Глава 2

Онемев от изумления, Серена лишь удивленно моргнула. Что он этим хотел сказать? Не в силах осознать смысл его слов, она попыталась хотя бы справиться с бушевавшими внутри эмоциями, стократ увеличенными беременностью, и подавить непрошеные слезы.

Как же все это не похоже на то, что она себе представляла! Разумеется, после тех слов, что он бросил ей на прощание, Серена не ждала, что Никос встретит ее с распростертыми объятиями, но сперва она узнала о его лжи, а теперь еще и это…

– Ты позволил мне считать тебя обычным рыбаком, одним из тех, о ком в общем-то ничего больше знать и не нужно.

Она с самого начала понимала, что, вернувшись на Санторини, не избавится от всех тревог и забот, но чтоб так… Пристально разглядывая Никоса, она пыталась найти в нем следы того человека, что сумел разбудить в ней огонь женственности и раз и навсегда покорил ее сердце и тело.

– Почему? – просто спросила она.

– Так было лучше.

Сдержанные холодные слова.

«Какие бы преграды ты ни вздумала передо мной возвести, я все равно доберусь до своей цели. До ребенка. До наследника».

Эти слова все еще эхом отдавались у нее в голове. Похоже, сколько бы она ни мечтала создать счастливую семью, теперь у нее не осталось иного выбора, кроме как повторить судьбу ее собственных родителей.

– К тому же я действительно простой рыбак. – Шагнув чуть ближе, Никос заговорил немного мягче, но все инстинкты разом кричали, что нельзя ни на секунду расслабляться. – Но при этом еще и бизнесмен. Офис у меня в Пирее, а дом в Афинах.

– А что ты забыл на этом острове? Решил немного потешить свое эго и пособлазнять туристок?

– Дед всю жизнь зарабатывал рыбным промыслом, и по мере сил я ему помогал. Ну а кое-что о тебе зная, разумеется, я не стал без необходимости упоминать никаких личных подробностей.

– Кое-что обо мне зная? – Серена снова ничего не понимала.

– Ты же журналистка, верно?

Серена судорожно пыталась осмыслить сказанное, но картинка никак не складывалась. Неужели он опасался, что ее журналистское образование может ему как-то навредить? Или он просто не хотел, чтобы она знала, кто он такой на самом деле?

– Зачем тебе понадобилось что-то от меня скрывать? Да и как ты все-таки вообще здесь оказался?

– Когда я уехал с острова, моя жизнь и финансовое положение сильно изменились, но я все равно ежегодно возвращаюсь на две недели и присоединяюсь к местным рыбакам, чтобы приобщиться к дедовскому делу. К тому же ты тогда ничего и не спрашивала, и это все меняло.

– Что меняло?

– Все. Окружавшие меня женщины всю жизнь что-то требовали и финансово и эмоционально, и, похоже, в конечном счете ничем ты от них и не отличаешься.

– Ты соврал и скрыл свою настоящую деятельность просто потому, что боялся, что я захочу чего-то большего?

Только теперь до нее наконец-то дошло, что стояло за тем вопросом.

«Сколько?»

Так он правда думает, что ей нужны его деньги… И хуже того, верит, что она забеременела специально, чтобы отдать ребенка Сэлли.

Ей сразу же стало плохо.

О чем она вообще думала, связываясь с таким человеком?

– Почему ты ничего не сказал, пока мы были вместе?

– То, что у нас было… – Никос поймал ее за руки, и Серена сразу же почувствовала, как быстрее бьется ее сердце. – Это было нечто особенное и чудесное, но оно никогда не должно было стать чем-то больше курортного романа.

Да, с этим не поспоришь. И на что бы она ни надеялась и о чем бы ни мечтала, где-то в глубине души Серена отлично понимала, что все закончится, как только она уедет. А вот то, что он тоже уехал, вернувшись к своей привычной жизни, стало для нее полной неожиданностью. К той жизни, что решил спрятать, считая, что ей нужны лишь деньги и громкая история.

Осторожно высвободив руки, Серена покачала головой.

– Это еще не значит, что мы можем вместе растить ребенка. Деньги – это еще далеко не все.

* * *

Кипящая в венах ярость отравляла разум, мешая сосредоточиться на разговоре, а образы того дня, когда ушла мать, грозили затмить все происходящее кругом. О чем она вообще говорит? Какое будущее спланировала для их ребенка, о существовании которого он все это время даже и не подозревал?

– Это все равно звучит так, словно ты собираешься отдать моего ребенка.

– С чего ты это взял?

Прямо встретив обвиняющий взгляд, Серена явно приготовилась защищаться. А значит, он угадал.

– Твои слова как бы именно это и подразумевают.

Изо всех сил сжав кулаки, Никос поборол почти нестерпимое желание снова ее схватить, чтобы она посмотрела ему в глаза и сказала правду.

– Если ты будешь брать с потолка такие выводы, ни о чем мы сейчас не договоримся.

Огромные зеленые глаза смотрели прямо на него, но на этот раз он не сумел прочитать в них, врет ли она или говорит правду. Зато нашел в них ту же сводящую с ума страсть, что три месяца назад вскружила ему голову.

Шагнув еще ближе, Никос сумел различить сладковатый аромат ее духов, так похожий на те запахи лета, что окутывали их целых две недели, воскрешая воспоминания, которые он давно бы предпочел забыть, но так и не смог от них избавиться. И эта женщина, единственная, рядом с которой ему захотелось чего-то большего, чем просто секса, оказалась ничуть не лучше бросившей его матери. А если подумать, Серена даже хуже. Она не просто собирается отказаться от ребенка, но и от него требует того же.

– Никос, давай будем разумны. Ребенок будет расти в Англии, со мной.

Ни за что.

Никогда.

Неужели она ждет, что он послушно примет ее решение?

Да и собирается ли она действительно стать матерью его ребенка?

Или, не моргнув и глазом, отдаст его чужим людям?

Он снова вспомнил собственную мать. Неужели, уходя, она тоже поступала разумно? Или, убегая с любовником в большой город, где ее ждала карьера модели, вообще не думала о шестилетнем сыне?

И вот его снова преследуют воспоминания. Он совсем не знал давшей ему жизнь женщины, так же как и она совсем не знала его. Они могли бы случайно встретиться в Афинах или любом другом городе, где он бывал по делам, но, не узнав друг друга, прошли бы мимо. Но одно он знал твердо. С тех пор как ему исполнилось шестнадцать, она несколько раз пыталась с ним связаться, но он решительно вычеркнул ее из своей жизни.

Никос задумчиво посмотрел на Серену. На женщину, которую, сложись все иначе, наверняка бы полюбил.

– Нет.

Короткое хлесткое слово, словно пуля, безошибочно нашедшая свою цель. Зеленые глаза удивленно расширились, а невероятно длинные ресницы пару раз опустились и снова взлетели вверх. Ну почему она так красива? И вообще, представляет, как сильно на него действует, заставляя вспоминать те волшебные ночи?

– Откуда мне знать, что после всего сказанного ты не отдашь ребенка сестре?

Не в силах справиться с переполнявшей его яростью, Никос буквально прорычал эти слова, выплескивая годами копившуюся обиду на отвергнувшую его женщину, что должна была бы любить его больше жизни.

– Я никому не отдам своего ребенка. Даже тебе.

На несколько секунд Никосу показалось, что он уловил в ее глазах боль, но потом все затмила холодная решимость.

– Сперва ты говоришь, что твоя сестра отчаянно хочет ребенка, а потом заявляешь, что нашего мы вырастить не можем. Отсюда напрашивается только один вывод.

Боясь, что не сможет с собой справиться, Никос отступил на пару шагов.

– Как ты вообще могла до такого додуматься?

– А как до такого додумался ты? Я хочу этого ребенка, хочу дать ему все, что будет в моих силах.

– Так же, как и я.

– Это плохо вяжется с тем, что ты не хочешь быть отцом.

Серена потянулась вперед, но Никос резко отстранился.

Она сомневается, что ради ребенка он на все пойдет? Всю жизнь он отрицал саму идею завести детей, потому что для этого потребовалось бы жениться, а к этому он был не готов. Но теперь, когда сама жизнь преподнесла ему готового ребенка, он точно знал, чего хочет.

– Ребенку нужна любовь.

И как ей только удается так просто ломать его малейшие попытки сосредоточиться? Он как никто понимал, что ребенку нужна любовь, все детство тщетно мечтая, но не получая желаемого. Но действительно ли он сможет стать отцом и любить ребенка? Его собственные родители с этой задачей не справились, так чего тогда от него требовать?

Серена вдруг тихо нервно засмеялась, и Никос больно закусил губу, пытаясь сдержать грубые слова.

– А ты на это способен?

Приняв его молчание за ответ, Серена явно получила лишний довод в пользу того, чтобы стать матерью-одиночкой.

– Как ты сможешь полюбить нежеланного ребенка?

– Тебе не стоит ставить под сомнение мои отцовские способности, – прорычал Никос, не в силах сдерживать переполнявшую его злость.

– Ребенку нужны стабильность, дом и любовь. А один у него родитель или два, не так уж и важно.

– По-моему, я уже ясно сказал, что проблема не в этом.

– Сомнения у меня возникли из-за твоего обмана. Но при этом ни ложь, ни открывшаяся правда ничего не меняют. И я не допущу, чтобы мой ребенок стал переходящей из рук в руки вещью.

– После того как ты мной воспользовалась, чтобы забеременеть, у тебя нет права ничего требовать.

– Ты просто не представляешь, как далек от истины. Ничего я не планировала, никем не пользовалась, и мне даже в голову не приходила мысль отдавать ребенка.

Никос снова почувствовал себя маленьким мальчиком, что стоит на берегу и пристально разглядывает каждую лодку, отчаянно надеясь, что мама все-таки передумала и вернется домой. Годами он ждал и надеялся, вглядываясь в даль, пока наконец не нашел в себе сил раз и навсегда вырвать из сердца тщетные надежды, осознав, что больше никогда не увидит эту холодную жестокую женщину.

– Но денег ты от меня хочешь?

– Да сколько раз тебе повторять? Деньги тут вообще ни при чем. Отправляясь в аэропорт, я думала, что у тебя, так же как и у меня самой, не хватит денег на достойное воспитание, но это еще не значит, что я сдаюсь. У меня и в мыслях не было заводить ребенка, но раз уж все так сложилось, я никогда его не брошу. Его или ее.

Его или ее. Этот еще не существующий ребенок вдруг начал обретать собственные неповторимые черты. Никос уже представлял, как возьмет на руки огненно-рыжую девочку или взъерошит волосы мальчишке с задорной улыбкой.

А потом до него дошел смысл ее слов. Неужели она всерьез считала, что у него не хватит денег на воспитание ребенка? Никос в очередной раз утвердился в своих подозрениях. В конце концов, его сделки получили весьма широкую огласку, а статус холостяка лишь подогревал интерес, и ей не составило бы труда нарыть на него информацию в Интернете. Да и вообще как-то слабо верится, что она случайно обо всем узнала.

– Никос, у меня будет ребенок. С тобой или без тебя.

Никос вдруг резко отстранился, не желая, чтобы она к нему прикасалась. Иначе бы он окончательно потерял над собой контроль.

Когда Никос подался назад, Серена вся сразу поникла, да и горящая в его глазах едва сдерживаемая злость не сулила девушке ничего хорошего. Но что бы ни лежало между ними в прошлом и ни ждало их в будущем, они вместе создали новую жизнь и теперь обязаны думать обо всех интересах ребенка. А для этого им придется прийти хоть к какому-то соглашению.

Она невольно представила Никоса с ребенком на руках, и у малыша этого были такие же темные волосы и пронзительные голубые глаза, как у отца.

Глубоко вздохнув, Серена постаралась успокоиться. Всю жизнь она мечтала о подобной идиллии и в первую очередь хотела, чтобы так жили родители, а сама бы она была желанным ребенком в любящей семье. А вместо этого стала не самой приятной неожиданностью, добавившей лишнее давление на и так трещащие по швам отношения.

– Где, по-твоему, следует расти ребенку? – спросил Никос, даже не пытаясь скрывать раздражение.

– Со мной.

– В Англии?

Холодные грубые слова. Не желая выдавать слабости, Серена расправила плечи и посмотрела ему прямо в глаза.

– Да.

Она снова вспомнила, сколько раз сестренка надеялась завести ребенка, но каждый раз ее мечты разлетались горькими осколками. И зачем она только рассказывала все это Никосу? Чтобы ему было что против нее использовать?

Но как же непредсказуемы повороты судьбы. Из них двоих забеременела именно она, да еще и с первого же раза. Тогда Никос ясно дал понять, что не хочет никакого продолжения, и Серена думала, что это ее устраивало, но, сама того не заметив, безнадежно в него влюбилась.

В ту последнею ночь они просто гуляли по пляжу, взявшись за руки, и уже хотели проститься, но всего один поцелуй, и в них с новой силой вспыхнула всепоглощающая страсть, и они повалились на песок в жарких объятиях, но потом… Те холодные слова о «последствиях»…

– Значит, ты будешь наблюдать, как растет наш ребенок, услышишь его первые слова, увидишь первые шаги, а я буду где-то далеко и, если повезет, пару раз подержу на руках, до того как он успеет вырасти?

Возвращаясь к реальности, Серена судорожно сглотнула, пытаясь удержать вновь наворачивающиеся на глаза слезы.

– Не делай вид, что ты хочешь этого ребенка, после того как холодно велел дать знать о «последствиях».

– Я действительно не собирался становиться отцом.

– Именно поэтому я и вернусь в Англию, чтобы воспитывать ребенка одной.

Ухватившись за его признание, она не дала ему продолжить, стараясь не думать, как станет все это рассказывать сестре. Как можно сказать мечтающей о ребенке женщине, что она совершила ошибку? У нее же язык просто не повернется в этом признаться.

В глазах Никоса было столько злости, что Серена невольно попятилась и сразу же обо что-то споткнулась, но не успела она еще осознать случившееся, как оказалась в крепких мужских руках. Вдохнув до боли знакомый аромат, она буквально окаменела, не в силах справиться с нахлынувшим потоком воспоминаний.

Закусив губу, Серена удивленно разглядывала смесь злости и желания в голубых глазах.

– То, что я не собирался становиться отцом, еще не значит, что я отвернусь от своего ребенка.

От этих слов ее сердце сразу же забилось быстрее, а мечты о счастливой полноценной семье вспыхнули с новой силой. Но стоило лишь немного отдышаться, как она снова начала мыслить разумно. Ну вот к чему эти мечты? Разве можно вместе растить ребенка после того, как он облил ее холодным презрением и обманул?

Серена устало покачала головой.

– Ничего из этого не получится.

Чуть крепче сжав руки, Никос притянул ее к себе еще ближе, так что она почувствовала на лице его дыхание, мечтая лишь закрыть глаза и прижаться губами к его губам. Почему ей кажется, что они каким-то непостижимым образом переместились в прошлое, в те дни, когда они только встретились и поддались взаимному притяжению?

Но тут зазвонил телефон, и наваждение рассеялось. Ослабив хватку и отстранившись, Никос подозрительно прищурился. Телефон замолк, и вокруг них воцарилась такая тишина, словно даже волны напряженно замерли, ожидая, чем закончится разговор.

– Я не позволю воспитывать моего ребенка в другой стране. Он вырастет в Греции, в греческой семье и, главное, рядом со своим отцом.

– И где же мое место при таком раскладе?

– Тебе решать.

– А что, если я хочу вернуться в Англию?

– Значит, ты в нее и вернешься. После того, как ребенок родится в Греции, где и останется расти.

Серена недоверчиво на него уставилась.

– Ты не можешь заставить меня остаться. Или ждать, что я уеду без малыша.

Кто этот холодный человек и что он сотворил с ее любимым?

– Я не собираюсь ни к чему тебя принуждать. Выбор за тобой.

– Я не согласна. – Но как же не хочется, чтобы ребенок рос без отца, особенно после того, как она годами мечтала, что у ее малыша будет все то, чего не было у нее самой, хотя сторонний наблюдатель никогда бы об этом и не догадался.

– Разумеется, нам придется пожениться.

В голубых глазах было столько непримиримой вражды и недовольства, что Серене оставалось лишь порадоваться, что уже стемнело, и она не может толком разглядеть выражение его лица.

Телефон снова зазвонил.

– Наверное, тебе стоит ответить.

– Нет, не сейчас.

Падая куда-то в пропасть, Серена даже толком не поняла, говорила ли она о телефоне или о предложении пожениться, но его слова все еще звенели у нее в ушах.

Им придется пожениться.

Едва сдерживая переполнявшие его ярость и отчаяние, Никос разглядывал Серену. Вечерний ветерок развевал рыжие пряди, как бы скрывая ее за вуалью и мешая читать по лицу.

– Что значит нет?

Забавно даже: оказывается, все его длительные напряженные переговоры с круизной компанией оказались всего лишь летним пикником по сравнению с попытками вести вразумительный разговор с Сереной. Но раз у него теперь будет ребенок, о котором он раньше и мечтать не смел, он просто не может повернуться и уйти. Иначе окажется еще хуже собственных родителей.

– Я не знаю, – покачав головой, еле слышно выдохнула Серена.

Черт. Она же сама вынуждает его к решительным действиям.

– Тогда советую побыстрее узнать.

– Ты хоть раз задумывался о браке во время нашего летнего романа? – С голосом она справилась, но бледное лицо яснее всяких слов говорило, что сейчас ей ничуть не легче его самого. Да и неудивительно. Как женщине вообще может прийти в голову мысль отдать кому-то своего ребенка? Неужели она все-таки оказалась ничем не лучше его собственной матери? – Ты же меня даже не любишь.

– Любовь тут ни при чем.

– Тогда зачем нам жениться? – удивленно уточнила Серена.

– Собственно говоря, я вообще никогда не собирался жениться.

Насмотревшись на отношения родителей, он раз и навсегда запретил себе даже думать на эту тему, предпочитая наслаждаться женским обществом без лишних сложностей и привязанностей. Простое физическое удовлетворение и ничего большего. И Серена не стала исключением.

– А как насчет того, чтобы стать отцом?

Она спросила так тихо, что Никос вообще едва ее услышал.

– Я буду отцом своего ребенка, – уклонился он от прямого ответа. По правде сказать, он искренне хотел стать настоящим отцом и растить ребенка в полном счастья и любви мире, вот только при этом очень сильно сомневался, что это вообще возможно. – Пойми меня правильно, я не допущу, чтобы ребенка таскали из страны в страну, как какую-то ненужную рождественскую посылку.