– Это моя забота. Твоя решить: хочешь, чтобы любимый жил или нет. Хочешь, значит, не кочевряжишься. Насиловать тебя никто не собирается и не рота, а один тебя покрутит. Ночь потерпишь, ничего, может еще понравится. А утром я тебе выдаю четыреста пятьдесят и летишь ты как машина скорой помощи на спасение своего поэта – романтика.

Заманчиво, но решиться на такое?

Варя ни жива, ни мертва сидела.

– Дело предлагаю, а твое уже „да“ сказать или „нет“. Нет, ну и греби, как знаешь. Я что могла, сделала, извини. А „да“ – тогда я кручусь. За полтинник стоит. Подберу тебя мужчину ласкового, в обиде не будешь. Раз и все. Может и не справится еще. Тогда Дима твой порадуется. Ты пойми, мне, в общем, все равно: не хочешь, как хочешь. Я по человечески тебе помочь хочу и здраво мыслю. Иначе быстро ты такую сумму не найдешь. Загнется твой милый. А этот способ верный. Девочка ты видная, приодеть не проблема, мой гардероб перетрясем. Товар – твоя фигура и лицо – это одно. Но есть у тебя другое, что очень многим в новинку. Нравы-то нынче – сама в курсе. Девочек не видели, о них как о древних рыцарях только слышали. Желающих будет море, только свистни. Отвалят пятисотку вмиг, гарантирую.

– Где же такие идиоты встречаются? – сипло от растерянности и смущения спросила Варя.

– С идиотами вы встречаетесь, а я в других сферах кручусь. У меня женихи денежные, с головой дружат, на ногах крепко стоят, заморочек вроде фигни всякой не имеют.

– Старики.

– А что с ровесников взять? Проблемы разве только. Так их и без них найти можно, если ума нет. Я ведь, как и ты, из той еще семейки. Маман с папан две копейки получают, а еще сестрица на шее с внучком сидит. На кого надеяться? На себя, лапа моя. А тут ум нужен, опыт. Тебе много помогли, подсказали? Попинали, наверное, словесно и отгребай как хочешь и куда знаешь. Легче стало? Я по той же тропке шла и не жалею. Сейчас ни от кого не завишу, денег хватает, жизнь радует. Диплом скоро будет – устроюсь в фирму к одному знакомому, буду получать законные, да такие, что вам не снились. Плохо скажешь? Проститутка? Не – а – гетера. Я себе цену знаю и не продаюсь. Сама партнера выбираю. Я люблю, а за что – мое дело. Главное, что любовник думает, что люблю его, остальное частности. Между прочим, это целое искусство мужчин за причинное место держать и всегда были те женщины, которые это умели. Их богинями считали, а не проститутками.

– Зоя, но… не могу я. Как мне Диме потом в глаза смотреть?

– Тогда не смотри. В гроб ляжет – в лоб поцелуешь. Да не смотри ты так! Сама язвить заставляешь глупостями своими. „Как смотреть“! Как герой на спасенных – открыто! Ты ему жизнь спасаешь и цена здесь значения не имеет. Ты собой жертвуешь! Любит – поймет, а нет… Зачем ему вообще о том знать? – плечами пожала, сигарету затушила. – Короче, решай. Время, как я понимаю, против вас играет. Сейчас не решишь, завтра для твоего поздно может быть. Мне тоже нужно пару – тройку суток, чтобы клич кинуть и кандидатов отсеять.

– Это как?

– Просто! Аукцион. Слышала? Лот номер один – девственница. Начальная цена четыреста тысяч. Кто больше? – хохотнула, коктейль через соломинку потягивать начала.

Варя поежилась. Кофе хлебнуть хотела – руки дрожат. Брякнула чашку на место.

– Видно не любишь ты его.

– Люблю!

– Тогда что передергалась вся? Я тебе спасти его предлагаю, реально. Деньги фактически на халяву. Сегодня ага, завтра твой разлюбезный уже в клинике. Думай, Варвара. Любовь это тебе не сушки вместе грызть у оконца, это радость и беду вместе делить, собой жертвовать ради любимого, не за благодарность, от души, со всех щедрот. Способна ты на жертву ради любимого?

– Да, но… Мне подумать надо.

– Думай. Чем больше тянешь, тем ему же хуже делаешь, – заметила с напускным равнодушием.

Зоя загорелась от мысли, что может хорошо заработать на этой лопушке Косициной. Лишь бы не сорвалась дурочка. Конечно, жирно ей четыреста пятьдесят отламывать, но с другой стороны сто пятьдесят, двести в легкую себе в карман положить – не каждый день получится. Деньги на дороге не валяются.

Если хорошо разрекламировать и нужных людей зацепить, может и триста в карман лягут. А это уже что-то. Как раз на квартиру в центре халявная добавка.

Размечталась Федорова, улетела в светлое будущее, где и квартира у нее на Московской улице, напротив „Сити-центр“, „инфинити“ под окнами, непыльная но прибыльная работа в фирме Ашота и полная свобода действий.

Варя же пыталась с волнением справиться и что-то решить, но мысли буксовали в эмоциях и дальше не шли.

Спору нет – возмутительное предложение. Чего она от Зои еще ждала? Что вообще от нее можно ждать?

– Кинешь, – просипела.

– Нет, – и призналась честно. – Могла бы, но слышала где-то: жадные дважды платят. Не раз убеждалась – так и есть. Поэтому по справедливости действую. Тебе твое, а мне сверху за хлопоты. Без обид.

Варвара кофе выпила лихорадочно соображая. Была бы у нее хоть еще одна дельная идея, даже задумываться не стала, но случилось, как случилось и ясно – помощи ждать не от кого. Значит, соглашаться?

А как там будет, что? Как можно с незнакомым в постель, как можно продать себя? Что Диме скажет потом, как жить будет?

А как другие живут? Как она станет, если Дима умрет? Она же не простит себя. Да как она без него?

– Одна ночь? – уточнила.

– Одна. Дальше как сговоритесь. Захотите опять встретиться – ваше дело, нет, тоже ваше.

– Но если даже не знаем друг друга?..

– В том и фишка. Что ты нервничаешь? Нормальное дело. Сколько девственность за просто так теряют и ничего, живут не печалясь. А тебе почти пол лимона за это светит, решение проблемы. Другая бы радовалась – эврика! Одна ночь и ты в дамках: деньги, Димочка твой живой здоровый и ноль хлопот.

– Ты пойми, я же никогда, ни с кем…

– Валерианы что ли дать? Трясет всю. Нервная ты, Варвара. А что переживаешь? Доедай пирожное, домой поедем, подвезу, телефон свой тебе оставлю. Надумаешь – позвонишь, а нет – мне-то? Проблемы нешуточные не у меня нарисовались – у тебя. Твоей голове и болеть.

– Не хочу, – отказалась от сладкого. Куда там что-то съесть? От волнения кофе в желудке плясало, кинь еще что-нибудь и опозорится – стошнит тут же.

– Как хочешь. Счет, – помахала официантке Зоя.

Домой молча ехали. Варя, сжавшись, как больная язвой желудка, сидела и все мечтала от волнения избавиться и хоть что-то сообразить. Федорова к ней не лезла, понимая, что спугнуть может.

Только у подъезда спросила:

– Сотовый есть?

– Есть.

– Записывай, – номер продиктовала. Варя вбила его в записную книжку и домой пулей, в душ. Благо никого дома не было, не пристали, чего зеленая такая и летишь ног не чуя?

Приняла ванну и чуть успокоилась, соображать начала. Первая мысль была Любе позвонить, посоветоваться. Но как возникла, так и ушла – нельзя никому о том знать, а то согласиться, дойдет потом до Димы. С другой стороны, Зоя права – не за себя же, не для себя. А раз так, то и не продажа это, не проституция – вынужденный шаг для спасения не только Димы – их будущего.

Как не крутила, выходило, что иного пути нет. Осталось в руки себя взять, „да“ сказать, настроиться и пережить уготованное. А потом забыть, вычеркнуть из памяти.

Но получиться ли? Страх какой с незнакомым что-то иметь!

Звонок Наины Федоровны поставил последнюю точку на метаниях.

– Здравствуй дочка. Деньги – то нашла?

– Я… найду. Пару дней еще надо.

– Ох! Да мне-то, я – то все понимаю. Болезнь Димочкина не понимает. Переживет ли он эти пару дней? – заныла женщина.

– Будут деньги! Я сказала – найду!

– Ну дай Бог, дай Бог. Не опоздать бы. Каждный же час последним может быть. А уж как мучается Димочка, как же ж он переживает? Ты уж не подведи, голубка, надежа ты наша…

– Не подведу. Будут деньги. И решилась, набрала номер Федоровой.

Но „да“ далось с таким трудом, что Зоя не сразу поняла, что Варя сказала. Повторить пришлось:

– Да! Согласна!

– Ох, и дурная ты. Чего кричишь, нормально сказать нельзя? А с голосом что?

– Это… от страха.

– Н-да? А чего боишься? Все через это проходят, ни одна не умерла, – хохотнула Зойка.

– Тебе хорошо насмехаться…

– Ты упрекаешь, что ли?

– Нет, – испугалась Варя: обидится еще, пошлет ее и тогда денег не найти, Диме не выкарабкаться.

– То-то, – прогудела Федорова. – И учти, поезд пошел.

– То есть?

– Работа пошла! Я аукцион начинаю и по – любому ты мне за хлопоты пятьдесят должна будешь. Откажешься – будешь деньги, как хочешь доставать, но с ченчем для меня. Так что смотри. Я к тебе по-серьезному и ты малолеткой не будь. За кидалово наказывают строго.

– Получается, если передумаю…

– Не четыреста пятьдесят, а пятьсот искать будешь. И учти, я, как и Дима, ждать не могу. Не люблю. А теперь план слушай, он прост. Завтра после занятий ко мне съездим, подберем тебе шмотку, чтобы как человек смотрелась. Дальше уже скажу когда, кто и где. Сведу вас. И учти еще одно – под клиентом штучки из серии „не хочу“ и „передумала“ не выкидывай, не в твою пользу. Знакомцы у меня люди серьезные, поломать могут, если не тебя, то меня, а мне это, сама понимаешь, не нужно. Счетчик включу и не как с подруги спрошу. Я ручаться за тебя буду и мне не в кайф, чтобы из – за тебя и моей доброты мне потом неприятности вместо денег и благодарности приплыли. Ясно?

– Ясно, – совсем голос у Вари сел.

– Не сипи там. Выкобениваться не будешь, все путем пройдет и к общему удовольствию. Ладно, потом проинструктирую, завтра. Сейчас дел невпроворот, стольких поднять надо. Пока, подруга, – хохотнула и связь отключила. Варя так и осталась с телефоном в руке сидеть.

Страшно стало – зачем согласилась?

А не согласилась бы – где деньги искать? Как завтра в больницу идти? Придет, а там Колыванов скажет…

Нет, – волосами тряхнула: что сделано, то сделано. Времени, правда, нет. Каждый час против Димочки работает. Если б не это, можно было бы в инете объявление разместить, у людей денег на лечение попросить.

Только пока нужная сумма накопится, Диме она может уже не пригодиться.

Все правильно, – уверила себя Варя. Перетопчется она, переживет, выдержит. Главное итог – Дима живой и здоровый. А там разберутся. Любят они друг друга, а любовь любые испытания выдержит и от них лишь крепче станет.

Конечно, Диме знать ничего не надо, а то ведь замучается совестью. Себя в случившемся корить начнет. Он такой».