Небольшая книжка на двести страниц, а впечатлений на большой роман. Впечатлений противоречивых. С одной стороны, это большая, даже высокая литература. (На столько высокая, что моего роста, как в бассейне на дорожке, не хватает. Тону. Приходится передыхать, безвольно повиснув на разноцветных роликах разделителя (Не знаю, как правильнее назвать, короче то, что создаёт Контур плавательной дорожки. Возможно я теперь везде буду фиксировать Контур.))
С другой стороны, на уровне ощущений – это достаточно безжалостный текст. (Не просто мне дался поиск нужного прилагательного.) Присутствует в нём холодность и отстранённость (хочется добавить «на внешнем Контуре»), но за этой низкой эмоциональной напряжённостью ощущается цепкость хирургического пинцета, который вытаскивает из казалось бы зажившей человеческой раны уже обросшей свежим мясом осколок прежней жизни. (Мы снова нарушаем Контур, вы заметили?) Происходит это безболезненно, поскольку лучшей анестезией является наблюдение. (Так нас учат буддийские мудрецы.)
Но обо всём по порядку.
Главная героиня – английская писательница по имени Фей прилетает в Афины, чтобы провести там короткие писательские курсы. За всё время она произнесёт от силы двадцать фраз. Она приехала, чтобы слушать и наблюдать. Дальше в книге не происходит фактически ничего. Одна встреча сменяется другой, люди находят в Фей свободные уши и хотят поделиться сокровенным, хотя она их об этом даже не просит. Череда случайных знакомых, старых приятелей (в основном из писательского мира), студенты на курсах – у каждого найдётся о чём поведать Фей. Причём истории в основном достаточно обыденные, но выводы и наблюдения, которые делают собеседники – глубоки, философичны и неутешительны. Беседы про развалившийся брак, про невозможность семейного счастья, про неблагодарных и вообще неправильных детей. Однако во всём этом нет драмы. Все приняли ситуацию, отпустили эмоции и предались размышлениям с горчинкой, как сухое вино из северных виноградников на афинской жаре.
Для меня самая ценная книга та, в которой я открываю частичку себя. Или хотя бы проверяю на себе, примеряю на себя текст. «Контур» дал массу пищи для саморефлексии. Например, о моём отношении к досужим разговорам. Сам я с годами всё больше становлюсь молчуном, да и слушать других мне часто бывает неинтересно. Именно поэтому не стать мне писателем, поскольку эти люди питаются историями вокруг себя. Мне же всё это кажется обыденным и сразу хочется вырваться из этого круга на свободу (или хотя бы заткнуть уши). Больше двадцати лет работать риелтором – это значит быть пропитанным историями клиентов про их шуринов, свах и детей подруг. Казалось бы – слушай да записывай. Но почему-то мне никогда это не приходило в голову. Не мог настроить внутреннюю оптику. Мне были важны документы, а не люди.
Я тоже ходил на писательские курсы. И все мастера говорили в один голос: наблюдайте за людьми, вслушивайтесь в их разговоры. Какой же ожидал меня шок, когда я в московском транспорте или общепите пытался отказаться от музыки в наушниках и разворачивал ухо во вне. О чём я услышал разговоры? Правильно, о квартирном вопросе. Возможно это была профдеформация и мне бы лезть в карман за визиткой, но я лез за наушниками и отгораживался от внешнего красивыми созвучиями (выстраивал свой Контур).
Хорошо, разговоры мне не нравятся, уши спрятал. Но на мир вокруг можно как-то внимательнее смотреть? Наблюдать за красками, цветом, светом и сочетаниями? Быть хоть как-то распахнутым наружу, хоть какими-то рецепторами! Тоже тяжело. Жизнь в голове, в ментальной жвачке не способствует творчеству. В книге писательница спрашивает у студентов: что вы заметили сегодня, пока шли на учёбу? Потенциальные писатели увидели всякое примечательное: собачку на руках старика, которую он нёс всю дорогу на себе; оставленную сумку на детской площадке; детские качели, на которых когда-то сам студент качался маленьким...
Я тоже дал себе задание: сегодня идти по городу и что-нибудь да заметить. По пути мне попалась стоянка самокатов, превратившаяся в лежанку (три самоката валялись на тротуаре в живописном беспорядке, а пешеходы аккуратно перешагивали через них и шли дальше по своим делам).
И ещё я увидел женщину на лавке, наверное, с психическим диагнозом. Она копалась в своей безразмерной сумке, перекладывая внутри какие-то мешки, потом вытащила початую бутылку вина, заткнутую пробкой, но отставила в сторону и продолжила копошения. Вот и весь мой улов за одну прогулку. Возможно не самый оригинальный, но мне понравилось. Наблюдать внешнее – это интересно.
У меня есть полуторачасовой видеоурок йога терапевтической направленности, который я делаю уже лет десять. Когда я лежу в шавасане инструктор говорит примерно следующее: «Наблюдайте свой ум. Как приходит мысль? Откуда она приходит? Куда она уходит? Наблюдайте пространство между мыслями…» Писательница Фей в книге находится в постоянном процессе наблюдения: за внешним и за реакцией своего ума на это внешнее. (И пытается научить этому студентов). Читатель наблюдает за наблюдениями наблюдателя. А Рейчел Каск следит, чтобы вся эта конструкция не потеряла равновесие и не развалилась. Вот такой вырисовывается Контур. Это чем-то похоже на любимого Франзена, из которого выкачали сюжет и драму.
У книги есть продолжения «Транзит» и «Kudos». Вся трилогия отмечена важными литературными премиями. Я проникся этой литературной эквилибристикой и заказал на авито себе всю трилогию. Надеюсь Рейчел Каск меня не подведёт.