Глава 9
Новый день

На рассвете мне удалось немного забыться, но и сквозь рыхлый сон я слышала, как поднимается Айза – осторожно, чтобы не потревожить меня, выходит из общей комнаты. Дальше я не стала прислушиваться, усталость взяла свое. А когда снова открыла глаза, часы на стене показывали половину первого, на балконе играло солнце, в квартире стояла душная тишина, двери в коридор все еще были прикрыты.

Один вопрос меня волновал, Шадар у нас или уже ушел?

Только подумала о нем, как в кухне засвистел чайник, значит, подруга хозяйничает. Я потянулась и сразу вспомнила о ноже, начала искать его под подушкой, но там было пусто. Свесившись с дивана, я обшарила пол, переставила тапочки – нет ножа. События вчерашнего вечера расплывались, как краски в воде, может, и гостя ночного я выдумала?

Пока терла глаза и распутывала волосы, дверь приоткрылась, в комнату проник запах кофе, а потом вошел Шадар с чашкой в руках.

– Выспалась? – буднично спросил меня.

– А где Айза? – я закуталась в одеяло, делая вид, что не намерена покидать диван.

– Отправил в магазин. Люблю кофе со сливками, а у вас только молоко. Хочешь?

– Что?

– Кофе. Сейчас принесу.

Он как будто шел на примирение, но я держалась настороже. Его вкрадчивый голос и мягкие манеры больше меня не проведут. Шадар непредсказуем и порывист. Живет сиюминутными прихотями, не заботясь о чувствах других.

Я взяла со спинки дивана пульт и включила телевизор. Первое же сообщение заставило на время забыть личные переживания. Диктор с трагическим лицом сообщил, что в новогоднюю ночь было совершено покушение на заместителя главы парламента Саржистана. Этот политик всегда яростно осуждал переворот в Махрабе и требовал усиления наших границ российским миротворческим контингентом. А сейчас он с тяжелыми травмами лежит в реанимации лучшей столичной клиники.

Шадар опустил рядом с моим диваном табурет, на котором стоял поднос с кофе и бутербродами.

– Угощайся, Мариам!

– Вы слышали новости? – небрежно спросила я, чтобы хоть что-то сказать в ответ.

– Грязная работа, – заметил Шадар, усаживаясь на ковер возле табурета.

Намеревался разделить со мной поздний завтрак? Я поспешно забрала свою чашку с подноса и отодвинулась подальше.

– Почему грязная?

– Кто же так работает? Один задержан, двоих расстреляла охрана. Фанатики!

Я не поняла, кому адресовалось последняя реплика, но не стала уточнять, отхлебнула кофе, заметив, что он приготовлен так, как мне нравится – много молока и сахара в меру. Шадар умеет мысли читать?

Какое-то время он лениво жевал бутерброды с сыром и колбасой, следил за сменой кадров на экране, потом, не поворачиваясь ко мне, спросил:

– Сердишься за вчерашнее?

Я задумалась, прежде чем ответить.

– Наверно, я должна быть вам благодарна за урок. Нельзя никому доверять. Особенно чужим гостям ночью.

– Мы ведь уже перешли на «ты»? Зови просто Шадар, как Айза.

– Может, и мне дядей вас называть? – смело бросила я, крепко сжимая остывающую чашку.

– Это лишнее. И повода не будет. Я надолго уеду. Ты рада? Потерпи до семи вечера.

Он внимательно посмотрел на меня, и я не стала смущаться своего неумытого лица и сбившихся волос. Мне больше не хотелось ему нравиться, напротив, охватила жгучая досада за вчерашний порыв.

Наверно, такие, как Шадар, видят в женщине только предмет забавы и удовольствия. Ведь Айза намекала, что у него нет дома, нет родных, он кочует по странам и городам, как бродяга. Правда, с солидным счетом на карточке. «Все можно купить. Назови цену!»

– У тебя красивые глаза, Мариам.

– А у тебя они разного цвета…

– Я знаю. Но ты первая, кто мне об этом прямо сказал. Все твои слова идут от сердца.

– Разве это всегда хорошо?

– Думаю, нет. Но оставайся такой же искренней и чистой. И не держи на меня зла.

Я не ответила, демонстративно отвернулась к телевизору, где показывали, как группа активистов собралась на главной площади столицы, чтобы выразить протест возможным беспорядкам в стране.

Шадар вздохнул, гулко поставив пустую чашку на металлический поднос в пятнышках ржавчины.

– Даже не спросишь, болит ли моя голова? Эх, Мариам… какая ты строгая. И на самом деле могла бы ударить ножом? Тогда я легко отделался.

Он засмеялся, опустив локти на край дивана, и у меня все сжалось внутри. Неужели я готова простить его и снова жадно ловить каждое слово? Страшный человек, он зачем-то нарочно меня испытывает и некуда убежать. Скорей бы вернулась Айза.

А вдруг он специально ее отослал? Вдруг они сговорились, и подруга оставила нас вдвоем по его просьбе?

От этой мысли и близости Шадара мне стало плохо, даже кофе изменил вкус, показался приторно-сладким, противным.

– Что с тобой, Мариам?

– Голова болит, не люблю спать до обеда.

– У меня есть хорошие таблетки, но ведь ты не возьмешь…

– Нет.

– Здесь душно. Откроем дверь на балкон?

Я кивнула, а потом, воспользовавшись тем, что Шадар отошел в другой конец комнаты, убежала в коридор и закрылась в ванной. Пусть делает, что хочет. Я не выйду отсюда, пока Айза не появится. Не будет же он ломать дверь, тогда я стану кричать и сбегутся соседи. А он не желает привлекать внимание, он исчезает и появляется, как порыв ветра. Свидетели ему не нужны.

Но еще раньше подруги в домофон позвонил доставщик продуктов из супермаркета. Шадар занес в кухню шуршащие пакеты и не пытался узнать, долго ли я буду прятаться. Поэтому без помех приняла душ и вымыла голову, а потом услышала в коридоре громкий голос Айзы.

Она с воодушевлением рассказывала гостю о нашем нехитром житье, страхе перед первой для нее экзаменационной сессией и городе, затаившемся после тревожных новостей.

Когда я, наконец, покинула убежище и осмелилась заглянуть в кухню, на столе были разложены всякие деликатесы, а в центре красовалась пузатая бутыль дорогого вина. Шадар жестом пригласил меня присоединиться к трапезе, но я сказала, что чувствую себя нехорошо, извинилась и ушла в комнату.

Спустя пять минут ко мне прибежала Айза, начала упрекать за то, что не разбудила ее вчера и сейчас веду себя, как глупая трусиха или зазнайка.

– Что происходит, Мариам? Наша компания тебе не подходит? Не рано ли задираешь нос?

Шадар заступился за меня, хотя я в этом и не нуждалась. С приходом Айзы он вообще стал задумчив и серьезен, будто мыслями находился уже далеко. Казалось, его немного развлекло только прощальное представление, которое решила устроить неугомонная Айза.

Я опомниться не успела, как она нарядилась в костюм для исполнения восточного танца, правда, выступающий животик скромно повязала шелковым платком с кистями. Скоро по комнате поплыли щемящие душу арабские мелодии: зазвучали барабаны, зазвенели сагаты, застонала лютня.

Когда Айза прошлась по залу, энергично двигая бедрами и делая руками плывущего лебедя, я прикрыла рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Мне было немножко неловко, но Шадар сохранял важный вид, одобрительно кивал, пряча снисходительную улыбку.

Запыхавшаяся Айза рухнула перед ним на колени, отвела торс назад и укрыла ковер распущенными волосами. Холмики ее груди часто поднимались и опадали, я невольно покосилась на Шадара, и тот весело подмигнул мне.

– В этом доме только одна искусная танцовщица?

– У Мариам намного лучше получается, но она сегодня слишком скромна, – ответила Айза, тяжело поднимаясь с пола и глядя на меня с неодобрением.

– Жаль, – вздохнул Шадар, – иначе я бы вообразил себя истинным падишахом. Но тогда мне бы вовсе от вас не уехать сегодня. Молодец, Мариам, сохраняешь мою голову светлой.

Конец ознакомительного фрагмента.