– Как на духу, Мими, – вот не знаю. Когда меня одолевают мысли о работе, я перестаю чувствовать вкус. Надо будет снова напроситься в гости.

Она кивнула:

– Я догадалась, что вы чем-то озабочены. Приготовить вам омлет?

Я поблагодарил и отказался, дескать, достаточно пудинга с кофе, и Мими забрала мою тарелку. Через четыре минуты она вернулась, и я обжег язык горячим кофе, потому что спешил откликнуться на зов желудка. Пудинг, разумеется, ничуть не разочаровал. Мими хороша в пудингах, парфе и пирожных, а также в кофе.

Я облизывал ложку, когда вошла Лили, разговаривая на ходу с Мими.

– Сиди, не вставай. Я узнала одно имя. – Она присела. – Бедняжке совсем плохо, уж не знаю, почему она так убивается. Он был минимум вдвое ее старше, и я всегда думала, что она вышла за него, чтобы сбежать от нищеты. Разве нет?

– Не знаю. Я никогда ее не видел. Что за имя?

– Ах да, имя. Она сказала, что других гостей не встречала, но вот этот ей знаком. – Лили протянула мне светло-зеленый листок для записей. – Она зовет его Бенни. Он инженер в компании «НАТЕЛЕК», которой владел Бассетт. Еще кофе?

– Нет, спасибо. Ты молодец. Мы повысим тебе зарплату и…

– Ты еще не знаешь, на что я способна. Ладно, вали отсюда. Ты сам не свой, когда твои мысли где-то далеко. – Она взяла ложку.

– Я бы не… Нет, пожалуй, не стану продолжать. – Я встал. – Однажды я тебе все расскажу. Будем надеяться, что ты оценишь. Пока.

В лифте я изучил листок с именем. Бенджамин Айгоу. Надо было уточнить, как эта фамилия произносится, куда ударение ставить. На тротуаре я постоял полминуты, а затем двинулся на запад и свернул на Мэдисон-авеню. Пора принимать решение, как действовать, – опираясь на интеллект и руководствуясь опытом, если цитировать Вулфа. К Пятьдесят пятой улице решение было принято, но пешком я доберусь до места ничуть не медленнее, чем на такси или на автобусе, поэтому я пошел дальше. Было пять минут четвертого, когда швейцар у ресторана «Рустерман» отдал мне честь и распахнул дверь. Значит, лихорадка ланча уже миновала и Феликс сможет меня выслушать, не отвлекаясь на суету.

Большего от него не требовалось, только слушать и правильно произнести имя клиента. Я повторил это имя по буквам, и он сказал, что, наверное, оно читается как «Иго», но мне казалось, что должно быть «Айгоу». Раз я родился в Огайо, а Феликс в Вене, победа осталась за мной. Когда этот вопрос был улажен и я кратко сообщил Феликсу о положении дел, то отправился в бар и заказал себе ирландского виски с водой. Даже после кофе мой желудок как будто продолжал считать, что его недокормили, а ирландский виски я выбрал, чтобы заочно передать привет Лили и ее предкам. После этого я изучил телефонную книгу и отыскал адрес «Нэшнл электроник индастриз». Тридцатая авеню, между Сороковыми, какое облегчение! А ведь могли бы обитать где-нибудь в Квинсе.

Из ресторана я вышел через боковую дверь. Компания, как оказалось, занимала три этажа в одном из этих новомодных зданий из стекла и металла. Судя по списку в вестибюле, научный отдел сидел на восьмом этаже, производство на девятом, а начальство – на десятом. Человек, которого я искал, мог быть кем угодно, от сотрудника склада до председателя совета директоров, но я решил начать сверху – всегда начинайте сверху – и поднялся на десятый этаж. Там мне сказали, что мистер Айгоу – я был прав с произношением! – работает в производственном отделе. На девятом этаже женщина с двойным подбородком воспользовалась устройством вроде интеркома – я к таким не привык – и велела мне идти по коридору до последней двери справа.

Угловое помещение с четырьмя окнами. Выходит, Айгоу не складской работник, хотя видок у него был скромный – коричневый комбинезон с большими, битком набитыми карманами. Он стоял рядом с картотекой, когда я вошел внутрь. Никогда не видел более встревоженного лица. Ну да, этого можно было ожидать, раз уж президент компании скончался всего пять дней назад, однако глубокие морщины бороздили его лоб явно никак не меньше пяти лет. Потому он застал меня врасплох, когда произнес сильным баритоном:

– Послание от Ниро Вулфа? Какого дьявола? Что вам нужно?

Мой голос непроизвольно взмыл чуть выше обычного:

– Не послание, а вопрос, если не возражаете. Все довольно запутанно, поэтому уделите мне несколько минут…

– Мне всегда некогда, но моему мозгу требуется отвлечение от треклятых технических задач. Ладно, у вас десять минут. – Он бросил взгляд на часы. – Давайте присядем, что ли.

Под окнами располагался большой стол, но, видимо, именно там гнездились треклятые задачи, потому что Айгоу направился к дивану у дальней стены. Уселся и скрестил ноги, несмотря на плотно набитые карманы, а я взял стул и сел напротив.

– Постараюсь покороче, но без некоторых подробностей не обойтись. Пару лет Ниро Вулф владел как попечитель рестораном «Рустерман», а от его имени там распоряжался человек по имени Феликс Мауэр. Теперь Феликс руководит самостоятельно, однако частенько просит совета у Ниро Вулфа, а мы с мистером Вулфом нередко в этом ресторане обедаем. Вчера мы ходили туда на ланч, и Феликс…

– Погодите-ка. Официант из этого ресторана был убит в доме Вулфа, и вы нашли тело. Так?

– Да. Вот почему мы заходили туда вчера, задавали вопросы. Официанта звали Пьер Дюко, именно он прислуживал вам наверху в пятницу, восемнадцатого октября. Двенадцать дней назад. На обеде, организованном Харви Г. Бассеттом. Припоминаете?

– Еще бы мне не помнить! Это был наш последний с ним обед.

– Официанта тоже помните?

– Людей я вообще не помню, только фракции и эмиссии.

– Мы с мистером Вулфом хорошо знали Пьера, а он нам доверял. В понедельник вечером у нас в доме он сказал мне, что его хотят убить. Еще он упомянул об обеде восемнадцатого октября, сообщил, что видел, как один из гостей вручил Бассетту клочок бумаги, а Бассетт сунул тот в свой бумажник. Пьер утверждал, что остальное он расскажет только Ниро Вулфу, величайшему на свете детективу. Я отвел его наверх, в спальню, а что было дальше, наверняка известно вам и паре миллионов человек. В общем, вот так. Обед состоялся двенадцать дней назад, и я не перестаю спрашивать себя, почему Пьер решил поведать мне об этом событии и о записке, которую один из гостей передал Бассетту. Именно ради этого я пришел к вам и хочу задать простой вопрос: это вы отдали Бассетту записку? Если да, что в ней было написано?

– Не я. А что?

– Вы видели, как кто-то другой ее передавал?

– Нет. Ха! – Он то ли нахмурился, то ли такое впечатление складывалось из-за обилия морщин.

– Тогда я попрошу вас об одолжении от имени Ниро Вулфа. Мы спрашивали Феликса, кто был гостями на том обеде, однако он сумел вспомнить только ваше имя. Дескать, кто-то вас ему назвал – мол, это Бенджамин Айгоу, знаменитый ученый. Не знаю, согласны ли вы называть себя ученым, но Феликсу вас представили так.

– Что-то не верится. Черт побери, какая из меня знаменитость! Ха!

– А вдруг вы просто не знаете о своей славе? Можно спросить у Феликса. Давайте позвоним ему и спросим.

– Кто ему это сказал?

– Он не признается. Ну что, звоним? Он на месте. – Честно говоря, я думал, что Айгоу согласится. Девять из десяти человек согласились бы. Ну или восемь. Или семь.

Он меня удивил:

– Если я знаменит, тому самое время. Все-таки мне уже шестьдесят четыре. Ха! Значит, одолжение вам сделать?

– Не мне, а Ниро Вулфу. Я лишь мальчик на побегушках. Он хочет…

– Не скромничайте, вы же известный частный сыщик.

– Не надо верить всему, что пишут в газетах. Вовсе я не известный. – Хотелось ввернуть что-нибудь заковыристое, но я сдержался. – Мистеру Вулфу нужны имена всех гостей, но вы же не запоминаете людей, поэтому вряд ли сможете помочь.

– Названия и имена я запоминаю превосходно, – возразил он. – Пьер Дюко рассказывал вам, о чем мы говорили?

Я покачал головой:

– От него я услышал ровно то, чем с вами поделился.

– Мы обсуждали магнитофоны и запись на ленту. Харви собрал нас вместе ради этого. Вы были знакомы с Харви Бассеттом?

– Нет. Слышал о нем, разумеется, он тоже личность известная.

– Я знал его всю свою жизнь, мы учились в одном колледже. Он был на три года старше. Меня считали одаренным. Да, давно это было. Ха! Я выбрал физику, а он пошел в бизнес. Накопил под миллиард долларов или около того, но до самой смерти не мог отличить электрон от киловольта. А еще вырос неуравновешенным типом. Страдал одержимостями. К примеру, по поводу Ричарда Никсона. Вот зачем он нас собрал. Он производил электронное оборудование для записи, точнее, мы придумывали и изготавливали, а он продавал. Он был уверен, что Никсон все испортил. Изгадил. Он хотел что-то сделать, но что именно, решить никак не мог. Попросил нас… – Он прервался и посмотрел на часы. – Черт подери, уже двенадцать минут прошло!

Айгоу вскочил так прытко, будто ему было двадцать четыре, а не шестьдесят четыре. Вознамерился было куда-то убежать, но я схватил его за руку и твердо проговорил:

– Черт возьми, назовите имена!

– А я разве обещал? – Он вырвался, подошел к столу, взял ручку и блокнот и принялся писать.

Писал так быстро, что я сразу понял: почерк будет не разобрать. Когда я приблизился, он вырвал листок из блокнота и протянул мне. Одного взгляда хватило, чтобы понять: я ошибался. Все пять имен читались отчетливо.

– Мистер Вулф будет признателен, – поблагодарил я искренне. – Чертовски признателен! Он никогда не покидает свой дом, но почти не сомневаюсь, что ему захочется лично выразить вам свою благодарность. Может, заглянете как-нибудь к нам, допустим, по дороге домой?

– Вряд ли. Или загляну. С моей работой никогда не знаешь, как оно все обернется. Ладно, выметайтесь. Ха!

На прощание я кинул ему в лицо: «Ха!» Шучу, конечно, я просто повернулся и вышел.

Прошел пешком десять кварталов до Тридцать пятой улицы, а оттуда двинулся к старому особняку из бурого песчаника. На крыльцо я поднялся в половине пятого, прикинул, что Вулф сейчас в оранжерее, поэтому повесил пальто и направился в кабинет, где сел в кресло и уставился на список с именами. Айгоу записал не только имена, он пометил, кто и чем занимается. Пожалуй, если бы мое время не вышло, он вписал бы и возраст с адресами. Я кинул листок на стол и замер, осмысливая картину. Теперь перед нами открылся совершенно иной расклад. Фигура Ричарда Никсона, незримо присутствовавшего за обедом, рисовала недавние события в принципиально новом свете. Тому, кто хорошо знал Вулфа, это было очевидно. Настолько очевидно, что мне потребовалось всего десять минут, чтобы решить, с чего начать. Я так и поступил – снял трубку и набрал номер.

На сбор ушло приблизительно полчаса. Вообще-то, дозвонился я на самом деле лишь до Фреда, а Солу и Орри оставил срочные сообщения. Потом сел за машинку и напечатал список имен в пяти экземплярах. Здесь приводить его не буду, потому что уже перечислял эти имена раньше. Затем распечатал свой разговор с Айгоу, дословно, в двух экземплярах. Обычно я не перечитываю свои отчеты, но этот стал читать, и на второй странице задребезжал лифт.

Вулф вошел в кабинет, сел за свой стол и произнес:

– Ты вернулся.

Он редко снисходит до того, чтобы отмечать недвусмысленные факты, но эту фразу повторяет довольно часто, словно удивляясь, что я не хромаю и не истекаю кровью после нескольких часов в бетонных джунглях.

– Да, сэр. Постараюсь уложиться до обеда. Я встречался с Феликсом, с Лоном Коэном, с мисс Роуэн, снова с Феликсом, а также с одним из гостей на обеде Бассета. Его зовут Бенджамин Айгоу, он инженер-электронщик в «НАТЕЛЕК», компании Бассетта. Понимаю, вы захотите подробностей, но они подождут, а я пока изложу вам суть. Вот распечатка моего разговора с Айгоу.

Я взял бумаги со стола, встал и вручил их Вулфу.

Три страницы. Последнюю он прочитал дважды, посмотрел на меня из полуприкрытых век и сказал:

– Боже мой!

Я уставился на него. Быть может, даже разинул рот. Он избегает таких слов, а сейчас произнес, причем слово «Боже» явно прозвучало с большой буквы.

Поняв, что я продолжаю молчать, Вулф спросил:

– Как он себя вел? Нервничал? Хвастался?

– Нет, сэр, говорил прямо и четко.

– Написал имена…

– Верно, сэр. – Я держал в руке оригинал списка, не копию. Вулф прочитал, тоже дважды, положил листок себе на стол, затем подобрал и снова поднес к глазам.

– Меня не так-то просто удивить, – проговорил он. – Сиди они сейчас здесь, все шестеро, я бы, пожалуй, пренебрег обедом. Порой я прошу тебя привести кого-то, прекрасно зная, что никто, кроме тебя, с таким заданием не справится, но эти шестеро… даже тебе их скопом не одолеть.

– Согласен. Поэтому, прежде чем печатать, я сделал кое-что еще. Воспользовался телефоном. И не раз. Результаты налицо. Попробуете угадать?

Вулф пристально взглянул на меня и закрыл глаза. Через минуту, может, чуть позже он открыл глаза и поинтересовался:

– Когда они прибудут?

– К девяти. Фред придет точно, Сол и Орри – скорее всего. Вы же знаете, им нравится выполнять ваши поручения.

– Удовлетворительно, – изрек он. – Пора и пообедать. Я не ел уже два дня.