впечатывают в плоть масло фабрик быстрой еды, запахи лифтов и мусорных баков. Лица с земными штампами наблюдаешь в общественном транспорте, на улицах, за обеденным столом, и на могильных плитах Погоста. Они не заслуживают особой симпатии, лишь такой вот галантной жалости.

Не подростковые получались у нас фразы.