Цитаты из книги «Мы умели верить»

Нора же относилась к другому типу, обретавшему, вероятно, к старости свои детские лица. Йель смотрел на Нору и видел пятилетнюю голубоглазую девочку, озорную и не по годам смышленую. Возможно, дело было в ее улыбке и в том, как она подпирала щеки всеми пальцами.

Он не сразу обратил внимание на кровать: Чарли выложил драже «M&M’s» в виде слова «ПРОСТИ». Букву «П» – из коричневых, «O» – из жёлтых и так далее. Йель усмехнулся и съел три оранжевых драже из буквы «И». Извинения Чарли всегда отличались оригинальностью и вкусом. Самое большее, на что был способен Йель, это жалкая записка

«Мы умели верить, как никто другой. И никто не волновал меня сильнее, чем эти ребята – они встретили свою первую весну в одно время со мной и увидели перед собой смерть, и были помилованы, а теперь гуляют этим долгим бурным летом»

«…мир – это чудо, но порции малы» Ребекка Хейзелтон, «Убойное чтиво»

И думала, что, возможно, любить кого-то так долго можно, только если его уже нет на свете. Разве можно любить столько лет живого, полного пороков человека?

По мере того, как болезнь его прогрессировала, он все чаще думал так о людях, в первую очередь о Чарли, и обо всех других, живых и мертвых: не как о сумме разочарований, что они доставили ему, а как обо всех надеждах, которые были в них заключены, обо всех обещаниях.

Но главное, картина была на месте – залогом любви. Да, безнадежной, обреченной, ревнивой, нелепой любви, но разве любовь бывает другой?

– Я думаю, это самая грустная вещь на свете – разлюбить кого-то. Не возненавидеть, а разлюбить.

– Я думаю, это самая грустная вещь на свете – разлюбить кого-то. Не возненавидеть, а разлюбить. –

Они были живым домино. Как Тедди мог не видеть, что он – следующая костяшка?