Читать книгу «Полумрак» онлайн полностью📖 — Райнер Марии Рильке — MyBook.

Белый замок

Спит белый замок – белый снег постель,

По залам бродит тихий шорох,

Больной вьюнок в стене нашёл опору,

Дороги в мир засыпала метель.

Над головою небо, синь слепит,

Мерцают стены, ветер в стёкла бьётся,

Безумная тоска наружу рвётся,

Часы стоят, а время крепко спит.

Подстрочник

Белый замок в белом одиночестве.

По голым залам ползут слабые шорохи .

Смертельно больной  вьюн цепляется за стену,

А все дороги в мир засыпаны снегом.

Над ним широко раскинулось небо.

Замок мерцает. А вдоль белых стен

Тоска пытается вырваться наружу.

Часы в замке стоят: время умерло.

Ein weisses Schloss in weisser Einsamkeit.

In blanken Saelen schleichen leise Schauer.

Totkrank krallt das Gerank sich an die Mauer,

Und alle Wege weltwaerts sind verschneit.

Daruber hangt der Himmel brach und breit.

Es blinkt das Schloss. Und laengs den weissen Waenden

Hilft sich die Sehnsucht fort mit irren Haenden …

Die Uhren stehn im Schloss: Es starb die Zeit.

1898

Начало весны

Потеплело… Распахнулись дали.

Обнажились, поседев, луга.

Ручейки нежнее зазвучали,

Плеском волн, лаская берега.

А к земле из космоса тропинки

Протянулись, им теряя счёт,

Понимаешь – звёзды из искринки,

А из корня дерево растёт.

VORFRUEHLING

Haerte schwand. Auf einmal legt sich Schonung

an der Wiesen aufgedecktes Grau.

Kleine Wasser aendern die Betonung.

Zaertlichkeiten, ungenau,

greifen nach der Erde aus dem Raum.

Wege gehen weit ins Land und zeigens.

Unvermutet siehst du seines Steigens

Ausdruck in dem leeren Baum.

Весна

Ликуют птицы – солнце с нами!–

Наполнен песнями простор;

А в царском парке до сих пор

Весь бальный зал покрыт цветами.

А солнце пишет алфавит,

На листьях молодой  травы.

Средь  увядающей листвы,

Из камня столб, грустя, стоит.

К нему идёт, с глазами лани,

Девчонка, кружит жёлтый лист,

На столб кладёт, он лыс и чист,

Венок из голубой герани..

Fruehling

Die Voegel jubeln – lichtgeweckt -,

die blauen Weiten fuellt der Schall aus;

im Kaiserpark das alte Ballhaus

ist ganz mit Blueten ueberdeckt.

Die Sonne schreibt sich hoffnungsvoll

ins junge Gras mit grossen Lettern.

Nur dorten unter welken Blaettern

seufzt traurig noch ein Steinapoll.

Da naht ein Lueftchen, fegt im Tanz

hinweg das gelbe Blattgeranke

und legt um seine Stirn, die blanke,

den blauenden Syringenkranz.

Вечерние облака

Вечереет, простор, тишина

Над  холмом и уснувшей деревней

Облаков серебристые гребни,

Колыхаются в сини без дна.

Отдохнув, не спеша скользят вдаль…

Под луной, над мерцанием гор

Замирает их белый узор,

Как на острове диком, печаль.

Abendwolken.

Abend . . . . . Stille die Fernen. – Ich schau’

Hoch ob verdaemmernder Huegellehne

Wandelnde Wolken, silberne Kaehne,

Schimmernd schwimmen im bleichen Blau.

Gleiten so leicht in die Weite hinaus . . .

Da, bei des Mondes blinkenden Bergen

Stehn sie, als setzten sie selige Fergen

Dort auf dem einsamen Eiland aus.

Смотри, дни наши коротки

Смотри, дни наши коротки,

Сны тяжелы от слёз;

Стремителен полёт руки

К бутонам красных роз.

Мария, милостивой будь,

По крови, нам близка,

Сама страдала, не забудь,

Как тяжела тоска;

Теперь ты знаешь, что у всех,

Когда душа болит:

Она – и холодна, как снег,

И, как огонь, горит…

Schau, unsre Tage sind so eng

und bang das Nachtgemach;

wir langen alle ungelenk

den roten Rosen nach.

Du musst uns milde sein, Marie,

wir blühn aus deinem Blut,

und du allein kannst wissen, wie

so weh die Sehnsucht tut;

du hast ja dieses Mädchenweh

der Seele selbst erkannt:

sie fühlt sich an wie Weihnachtsschnee,

und steht doch ganz in Brand…

Завершение

Смерть огромна.

Мы её смеющийся рот

И пища, которая

Мнит, что вечно живёт.

Но момент настаёт

Плачет «скорая».

Вариант

Смерть велика.

Она над нами,

Смеющийся рот.

Когда человек видит сон, что он живёт,

Разбудит слезами

И уведёт.

Schlußstück

Der Tod is groß.

Wir sind die seinen

lachenden Munds.

Wenn wir uns mitten im Leben meinen

wagt er zu weinen

mitten in uns.

Undatiert, 1900/01 ?

Одиночество

Моё одиночество свято,

Просторно, чисто, богато,

Как утром проснувшийся сад.

Я, одиночество, твой,

Из золота двери закрой,

За ними желанья стоят.

Вариант он финалом точнее оригинала:

О, одиночество, ты свято,

Чисто, безмерно и богато,

Как сад, проснувшийся с зарёй.

О, одиночество, святое,

Укрой за дверью золотою,

Не дай владеть желаньям мной.

Вольный перевод

Ты свято, моё одиночество,

Чисто и богато, как творчество,

Как утром, проснувшийся сад.

Запри, одиночество, двери,

За ними, голодные звери -

Соблазны и страсти стоят.

Einsamkeit

Du meine heilige Einsamkeit,

du bist so reich und rein und weit

wie ein erwachender Garten.

Meine heilige Einsamkeit du -

halte die goldenen Türen zu,

vor denen die Wünsche warten.

Лунная ночь

Германия. Юг. Зрелая луна,

Ночь дивная, как в детство возвращенье;

Часы пробили, тяжкий звон в паденье,

Как в море, тонет в тишине ночной;

Потом крик стражи, снова тишина,

Молчанье длится, нерушим покой;

Проснулась скрипка (Бог знает откуда)

Запела медленно, чуть слышно:

Ночь бледна…

Вариант дальше от оригинала, но мне нравится больше, точного перевода.

Германия, луна на небе ясном,

Ночь сказочной чарует тишиной;

Упав с высокой башни, над землёй

Часов бессонных затихает бой.

Крик стражи раздаётся ежечасно,

Потом стихает, нерушим покой.

Во тьме проснулась скрипка (Боже мой!)

Она поёт чуть слышно:

Ночь прекрасна…

Вольный перевод

Как детские  сказки,  волшебно – прекрасны

Немецкие  ночи  с  огромной луной;

Упав с высот башни, летят над землёй

Удары часов, нарушая покой;

Потом крики стражи, они ежечасны,

Тьма  гасит все звуки  глухой тишиной.

Вдруг скрипка проснулась, я вздрогнул ( Бог мой!)

Пропела,  чуть слышно: «Не спи – ночь прекрасна.»

Mondnacht

Sueddeutsche Nacht, ganz breit im reifen Monde,

und mild wie aller Maerchen Wiederkehr.

Vom Turme fallen viele Stunden schwer

in ihre Tiefen nieder wie ins Meer,

und dann ein Rauschen und ein Ruf der Ronde,

und eine Weile bleibt das Schweigen leer;

und eine Geige dann (Gott weiss woher)

erwacht und sagt ganz langsam:

Eine Blonde…

Осенний день

Господь, пора менять на осень лето.

Бледнее тень на солнечных часах,

Дай ветру, вволю, погулять по свету.

Плоды наполни соком пополней;

Два южных дня добавь им для блаженства,

Чтоб виноград, дойдя до совершенства,

Порадовал нас тяжестью кистей.

Без крова жившим,  поздно строить дом.

Тем, кто один, для бодрости прохлада,

Пора туда – сюда ходить по саду,

Скучать, читать,  трудиться над письмом,

Теряя срн под шорох листопада.

Вариант 2. В нём своё очарование.

Господь, пора менять на осень лето.

Оставив тень на солнечных часах,

Дай право ветру погулять по свету.

Наполни фрукты соком пополней;

Добавь два дня на летнее блаженство,

Чтоб виноград, дойдя до совершенства,

Порадовал нас тяжестью кистей.

Без крова жившим,  поздно строить дом.

У одиноких в бодрости отрада,

Им нужно, не спеша бродить по саду,

Скучать, читать,  трудиться над письмом,

Теряя сон под шорох листопада.

Herbsttag

Herr: es ist Zeit. Der Sommer war sehr groß.

Leg deinen Schatten auf die Sonnenuhren,

und auf den Fluren laß die Winde los.

Befiehl den letzten Früchten voll zu sein;

gib ihnen noch zwei südlichere Tage,

dränge sie zur Vollendung hin und jage

die letzte Süße in den schweren Wein.

Wer jetzt kein Haus hat, baut sich keines mehr.

Wer jetzt allein ist, wird es lange bleiben,

wird wachen, lesen, lange Briefe schreiben

und wird in den Alleen hin und her

unruhig wandern, wenn die Blätter treiben.

21.9.1902, Paris

Осень

С небесной выси падает листва,

Она в садах на небесах, увяла,

И падает, от тяжести, устала.

А в полночь и земля не устояла,

Летит со звёздами, не чувствуя родства.

Все падаем. Вот и рука в паденье,

За ней, помедлив, падает другая.

Но есть и тот, кто мир оберегая,

В ладонях ласковых, спасает от крушенья.

Herbst

"Die Blaetter fallen, fallen wie von weit,

als welkten in den Himmeln ferne Gaerten;

sie fallen mit verneinender Gebaerde.

Und in den Naechten faellt die schwere Erde

aus allen Sternen in die Einsamkeit.

Wir alle fallen. Diese Hand da faellt.

Und sieh dir andre an: es ist in allen.

Und doch ist Einer, welcher dieses Fallen

unendlich sanft in seinen Haenden haelt."

11.9.1902, Paris

Вариант

Падают листья, всё дальше полёт,

В небе высоком садов увяданье,

Падают листья с жестами прощанья.

Ночью, под тяжестью груза забот,

Звёзды оставив, земля упадёт.

Падаем все мы, устав от скитаний,

Падают руки, при взмахе прощаний,

Только один может эти паденья,

В нежных руках уберечь от крушенья.

По мотивам Рильке

С не мерянных космических высот,

Слетают листья, глядя на порханье

Я ясно вижу в каждом взмах прощанья.

Оставив в небе звёздный хоровод,

Земля одна пускается в полёт.

Мы все в пути, в космическом молчанье -

Паденье рук – жест горя и отчаянья.

Заботливо хранит во все века

Мир от крушенья лишь одна рука.

Осенний вечер

Луна. Порывом  ветер

Деревья обнимает.

Наощупь, как хозяин,

Одежду с них срывает.

Листва при свете фонарей

Вальсирует в кругу теней,

Таков – пейзаж окраин.

Herbst-Abend

Wind aus dem Mond,

ploetzlich ergriffene Bume

und ein tastend fallendes Blatt.

Durch die Zwischenraeume

der schwachen Laternen

draengt die schwarze Landschaft der Fernen

in die unentschlossene Stadt.

Последний дом в деревне

Смотрю на дом – он символ жизни бренной,

Напоминанье, что всему есть срок,

Дом на краю села, так одинок,

Что кажется последним во вселенной.

Пройдя село, старухою согбенной

Дорога повернула на восток.

Деревня эта – мост между мирами;

Разделены широкими дверями

Два мира: мир живых  и мир иной.

Когда их закрывают вслед за нами,

Никто не возвращается домой.

In diesem Dorfe steht das letzte Haus

In diesem Dorfe steht das letzte Haus

so einsam wie das letzte Haus der Welt.

Die Straße, die das kleine Dorf nicht hält,

geht langsam weiter in die Nacht hinaus.

Das kleine Dorf ist nur ein Übergang

zwischen zwei Weiten, ahnungsvoll und bang,

ein Weg an Häusern hin statt eines Stegs.

Und die das Dorf verlassen, wandern lang,

und viele sterben vielleicht unterwegs.

19.9.1901, Westerwede

Одиночество

Я одиночество сравню с дождями,

Они из моря лёгкими парами,

Поднявшись вверх, летают облаками.

Став тучами, созревшая вода

Густыми струями течёт на города.

Бредёт по площадям и переулкам,

Два тела, не найдя тепла друг в друге,

Выходят ранним утром на прогулку,

Депрессия гоняет их по кругу.

На ложе, разлюбившие супруги,

И ненавидя, связаны навеки:

Их одиночество  не дождь,  а реки…

Вариант

Я одиночество сравню с дождями,

Они в морях рождаются парами;

Поднявшись вверх, летают с облаками,

Созрев, густыми, струями вода

Обрушится с небес на города.

Дождь  бродит до утра по закоулкам,

Чтоб было спать уютнее супругам;

Пока он  тратит время на прогулки,

С любимым рядом нежится подруга;

Но если двое, не любя друг друга,

Венчаньем в церкви связаны навеки -

Их одиночество  не дождь реки…

Einsamkeit

Die Einsamkeit ist wie ein Regen.

Sie steigt vom Meer den Abenden entgegen;

von Ebenen, die fern sind und entlegen,

geht sie zum Himmel, der sie immer hat.

Und erst vom Himmel fllt sie auf die Stadt.

Regnet hernieder in den Zwitterstunden,

wenn sich nach Morgen wenden alle Gassen

und wenn die Leiber, welche nichts gefunden,

enttaeuscht und traurig von einander lassen;

und wenn die Menschen, die einander hassen,

in einem Bett zusammen schlafen muessen:

dann geht die Einsamkeit mit den Fluessen…

Коронованная мечта

Сияют окна в старом, тихом доме

Дыханьем роз наполнен летний сад,

Белеют облака, они летят

По небу, замирая от истомы,

Любуясь на закат.

С вершины колокольни слышен звон,

Прекрасный, как хор ангелов из рая.

Берёзы шепчутся, над ними пролетая

Ночь зажигает звёзды, украшая

Поблекший небосклон

Первый вариант

Дом тих, но света в окнах – изобилье,

Дыханьем роз наполнен летний сад,

Белеют облака, горит закат.

Всё замерло, уставший ветер рад

Дать отдых крыльям.

С вершины колокольни слышен звон,

Прекрасный, словно зов трубы из рая,

Летел, луга и рощи наполняя;

Ночь зажигает звёзды, украшая

Вечерний небосклон.

Traumgekrönt

Die Fenster glühten an dem stillen Haus,

der ganze Garten war voll Rosendüften.

Hoch spannte über weißen Wolkenklüften

der Abend in den unbewegten Lüften

die Schwingen aus.

Ein Glockenton ergoß sich auf die Au …

Lind wie ein Ruf aus himmlischen Bezirken.

Und heimlich über flüstervollen Birken

sah ich die Nacht die ersten Sterne wirken

ins blasse Blau.