Цитаты из книги «Контур»

Он начал задавать мне вопросы, словно приучил себя это делать

Их супружество стало грандиозной битвой двух волевых характеров, и никому так и не удалось разнять их, лишь ненадолго – уже после их смерти.

Именно его чудаковатость и побудила меня вступить в разговор.

Он то и дело отвлекался, как ребенок, которого завалили рождественскими подарками.

Миллиардер явно желал контурно обрисовать для меня историю своей жизни, которая начиналась малообещающе и заканчивалась – очевидным образом – тем, как он стал раскованным, состоятельным мужчиной, сидевшим теперь напротив меня.

Глядя на нее, я чувствовала, как меня переполняет грусть и отчасти смятение, будто его спина – это чужая страна, и я в ней заблудилась;

То и дело нам встречались большие, чудовищно лохматые собаки, растянувшиеся на тротуаре. На жаре их разморило до бесчувствия, и они лежали совсем неподвижно, только бока слегка вздымались от дыхания. Издалека их иногда можно было принять за женщин в шубах, спьяну повалившихся на землю. – Ничего, если я перешагну через собаку? – спросил Райан в нерешительности. – Или надо всех обходить?

жизнь охотно покорялась им и одаривала их изобилием, и именно поэтому, как он понял уже потом, ему хватило уверенности всё разрушить –

Возведение памятников – это лишь половина дела; остальное – интерпретация. И всё же есть кое-что похуже забвения, и это – неверная интерпретация, предвзятость, выборочное освещение событий. Правду нужно преподносить: нельзя надеяться, что она преподнесет себя сама, как вот она, например, после инцидента предоставила полиции во всём разбираться, а сама в итоге оказалась не у дел.

Но тогда, продолжила она, сидя рядом со своим соседом, она вдруг почувствовала желание узнать себя заново, узнать, какая она. Она неожиданно задумалась, каково было бы заняться с ним сексом – было бы им противно оттого, что они такие разные? Чем дольше он говорил, тем больше она думала о том, могли бы они, будучи настолько непохожими, испытать друг к другу что-то кроме взаимного отвращения. Потому что эта разница между ними теперь уже прояснилась окончательно, и суть ее была не только в размерах, формах и взглядах, но в одном бесспорном факте, и факт заключался в том, что в его жизни главенствовала дисциплина, а в ее – эмоции.