Глава 5. Находка Фрайма

Несмотря на отчаянное сопротивление, под одобрительные свист и шуточки посетителей меня все же затолкали в каморку Гарша и скрутили у стола, завернув футболку на спине. Когда под лопатку вонзилась игла, и от места укола к ногам моментально разлилось горячее жжение, я закричала, попробовала лягнуть горе-лекаря, но скоро обмякла, сдалась.

Гарш почти сочувственно погладил меня своей лапищей по растрепанным волосам, а потом убежал в зал разливать пойло заждавшимся клиентам. И хоть конкуренции у «Кормушки» не было, хубанин ревностно дорожил репутацией заведения.

Сит остался со мной, заботливо подложил мне под щеку кулек, набитый каким-то подозрительным пухом, бесцеремонно сунул в рот дольку вяленой фруктины из личных запасов хозяина, пытался отпаивать настоем ягод местной агавы.

А я плакала от горькой обиды и всячески обзывала напарника – шепотом, естественно, про себя. Сит же не вредный, просто он добросовестно выполняет распоряжения начальства. Выпив две кружки горячей подслащенной водички, я немного успокоилась и все равно чувствовала себя котенком беспомощным, как хотят, так и вертят те, кто сильней.

О работе на сегодня можно было забыть, отпустили пораньше, надеюсь, хоть не выгнали совсем. Фрайма тоже порадовать нечем, не оттого ли человек-«скелет» проковылял со мной всего полдороги и свернул на ближайшую мусорку, даже до бочка-дома не проводил. Но я все прекрасно понимаю, будучи очень голодным, Фрайм едва ли способен на проявление дружеских чувств.

В эту ночь долго не могла заснуть, под лопаткой жутко ныло, правой рукой невозможно пошевелить и настроение хуже некуда. Я тут совсем одна и каждый норовит подшутить, попрекнув «низким» происхождением. Нет никакого желания завтра тащиться в «Кормушку», останусь в мегабочке. Здесь тихо, уютно и тепло. Слабо мерцает пропитанный машинным маслом фитилек свечи – Фрайм подарил «лампадку» на новоселье. Скребется о пленку оконца мелкое насекомое вроде ночной бабочки.

А в помятой пластиковой баночке под свернутой курткой у меня припрятана особая пастила – пахнет не сырой рыбой, а настоящим земным мармеладом. И просто тает на языке… Такую элитную пастилу в прошлый раз Гарш лично паковал для Джелло – привет от знакомых контрабандистов. На Цоту чего только сверху не падает, кто успел – тот и съел.

Мне чудом удалось стянуть кусочек размером со спичечный коробок. Я уже неделю берегу, но сегодня «ящерке из Дейкос» крепко досталось, можно себя побаловать. Какой же забытый вкус сладкого лакомства. Ммм… везет же яссам – хоть они и страшилища, а знают толк в еде. А вот я скоро от нее отвыкну и начну с Рохо гоняться за крысами. Гарш принимает их по трети ларра за паленую тушку, я только сегодня узнала от Сита. Теперь понимаю, отчего от Рохо так скверно несет дымком.

Промаявшись почти до алого рассвета, я чудом сумела забыться, а когда открыла глаза, первым физическим ощущением был дикий голод. А получить годную кормежку могу только у Гарша. Значит, придется заступать на прежнее место, снова влезать в замкнутый круг: бочка-харчевня-бочка. Надеюсь, вчера я не слишком буйно себя вела и важный хубанин меня простит. С Ситом я быстро помирюсь, он отходчивый. Да, мы вроде и не сильно ругались.

Какой же болезненный укол, до сих пор неприятно двигать плечом… Сит заверил, что теперь мне не грозят местные мусорные болезни, и шансы продержаться на Цоте значительно выросли. «Значит, будем жить!»

Самое ужасное в моей ситуации – это четкое понимание, что никакой корабль за мной сюда не приплывет и не прилетит. Никто меня не вытащит с галактической свалки, тут и останусь до конца дней, а потом Фрайм-сеятель развеет мои кости по ветру.

Фрайм, правда, сеятель. Его далекие предки на Гиде многие века распахивали землю и сажали зерновые культуры, пока сианцы не решили испытать свою бомбу на их маленькой аграрной планете. Многие гиданцы тогда погибли, а дети выживших сильно изменились. Но в генах Фрайма сохранилось желание копать и сеять. Хотя бы что-нибудь бросать в открытую плоть земли, терпеливо ожидая урожая. Но древние кости не прорастут, не покроются плотью, не расцветут после обильных дождей.

Фрайм это понимает и все равно шепчет какие-то свои «крестьянские» заклинания, развеивая по заброшенному полигону пепел и прах – все, что осталось от существ разных рас, некогда нашедший покой в этой бесплодной пустыне. Фрайм – сеятель по духу, он нашел здесь свое дело и держится за него. А я? Думаю только о еде…

Легок на помине – полуживой скелет! Быстро вышагивает своими костылями, высоко поднимая тощие коленки. Вот уж кто настоящий кузнечик Цоты. И дружок Крысожор тащится следом, с трудом волочит за собой нагруженную тележку. Наверно, удачные были раскопки, говорят, власти недавно сбросили большую партию отходов на северной площадке. Фрайм только туда и таскался последние дни.

Но, завидев, что с края повозки свисают человеческие ноги, покрытые едва зажившими ссадинами, я быстро поднимаюсь с груды коробок и спешу навстречу приятелю. Что за странная находка попалась Фрайму на этот раз… Едва дыша от нетерпения задаю вопрос:

– Привет, Фрайм, что там у тебя?

– Нашел среди обломков биокапсулы. Скоро издохнет, – бесцветным голосом отвечал «скелет».

– Человек? Живой человек?!

Я разволновалась не на шутку, особенно, когда услышала, что речь идет о таком же транспорте, на котором сама когда-то достигла Цоты. А вдруг это еще один землянин, похищенный космическими извергами… Мне так нужен друг и соратник. Вместе мы бы одолели все невзгоды.

– Можно я посмотрю?

Я даже не стала дожидаться разрешения, стремительно откинула серую мешковину с того места, где должна находиться голова. О, Боже, настоящий земной мужчина! Невероятно красивый, лицо как у эстрадного исполнителя – кумира миллионов женщин по всему свету.

И даже мертвенная синева под глазами и багровый рубец на лбу не портили впечатления. Я смотрела как завороженная. Твердо очерченные полные губы, волевой подбородок с крохотной ямочкой, широкие темные брови, длинные волосы сбились в колтун, повисли грязными, сальными прядями, испачканы в крови… Его надо срочно спасать, он не должен погибнуть.

– Фрайм, что ты стоишь, давай его в больницу отвезем. Ну, скорее!

– Ари, ты не понимаешь, мы только оттуда.

У меня руки опустились и душа в пятки ушла. Неужели полная безнадега.

– И что вам сказали?

– Парень с Тарсин. Его не станут лечить. Тарсин и Сиана в состоянии холодной войны уже двадцать лет.

– Да что вы за люди такие! Сволочи инопланетные! Как так можно жить? А-а… что такое Тарсин?

Фрайм устало согнул свои ноги-костыли, опираясь о бортик повозки. Видно, очень устал с утра таскаться по разным делам.

– Тарсин – одна из самых развитых планет в нашей системе. Держится обособленно, считает себя самой культурной цивилизацией в Антарес и презирает чужаков. Хочет сравняться по влиянию с Сианой и даже как-то вступала в открытый конфликт, но силенки оказались малы. Больше спеси. Нет, сианские доктора никогда не станут спасать жизнь тарсианскому космолетчику. Этот экземпляр обречен.

– Предлагаешь сдаться с ходу, когда мы еще не пробовали… Фрайм, что нам делать?

– Ничего. Отвезу к себе, и когда перестанет дышать, позабочусь об останках.

– Он ведь еще жив, как ты можешь спокойно говорить об утилизации!

Я склонилась над неподвижным телом космонавта. Пусть не землянин, но очевидно, что мы очень похожи внешне – у него пропорции тела и облик земного мужчины, я не могу бросить его умирать без всякой попытки помочь.

– Оставь его мне и подскажи, как раздобыть лекарства. Здесь должны быть какие-то местные врачи, из ваших… э-э… коренных обитателей Цоты. Мы сами выходим парня, а потом он найдет работу и вернет нам долг. Хорошая ведь идея, согласись!

Но «скелета» не обманул мой фальшивый энтузиазм в описании радужных перспектив.

– Не стоит возиться, Ари, тарсиане жутко заносчивы и неблагодарны. Они похожи на сианцев, только больше любят жонглировать красивыми словами, играют в благородство. Если этот человек и выживет, то не станет нам помогать, мы для него – отбросы. Он перешагнет через тебя и найдет местечко получше, а ты останешься с разбитым сердцем.

– Слушай, Фрайм, с каких пор ты записался в пророки?

Мне хотелось заплакать от досады и беспомощности. Этот вечно голодный и вредный мусорщик с Гиды просто не хочет тратить время и средства на несчастного космолетчика. Еще и наговаривает на умирающего…

– Ну, как знаешь, я сама справлюсь. Оставь его мне и уходи.

– Брось, Ари, это совершенно пустая затея.

– Помоги занести в дом!

– Не стоит… уложим на ящики, потом можно сразу паковать для перевозки.

– Прекрати считать его покойником, ты сам еле ходишь!

– Но у меня еще не совсем засохли мозги! Ари, ты напрасно потратишь время.

Мы крепко повздорили, я разозлилась, назвала Фрайма бесчувственным мутантом и даже не пожелала доброго пути, когда он поплелся на свою свалку у кладбища. Меня возмутило такое равнодушие к пострадавшему тарсианину. Думала, изгои Цоты стараются друг друга поддерживать. Меня же «скелет» не бросил, я даже нарочно спрашивала, почему взялся помогать. Подозреваю, что в тот момент был сыт и потому благодушен.

На мой вопрос Фрайм расплывчато, мол, я женщина и была очень испугана в толпе бомжей – вот он меня пожалел, разогнал любопытных уродов, дал воды. Точно, воды… В первую очередь я попыталась напоить моего подопечного. С трудом разжала ему зубы и влила немного теплой жидкости, в которой размешала белковую таблетку. Хоть какая-то поддержка истощенному организму, но мои жалкие запасы продовольствия теперь исчерпаны. Ничего, я-то могу двигаться, заработаю себе провиант.

Значит, тарсианин. Похож на земного киноактера. Нереально красив даже в таком болезненном состоянии. Однако, крупных ран и ушибов на теле не видно, кости, вроде, тоже целы, лоб не горячий. Как же его лечить? И самое главное – чем лечить?

А мне так хочется иметь друга и защитника! Нельзя упускать редкий шанс, я сделаю для этого человека все, что смогу. Пока его грудь еще слабо колеблется от разреженного дыхания, буду стараться ради него.

Я обтерла тарсианина влажной тряпицей, потом обрывками своей чистой футболки перевязала кровоточащие ссадины. Было немного неловко видеть его наготу, я же никогда прежде не мыла чужих мужчин, но сейчас не до глупой стыдливости. Да, он молод и безупречно сложен, может, где-то на его планете осталась жена или любимая девушка.

Надо же, космолетчик с Тарсин! Вдруг он найдет возможность подать сигнал сородичам и после дипломатических переговоров с Сианой его заберут военные. Ух ты, даже руки затряслись от мысли, что он может взять меня с собой. Но что-то я размечталась. Для начала надо выходить парня. Надо достать еду и лекарства.

Из двух кусков палатки я соорудила некое подобие полога, чтобы свет не падал на лицо больному, прикрыла его до пояса самодельным покрывалом, под голову и плечи положила мою куртку – так ему должно быть удобно.

«Пожалуйста, доживи до моего возвращения, я принесу тебе поесть и, если повезет, какое-то укрепляющее средство. Сит может подсказать, он все знает».

На прощание я не удержалась и поцеловала тарсианина в бледную щеку. Хотелось разреветься, но я сдержалась. Сейчас мне надо быть сильной за двоих. Кроме меня никто не захотел ему помочь. Я – последняя надежда этого человека.