Глава 7

Иногда, когда у нас посетители, я, чтобы не называть настоящее имя нового посетителя, который мог оказаться нежелательным, говорил вымышленное, а для инспектора Кремера у нас было любое имя с двумя «д». Я вошел в кабинет и сказал:

– Мистер Джадд.

– А? – Вулф склонил голову набок. – Надо же. – Он поднял брови и повернулся к компании. – Вот уж в самом деле. Пришел инспектор полиции мистер Кремер. Позволить ли ему к нам присоединиться? Как по-вашему?

Они смотрели на Вулфа молча. Никто не сказал ни слова.

– Думаю, не нужно, если только он не нужен кому-нибудь из вас. – Вулф отодвинул кресло и встал. – Прошу меня извинить.

Вулф направился к двери. Я сделал шаг в сторону, пропуская его, и пошел за ним следом. Он отодвинул задвижку, приоткрыл дверь на два дюйма, насколько позволяет цепочка, и сказал в эту щель:

– Мистер Кремер, я занят и не знаю, когда освобожусь. У меня посетители: мисс Фрэнсис Кокс, мистер Джон Мерсер и мистер Филип Хоран. Я пришел сказать вам об этом сам, а не передал через мистера Гудвина, так как мне показалось…

– Откройте дверь!

– Нет. Я не стал бы возражать против вашего присутствия при нашей беседе, но вы…

– Мне нужна Эльма Вассос. Откройте дверь!

– Дело в том…

Сзади послышался какой-то звук, и мы – Вулф и я – оглянулись. Дверь в кабинет приоткрылась, и из щели высунулась голова Филипа Хорана. Вулф снова повернулся к Кремеру:

– Дело в том, что вы не можете встретиться с мисс Вассос. Как я неоднократно говорил, на практике права частного лица в присутствии представителя закона теряют силу. У меня есть право не впустить вас в свой дом, но стоит впустить, как я тут же стану беспомощным. Вы можете заглянуть в любое помещение. Можете говорить с кем угодно. Я не посмею к вам прикоснуться. Если я попрошу вас уйти, вы имеете право проигнорировать мои слова. Если вызову полицию, чтобы они вас выставили, надо мной посмеются. Так что я не впущу вас, разве что у вас есть ордер.

– Вы прекрасно знаете, что ордера нет. Эльма Вассос по вашему наущению подала на меня в суд, и я намерен обсудить это с ней.

– Обсудите с ее адвокатом.

– Ну да. С Натом Паркером. Вы заказываете музыку, он исполняет. Вы откроете дверь или нет?

– Нет.

– Клянусь Богом, я получу этот ордер!

– На каком основании? Советую выбирать слова. Затребовать ордер на обыск с целью поиска улик вы не можете. Каких улик, по какому делу? Обвинить меня в воспрепятствовании следствию тоже не можете. Если попробуете, я сразу спрошу: следствие по какому делу? Ведь не по делу же об убийстве Денниса Эшби. Судя по статье в «Газетт» и по тому, что вы вчера сказали мистеру Гудвину, дело Эшби, насколько я понимаю, закрыто. Что касается ордера на обыск с целью поиска мисс Вассос – это нелепость. Вы как представитель закона не имеете права ни видеться с ней, ни прикасаться к ней. Обратившись в суд с гражданским иском, она ничего не нарушила. Я советую…

– Она важный свидетель.

– Надо же. По какому делу? «Народ штата Нью-Йорк против Питера Вассоса, обвиняемого в убийстве Денниса Эшби»? Пф! Питер Вассос мертв. Или вы уже отказались от этой версии? Неужели вы теперь думаете, что убийца Эшби жив? Если да, то кто подозреваемый и каким образом мисс Вассос может свидетельствовать против него или них? Нет, мистер Кремер, не выйдет. Я занят, мне холодно стоять под дверью – закрываю.

– Минутку! Вы прекрасно знаете, что она не получит с меня возмещения ущерба.

– Может быть. Но у нее есть хороший шанс заставить вас ответить под присягой, кто вам сказал, что у нее были неподобающие отношения с Деннисом Эшби. Мистер Гудвин задал вам вчера этот вопрос, а вы посмеялись. Безобразие. Не хотите ли сейчас мне сказать, не для передачи?

– Нет. Знаете же, не хочу. Вы что, пытаетесь сказать, что между ними ничего не было? Что Вассос не убивал Эшби?

– Разумеется. Потому я и беседую с этими людьми. Именно это мы с ними и обсудим. Наши действия привели…

– Черт побери, Вулф, откройте дверь!

– Закрываю. Если вы передумаете и решите ответить на мой вопрос, то номер телефона вам известен.

У Кремера есть свои достоинства. Понимая, что глупо пытаться удержать дверь ногой, поскольку мы вдвоем с Вулфом весим четыреста пятьдесят фунтов, он не стал этого делать. Зная, что если он останется на крыльце, будет грозить нам кулаком и кор чить рожи, то мы увидим его через одностороннюю стеклянную панель, он и этого не сделал. Он просто ушел. Мы с Вулфом развернулись и чуть не столкнулись. Хоран теперь не выглядывал из кабинета, а вышел в прихожую и стоял перед дверью, затем, посмотрев на нас, развернулся и вошел в ка бинет, а когда появились мы, он говорил:

– Приходил инспектор Кремер. Вулф перед ним захлопнул дверь. Инспектор ушел.

– Как можно захлопнуть дверь перед инспектором полиции? – громко сказала Фрэнсис Кокс.

– Вулф захлопнул.

Хоран сел в желтое кресло. Мы с Вулфом направились к своим. Вулф уперся взглядом в Хорана:

– Продолжим. Чистил ли Питер Вассос когда-нибудь вам обувь?

Взгляд забегавших глазок Хорана метнулся к Мерсеру, но президент, нахмурившись, глядел на угол стола Вулфа и этого не заметил. Хоран снова посмотрел на Вулфа:

– Нет, не чистил. По-моему, вы намекаете на то, что это я сказал Вассосу про его дочь и Эшби? Не я. Я с Вассосом не встречался. Насколько мне известно, он приходил примерно в десять тридцать, а меня в это время там не бывает. По утрам я объезжаю клиентов. В понедельник я пришел как раз утром, поговорил с Эшби несколько минут, но ушел еще до десяти.

Вулф хмыкнул:

– Тот факт, что вы встретились с Эшби утром в понедельник, установлен и мне неинтересен. Войти к Эшби незамеченным мог кто угодно, включая вас. Мне не нужно…

– Тогда почему вы прицепились к нам, если войти мог кто угодно?

– У меня две причины. Менее важная – нападки на мисс Вассос, и более важная, которую я сейчас оставлю при себе. Я не ищу того, кто рассказал Вассосу про его дочь и Эшби. Не думаю, что кто-то с ним об этом говорил. Я ищу того, кто рассказал полиции. Это не вы?

– Я отвечал на их вопросы. Я обязан был отвечать.

– Вам лучше знать, если вы не совсем глупы. Ничего вы были не обязаны. Даже о себе и своих передвижениях в тот день вы могли рассказывать только то, что считали нужным. И уж конечно, никто не принуждал вас выбалтывать чужие секреты. Проболтались?

– Я ни о ком не болтаю. Все, что я сообщил в полиции, есть в протоколе. Спросите у них.

– Спросил. Вы только что сами слышали, как я задал этот вопрос мистеру Кремеру. Это ведь вы просили свою сотрудницу выяснить, что за отношения между мистером Эшби и мисс Вассос. Что она вам рассказала?

– Спросите у нее.

– Я спрашиваю у вас.

– У нее спросите.

– Надеюсь, не придется. – Вулф переместил взгляд вправо. – Мисс Кокс, какие у вас были отношения с мистером Вассосом?

– У меня не было с ним никаких отношений. – Голова приподнята, подбородок выдвинут вперед. Подбородок казался красивее, пока был на месте. – Он был просто чистильщиком обуви.

– Но, кроме того, он был отцом одной из ваших коллег. Вы, конечно, об этом знали.

– Конечно знала.

– Он вам нравился? Вы ему нравились?

– Я его не спрашивала. А мне он не «нравился» и не «не нравился». Приходил чистить обувь, и все.

– Обменяться парой приятных фраз можно и с чистильщиком, не такое это неслыханное событие. Часто ли вы с ним разговаривали?

– Почти никогда.

– Опишите, как вы обычно с ним встречались: он входил в приемную… А дальше?

– Он спрашивал позволения войти, входил. Сначала шел всегда в кабинет мистера Мерсера. Если у мистера Мерсера был посетитель, то зависело от того, кто именно. Иногда мистер Мерсер просил, чтобы их не прерывали, тогда Пит шел к мистеру Бушу. Кабинет мистера Буша расположен рядом с кабинетом мистера Мерсера.

– Друг напротив друга?

– Нет. Дверь мистера Мерсера с левой стороны, ближе к приемной. Дверь мистера Буша справа, почти в конце коридора.

– После мистера Мерсера и мистера Буша куда шел мистер Вассос, к мистеру Эшби?

– Да. Он всегда шел к нему через приемную и спрашивал у меня, можно ли туда. Если у мистера Эшби был важный клиент, он просил, чтобы Пит подождал.

– Обслуживал ли мистер Вассос еще кого-нибудь?

– Нет.

– Никогда?

– Никогда.

– Утром в понедельник все было так же?

– Да, насколько я знаю. Когда пришел Пит, у мистера Мерсера никого не было, и он направился к нему. Через некоторое время Пит появился, выглянул из-за угла коридора, я ему кивнула, и он пошел в кабинет мистера Эшби.

– Сколько времени прошло?

– Не обратила внимания. Примерно минут пятна дцать.

– Вы видели, как он входил к мистеру Эшби?

– Нет, у него кабинет в другом конце коридора. Одним словом, я не видела, как он входил, потому что сидела за столом, а мой стол стоит в углу.

– Во сколько он появился и вы дали ему понять, что можно идти к мистеру Эшби?

– Без десяти одиннадцать, хотя, может быть, без восьми или девяти. В полиции меня просили назвать точное время, но я помню примерно.

– Что именно вы знали об отношениях между мистером Эшби и мисс Вассос?

Вопрос выбил ее из колеи, но лишь секунды на две, и она не отвела глаз, а продолжала смотреть на Вулфа.

Она немного повысила голос:

– Вы считаете себя умным, да?

– Нет. Я либо очень умный, либо не очень умный. Что вы сказали в полиции об отношениях мистера Эшби и мисс Вассос?

– Отвечу так же, как мистер Хоран. Спросите у них.

– Что вы им сказали о ваших отношениях с мистером Эшби? Сказали, что были близки? Настолько, что миссис Эшби однажды попросила вас уволить, потому что вы плохо влияли на ее мужа?

Мисс Кокс заулыбалась, отчего уголок рта у нее приподнялся.

– Наверное, это сказал Энди Буш, – ответила она. – Вам все равно, кого слушать, ведь так, мистер Вулф? Кажется, вы не очень умный.

– Но я последователен. Полиция оставила вас в покое, потому что они решили, будто дело закрыто. Я так не думаю и от вас не отстану. Если понадобится, буду беспокоить, пока у вас не лопнет терпение. Вы облегчите жизнь и себе, и мне, если расскажете, какие у вас были отношения с мистером Эшби. Не хотите ли?

– Тут не о чем рассказывать.

– Значит, подождем. – Вулф перевел взгляд с нее на Джона Мерсера в красном кожаном кресле. – Теперь вы, сэр. Аплодирую вашему терпению. Вам наверняка уже дюжину раз хотелось меня прервать, но вы не стали. Как я и сказал, единственный способ остановить мое расследование – это убедить меня в том, что я ошибаюсь, а ни мистер Хоран, ни мисс Кокс нисколько не поколебали меня в моей уверенности. Ваш черед. Вас я предпочел бы не спрашивать, а послушать. Мои вопросы вам уже известны. Начинайте.

Когда Мерсер наконец закончил изучать угол письменного стола, то обратил взгляд отнюдь не на Вулфа, а на своих спутников. Пока Вулф задавал свои вопросы Хорану, он не отрывал глаз от Хорана, а затем от мисс Кокс. Поскольку я видел их лишь в профиль, пусть я и был тут не самым умным, но тем не менее понял, что Мерсера в этот момент беспокоил не Вулф, а они. А судя по выражению его лица, когда он все же посмотрел на Вулфа, он в чем-то сомневался.

– Начну с того, что сожалею о том, что объявил о своем согласии с моим адвокатом, который считает ваши действия шантажом. Беру свои слова обратно. Мне кажется, мисс Вассос убедила вас в том, что ее оболгали, вы искренне считаете ее оклеветанной и действуете, исходя из своего убеждения.

– Мм… – произнес Вулф.

Губы Мерсера скривились. Он по-прежнему сомневался. Перестал кривиться.

– Разумеется, если вы намеренно делаете такой вид, то не примете никаких аргументов. Но если нет, то вы должны знать правду. Я собираюсь пренебречь советом моего адвоката и рассказать вам, что произошло. На мой взгляд…

Они перебили его одновременно.

– Нет! – крикнул Хоран.

– Не надо, мистер Мерсер! – воскликнула мисс Кокс.

Он не обратил на них внимания.

– На мой взгляд, это лучшее средство остановить скандал. Полиции рассказал я о… об отношениях мисс Вассос и мистера Эшби, а также и мистер Хоран, и мисс Кокс. Мы все трое. Это не клевета. Вы, вероятно, правы: закон не обязывал нас сообщать об этом, но речь шла об убийстве, и мы, каждый, сочли своим долгом ответить на заданные вопросы. Мой адвокат считает, что, если вы не откажетесь от иска и передадите дело в суд, там оно будет прекращено.

Вулф положил ладони на стол:

– Давайте кое-что проясним. В полиции вы сказали, что мистер Эшби соблазнил мисс Вассос?

– Да.

– Откуда вам это известно? Полагаю, вряд ли вы при этом присутствовали.

– Нет. Я спросил у него. Мне жаловались на его поведение в отношении некоторых наших сотрудниц, и отдельно упоминалась мисс Вассос.

– Кто именно упоминал?

– Мистер Хоран и мисс Кокс.

– Кто сообщил им?

– Мисс Кокс об этом сказал сам Эшби. Хоран мне не докладывал, откуда он знает.

– Вы с этим пошли к Эшби и он признался?

– Да.

– Когда?

– Неделю назад. В среду. Вчера была ровно неделя.

Вулф закрыл глаза, глубоко вдохнул: втянул воздух носом, выдохнул ртом. Он узнал даже больше, чем мог рассчитывать. Неудивительно, что копы и окружной прокурор на это купились. Еще раз вдохнул, задержал на секунду дыхание, выдохнул и открыл глаза.

– Вы готовы это подтвердить, мисс Кокс? Эшби сам сказал вам, что соблазнил мисс Вассос?

– Да.

– Вам кто сказал, мистер Хоран?

– Не выйдет, – покачал головой Хоран. – Я не сказал этого в полиции и вам не скажу. Я не намерен еще кого-то в это втягивать.

– В таком случае вы не посчитали нужным отвечать в полиции на все вопросы.

– Именно.

Вулф взглянул на Мерсера:

– Мне необходимо побеседовать с мисс Вассос и ее адвокатом. Нам придется решить, отозвать иск или нет, либо возбудить против вас троих уголовное дело о преступном сговоре с целью опорочить ее… какая там юридическая формулировка. Сейчас не знаю, что ей посоветовать. – Он отодвинулся в кресле от стола и встал. – Вас поставят в известность. Скорее всего, наш адвокат свяжется с вашим… Между тем…

– Я сказал правду!

– Не исключаю такой возможности… Между тем я не очень хорошо представляю себе расположение ваших кабинетов, а это необходимо. Я хотел бы, чтобы их осмотрел мистер Гудвин. Но нам с ним нужно сначала обсудить ситуацию, а вот-вот обед. Он выйдет из дому примерно в девять. Думаю, в это время у вас все заперто, так что, пожалуйста, сделайте так, чтобы кто-нибудь был там и его впустил.

– Почему? Зачем? Вы ведь сами сказали: в кабинет Эшби кто угодно мог войти через вторую дверь.

– Это нужно, чтобы снять кое-какие вопросы. Я должен видеть ясную картину: кто куда входил, в особенности мистер Вассос. Так, значит, в девять часов?

Мерсеру это не понравилось, но ему в тот момент ничего не понравилось бы, кроме заверений, что скандал утих или скоро утихнет. Не только ему не понравилось, но и всем троим, хотя пришлось смириться. Мы условились, что в девять кто-нибудь из них встретит меня в вестибюле здания на Восьмой авеню. Они ушли вместе – мисс Кокс, с поднятой головой, Мерсер, с опущенной, и Хоран, с еще больше вытянувшимся лицом. Когда я, проводив их, вернулся в кабинет, Вулф по-прежнему стоял, сердито глядя на красное кожаное кресло, будто там все еще сидел Мерсер.

Я сказал с чувством:

– Чепуха! Мерсер и мисс Кокс ссылаются на покойника, а Хоран на неизвестно кого. Все лгут. Я зову Эльму. Если она отвергнет предложение Буша, я, наверное, сам на ней женюсь, но сначала проверю, как она танцует.

Вулф хмыкнул:

– Невинность отнюдь не залог блаженства. Проклятье! Она, разумеется, невиновна, черт бы ее побрал! Если бы она дала себя соблазнить, как они говорят, а в итоге ее отец убил соблазнителя, а затем себя, она не посмела бы сюда явиться, разве что она сумасшедшая. Такая возможность тоже есть. Она ненормальная?

– Нет. Она чудесная, милая, чистая, яркая девушка. У нее удивительное лицо и хорошие ножки.

– Где она?