– На такой скорости? Раненые коровы бегают быстрее! Учитель Закона и Избиватель детёнышей-лягушат, ещё миля этих скачек вниз и вверх – и ты лопнешь и разорвёшься на куски! Сиди и думай! Надо составить план! Сейчас не время для погони! Они могут сбросить его, если мы подойдем слишком близко!

– Аррула! Ууу! Возможно, они уже уронили его, потому что устали нести! Кто может верить Бандар-Логу? Брось мне на голову дохлых летучих мышей! Дай мне грызть черные ночные черепа! Закатай меня в ульи диких пчел, чтобы они меня зажалили до смерти, и тогда похороните меня вместе с самой паршивой гиеной, потому что я самый несчастный из медведей! Арулала! Вахоя! О Маугли! Маугли! Почему я не предостерег тебя от шашней обезьяньего народа, вместо того чтобы бить тебя по голове? Теперь, возможно, я выбил из его головы дневной урок, и он останется один в Джунглях без Слов Наставления!

Балу зажал уши лапами и со стоном, поджав под себя ноги, катался взад и вперед по земле.

– По крайней мере, некоторое время назад он правильно произнес Все слова! – нетерпеливо сказала Багира. – Балу, у тебя нет ни памяти, ни здравого смысла, ни уважения к самому себе! Что подумают Джунгли, если я, Черная Пантера, свернусь калачиком, как дикобраз Икки, и буду выть?

– Какое мне дело до того, что подумают Джунгли? Возможно, он уже мертв!

– Если только они не сбросят его с ветки ради забавы или не убьют из праздности, я не боюсь за детеныша! Он мудр и хорошо обучен, и прежде всего у него есть глаза, которые заставляют Детей Джунглей опускать свои зенки. Но (и это великое зло) он во власти Бандар-Логов, а они, поскольку живут на деревьях, не боятся никого из нашего народа. Багира задумчиво лизнула переднюю лапу.

– Какой же я дурак! О, какой я – толстый, замшелый, серый, бессмысленный дурак, жалкий пожиратель червяков и корней! – сказал Балу, рывком распрямляясь, – Это правда, что говорил Хатхи, Дикий Слон: «У каждого свой страх», а они, Бандар-Логи, все, как на подбор, боятся Каа, Питона, Обитателя Скал. Он может вползать на деревья так же бесшумно, как и они. Он крадет молодых обезьян ночью! От его шепота и его имени у них холодеют хвосты! Пойдем к Каа!

– Что он сделает для нас? Он не из нашего племени, он безногий, и у него очень злые глаза! – сказала Багира.

– Он очень стар и очень хитер! А главное, он всегда голоден! – с надеждой сказал Балу. – Пообещай ему побольше коз!

– Он спит целый месяц после того, как поел! Может быть, он уже спит, а если бы даже и не спал, что, если бы он предпочитает сам убивать собственных коз?

Багира, которая мало что знала о Каа, естественно, во всём подозревала неладное.

– В таком случае мы с тобой, старый охотник, могли бы заставить его образумиться!

Тут Балу потерся выцветшим коричневым плечом о плечо Пантеры, и они отправились на поиски Питона Каа, Обитателя Скал.

Они нашли его растянувшимся на теплом уступе под полуденным солнцем, любующимся своим прекрасным новым сюртуком, потому что последние десять дней он был на пенсии, меняя старую кожу на новую, и теперь вернул себе былое великолепие и теперь то бросал свою большую тупорылую голову вдоль земли, то скручивал тридцать футов своего тела в фантастические узлы и изгибы, то облизывал губы длинным языком, думая о предстоящем роскошном обеде.

– Он ничего не ел! – сказал Балу с облегчением, увидев коричневый с желтыми крапинками сюртук Питона Каа, – Будь осторожна, Багира! Он всегда немного слеп после того, как сменил кожу, и очень быстро наносит удар!

Питон Каа на самом деле не был ядовитой змеей – на самом деле он презирал ядовитых змей как жалких трусов, но его собственная сила заключалась в крутых объятиях его колец, и если он когда либо однажды обхватил кого-то своими огромными кольцами, говорить было уже не о чем.

– Доброй охоты! – крикнул Балу, садясь на корточки. Как и все змеи его породы, Каа был глуховат и не сразу услышал зов. Затем он свернулся калачиком, готовый к любой неожиданности, и застыл, опустив голову.

– Доброй охоты всем нам! – ответил он, – Ого, Балу, что ты тут делаешь? Удачной охоты, Багира! По крайней мере, одному из нас нужна еда! Есть новости о дичи неподалёку? Лань или даже молодой самец? Я пуст, как высохший колодец!

– Мы охотимся! – небрежно ответил Балу. Он знал, что ни при каких обстоятельствах не следует торопить Каа. Он ведь слишком большой и сильный для этого.

– Разреши мне пойти с тобой! – сказал Каа, – Одна добыча для вас ничего не значит, Багира или Балу, а я… мне приходится ждать и ждать целыми днями на лесной тропинке и карабкаться полночи на случай, если случайно появится молодая обезьяна! Пшшшоу! Ветви уже не те, что были, когда я был молод. Гнилые ветки и сухие сучья кругом – вот и все, что осталось!

– Может быть, всё дело в твоем огромном весе? – сказал Балу.

– Да! Я, как вы можете убедиться, довольно длинный! – сказал Каа с некоторой гордостью, – Но, несмотря на все это, виноват только что выросший лес. Я был близок к тому, чтобы упасть вниз на последней охоте, очень близок, и звук моего скольжения, потому что мой хвост не был туго обёрнут вокруг дерева, разбудил Бандар-Логов, и они обозвали меня самыми злыми кличками, какие знали!

– Безногий, Желтый Земляной Червь? – подсказала Багира ему в усы, когда он пытался что-то вспомнить.

– Пшшшш! Меня когда-нибудь так называли? – сказал Каа.

– Что-то в этом духе они кричали нам в прошлую Луну, но мы их не замечали! Они могут болтать все – что угодно, даже то, что ты потерял все зубы и не можешь совладать ни с кем, кто крупнее козленка, потому что (они действительно бесстыдны, эти Бандар – логи), потому что ты боишься козлиных рогов, – сладким голосом продолжала Багира.

Змея, особенно старый осторожный питон вроде Каа, очень редко проявляет гнев, но Балу и Багира видели, как по обе стороны горла у Каа всё сильнее и сильнее вздуваются и вздуваются большие глотательные мышцы.

– Бандар-Логи передвинули свои земли! – тихо сказал он, – Когда я сегодня вышел на солнце, я слышал, как они кричали среди верхушек деревьев…

– Это… это Бандар-Логи, за которыми мы сейчас следуем, -сказал Балу, но слова застряли у него в горле, потому что впервые на его памяти кто-то из Детей Джунглей открыто признавался, что интересуется действиями Обезьян.

– В таком случае, несомненно, не так-то просто взять двух таких великих охотников – вожаков в их собственных Джунглях и заставить их идти по следу Бандар-Логов, не так ли? – вежливо спросил Каа, просто раздуваясь от любопытства.

– По сути дела, – начал Балу, – я всего лишь старый и иногда очень глупый учитель Закона у Сионийских волчат, а Багира здесь…

– …Это Багира, – сказала Черная Пантера, и её челюсти захлопнулись с такой силой, как будто она не верила в смирение, – Беда вот в чем, Каа… Эти похитители орехов и собиратели пальмовых листьев украли нашего детеныша, о котором ты, возможно, слышал…

– Я слышал кое-какие новости от Икки (его перья делают его порой самонадеянным и чересчур говорливым) о человеке, который был введен в волчью стаю, но я тогда не поверил. Икки полон историй, наполовину услышанных и очень плохо рассказанных… Верить ему можно далеко не всегда!

– Но это правда. Это такой человеческий детеныш, каких никогда не было, – сказал Балу. – Лучший, мудрейший и храбрейший из человеческих детенышей, мой лучший ученик, который прославит имя Балу во всех Джунглях, и, кроме того, я… мы… любим его, Каа…

– Тссс! Тссс! – сказал Каа, мотая головой из стороны в сторону. – Я тоже знаю, что такое любовь! Есть сказка, которую я мог бы рассказать, потому что…

– Для этого нужна хорошая, ясная, длинная ночь, когда мы все хорошо накормлены! – быстро сказала Багира, – Наш человеческий детеныш теперь в руках Бандар-Логов, и мы знаем, что из всех Детей Джунглей они боятся только Каа…

– Да-а… Они боятся меня одного… У них есть веская причина-а.., – неспешно прошептал Каа, – Болтают, глуп-пые, тщ-щееславные, пуст-тые, наивные, разболтанные, болтливые обез-зья-ны. Но челове-еку в их руках не очень хорош-шо… Ему не повез-зло. Они устают от орехов, которые собирают, и бросают их вниз-ззз! Они нос-сят ветку полдня, намереваясь сделать с ней великие дела, а потом ломают ее пополам. Этому человеку не позавидуеш-шь! Меня тож-же называли «ж-жёлтая сухопутная рыба», не так ли-ииии?

– Червяк! Червяк! Земляной червяк! – поправила Каа Багира, – а также они обзывали тебя другими словами, которые я не могу сейчас сказать, так это стыдно! О, как мне стыдно!

– Мы должны напомнить им, что они должны хорошо отзываться о своём хозяине! Ааа! Шшшш! Мы должны помоч-чь им возродить их блудливые воспоминания! Куда же они пошли с детеныш-шем?

– Одни Джунгли знают это! Кажется, ближе к закату! – сказал Балу, – Мы думали, ты знаешь, Каа…

– Я? Как-ккк? Я беру их, когда они попадаются мне на пути, но я не охочусь ни на Бандар-Логов, ни на лягушек, ни на зеленую пену, если уж на то пошло-ооо!

– Вверх! Вверх! Вверх! Вверх! Хило! Илло! Илло! Смотри вверх, Балу из Сионской Волчьей Стаи!

Балу поднял голову, чтобы посмотреть, откуда доносится голос, и увидел Орла Ранна, который спускался вниз, и Солнце отражалось от его поднятых крыльев. Ранну уже приспела пора отправляться спать, но он облетел все Джунгли в поисках Медведя и не нашел его в густых зарослях.

– Что это? – спросил Балу.

– Я видел Маугли среди Бандар-Логов. Он велел мне передать тебе всё! Я наблюдал за ним! Бандар-Логи унесли его за реку, в Город Обезьян – в Холодные Пещеры. Они могут оставаться там всю ночь, могут быть там десять ночей, или час! Я велел Летучим Мышам наблюдать за ними в темное время! Это мое послание! Доброй охоты всем вам, тем, кто Внизу!

– Полный желудок и крепкого сна тебе, верный Ранн! – воскликнула Багира. – Я вспомню о тебе на моей следующей охоте и отложу лучшую обезьянью голову для тебя одного, о лучший из Орлов!»

– Полноте! Полноте! Мальчик сдержал слово Мастера. Он правильно передал Великие Слова Птиц! Я не мог поступить иначе! – и Ранн снова отлетел, направляясь к своему насесту.

– Он не забыл воспользоваться Словом Джунглей! – с гордостью сказал Балу, – Подумать только, что этот юноша помнил Великие Слова Птиц, даже когда его волокли по деревьям!

– Она вонзилась в него очень сильно! – сказала Багира, – Но я горжусь им, и теперь мы должны отправиться в Холодные Пещеры!

Все они знали, где находится это место, но мало кто из обитателей Джунглей бывал там, потому что то, что они называли Холодными Пещерами, было старым заброшенным городом, затерянным и погребенным в Джунглях, а звери редко пользовались этим местом, потому что там когда-то жили люди. Дикие кабаны – да, порой забегали туда, но Охотничьи Племена – нет. Кроме того, обезьяны жили там настолько, насколько вообще можно было сказать, что они живут где угодно, и ни одно уважающее себя животное не попадалось им на глаза, и не заглядывало туда, кроме как во время засухи, когда в полуразрушенных резервуарах и бассейнах было можно найти хоть каплю воды.

– Тссс! Тссс! – сказал Каа, мотая головой из стороны в сторону.

– Туда придётся путешествовать добрую половину ночи, даже если двигаться очень быстро! – сказала Багира. Слушая её, Балу стал очень серьезен.

– Я пойду так быстро, как только смогу! – сказал он с тревогой.

– Мы не смеем ждать тебя! Следуй за нами, Балу! Мы должны идти быстрым шагом – Каа и я!

– Ногами или не ногами, но я могу идти в ногу со всеми твоими четырьмя, – коротко ответил Каа.

Балу пытался не отставать от них, но ему пришлось сесть, тяжело дыша, и они оставили его, чтобы он мог продолжить путь один в то время как Багира неслась вперед быстрым галопом настоящей Пантеры. Каа ничего не сказал, но, как ни старалась Багира быть впереди, огромный Питон держался на одном уровне с ней. Когда они добрались до горного ручья, Багира обогнала их, потому что, пока Каа плавал, она перепрыгнула через него, его голова и два фута шеи торчали из воды, но на ровной земле расстояние Каа быстро нагнал Багиру.

– Клянусь сломанным замком, который освободил меня, – сказала Багира, когда наступили сумерки, – ты не склонен медлить!

– Я голоден! – сказал Каа, – Кроме того, они назвали меня пятнистой лягуш-шкой!

– Червем! Земляным болотным червем! Да еще жёлтым!

– Все равно! Идём дальш-ше! – и Каа, казалось, полетел по земле, отыскивая глазами кратчайшую дорогу и держась ее.

В Холодных Пещерах обезьяны совсем забыли о друзьях Маугли. Они принесли мальчика в Затерянный Город и были очень довольны собой. Маугли никогда прежде не видел древних Индийских городов, и хотя теперь это была почти целиком груда развалин, город до сих пор казался очень привлекательным и красивым. Какой-то король построил его давным-давно на небольшом холме. Все еще можно было проследить каменные мостки, ведущие к разрушенным воротам, где последние щепки дерева свисали с проржавевших петель. Деревья росли на стенах, зубчатые стены были разрушены и обветшали, а из окон башен свисали дикие сплетённые лианы.

Огромный дворец без крыши венчал холм, мрамор внутренних двориков и фонтанов был расколот и покрыт красными и зелеными пятнами, а самые булыжники двора, где когда-то содержались королевские слоны, проросли травой и молодыми деревцами. Из дворца можно было видеть ряды белых домов без крыш, из которых некогда состоял город, похожий теперь на пустые сгнившие соты, наполненные чернотой – бесформенный размером с дом каменный истукан, который когда-то был идолом на главной площади, где сходились четыре дороги, ямы и впадины на углах улиц, где когда-то располагались общественные колодцы, и разрушенные купола храмов с дикими фигами, растущими по их бокам. Обезьяны называли это место своим городом и делали вид, что презирают Детей Джунглей за то, что они живут в лесу. И всё же они никогда не знали, для чего построены эти здания и как ими пользоваться. Они сидели кругами в зале Королевского Совета, выискивая блох и притворяясь мужчинами. Или они вбегали и выбегали из домов без крыш, собирали в углу куски штукатурки и старых кирпичей, припрятывали их, тут же забывали, где их спрятали, дрались и плакали в толпе, а потом бросались играть вверх и вниз по террасам королевского сада, где трясли розовые деревья и апельсины, чтобы посмотреть, как падают на землю переспелые фрукты и цветы. Они исследовали все проходы и тёмные туннели во дворце и сотни маленьких темных комнат, но так и не вспомнили, что видели и чего не видели; и так они целыми днями и слонялись поодиночке, по двое или толпами, говоря друг другу, что они поступают, как люди. Они пили из резервуаров, и вода становилась мутной, и потом они дрались из-за нее, и тогда они все вместе собирались в толпы и кричали:

 
«В Джунглях всяких тварей много!
Сколько ни туси в пути,
Но мудрее, и сильнее, и добрее Бандар-Лога,
Не найти, о, не найти!»
 

Потом все их игрища начинались с начала, пока они не уставали от своего города и не возвращались к вершинам деревьев, надеясь, что Дети Джунглей заметят их.

Маугли, воспитанный по Законам Джунглей, не любил и не понимал такой жизни. Ближе к вечеру обезьяны затащили его в Холодные Пещеры и, вместо того чтобы лечь спать, как это сделал бы Маугли после долгого путешествия, они взялись за руки и запели свои дурацкие песни. Одна из обезьян произнесла речь и сказала своим спутникам, что поимка Маугли знаменует собой нечто новое в мировой истории племени Бандар-Логов, так как Маугли собирается показать им, как плести палки и трости, чтобы сделать шалаш и защитить их от дождя и холода. Маугли подобрал несколько ползучих растений и принялся плести из них, а обезьяны попытались подражать ему, но через несколько минут потеряли к нему всякий интерес и, кашляя, стали дергать своих друзей за хвосты или прыгать на четвереньках…

– Я хочу есть! – сказал Маугли, – Я чужой в ваших Джунглях! Принесите мне еды или дайте мне разрешение охотиться здесь!

Двадцать или тридцать обезьян бросились к нему с орехами и дикими плодами. Но они начали драться по дороге, и им пришлось вернуться с тем, что осталось от плода. Маугли был зол, зол и голоден и время от времени бродил по пустому городу, призывая чужаков на охоту, но никто не откликался на его призывы, и Маугли чувствовал, что он действительно попал в очень скверное место.

«Все, что Балу говорил о Бандар-Логах, оказалось правдой! – подумал он про себя. – У них нет ни закона, ни охоты, ни вождей – ничего, кроме глупых слов и вороватых рук. Так что если я умру с голоду или умру здесь, это будет моя вина. Но я должен попытаться вернуться в свои Джунгли. Балу, конечно, побьет меня, но это лучше, чем гоняться за глупыми розовыми листьями с Бандар-Логами!»