На людях Михелина не скрывала своих чувств к мужу, и он старался вести себя соответствующе. Но наедине Винченцо общался с ней, как с другом. Чтобы спасти брак, Михелина готова была найти суррогатную мать и убедила в этом и мужа.

– Почему ты не посидишь, пока мы говорим? – Принц решил сменить тему.

– Спасибо, – кивнула Эбби и села.

Винченцо опустился на соседний стул.

– Как ты на самом деле себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Уезжая по делам, я просил, чтобы мне сообщали о твоем здоровье. Каждый раз я слышал это «хорошо».

– Не удивлена. Что-то подсказывает мне, что ты уже становишься слишком заботливым отцом.

– Если ты имеешь в виду, что я замучаю тебя своими вопросами, то, боюсь, ты права. Раз мы знакомы с тех пор, как тебе было двенадцать, я уверен, что смогу положиться на хранителя моего ребенка. Доктор Де Лука сказал, что у тебя подскочило давление во время похорон, но потом все нормализовалось, и сейчас у тебя прекрасное здоровье.

Эбби хитро посмотрела на Винченцо.

– Говорят, что только твой доктор знает все наверняка, но не забывай, что он мужчина и многого даже не подозревает.

Винченцо рассмеялся, и как это было приятно – смеяться. Он уже и забыл об этом.

– Буду иметь в виду.

– Так что же говорит личный врач принца о здоровье будущего отца?

– Я был отвратительно здоров при последней проверке.

– Хорошие новости для твоего малыша, который надеется на долгую, богатую жизнь со своим папочкой.

Папочкой Эбби называла своего отца, и их дружным отношениям мог позавидовать любой родитель. Винченцо тоже мечтал стать таким же хорошим отцом, как и его собственный.

– Ты отклоняешься от темы. Я хочу знать правду о твоем состоянии, – снова начал Винченцо.

– Правду? – Эбби улыбнулась уголками губ. – Так, давай я вспомню. Я постоянно хочу спать, чувствую себя опухшей, и меня наконец посетила mal di mare^[1].

Эбби всегда могла описать простые вещи умными словами. Они оба рассмеялись.

– Доктор Де Лука дал мне лекарство и пообещал, что все пройдет. К седьмому месяцу я вновь почувствую себя уставшей.

– Он слишком тебя опекает?

– Вообще-то нет. Раз в неделю я захожу в клинику перед работой. Он осматривает меня, говорит, что все хорошо и я укладываюсь в график. Ты представляешь, что твой ребенок размером всего одну пятую дюйма? – Такой большой? – шутливо отозвался принц. Он был поражен, что Эбби носила в себе часть его. Он хотел бы не смотреть на нее как на женщину. Винченцо подозревал, что Эбби тоже надо смириться с фактом, что теперь они будут следить за беременностью без его жены. Наверное, она тоже чувствовала вину, потому что о таких отношениях они и не думали…

– Малыш растет. Врач дал мне два буклета. Один для тебя – «Анатомия для будущих отцов». – Она открыла ящик и протянула книжечку Винченцо.

– «Десять ступеней беременности». Почему десять, а не девять?

– Это писала женщина, ей лучше знать.

Ему нравились ее шуточки и легкость, с которой она обо всем говорила. Винченцо пролистал буклет и положил в карман. Вечером у него будет возможность почитать.

– Спасибо. Теперь расскажи о твоих клиентах. Чье дело не дало тебе поспать сегодня?

– Дело Джордано. У меня есть подозрение, что кто-то блокирует его инициативу из политических соображений.

– Расскажи.

Эбби удивленно подняла брови.

– Ты умрешь от скуки.

– Я рискну.

Девушка достала одну из папок и протянула Винченцо. Он начал читать: «Как было установлено, главным ограничением импорта в Арансию является бюрократия. Для получения сертификатов на ввоз продуктов может уйти до восьми месяцев. Либо их и вовсе не дадут. Если бы процедура была упрощена, рост импорта принес бы Арансии прибыль, обеспечивая ее дорогими сезонными продуктами. – Винченцо было интересно, так как он сам общался с важными экспортерами во время своей поездки. – В настоящий момент сетевые гипермаркеты сотрудничают не напрямую с импортом, а с основными поставщиками апельсинов и лимонов как с посредниками. Синьор Джордано, представляющий розничных поставщиков, вторгся на рынок импорта, изменив долго существовавшее сотрудничество. Он следует другой стратегии, основанной на более высокой конкуренции, начальной ввозной пошлине и местных закупках, что принесет больше прибыли Арансии».

Винченцо инстинктивно понимал, что синьор Джордано что-то задумал.

«Синьор Масала, представитель импортеров, пытается воспрепятствовать его действиям. Он обещал поставщикам долгосрочные контракты без ввозных пошлин. Цифры, фигурирующие в этом договоре, явно говорят в пользу плана синьора Джордано. Я представлю эти документы суду, чтобы показать: высококачественные продукты при быстром получении одобрения улучшат экономику».

Винченцо передал бумаги Эбби. Ее знание и понимание экономической ситуации в стране поразили его.

– У Джузеппе Масалы есть последователь, известный своими жесткими нападками на торговую комиссию.

Эбби нахмурилась.

– Очевидно, он еще старой закалки. Синьор Джордано предлагает новые идеи. Его статистика показывает, что Арансия может повысить импорт топлива, автомобилей, сырья, химикатов, электронных устройств и продуктов. Информация по прошлым годам доказывает, что его идеи будут работать.

– Я буду рад, если его идею пропустят, но в лобби слишком сильные противники.

– Адвокат синьора Масалы не спешит пока давать мне ответ.

– И что ты планируешь делать дальше?

– Я планирую взять его в суд, чтобы показать причины. Но дел, назначенных к слушанию, очень много, так что должно пройти какое-то время.

– Кто судья?

– Маскотти.

Судья был хорошим другом отца Винченцо.

– Ты борешься за правое дело. Я в тебя верю, Эбби, и знаю, что ты добьешься своего.

– Твой оптимизм внушает мне надежду.

Эбби была дружелюбной, но сохраняла профессиональную дистанцию. К разочарованию Винченцо, ему явно хотелось большего: провести время в комфортной обстановке и говорить, как раньше. Ее комнаты для этого не подходили.

Ее телохранительница уже знала, что он навестил Эбби, и знает, сколько времени он с ней провел. Винченцо хотелось доверять Ангелине, но никогда нельзя быть уверенным, где скрываются враги. Этому его достаточно рано научил отец. А значит, нужно вернуться к делу.

– Доктор выслал мне расписание твоих визитов. Следующий визит в восемь недель состоится в пятницу, первого мая. Я собираюсь пойти с тобой и организовал встречу с психологом.

– У тебя будет время? – Эбби удивилась.

– Пока мы не виделись, у меня было много дел, о которых я уже доложил королю. Поэтому у меня есть возможность высвободить время для своих новых обязанностей как отца.

Эбби захохотала.

– Иногда ты очень смешной, Винченцо.

Никто его никогда так не называл, кроме Эбби. Ему не хотелось прерывать веселья, но ему нужно было обсудить еще один важный момент.

– Твои слова о похоронах напомнили мне о том, как ты заботилась о Михелине. Я хотел объяснить, почему мы не позвали тебя.

Эбби нервно облизнула губы.

– Отец уже все объяснил. Конечно, никто не хочет, чтобы слухи омрачили твою жизнь. Но позволь мне сказать, как я любила Михелину и восхищалась ею. Я очень скучаю по нашим разговорам и сожалею об ее уходе.

– Она тоже любила тебя.

– Мне… Мне хотелось бы найти способ унять твою боль. Но его нет. Лишь время сможет залечить раны. – У тебя есть все права так говорить, ведь ты потеряла свою мать.

– Я признаю, что это были тяжелые времена для нас с отцом, но мы справились. И сейчас жгучая боль утихла.

Когда он увидел страдания Карло Лоретто, понял, насколько повезло им познать настоящую любовь. Эбби выросла, зная, что ее родители боготворят друг друга. Ее можно было простить за веру в то, что у них с Михелиной столь же счастливый брак. Брак, который закончился именно тогда, когда у них появилась надежда.

– Отец объяснил тебе, почему я не звонил все это время?

– Да. Хотя вы с Михелиной сказали звонить в любой момент, если возникнут проблемы, мы с отцом это обсудили и решили, что лучше общаться через твоего личного помощника Марселло.

– Я согласен.

Так точно будет лучше. И Эбби все понимала.

Не будет звонков – не будет возможности кому-то их проследить. Теперь, когда Эбби носила его ребенка, они вступали на совершенно новую территорию.

Винченцо надеялся, что сплетней не возникнет, и он не прекратит доверять прислуге. Но он знал, что в каждом дворце случается всякое.

– Мне пора идти, и я хочу попросить тебя еще кое о чем. На фестиваль приехала мать Михелины с сыновьями. Она хотела бы встретиться с нами в девять утра в парадной гостиной.

Эта встреча беспокоила Винченцо: не столько из-за ссоры, которая произошла между дочерью и королевой перед смертью принцессы, сколько из-за того, что он так и не смог подарить любовь Михелине. Его мучило чувство вины, и он с ужасом ждал этой аудиенции. Но свекровь не принимала отказов.

– Твой отец прояснит этот вопрос с твоим начальником, и он поймет, почему ты немного задержишься.

– Хорошо.

«Вряд ли все будет хорошо, но я буду там, чтобы защитить Эбби», – подумал Винченцо.

– Тогда спокойной ночи.

– Добро пожаловать домой, Винченцо, и buonanotte!^[2] – улыбнулась Эбби.

– Sogni d’oro^[3].