Глава 3

Рин и Нэчжа последними остались в главном зале, переделанном из храма на третьем ярусе. Хотя зал был не особо велик, тускло освещенное убранство создавало иллюзию простора, а люди внутри казались меньше. Рин решила, что так и должен чувствовать себя человек в присутствии богов и наставников.

Первый курс, всего пятьдесят студентов, сидел на коленях, по десять человек в ряду. Сложив руки на коленях, щурясь и осматриваясь в тревожном предвкушении. Вокруг них сидели старшекурсники, непринужденно болтая. Смех звучал громче обычного, как будто они специально хотели вызвать неловкость у первогодков.

Через несколько секунд после того как Рин села, распахнулась дверь и появилась миниатюрная женщина, ниже самого мелкого первокурсника. Она двигалась по залу поступью воина – с прямой спиной, четко и уверенно.

За ней шли пять мужчин и одна женщина в темно-коричневых рубахах. Они встали в ряд за ее спиной и перед учениками, спрятав руки в длинных рукавах. Кадеты умолкли и встали, сложив ладони перед собой и опустив головы в легком поклоне. Рин и остальные первокурсники быстро последовали их примеру.

Женщина оглядела их и жестом велела сесть.

– Добро пожаловать в Синегард. Меня зовут Цзима Лайн. Я главный наставник этой школы, командир синегардских резервистов и бывший командующий императорским ополчением Никана.

Четкий и ледяной голос Цзимы прорезал воздух, как клинок.

– Это наставники Синегарда, – представила Цзима стоящую за своей спиной шестерку. – Они будут учить вас в течение первого года, а в его конце по итогам финальных испытаний решат, кто станет кадетом.

Наставники выглядели торжественно, один серьезнее другого. Никто не улыбался. Каждый носил пояс своего цвета – красный, синий, фиолетовый, зеленый и оранжевый.

Кроме одного. Мужчина слева от Цзимы был без пояса. Его рубаха тоже отличалась – без вышивки по краю, без эмблемы Красного императора справа на груди. Он был одет так, словно впопыхах натянул бесформенное коричневое одеяние.

Волосы этого наставника были совершенно седыми, как борода учителя Фейрика, но он был совсем не так стар. Лицо без морщин, но и не молодое, трудно определить возраст. Во время речи Цзимы он поковырялся мизинцем в ухе, поднес палец к глазам и осмотрел его.

Потом резко поднял голову, перехватил взгляд Рин и усмехнулся.

Она поспешно отвернулась.

– Все вы здесь, потому что получили наивысший в стране балл на кэцзюй, – сказала Цзима, великодушно раскинув руки. – Ради чести учиться здесь вы превзошли тысячи других претендентов. Мои поздравления.

Первогодки смущенно переглядывались, не зная, следует ли им себе поаплодировать. Раздались несколько несмелых хлопков.

Цзима улыбнулась:

– В следующем году пятую часть из вас отчислят.

Тишина стала пронзительной.

– У Синегарда нет ни времени, ни ресурсов, чтобы обучать любого, кто грезит о боевой славе. Солдатами могут стать даже неграмотные крестьяне. Но мы не воспитываем солдат. Мы воспитываем генералов. Людей, в чьих руках будущее империи. И потому, когда я решу, что кто-то из вас не стоит нашего времени, его попросят нас покинуть. Обратите внимание, что вам не дадут возможности выбирать предметы. Мы считаем, что подобный выбор не следует доверять студентам. После первого года вы получите оценки по всем предметам: Боевое искусство, Стратегия, История, Оружейное дело, Лингвистика и Медицина.

– И Наследие, – вмешался седой наставник.

У Цзимы дернулся левый глаз.

– И Наследие. Если после Испытаний в конце года вас признают пригодными по одному из этих предметов, вы продолжите обучение в Синегарде. И станете кадетами.

Цзима махнула в сторону старшекурсников. Только сейчас Рин заметила, что цвета нарукавных повязок кадетов соответствуют поясам наставников.

– Если ни один наставник не захочет взять вас кадетом, вас попросят покинуть академию. Обычно остается только восемьдесят процентов первокурсников. Оглядитесь. Это значит, что в следующем году два человека из вашего ряда уйдут.

Рин огляделась, стараясь подавить волну паники. Она-то считала, что поступление в Синегард гарантированно сделает академию ее домом на следующие пять лет, а потом обеспечит стабильную карьеру.

Она не осознавала, что через несколько месяцев ее могут отправить домой.

– Мы исключаем студентов по необходимости, а не от жестокости. Наша задача – воспитывать элиту, лучших из лучших. Мы не можем зря терять время на дилетантов. Хорошенько присмотритесь к однокурсникам. Они станут вашими близкими друзьями, но и серьезными соперниками. Вы будете бороться друг с другом за право остаться в академии. Мы считаем, что благодаря этой состязательности проявятся самые талантливые. А бесталанных отправят домой. Если вы этого заслужите, то на следующий год станете кадетами. Если же нет… что ж, тогда вам и не стоило сюда приезжать.

При этих словах Цзима посмотрела прямо на Рин.

– И напоследок хочу вас предупредить. Я не потерплю наркотики на территории академии. Если у вас найдут хоть щепотку опиума, если схватят ближе десяти шагов от запрещенных веществ, вас вышвырнут из академии прямиком в тюрьму Бахры.

Цзима обвела их последним суровым взглядом и отпустила взмахом руки.

– Удачи.

Рабан, тот кадет, что вмешался в драку Рин и Нэчжи, повел их из главного зала к общежитию на нижнем ярусе.

– Вы первогодки, а потому со следующей недели приступите к обязанностям по уборке, – сказал Рабан, обернувшись. Его голос звучал мягко и ободряюще, так говорят деревенские лекари, прежде чем ампутировать руку или ногу. – Первый колокол звонит на рассвете, занятия начинаются через полчаса. Если до этого не успеете в столовую, останетесь без завтрака.

Мальчики жили в самом крупном, трехэтажном здании, построенном, похоже, гораздо позже того, как территорию академии захватили у монахов. Женское общежитие, наоборот, было крохотным одноэтажным зданием, которое, вероятно, монахи использовали для медитации.

Рин ожидала, что в спальне будет ужасно тесно, но обнаружила только две занятые кровати.

– Три девочки в один год – это рекордное число, – сказал Рабан, прежде чем оставил их обустраиваться. – Наставники потрясены.

Оставшись наедине, три девочки осторожно оценивали друг друга.

– Меня зовут Нян, – представилась та, что слева от Рин. У нее было круглое, дружелюбное лицо, ритмичный диалект выдавал северное происхождение, но все же был не таким неразборчивым, как синегардский. – Я из провинции Кролик.

– Очень приятно, – протянула вторая девочка. Она рассматривала простыни. Пощупала тонкую, не вполне белую ткань пальцами, скривилась и отпустила простыню. – Венка, – без энтузиазма представилась она. – Я из провинции Дракон, но выросла в столице.

Венка была типичной синегардской красавицей – белокожая и стройная, как тростинка. Рядом с ней Рин ощущала себя грубой и вульгарной.

Она поняла, что обе выжидающе смотрят на нее.

– Рунин, – сказала она. – Можно просто Рин.

– Рунин. – Венка искорежила ее имя синегардским акцентом, покатав слоги на языке, как кусочки невкусного блюда. – Что это за имя?

– Южное. Я из провинции Петух.

– Вот почему ты такая смуглая, – скривила губы Венка. – Как коровий навоз.

Ноздри Рин раздулись.

– Как-то раз я вышла на солнце. Тебе тоже стоит попробовать.

Как и предупреждал учитель Фейрик, занятия изматывали. Тренировка по Боевому искусству началась на рассвете следующего дня, во дворе второго яруса.

– Это еще что? – Наставник Цзюнь в рубахе с красным поясом с написанным на лице отвращением осмотрел кучку студентов. – Постройтесь в ровную шеренгу, не толпитесь, как перепуганные несушки.

Кустистые брови Цзюня почти встречались на переносице, и оттого смуглое лицо постоянно выглядело недовольным, словно надвинулась грозовая туча.

– Выпрямите спины. – Голос Цзюня соответствовал лицу – сердитый и безжалостный. – Смотреть вперед. Руки за спину.

Рин постаралась скопировать позы стоящих перед ней однокурсников. Левое бедро зачесалось, но она не осмелилась его тронуть. Она слишком поздно поняла, что нужно было сходить в туалет.

Цзюнь расхаживал перед студентами, довольный тем, что они стоят в таких неудобных позах. Рядом с Нэчжой он остановился.

– Что это с твоим лицом?

Под левым глазом Нэчжи расплылся впечатляющий фингал – яркое фиолетовое пятно на безупречной скуле.

– Подрался, – промямлил Нэчжа.

– Когда?

– Вчера вечером.

– Тебе повезло, – сказал Цзюнь. – Если бы это произошло позже, я бы тебя отчислил. – Первое и самое важное правило в моем классе, – сказал он, повысив голос, чтобы все слышали, – никаких безответственных драк. Вы овладеете смертоносными приемами. Если применять их неправильно, можно нанести серьезные раны себе и партнеру по тренировке. Если будете драться, я выгоню вас из своего класса и буду настаивать на исключении из Синегарда. Всем ясно?

– Да, наставник, – ответили они.

Нэчжа оглянулся через плечо и бросил на Рин полный яда взгляд. Она сделала вид, что не заметила.

– Кто уже обучался боевым искусствам? – поинтересовался Цзюнь. – Поднимите руки.

Почти весь курс поднял руки. Рин в панике оглядывалась. Неужели многие уже тренировались до академии? И где же? Насколько они ее опередили? А если она не сумеет их догнать?

– Сколько лет? – спросил Цзюнь у Венки.

– Двенадцать, – ответила та. – Я обучалась стилю Мягкий кулак.

Рин вытаращила глаза. Это значит, Венка тренировалась с тех пор, как начала ходить.

Цзюнь показал на деревянный манекен.

– Серповидный удар ногой из-за спины. Снеси ему голову.

Снести голову? Рин с сомнением посмотрела на манекен. Голова и корпус были вырезаны из единого куска дерева. Голова не привинчивалась, а накрепко соединялась с торсом.

Однако Венку это ничуть не смутило. Она заняла позицию, бросила взгляд на цель, развернулась в прыжке и пнула ногой по голове манекена. Пятка пронеслась в воздухе по четкой дуге.

Нога впечаталась в голову манекена, снесла ее, и та отлетела. Голова с грохотом закатилась в угол, к стене.

У Рин отвисла челюсть.

Цзюнь одобрительно кивнул и отпустил Венку. Она с довольным видом вернулась обратно в шеренгу.

– Как она это сделала? – спросил Цзюнь.

По волшебству, решила Рин.

Цзюнь остановился перед Нян.

– Ты. Выглядишь озадаченной. Как, по-твоему, она это сделала?

Нян встревоженно прищурилась.

– Ци?

– Что такое ци?

Нян покраснела.

– Э‐э‐э… Внутренняя сила. Энергия духа?

– Энергия духа, – повторил наставник Цзюнь и фыркнул. – Деревенская чепуха. Те, кто превозносят ци до уровня загадки или сверхъестественных способностей, оказывают медвежью услугу боевым искусствам. Ци – не что иное, как обычная энергия. Та же самая, что бежит по вашим кровеносным сосудам и легким. Та же энергия, что заставляет реки течь вниз, а ветер дуть.

Он поднял руку и показал на колокольную башню пятого яруса.

– В прошлом году двое прислужников установили новый колокол. Сами они никогда бы не подняли его на такую высоту. Но с помощью хитроумной системы веревок два человека среднего телосложения сумели поднять предмет в несколько раз больше собственного веса. Этот же принцип, только в своей противоположности, работает и в боевых искусствах. В вашем теле – ограниченный запас энергии. Никакие тренировки не позволят вам исполнить сверхъестественные трюки. Но при должном упорстве и знаниях, куда нанести удар и когда…

Цзюнь обрушил кулак на корпус манекена. Он раскололся, и под рукой ровным кругом разошлись трещины.

Наставник убрал руку. Корпус манекена разлетелся на куски и рухнул на землю.

– Вы сможете сделать то, что обычный человек считает невозможным. Главное в боевом искусстве – это действие и реакция. Углы и тригонометрия. Правильный расчет силы и точный вектор. Напряжение мышц и приложение силы так, чтобы она пришлась точно в цель. Если нарастите бо́льшую мышечную массу, вы увеличите и силу. Если отточите технику, сила будет распределяться более точно и эффективно. Боевое искусство не сложнее обычной физики. Если вас это смущает, просто посоветуйтесь с великими мастерами. Не задавайте вопросов. Просто подчиняйтесь.