На сегодняшний день понятие информации стало ключевым для определения принципов новой стремительно развивающейся области законодательства, связанной с регулированием правоотношений в сети Интернет. Глобальная информационно-телекоммуникационная сеть поставила человечество перед фактом, что объектом (или предметом – в зависимости от того, какая концепция структуры и отдельных элементов правоотношения признается) правовых отношений в первую очередь могут быть не только какие-либо материальные (вещные) формы или специально созданные юридические конструкции наподобие права собственности, воплощенного в классической триаде владения, пользования, распоряжения живым и неживым имуществом, но и информация как специфическая субстанция, существующая и распространяющаяся в независимости от установленных формальных рамок и ограничений.
На сегодняшний день представление об исключительном значении информации для человечества осознается на самом высоком международном уровне. Например, в принятой 22 июля 2000 г. руководителями ведущих стран мира Окинавской хартии глобального информационного общества, а также в документах ЮНЕСКО информация рассматривается как универсальная субстанция, пронизывающая все стороны человеческой деятельности,3 а информационно-телекоммуникационные технологии – как один из наиболее важных факторов, влияющих на формирование общества ХХI в. В отношении информационно-телекоммуникационных технологий в целом в указанном документе отмечается следующее: «Их революционное воздействие касается образа жизни людей, их образования и работы, а также взаимодействия правительства и гражданского общества».4
К определению понятия информации можно подходить с позиций различных областей научного знания и конкретных научных дисциплин. Известно много разных определений информации. Основатель кибернетики Норберт Винер отмечал, что информация представляет собой обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему.5 Г. В. Бромберг и Б. С. Розов указывали, что информацию следует рассматривать как форму передачи знания – «продукт умственной деятельности человека».6 В свою очередь В. А. Дозорцев отмечает, что «информация представляет собой сведения, сообщаемые одним лицом другому, о ней можно говорить и как о процессе сообщения этих сведений».7 В энциклопедическом словаре под редакцией А. М. Прохорова представлено еще одно определение информации: «Информация… общенаучное понятие, включающее обмен сведениями между людьми, человеком и автоматом, автоматом и автоматом, обмен сигналами в животном и растительном мире, передачу признаков от клетки к клетке, от организма к организму; одно из основных понятий кибернетики».8 Можно найти еще немало различных определений информации,9 сравнительный анализ которых позволяет сформулировать авторскую дефиницию: информация – это сведения, представляющие субъективную значимость, получаемые, сохраняемые, передаваемые в рамках межсубъектных коммуникаций, выражающие современный уровень представлений о мире как форме и состоянии бытия.
Ученые постоянно дискутируют о роли информации – функциональной или атрибутивной,10 но в целом склонны подчеркивать единство значения информации для человеческой жизни.11 Рассматривались вопросы о том, может ли информация существовать сама по себе, без субъекта (в контексте дискуссий о разделении субъекта и объекта),12 о статусе информации как объекта культуры в связи с рассуждениями о соотношении имени и относимости к культуре13 и т. д. Исследуется процесс создания информации – с учетом разделения информации на основной и побочный результат…14
Вместе с тем, отвлекаясь от этого многообразия мнений, следует отметить, что в современных правовых исследованиях, связанных с проблематикой, в центре которой находится одновременно право и информация, прослеживается тенденция к междисциплинарному синтезу в поисках ответа на вопрос об определении информации в контексте проблем правового регулирования.
Так, современный ученый Зохар Эфрони, автор книги «Право доступа: будущее цифрового авторского права»,15 начинает свою работу с обобщения теоретических подходов к концептуальному анализу информации. Еще не переходя к юридическим аспектам информации, он отмечает, что информация представляет собой сложный и многогранный концепт, который может интерпретироваться как минимум шестью различными способами:
• информация как сообщение;
• информация как смысл сообщения;
• информация как последствия, вызываемые сообщением;
• информация как процесс;
• информация как знание;
• информация как объект мира.16
В рамках последующего анализа Эфрони отмечает, что информация может подвергаться различным классификациям, первой из которых выступает различение статического и динамического аспекта информации. Кроме того, информация может подразделяться на содержание (контент) и состояние сознания. Информация также может рассматриваться как с качественной, так и с количественной точек зрения.
В связи с этим заслуживает внимания и подход Клода Шеннона, одного из основателей современной теории информации, который исследовал информацию в том числе с количественной точки зрения. Информация в этом смысле может быть интерпретирована как некий абстрактный количественный показатель какой-либо системы, определяющий уровень энтропии (т. е. неупорядоченности). Такой подход предполагает, что в количественном смысле информация обратно пропорциональна энтропии – чем больше имеется информации, тем меньше возможных исходов дальнейшего развития системы.17
При этом информацию нередко рассматривают в контексте смысловой дифференциации по отношению к другому релевантному понятию – понятию знания. В истории философии и науки прослеживается подход, согласно которому знание понимается как морально-позитивный феномен, как положительная ценность, к которой можно свободно стремиться. Есть различные способы приобретения знания – например, посредством опыта или посредством обучения. При этом существующее на данном историческом этапе в данном социуме знание для субъектов-носителей всегда представляется истинным, что не исключает признания его ложным со стороны других субъектов, придерживающихся в своих воззрениях иных позиций. Именно в этом направлении и проходит демаркационная линия между знанием и информацией. В отличие от знания, информация может быть ложной, в этом случае имеет место дезинформация, направленная на формирование у контрсубъекта точки зрения, не соответствующей действительности, однако воспринимаемой на субъективном уровне в качестве истинной.
С точки зрения современного позитивного права информация представляет собой объект правового регулирования. Формулировки законодательных норм, как правило, не отражают особенностей научного анализа информации, что является вполне оправданным шагом, поскольку главное в данном случае – определить понятие информации таким образом, чтобы оно соотносилось с неким объектом, который в принципе может быть подвергнут правовому регулированию. Так, например, в соответствии с п. 1 ст. 2 Федерального закона Российской Федерации от 27.07.2006 г. № 1-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» под информацией понимаются сведения (сообщения, данные) независимо от формы их представления. Следует отметить, что данное определение законодательного акта, необходимость которого была вызвана прежде всего развитием и усложнением современных информационно-телекоммуникационных технологий, фактически распространяется и на те формы информации, которые были известны ранее – информации в любых «неэлектронных» формах, включая устную информацию.
Примечательно также и то, что ранее в Федеральном законе Российской Федерации от 20.02.1995 г. № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации»,18 который утратил силу в связи с принятием вышеуказанного акта, информация определялась иначе – как «сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их представления».19 Комментируя данное определение, О. А. Городов отмечал два признака – содержательность и независимость формы.20
Однако в юридическом смысле информация все же – это некая общая категория, которая может рассматриваться с регулятивной точки зрения в нескольких аспектах. Одна и та же информация одновременно может представлять собой объект авторского права, средство индивидуализации, предмет охраняемой законом тайны, содержать элементы рекламы и, например, составлять содержание продукции средств массовой информации. В отношении каждого из этих аспектов действует свой комплекс исторически сложившихся правовых норм. Но при этом важно понимать, что речь идет именно об одном предмете – информации. Собственно, именно с этим и связана, например, серьезная теоретико-правовая проблема определения правовой природы информационных отношений.
С одной стороны, новейшей законодательной истории известны примеры признания информации объектом гражданских прав (речь идет, в частности, о ст. 128 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации21 до изменений, внесенных Федеральным законом от 18.12.2006 г. (№ 231-ФЗ22). С другой стороны, очевидно, что информация может и вовсе не быть связана с гражданскими правоотношениями, основанными на признании равенства участников, автономии воли и других принципах, известных цивилистике. Регулирование информации может требоваться, например, и в контексте административных правоотношений, в основе которых лежит принцип власти и подчинения. Тем не менее налицо единство предмета. Можно ли отдельно выделять информационные правоотношения или нет – особый вопрос, выходящий далеко за пределы настоящей работы.
Важно отметить и то значение, которое информация как таковая имеет для всякой правовой деятельности, ведь информация может выступать не только объектом правового регулирования. В более общем смысле она пронизывает и все право как социально-культурное явление, неразрывно связанное с ней и на ней основанное. Так, например, Ю. И. Гревцов подчеркивает принципиальную значимость информации как феномена, определяющего возможность людей выбирать вариант своего поведения в различных условиях, а также делать осознанный выбор между социально-желательными и социально-вредными видами поведения в контексте возможного применения санкций.23 Правовая информация представляет собой субстанцию права, обусловливающую сам факт правовой жизни (правовой коммуникации). Точно так же как жизнь биологического организма представляет собой сочетание информационных потоков, свидетельствующих о жизнетворных и болезненных состояниях, о существовании которых можно узнать только в том, случае если тот или иной поток воспринять и оценить на субъективном уровне, правовая жизнь представлена информацией о правомерном и противоправном поведении, знание которой в большей степени значимо не для самого права, представляющего собой всего лишь инструмент социального регулирования, а для тех, кто при помощи инструмента стремится установить и впоследствии сохранять определенный порядок общественной жизнедеятельности.
На сегодняшний день в Российской Федерации и Республике Азербайджан уже имеется значительная законодательная база, а равно и соответствующая ей практика правоприменения, связанная с ограничением той или иной информации – информации экстремистского характера, информации, причиняющей вред здоровью и развитию детей и т. п. Сама по себе такая информация, строго говоря, и не запрещена – запретить ее полностью невозможно, по крайней мере, без вмешательства в сознание человека, что переводит вопрос уже в плоскость научной фантастики (правда, здесь, вероятно, необходимо сделать оговорку «на данный момент»). Нельзя принудить человека думать или не думать определенным образом. Точно так же нельзя в современных условиях запретить человеку получение информации, доступ к которой в принципе возможен, поскольку невозможно контролировать само существование информации как объективного явления в жизни общества.
Вместе с тем оборот информации контролировать допустимо, и именно с этим и связаны современные законодательные тенденции. Другое дело, что каждый этап развития информационно-телекоммуникационных технологий обостряет вызовы, стоящие перед законодателем, преследующим цели, в конечном счете связанные с обеспечением безопасности в широком смысле слова. Однако при этом принципиальное содержание данных вызовов не меняется, что подтверждается в том числе и настоящим исследованием. Прежде чем перейти к рассмотрению данных вызовов, уделим внимание коммуникативному аспекту информации как таковой.
Информация и коммуникация – ключевые понятия современных междисциплинарных исследований. Можно сказать, что коммуникация представляет собой динамический аспект информации. Модели коммуникации позволяют определить информационные процессы в их «движении». Так, в рамках одной из наиболее простых, но при этом наиболее емких моделей выделяются четыре ключевых элемента: источник информации, сообщение, канал (средства) и получатель.24
Собственно, по мнению З. Эфрони, право может регулировать три из четырех элементов: источник, канал (средства) и получатель. Само сообщение право регулировать не может. В свете того, что в действительности (и на первый взгляд) право предъявляет требования к содержанию информации, здесь стоит вспомнить, например, достаточно прямолинейный термин «информация, распространение которой… ограничивается или запрещается».25 Уместно отметить, что на самом деле правовые требования все же предъявляются к тому, кто их может исполнить, т. е. субъектам – источнику и получателю информации, а также субъектам, обеспечивающим функционирование канала информации. Смысл в том, что законодательные требования не могут отождествляться с техническими нормами. При таком подходе информацию следует понимать как достаточно широкую категорию, полностью не отождествимую лишь с информационными сообщениями, которые, однако, играют ключевую роль в информационных процессах.
Рассмотрим подробнее составные элементы данных информационных процессов, следуя в контексте настоящей работы за логикой анализа, проведенного З. Эфрони.
Источник – «отправитель» или «создатель» несущего информационную нагрузку сигнала. Источником всегда является реальный субъект – человек,26 который создает определенный «когнитивный импульс», представляющий собой любое осмысленное содержание – мысль, эмоцию и т. п. Данному содержанию соответствует «воля к экстернализации» субъективного состояния, в целях чего источник создает последовательность объективно воспринимаемых (иными словами – материальных) сигналов. Это означает, что между первоначальной субъективной волей к экстернализации и коммуникативным действием, а затем – между коммуникативным действием и объективно воспринимаемым(-и) сигналом(-ами) есть причинно-следственная связь. Волевой аспект одновременно является и основанием, и причиной коммуникативного действия. Мы считаем правильным согласиться с З. Эфрони в том, что информация не создается волевым действием, но со своей стороны предлагаем добавить еще одно измерение – хотя сообщение информации не может не быть волевым, оно может быть неосознаваемым или неосознанным. Впрочем, это не имеет решающего значения для проблем правового регулирования оборота информации в специальных условиях информационно-телекоммуникационных сетей. В то же время некий сигнал может быть сообщением в полном смысле слова только в том случае, если источник информации хотя бы примерно отдает себе отчет в том, что его действия могут быть истолкованы (интерпретированы).
Получатель – субъект, который находится на другом конце условного коммуникативного вектора и принимает сигнал (сообщение) посредством своих органов чувств, в том числе информацию, которая ранее была опосредована иными, внешними средствами. При этом фактическое существование получателя информации не является квалифицирующим для коммуникативного акта. В действительности, достаточно лишь представления о том, что есть некий потенциальный получатель. В этом смысле получатель (как и источник) являются не субстанциями, а функциями информационного процесса. Достаточно того, что источник информации исходил из возможности восприятия сообщения в неопределенный момент времени в будущем.27 Эту мысль наглядно иллюстрирует известная «Золотая пластинка “Вояджера”» – краткое символическое и непосредственное описание основных культурных феноменов и достижений земной цивилизации, которой сопровождались аппараты «Вояджер», запущенные в космос в рамках американской космической программы.28 Смысл этих пластинок заключается в том, чтобы донести информацию о планете Земля до потенциально существующих внеземных цивилизаций. Очевидно, что в данном случае реципиент информации заранее неизвестен, но есть представление о том, что он, возможно, все же есть. Получение информации, в свою очередь, сопровождается последовательным исполнением известной науке логики функций познания – от ощущения через восприятие к представлению.
Средства – информационные каналы, по которым сообщение «доходит» от источника к получателю. При этом под каналом информации следует понимать все, что занимает пространство между источником и получателем, и при этом служит проведению (трансляции) сообщения. Следуя за З. Эфрони, разделим средства коммуникации на логические, логистические и смешанные.
О проекте
О подписке