Глава 2. На задворках Галактики

Галактика Млечный Путь

Сектор Дейкос

Солнечная система

Планета Земля

Наши дни

В жизни Елизаветы Калининой до последнего курса аспирантуры все складывалось удачно. Никаких особых потрясений – ровная дорога, четко размеченная уже немолодыми интеллигентными родителями. С детства Лиза росла послушной, семью радовала прилежанием к учебе, всегда отличалась любознательностью и спокойным нравом. Очень любила животных.

В большой дружной семье Калининых «испокон веков» обитал уважаемый рыжий кот, а после окончания первого класса по просьбы Лизе купили щенка. Надо было видеть с какой гордостью она сама выгуливала лохматого Роя.

Детская комната, которую Лиза делила со старшей сестрой, всегда была похожа на маленькую оранжерею. Причем разнообразные растения на подоконнике и стеллажах подбирались специально по природным зонам: отдельно кактусы-суккуленты, полка для узамбарских фиалок, тропическая пальма раскинула широкие листья в углу, сингониум и традесканции зеленели на самом высоком шкафу. Каждый горшочек снабжен подписью с названием и местом происхождения. Любимые предметы Лизы в школе – биология и география.

Рыбки в аквариуме, хомячок в клетке – просто мини-зоопарк для самого ответственного ребенка на свете. Лишь бы выросла заботливой и внимательной к живой природе. Так все и происходило.

Выбор высшего учебного заведения был сделан задолго до последнего звонка. Папа – известный в городе кардиолог, мама – преподаватель в Академии искусств всерьез прочили дочери научную карьеру биолога. Поначалу все к тому и шло, но в последние годы аспирантуры Лиза отчаянно влюбилась. И даже не без взаимности.

Амбициозный Константин Репин успешно защитил кандидатскую на кафедре биохимии и к Лизиному увлечению энтомологией относился снисходительно. Будущее современной науки он видел исключительно в развитии молекулярной биологии, цитологии и генетики, конкретно в генной инженерии, а Лиза занималась изучением местных насекомых. Смех на палочке!

Но так случилось, что куратор Павел Андреевич Воробьев еще в первые годы учебы сумел заинтересовать Лизу проблемами исчезновения красивейших маленьких созданий Земли. Воробьев был прирожденным оратором. Послушать его яркие лекции привозили студентов аж с Новосибирского исследовательского центра.

– Дорогие друзья! В нашем регионе обнаружен редкий вид ночной бабочки – «мертвая голова». Русское название дано из-за того, что окраска груди этих бабочек удивительно точно передает образ человеческого черепа.

Латинское наименование бабочки (Acherontia atropos) происходит от названия реки подземного царства мертвых – Ахерон, а также имени одной из богинь судьбы Атропос, которая перерезает нить жизни человека, решая его судьбу. «Мертвая голова» считается одной из крупнейших бабочек Европы, она известна своей способностью издавать громкий «писк», отпугивая врагов.

Лиза слишком поздно поняла, что ее больше привлекает харизматичная личность преподавателя и многочисленные коллекции насекомых в музее факультета, а не сам предмет. И Костя Репин искренне посмеивался над подругой.

– Да кому всерьез нужны твои гусеницы? Какой смысл их изучать? Человек скоро будет жить до двухсот лет, уже научились заново зубы выращивать древним старушкам, а ты бабочки, бабочки… Это не перспективно! Лиз, я в «штаты» хочу, вот там ценят умных людей и все условия создают. Был бы у тебя роскошный проект, взял бы с собой, а так… подрасти пока.

– Говорил, любишь…

– Люблю, но одной любовью сыт не будешь. Это у вас, женщин, приземленные интересы – выйти замуж, родить детей, кухня, пеленки… А кто будет двигать прогресс человечества?

– Додвигались уже! Скоро на Марс полетите, а как избавить сибирские леса от непарного шелкопряда до сих пор не можете придумать. Сотни гектаров березняка стоят голые! И так каждый год.

Костя брезгливо поморщился. Очень уж он был далек от забот о местной флоре.

– Лиз, ну ты как маленькая, за зиму передохнут все червяки, а на другое лето опять листья нарастут. Элементарно же, какие проблемы? А если тебе березки жалко – вот сама и придумай средство жуков отпугнуть, выиграй грант, получи славу.

– Выходит, без славы я тебе уже не нужна? Уже не самая обаятельная и привлекательная…

– Лиз, ты красавица и умница, а занимаешься ерундой, честное слово. Ну, не дуйся уже, иди ко мне…

– Когда ты уедешь? Надолго? – испуганно спрашивала она.

Репину конкретные вопросы не нравились, никаких серьезных планов в отношении Лизы он не строил. Да, девушка хорошая из приличной семьи, но вот так, чтобы связать с ней свою жизнь и вообще где-то осесть и расплодиться – не-не-не…

Всем известно, что быт убивает любовь и туманит чистый высокий разум. А Репин прежде всего молодой перспективный ученый, такие люди должны быть одни, иначе фиг построишь карьеру рядом с кастрюльками и женскими истериками. Лизке уже скоро двадцать семь, в науке толку нет, – пора выкарабкиваться из затянувшихся отношений, пока совсем не увяз. Лизка она такая… с ней запросто можно голову потерять.

Поэтому Репин ответил дипломатично:

– Малыш, у меня контракт на год, а потом мы чего-нибудь решим. Ну-у, не плачь… Фу, как я это не терплю! Я же приеду. Работай пока, диссертацию защити, вон у тебя Воробьев уже чуть ли не мировое светило. Выиграл второй грант для Вуза, и где только он этого доисторического паука откопал. Везет же некоторым! Зато теперь куча научных статей и признание. Бери пример!

– Я не плачу, тебе показалось.

Она улыбалась сквозь слезы и шмыгала носом, смутно подозревая, что это их последняя ночь. И оказалась права. Костя исчез на год, переписка по Интернету вскоре свелась до пары дежурных сообщений раз в неделю, а потом и вовсе прекратилась. Лиза постаралась отнестись стоически – ну, занят человек, пора самой взялась за свою диссертацию.

Воробьев аспирантку Калинину часто хвалил и даже выделял среди прочих студентов. Он, правда, не подозревал, что Лиза почти полностью потеряла интерес к лабораторным исследованиям развития «гадкого» шелкопряда и трудилась на одном лишь желании впечатлить несостоявшегося жениха.

Вот Костя вернется из своего заграничного турне и восхитится Лизиными достижениями на научной ниве. Впрочем, не было пока никаких достижений. Рутина.

Но Костя же не сказал, что им надо расстаться «на совсем», а расстояния могут лишь укреплять чувства. Если речь идет про настоящие чувства, конечно. Лиза искренне на это надеялась, с невиданным рвением принимаясь за работу, перспектив которой не видели даже родители. У них были другие поводы для гордости.

Старший брат Лизы уже несколько лет владел частным стоматологическим кабинетом и собирался значительно расширять практику. Так дело пойдет и до собственного Центра недалеко. Старшая сестра делала успехи в местной хирургии. Лиза же барахталась с «вредными жучками». Несерьезно… И даже сама она поняла, что жутко устала от строго-научного языка своих исследований.

Одно дело любоваться бабочками или стрекозами на лугу, а совсем другое писать диссертацию о количестве щетинок на второй ножке слева. Романтики мало, а Лиза, кажется, была более склонна именно к поэтическому восприятию живой природы, чем к ее сухому анализу. Иногда она устало закрывала ноутбук и всерьез подумывала отказаться от защиты кандидатской, потому что не представляла себя в роли истинного ученого.

Но ведь тогда Костя будет окончательно разочарован. И еще он обещал приехать на вечер встречи выпускников своего курса. Лиза случайно узнала новость от общего знакомого и была очень удивлена. Почему Костя не сообщил ей лично о своем возвращении? Осталось две недели до встречи, а Лиза ни сном ни духом.

К тому же, выяснилось, что Репин уже несколько месяцев живет в Новосибирске, а ей даже не позвонил. Очень странно. Лиза с нетерпением ждала последнего воскресенья октября, когда на родном факультете соберутся бывшие выпускники, приедет Костя. Все станет окончательно ясно.

Глава 3. Идеальный экземпляр

В этот раз Лиза особенно тщательно выбирала наряд для вечера. Готовилась к встрече с Костей. Почему-то казалось, что снова очаровать его можно именно длинным струящимся платьем, а потому она непривычно долго крутилась перед зеркалом, примеряя недавнюю покупку. Вот только мама быстро остудила восторги:

– Твой вкус оставляет желать лучшего, я всегда это говорила. Ну, и кого ты хочешь впечатлить подобным балахоном? Графа Нотингамского? Ты на костюмированный бал собралась?

– Мам, я считаю это красивое платье мне очень идет. Ткань качественная, вот, потрогай сама.

– Может, ткань и хороша, но покрой старомодный. Лизок, ты выглядишь как средневековая невеста, сбежавшая от престарелого жениха прямо у алтаря, давай я тебе еще волосы приглажу, будет то самое впечатление.

– Спасибо, но я хочу просто завить их и оставить распущенными. Мы с мастером уже все обговорили, у меня запись на шесть, я из салона прямо в корпус поеду.

– Нет-нет! Волосы нужно непременно забрать кверху и заколоть, тебе не восемнадцать лет и ты не на студенческую вечеринку собираешься. На факультет приедут серьезные люди.

– Можно, я решу сама?

– Если бы ты чаще прислушивалась к нашим советам, не пришлось бы целый год ждать у моря погоды. Неужели еще не понятно, что ты не нужна Константину. Он современный целеустремленный мужчина, а ты всегда будешь отставать на его фоне. Мне очень жаль, дочь, но я еще раз тебе скажу. Мы с папой считаем…

Лиза опустила руку, в которой держала щетку для волос, настроение тоже покатилось под горку.

– Мам, я отлично знаю свои возможности и способности. Говорят, выше головы не прыгнешь. Мы просто поговорим с Костей, я не буду вешаться ему на шею. Но мне нужно знать, куда двигаться дальше. Вместе мы еще или нет.

– Господи, ну в кого ты такая наивная! Не пора ли уже взрослеть?

– Хорошо, хорошо, я стремительно взрослею и что дальше? Возможно, следующим летом, стану кандидатом биологических наук – статьи, лекции, зачеты… Сбудется ваша мечта об ученой степени. Сомневаюсь, что совершу прорыв в энтомологии, но хотя бы честно отработаю положенный срок на родной кафедре среди прочих любителей местной фауны.

Семья? Даже представить себе не могу. У меня ни времени, ни желания, ни сил. Я уже полгода живу как робот, мне ничего не интересно. Мне иногда кажется, я и Костю жду просто по привычке. Это как якорь, что зацепился за корягу, все мысли вертятся вокруг, хотя до самого дна души не достают…

– Мда-а… Любишь ты образные сравнения. Надо бы тебе любовные романы писать, а не букашек препарировать. Но романтика и мелодрама были в прошлые века популярны, а в наше время это удел скучающих домохозяек. Люди стали гораздо практичней, а женщины самостоятельней.

Стоит ли так драматизировать ситуацию? На Репине свет клином не сошелся. А насчет семьи и работы… Как же ты думала, девочка моя? Надо успевать все. И карьеру и личную жизнь строить. Я ведь как-то сумела вырастить вас троих, Кристина тоже справляется, в поликлинике ее ценят и скоро у тебя появится племянник.

– Мне до вас далеко. Я так не смогу, – прошептала Лиза.

– Меня начинает пугать твой инфантилизм. В твои годы я была гораздо более ответственной и активной.

– Говорят, природа на детях отдыхает. Надо еще добавить, на младших детях. Особенно на тех, что получились не запланировано.

Она попыталась удержать невольные слезы, чувствуя, что последняя фраза была лишней. Но Вера Викторовна имела отличную выдержку, она только чуть сузила глаза и покачала головой из стороны в сторону.

– Лиза, мы сделали для тебя все. Твои претензии совершенно не обоснованы.

– Мам, прости! Я сказала глупость. Вы у меня самые лучшие, самые замечательные, мне очень повезло. Но, кажется, я никогда не оправдаю ваших надежд в полной мере.

Хорошо, что кроме меня у вас есть Олег и Кристина. Они выбрали достойные пути в жизни, а я пока не могу определиться, даже просто понять, чего я хочу добиться. Нет у меня талантов, и практическая сметка напрочь отсутствует. Быстро загораюсь и так же быстро разочаровываюсь, хочется заняться чем-то другим. Мне бы только побыстрее начать «взрослую жизнь» и съехать на отдельное жилье. Я готова. Да, хоть на новую планету! Хоть сегодня же вечером…

Лиза чувствовала, что близка к нервному срыву. Сколько можно быть послушной и старательной школьницей, радовать строгую мамочку и бояться сделать решительный шаг в сторону. Вера Викторовна смягчилась.

– Я с детства замечала в тебе некую разбросанность интересов, но птички и цветы преобладали всегда. Может, тебе пройти курсы ландшафтных дизайнеров?

– Мамочка – дорогая, я устала учиться. Слушай, ты сейчас только не смейся. Мне иногда хочется самого простого – домик у моря, много цветущих растений и чтобы рядом вечнозеленый лес. И мужчина, который будет с радостью возвращаться ко мне после каких-то своих важных дел. Только пусть он не спрашивает меня о том, на каком этапе мои исследования и написана ли вводная часть к докладу.

Пойми, я устала соответствовать высоким требованиям и запросам. Мне надоело строить занудные графики и диаграммы, просчитывать бесконечные таблицы и погрешности. Это не мое, а что «мое» я пока точно не знаю, но со временем, наверно, пойму. Оно же у меня еще есть, – это время, как ты считаешь?

Вера Викторовна сделала «большие глаза» и тяжко вздохнула. Она очень любила младшую дочь, хотя ее появление и в самом деле когда-то было не желанным сюрпризом. Но после долгих сомнений, консультаций с врачом и разговоров с мужем позднюю беременность решили сохранить. Лиза росла в любви и достатке, возможно даже, чуть избаловалась. Но это пройдет.

– Мамуль, я согласна, волосы лучше собрать в более сложную прическу, а платье все же роскошное, я бы так хотела с Костей потанцевать.

– Милая моя, пусть все твои мечты сбудутся. Мы желаем тебе счастья.

Лиза обняла мать и крепко расцеловала ее в обе щеки, даже не догадываясь о том, что, уходя из дома на несколько часов, расстанется с родными больше, чем на год.

Еще в парикмахерской она заказала такси, и к половине восьмого вечера уже прибыла на родной факультет. В вестибюле было довольно людно, Лиза заметила пару знакомых и постаралась завязать непринужденную беседу, скрывая волнение. А потом к ней подошел старый приятель с Костиного выпуска, – он держал в руках бока шампанского и явно собирался сделать комплимент:

– Королева! Богиня! Нимфа!

Лиза не могла сдержать смех:

– Вадим, можно я только два первых слова приму на свой счет, по поводу последнего у меня особые ассоциации, я же насекомыми занимаюсь.

Парень был изрядно удивлен, а потому пришлось ей кратко объяснять, что в зоологии нимфой называют завершающую стадию личиночного развития членистоногих.

– А еще с греческого «нимфа» – это куколка, а буквально понять, так просто «невеста».

– Вот-вот, я так и сказал! Хоть прямо сейчас сажай тебя на коня и мчись в церковь. Эх, жаль, что я не гусар!

– Вадим, а Костя уже здесь? – перебила она его восторженную речь.

– Молодожены у террариумов вроде, каких-то ваших тараканов рассматривают. Ника пищит со страху, говорит, как можно такую гадость дома держать и даже специально кормить. Я вот тоже считаю, что это весьма сомнительные питомцы. Я бы лучше рыбок завел.

– Молодожены? – выдохнула Лиза, чувствуя, как слабеют ноги, – я же спросила про Репина…

Вадим нахмурился, оставил свой бокал на столе и тихо проговорил, наклонившись ближе:

– А ты разве не знала? Костя уже месяц как женат. Они с Никой собираются в турне по Европе, отличное свадебное путешествие. Ли-из, ты чего? Я думал ты давно в курсе.

– Да… возможно, Костя что-то писал, я просто запамятовала. Мне тоже надо отдохнуть. Я пойду.

Лиза хотела подняться на второй этаж, но путь к лестнице лежал как раз мимо комплекса аквариумов и стеклянных клеток с мадагаскарскими тараканами. Скоро до нее донесся знакомый голос Кости:

– Смотри, какой у этого парня мощный хитиновый щиток! А самцы у них в брачный период шипят серенады своим любимым. И чем сильнее и быстрее он согнет свое тельце, тем пронзительней звук, вплоть до свиста.

Рядом с Репиным стояла совсем молоденькая девчушка с короткой эффектной стрижкой. Вздернутый носик, густо накрашенные ресницы, стильная дорогая одежда и обувь.

«Чем она лучше меня? На научного деятеля совсем не похожа…». Лиза подавила первоначальное желание поздороваться с парой у аквариумов и лишь пробежала мимо, старательно прикрыв щеку светлыми прядями, будто нарочно выпавшими из прически. Дальше она поднялась по ступеням аж на третий этаж и забилась в угол самого дальнего диванчика, чтобы побыть одной и немного собраться с мыслями.

Странная случайность или судьба, но в это же время по коридору проходил крайне чем-то озабоченный доцент Воробьев.

– О-о, Елизавета! Какая удачная встреча, нет, просто замечательное совпадение! Лиза, что такое, вы расстроены? Пойдемте ко мне в кабинет, срочно надо с вами поговорить.

– Павел Андреевич, добрый вечер, мне тоже нужно вам что-то сказать. Я приняла решение…

– Лиза, скорее, скорее, дело не терпит отлагательств, я вам сейчас все объясню. Собственно, вас-то я и собирался найти – Qui quaerit, reperit, как говорили древние «кто ищет, тот найдет».

Расстроенная девушка даже не обратила внимание на то, как воровато и немного испуганно Воробьев озирается по сторонам, ведя свою аспирантку к кабинету для практических занятий по зоологии. А оказавшись внутри, зачем-то запирается на ключ.

– Ну, вот, уфф… сегодня такой сложный день. Но, полагаю, очень важный для нас с вами. Да… Лиза, я нашел наконец способ кардинально повлиять на численность чешуекрылых вредителей лесных угодий. Лиза, это сенсация! Микродозы препарата творят чудеса. Мы с вами срочно отправляемся в международную исследовательскую экспедицию.

Она закрыла лицо руками и, набравшись смелости, выпалила своему куратору, что хочет прекратить исследования и попросту уйти из аспирантуры. Озадаченный Воробьев усадил Лизу за стол и предложил чаю.

– Так, давайте вы мне все расскажете по порядку. Нет… К сожалению, времени совсем мало. Простите, тогда начну говорить я. Лиза, вы необыкновенный человек и своим решением вы можете спасти сотни, нет тысячи гектар березняка. Боже мой! Все, что от вас требуется – это согласиться на поездку.

Лиза удивленно смотрела на человека, которого всегда безмерно уважала. Сейчас доцент Воробьев шатался и тряс рано лысеющей умной головой. Он то краснел, то бледнел, поминутно стирал со лба испарину, губы у него дрожали, а взгляды бегали по кабинету, почти не останавливаясь на Лизе. В душу медленно заползала тревога.

– Я ничего не понимаю. Я сегодня не могу думать о каких-то проектах, давайте обсудим все завтра на свежую голову.

Воробьев звякнул чайную чашку об ажурное фарфоровое блюдечко и придвинул к Лизе соседний стул, опираясь на его спинку.

– Сокровище мое, завтра будет поздно. Ну-ка, сделай глоточек, это поможет успокоиться. Ты же мне веришь, ты знаешь, что я на все готов ради российской науки? Конечно, подробности я тебе расскажу позже… потом. Сейчас ты должна просто изъявить о своем согласии попасть на Гиду.

– Куда попасть? А Гида – это что такое? Где она находится?

– Это… ммм… Закрытая лаборатория на Мадагаскаре.

Одно случайное слово, удачно подвернувшееся на язык Воробьеву, сыграло роковую роль для Калининой. Перед ее глазами тут же пронеслись инсектариумы с копошащимися в них бескрылыми тараканами, каждый размером с детскую ладошку и пара молодых людей, что стояли рядом, тыча пальцами в прозрачное стекло. Костя обнимал за плечи свою юную супругу, увлеченно рассказывал ей о загадочном мире членистоногих «монстров».

«Репин… Репин… за что ты так со мной…»

– Я согласна. Что нужно делать?

Воробьев с заметным облегчением вытащил из кармана какой-то узкий длинный цилиндр и, держа его в вытянутой руке, направил в сторону Лизы.