Кабинет Мастера-со-шрамом размещался в главной башне Академии, откуда весь Лакон был виден, будто на ладони. Крикс бывал здесь всего пару раз – еще в то время, когда главой Академии был Ратенн. Южанин смутно помнил, что в то время в очаге весело трещал огонь, а стол был застелен вишневым бархатом. Теперь же кабинет приобрел такой же пустой и неуютный вид, как комната мастера Вардоса в Аркморе. Половина мебели исчезла, камин выглядел ненужной частью обстановки, зато два из трех высоких окон были открыты нараспашку, несмотря на холодную осеннюю погоду. Только оказавшись в этой комнате, «дан-Энрикс» осознал, что так и не вложил свой меч обратно в ножны, словно собирался драться с Вардосом. Какая же все-таки глупость…

Нетопырь не сел за стол – только оперся на него одной рукой и обернулся к юноше.

– Скажите: вам известно, что лаконцам не разрешено носить оружие? – спросил он почти мирно.

– Да, наставник, – признал очевидное «дан-Энрикс».

– Разумеется… А вы когда-нибудь задумывались, для чего введен такой запрет?

«Чтобы всякие идиоты, вроде нас с Дарнторном, не поубивали друг друга прямо в Академии», – хмуро подумал энониец.

– Нет, наставник. Я об этом не задумывался.

– Очень жаль. Могу я взглянуть на ваш меч?

Крикс помедлил и протянул меч старшему мастеру. Чувствовал он себя при этом так, как будто бы кого-то предал.

– У меня есть для тебя подарок, – сказал коадъютор пару дней назад, когда они как раз заканчивали завтракать. Голос мужчины звучал суховато – вероятно, чтобы как-то оттенить сентиментальный смысл его слов.

«Дан-Энрикс» ощутил странное волнение, попробовав представить, о чем говорит его сеньор. До сих пор Крикс не слишком часто получал подарки, а тем более – от сэра Ирема.

Пока южанин размышлял, что это может быть, лорд Ирем уже встал из-за стола, прошел в другую комнату и через несколько секунд вернулся, держа в руках длинный меч. Даже простые ножны и прямая рукоять без всяких украшений не помешали энонийцу сразу же понять, что это не дешевое оружие. Глаза «дан-Энрикса» расширились.

– Возьми, – сказал ему сеньор. – Он твой.

Вардос взял меч, взвесил его в руке, зачем-то проверил ногтем остроту клинка… южанин наблюдал за ним в каком-то странном отупении. Из распахнутого окна в пустой и неуютный аулариум наставника влетал холодный и сырой осенний ветер. Стоять возле окна в одной рубашке было холодно, и энониец с удовольствием прикрыл бы ставни, но наставник Вардос не обращал на ветер ни малейшего внимания, так что энонийцу приходилось терпеть молча. Почему-то Криксу явственно представилось, как Нетопырь размахивается и бросает меч в открытое окно, и тот, прочертив серебристую дугу, падает на блестящую мокрую крышу главного скриптория. От таких мыслей Крикс похолодел. Если Нетопырю действительно придет на ум сотворить что-нибудь подобное, то меч останется на крыше до тех пор, пока стоит Лакон, поскольку вытащить его не сможет даже самый лучший скалолаз. А хуже всего то, что Вардос будет в своем праве.

К большому облегчению «дан-Энрикса», наставник все-таки вернул ему оружие.

– Я вижу, он неплохо сбалансирован, – заметил Вардос таким тоном, будто они вели светскую беседу о достоинствах столичных оружейных мастерских. – Будьте любезны, вытяните руку… да, вне всякого сомнения, баланс отличный. Я давно не видел такого прекрасного меча. Обидно только, что достался он несдержанному олуху. Не опускайте руку, пока я не разрешу.

– Сколько я должен его держать, наставник? – спросил Крикс. Он уже слышал о подобном наказании от Арклесса – тот утверждал, что оно было изобретено, когда Гвидарикс подписал эдикт о запрете на телесные наказания в Лаконе. Ученики, которым приходилось испытать это на своей шкуре, потом утверждали, что предпочли бы отскрести песком все грязные котлы на кухне или подмести дорожки вокруг всех построек Академии. Оставалось только радоваться, что наставник не вручил ему утяжеленный тренировочный клинок с залитым внутрь лезвия свинцом.

– Там посмотрим, – сказал мастер легкомысленно, раскладывая какие-то бумаги на столе. И, оценивающе посмотрев на юношу, добавил: – Пожалуй, я прикрою окна. Здесь слишком прохладно.

От такого проявления заботы настроение у Крикса окончательно испортилось. Если Мастер-со-шрамом счел необходимым позаботиться о сквозняках – значит, он собирается держать его здесь до тех пор, пока Крикс будет способен стоять на ногах.

Ничего страшного, – мысленно успокоил себя Крикс. – Это всего лишь меч.

К тому же – лучший меч из всех, какие он когда-либо держал в руках.

Когда оруженосец коадъютора испытывал достоинства своего нового оружия во дворе Адельстана, клинок рассекал воздух с еле слышным шелестом и казался гораздо легче, чем полагалось при его размерах. У «дан-Энрикса» никогда раньше не было настолько же удобного оружия. Когда он поделился этой мыслью с Иремом, тот рассмеялся.

– Я надеюсь! Его делали нарочно для тебя и подогнали точно по твоей руке.

– Но я не помню, чтобы кто-то снимал мерку, – возразил южанин.

Коадъютор закатил глаза.

– Я подбирал тебе мечи последние четыре года, Рикс. Поверь, я безо всяких дополнительных замеров мог сообщить своему оружейнику необходимые детали.

Крикс подумал, что этот клинок очень похож на меч самого коадъютора, Эйсат, разве что тот несколько шире и длиннее. Вдоль клинка шли два широких желобка, а сталь казалась светлой, будто бы прихваченной поверху серебристым инеем.

– Я назову его Эльбрист – «Серебряный», – решил «дан-Энрикс».

Коадъютор выразительно прищурил светло-серые глаза.

– Тебе не кажется, что называть на древнем языке обычный новодел – претенциозно и довольно глупо?..

– Ну, вы ведь свой меч тоже назвали «Эйсатом», а не просто «Льдистым», – заметил «дан-Энрикс».

Коадъютор усмехнулся.

– Крикс, оруженосцу не к лицу говорить сюзерену «а вы-то сами!». Но если уж мы об этом… Я тогда был всего на несколько лет старше тебя самого. Было бы просто удивительно, если бы я придумал имя для меча, не прибегая к Древнему наречию. А рядом, как назло, не оказалось никого, кто посоветовал бы этого не делать… И кстати. Ты, наверняка, об этом не задумывался, но на старом аэлинге «Льдистый» будет не Eysat, а просто Eist. Признаю твое превосходство: ты хотя бы не ошибся в переводе.

Энониец с трудом заставил себя сохранить серьезность. Может быть, сэр Ирем прав насчет нового имени его меча, но энонийцу не хотелось ничего менять. Если «Эльбрист» и впрямь звучит претенциозно, то он это как-нибудь переживет.

Еще раз посмотрев на светлый, будто бы отлитый изо льда клинок в своей руке, Крикс все-таки задал Ирему занимающий его вопрос.

– Почему вы решили сделать мне такой подарок, монсеньор? Он должен стоить прорву денег.

Ирем отмахнулся, словно ему не хотелось обсуждать такие пустяки.

– Я заказал его в тот день, когда мы вернулись из Каларии. Тот меч, который ты привез с войны, больше похож на кирку. Я не знаю, где ты его раздобыл, но он гораздо тяжелее и длиннее, чем необходимо с твоим ростом и комплекцией. Мне подумалось, что человек, который дважды спас мне жизнь, заслуживает лучшего – хотя, конечно, ты неплохо приспособился сражаться этим своим… заступом. Могу ли я надеяться на то, что хоть теперь ты от него избавишься?

– На самом деле, он не так уж плох, – вступился за свое оружие «дан-Энрикс». – Раньше это был меч Лат-Гира, знаменосца «Бешеного принца».

– Ну, тогда оставь его на память, только перестань везде таскать с собой.

Крикс кивнул – и лишь потом до него дошел смысл слов мессера Ирема.

Человек, который дважды спас мне жизнь…

Выходит, Ирем не забыл ни штурм Зимнего города, ни драку на пиратском корабле.

Криксу пришлось изобразить, что он опять любуется мечом, чтобы хоть как-то скрыть свое смущение.

– Я вижу, вы скучаете, – заметил Вардос. Крикс с досадой посмотрел на мастера. Воспоминания о разговоре с Иремом успешно отвлекали его от действительности, в которой ему приходилось торчать посреди холодной башни, держа в вытянутой руке тяжелый меч. Скорее всего, Вардос тоже это понимал, раз уж решил отвлечь южанина от его размышлений. – Действительно, обидно впустую тратить столько времени. Попробую занять вас чем-нибудь полезным. Хмм… ну, для начала, проспрягайте на тарнийском глагол «hares». В переводе это будет…?

– «Делать».

– Верно. Приступайте.

Крикс немного растерялся. Он совсем недавно начал изучать тарнийский и нередко путался в склонениях и падежах. Оставалось лишь надеяться на то, что Вардос, занятый своей работой, не заметит ошибок, если говорить без пауз и достаточно уверенно. Поэтому, закрыв глаза, «дан-Энрикс» пустился во все тяжкие:

– Heiro, harre, harren, hars, hairamos, hamos…

– Hayes, – поправил Вардос, не отрываясь от своих бумаг.

– Hayes, – согласился Крикс, порадовавшись, что ни разу не ошибся раньше, но одновременно огорчившись, что наставник его слушает.

– Нет, так не годится. Еще раз с начала, – велел Вардос.

– Эйро, арре, аррэн, арс, айрамос, айeс… – скороговоркой зачастил дан-Энрикс.

– Помедленнее. И следите за произношением.

«Да чтоб тебя!.. Вцепился, как пиявка…»

Криксу показалось, что с каждой секундой меч в его руке становится все тяжелее.

– Уже лучше, – кивнул мастер, когда Крикс еще раз повторил все шесть глагольных форм. – Но в целом с языком у вас неважно. Теперь перечислите мне все провинции в порядке присоединения к Легелиону.

…Задания сыпались на Крикса одно за другим, а рука уже начала дрожать противной мелкой дрожью. Держать Эльбрист делалось все труднее.

– Что ж… законы и историю вы знаете немного лучше, чем тарнийский. Как вы думаете, почему вы здесь? – без перехода спросил мастер, отложив перо и прямо посмотрев на Крикса.

– Из-за того, что я нарушил правила Лакона. И чуть не вызвал Льюберта на поединок.

– Это понятно. Но я сейчас говорю не о Дарнторне и подавно не о вашей идиотской выходке в скриптории. В конце концов, я мог бы предоставить это дело вашему наставнику… и пусть бы разбирался с ним, как может и умеет.

В голосе Нетопыря звучало явное пренебрежение к способностям мастера Хлорда. Этого «дан-Энрикс» вытерпеть не мог.

– Хлорд – лучший из мастеров в Лаконе, – резко сказал южанин. Нетопырь насмешливо осклабился.

– То, насколько мастер Хлорд – плохой наставник, видно в первую очередь по вам, Рикс. Просто невероятно, до какой степени нужно было разболтать в своем отряде дисциплину, чтобы воспитать таких учеников. А о его успехах в вашей подготовке можно судить по этому болвану Лен-Деннору.

«Видимо, Хлорду следовало издеваться над Ликаром так, как это делаете вы», – подумал Крикс со злостью.

– В любом случае, я спрашивал не про сегодняшнее происшествие, а про последние два месяца, – продолжил Нетопырь, как будто бы не замечая его яростного взгляда. – Так уж получилось, что я постоянно трачу на вас свое время. Вы не спрашивали себя, чего я хочу от вас добиться?

«Чтобы я попросил у вас прощения и стал плясать под вашу дудку, как все остальные?» – мысленно предположил «дан-Энрикс». Вслух же он ответил:

– Чтобы я не возражал вам на занятиях.

– Глупости, Рикс. Я мог бы отучить вас пререкаться и дерзить всего за пару дней, даже не прилагая к этому усилий, – сказал Нетопырь. И мрачно улыбнулся. – Я смотрю, это предположение так сильно задевает ваше самолюбие, что вас буквально распирает от желания мне доказать, насколько я не прав. Напрасно вы так думаете! Скажите честно: как повели бы себя ваши товарищи, если за каждый ваш проступок я стал бы наказывать не только вас, а весь отряд?

– Но так нельзя, – возразил Крикс, слегка обескураженный таким вопросом.

Нетопырь мрачно ухмыльнулся.

– Кто вам сказал такую глупость?.. Если бы вы пожили в казарме или в лагере для рекрутов, вы бы узнали, что к строптивым новобранцам чаще всего применяют именно такой прием. И должен вам сказать, что результат всегда один и тот же. Если такой выскочка умен, то он угомонится сам, а если нет – его заставят это сделать его же товарищи. То же можно сказать и об учениках из вашего отряда, Рикс – всяких там Миэльвиттах и Ликарах… они ценят людей вроде вас только до той минуты, пока их заступникам приходится самим платить по счету за разбитые горшки.

– Это неправда, – процедил «дан-Энрикс».

Вардос прищурился.

– Вам что, продемонстрировать на практике?.. Я вообще подметил любопытную деталь. Как только происходит что-то, что кажется вашим товарищам несправедливостью – все тут же косятся на вас. Они даже не сомневаются, что вы вмешаетесь. А с какой стати, вообще-то говоря? Вы ведь почти случайный человек в Лаконе. Но при этом все, включая командира вашего отряда, позволяют вам расхлебывать любую кашу. Вы приучили их, что в таких случаях можно спокойно отмолчаться, предоставив остальное вам. И следует признать, что вы для этого немало потрудились. Только посмейте сейчас улыбнуться, Рикс!.. Надо быть безнадежным идиотом, чтобы воспринять мои слова как комплимент. А я надеюсь, что про вас этого все-таки не скажешь. Вы пытаетесь нести ответственность за окружающих людей. Это не так уж плохо. Но заботиться о ком-нибудь можно по-разному. Можно по-умному, а можно – так, как вы… То есть из самых лучших побуждений делать глупости, да еще чувствовать себя героем.

Крикс вспыхнул.

– Я не чувствую себя героем, мастер!

– Помолчите. Вы себя не видите со стороны. А я имел подобное несчастье. Допускаю, что вы упивались вашей ролью стойкого страдальца неосознанно, однако вы ею упивались.

На сей раз Крикс в самом деле промолчал.

– Ага, мне кажется, вы начинаете задумываться… Это обнадеживает. Вы устали?

– Нет, – ответил Крикс, и запоздало испугался, что наставник снова обвинит его в браваде, так как им обоим было очевидно, что устал он просто зверски.

Но Мастер-со-Шрамом ограничился словами:

– Тогда потрудитесь сделать так, чтоб ваш меч не ходил ходуном… Скажите: что вы думаете делать после окончания Лакона?

Крикс считал, что Вардос уже не способен его чем-то удивить, однако каждый новый поворот беседы неизменно приводил его в недоумение. Он молча смотрел на Нетопыря, не зная, что ответить.

– Можете мне ничего не говорить, если хотите, – я не требую от вас какой-то откровенности, – пожал плечами Вардос. – Однако вы не лорд, и жить за счет доходов от своих земель не сможете. А следовательно, у вас есть только два пути: либо отправиться в одну из приграничных марок, либо вступить в Орден.

– Ну и что? – спросил «дан-Энрикс» осторожно, уже чувствуя, что Нетопырь готовится сказать очередную гадость.

– Да то, что при такой манере поведения вы и недели не продержитесь ни там, ни там! – сказал наставник жестко. – И в имперской гвардии, и в гарнизоне от любого человека, прежде всего, требуется хладнокровие и дисциплина – то есть как раз то, чего у вас и в помине нет.

Крикс молча смотрел на Мастера-со-Шрамом, из последних сил удерживая меч.

– Ну, а теперь ответьте на вопрос, который я вам задал с самого начала. Чего я хочу от вас добиться?

– Чтобы я не делал глупостей, – ответил Крикс.

– Я начинаю думать, что вы не настолько безнадежны, как мне показалось. Опустите руку.

Лейда поднялась на ноги и отряхнула выпачканные в грязи штаны. Выполнить перекат опять не удалось. У Крикса это выходило удивительно непринужденно, с какой-то почти кошачьей грацией. И меч ему нисколько не мешал. Лейде свой пока приходилось класть на землю, чтобы ненароком не выбить себе глаз. Она нагнулась за мечом, гадая, сколько еще времени пройдет, прежде чем у нее начнет хоть что-то получаться. Энониец, правда, говорил, что у нее уже выходит лучше, чем у новичков в Лаконе, приступивших к обучению одновременно с ней, но Лейда не могла знать, действительно ли он так думает или же просто хочет ее подбодрить.

Лейда встала в стойку, мысленно перебирая те движения, которые «дан-Энрикс» показывал ей в последний раз. Обычно они фехтовали здесь же – на площадке за дворцовыми конюшнями. Если даже кто-то из спешивших мимо слуг и узнавал в Лейде аристократку из дворца, то ни один не был настолько глуп, чтобы как-нибудь выказать свою осведомленность.