Цитаты из книг автора «Редьярд Киплинг»

Медицинские познания ламы ограничивались, конечно, сочувствием. Он верил, что испражнения вороной лошади, смешанные с серой и зашитые в змеиную кожу, являются хорошим противохолерным средством. Но символика интересовала его гораздо больше, чем наука.

Хурри Чендер вышел из-за голубятни, чистя зубы, как подобает ритуалу. Мясистый, с толстыми бедрами, с бычьей шеей и низким голосом, он совершенно не производил впечатления «боязливого человека».

– Увы! Мои заговоры! Неужели добродетельная женщина продолжает настаивать на новом амулете? – Очень упорно! – Придется написать, иначе она оглушит меня своим шумом. – Он стал рыться в складках одежды, отыскивая футляр с письменными принадлежностями.

– Клянусь Юпитером, они не черные люди. Конечно, с черными людьми я могу делать что угодно. Они – русские и самые бессовестные люди. Я… я не хочу иметь дела с ними без свидетелей.

Первый раз в жизни Ким вздрогнул от чувства гордости (которое может все же привести к смертельной пропасти) при похвале департамента – заманчивой похвале от сотрудника, ценимого другими сотрудниками.

Старая госпожа сохраняла все традиции гостеприимства и принуждала к тому же и своего зятя, который находился вполне под башмаком у своего дамского окружения и покупал покой ценою займов у ростовщика. Годы не ослабили ни ее языка, ни памяти, и из скромно закрытого решеткой верхнего окна, в присутствии не менее полудюжины слуг, она осыпала Кима комплиментами, которые привели бы в полное смущение европейских слушателей.

Она добродетельна, но чрезмерно болтлива.

И Ким, любивший его бессознательно, полюбил его за эти рассказы. Итак, они шли, наслаждаясь полным блаженством, воздерживаясь, как требуют Правила, от дурных слов, алчных желаний, не объедаясь, не ложась спать на высокие постели, не надевая дорогих одежд

Каждый долгий день воздвигал новую преграду, отделявшую Кима от его расы и материнского языка. Он вернулся к мыслям и сновидениям на местном языке и машинально следовал церемониалу ламы при еде, питье и то есть Ум старика все более и более возвращался к своему монастырю, как и глаза его постоянно оборачивались к прочным снегам. Река мало беспокоила его.

Всеобщий Друг, – лама прямо взглянул на Кима. – Я – старик, довольствующийся вполне внешним видом природы, как ребенок.