Шесть

Я мгновенно подскочила, полностью проснувшись и настороже, мне потребовалось несколько мгновений, прежде чем глаза приспособились к темноте. Сидни свернулась на своей постели и спала с необычно мирным для нее выражением лица.

Где стригой? Определенно не в нашей комнате. В доме? Все говорили, что дорога к городу Дмитрия опасна. Мне, однако, казалось, что стригои охотятся на дампиров и мороев, хотя… и людьми они тоже не брезговали. Подумав о приятной паре, так любезно принявшей нас в своем доме, я почувствовала, как в груди все сжалось. Я не допущу, чтобы с ними что-то случилось.

Тихонько выбравшись из постели, я взяла свой кол и, крадучись, чтобы не разбудить Сидни, вышла из комнаты. Все спали, и как только я добралась до гостиной, тошнота исчезла. Прекрасно. Стригоя внутри нет, и это хорошо. Он снаружи; по-видимому, со стороны нашей комнаты. Все так же бесшумно я вышла через переднюю дверь и обогнула дом.

По мере приближения к сараю тошнота усиливалась, и я не смогла сдержать чувство некоторого самодовольства. Да уж, удивится стригой, пробравшийся в крошечную человеческую деревню в расчете перекусить. Вот. Прямо у входа в сарай двигалась длинная тень.

«Я тебя засекла», – мелькнула мысль.

Я подняла кол, готовясь прыгнуть вперед…

И тут что-то ударило меня по плечу.

Я пошатнулась в изумлении – и оказалась лицом к лицу со стригоем. Уголком глаза я заметила, как тень около сарая материализовалась во второго стригоя, быстро шагнувшего вперед. Меня охватила волна паники. Их было двое, а моя тайная система обнаружения не «видела» различия между одним и двумя. Хуже того, получалось, что это они застали меня врасплох.

Мгновенно в сознании вспыхнуло: «А что, если один из них Дмитрий?»

Но нет – по крайней мере, это относилось к тому, что был ко мне ближе. Это вообще оказалась женщина. Про второго я пока сказать ничего не могла. Он приближался с другой стороны, очень быстро. Прежде, однако, надо было устранить непосредственную угрозу. Я с силой ударила колом женщину, надеясь ранить ее, но она увернулась, так быстро, что я едва разглядела ее движение. И тут же сама получила удар, не успела среагировать и отлетела ко второму стригою – который не был Дмитрием, как выяснилось.

Тут я среагировала быстро – вскочила и ударила его ногой, выставив перед собой кол, чтобы не подпускать его к себе. Однако толку от этого было мало – сзади подобралась женщина, схватила меня и рывком притянула к себе. Я издала придушенный крик и почувствовала на шее ее пальцы. Надо полагать, она рассчитывала сломать мне шею – быстрый, легкий для стригоев прием, – а потом, как они делали обычно, оттащить куда-нибудь в сторонку и полакомиться.

Я вырывалась, сумела слегка разжать ее руки, но тут над нами наклонился второй стригой, и я поняла, что все тщетно. Я не ожидала, что их окажется двое – вот как они взяли надо мной верх. Вместе они были сильнее.

Меня снова окатила волна паники, страха и отчаяния. Вообще-то я боялась каждый раз, когда сражалась со стригоем, но сейчас страх достиг критической точки, он был всеобъемлющ и не поддавался контролю; подозреваю, что в нем присутствовала примесь того безумия и тьмы, которые я вытягивала из Лиссы. Эти чувства распирали меня изнутри, и я невольно подумала – а не разорвут ли они меня на части раньше, чем это сделают стригои? Сейчас мне реально угрожала смерть – а значит, Сидни и остальным тоже.

Потом, внезапно, как будто распахнулась сама земля, неизвестно откуда возникли полупрозрачные фигуры, мягко мерцая в полумраке. Некоторые выглядели как обычные люди, другие были ужасны, с отталкивающими, похожими на черепа лицами. Духи. Призраки. Они окружили нас, и волосы у меня встали дыбом, а голову прошила жуткая боль.

Призраки потянулись ко мне. Такое уже случалось прежде, в самолете, когда привидения роились вокруг, угрожая поглотить меня. Собрав все свои силы, я отчаянно старалась выстроить барьеры между собой и миром духов. Обычно это давалось мне без труда, но сейчас отчаяние и паника мешали сосредоточиться. В этот ужасный миг, поддавшись эгоизму, я пожелала, чтобы Мейсон не сумел обрести покой и оставался в нашем мире. Мне было бы легче, если бы здесь присутствовал и его призрак.

Потом я осознала, что они нацелились не на меня.

Призраки сгрудились вокруг стригоев. Их тела не были плотными, но я знала по собственному опыту – в каждом месте, которого они касались, возникало ощущение ледяного ожога. Женщина-стригой замахала руками, отгоняя привидения, рыча от ярости и даже чего-то вроде страха. Похоже, призраки не могли причинить стригоям вреда, но они раздражали и отвлекали их.

Я проткнула мужчину-стригоя колом до того, как он заметил мое приближение, и окружавшие его призраки переместились к женщине. Она была хороша, надо признать. Продолжая отмахиваться от привидений, она не утратила способности увертываться от моих ударов и даже сама врезала мне с такой силой, что я отлетела к стене сарая, а в глазах вспыхнули звезды. Ситуацию не улучшало и то, что голова по-прежнему раскалывалась от боли, как обычно в присутствии призраков. Пошатываясь и испытывая головокружение, я вернулась к ней, снова и снова пытаясь пронзить колом ее сердце. Она не подпускала меня к своей груди – по крайней мере до тех пор, пока какой-то в особенности жуткий призрак не сумел застать ее врасплох. Он отвлек ее всего на мгновение, но этого хватило, чтобы я проткнула колом и ее. Она упала на землю – и я осталась один на один с призраками.

Что касается стригоев, призраки явно нападали на них. Что касается меня, это было как в самолете – казалось, они восхищаются мной, жаждут привлечь мое внимание. Однако если учесть, что их были дюжины, это мало чем отличалось от нападения.

Я отчаянно, прикладывая мучительные усилия, старалась снова отгородиться от них стенами – как делала прежде. Думаю, появление призраков объяснялось тем, что под влиянием паники мои эмоции вырвались из-под контроля, и, хотя сейчас я заметно успокоилась, полностью утихомирить разбушевавшиеся эмоции оказалось нелегко. В голове продолжала пульсировать боль. Стиснув зубы, я вкладывала все свои силы в блокирование призраков.

– Убирайтесь! – шипела я. – Вы мне больше не нужны.

Казалось, все без толку, но потом, медленно, один за другим, призраки начали таять. Способность владеть собой тоже возвращалась. Вскоре остались лишь я, тьма, сарай… и Сидни.

Я заметила ее как раз перед тем, как рухнула на землю. Она с бледным как мел лицом выбежала из дома в одной пижаме. Опустилась рядом со мной на колени, помогла сесть.

– Роза! Роза! Ты в порядке?

Я чувствовала себя так, будто во мне совсем не осталось энергии. Даже думать и то не могла.

– Нет, – прохрипела я.

И потеряла сознание.

Снова мне снился Дмитрий. Он обнимал меня, а его прекрасное, полное беспокойства лицо склонилось надо мной – как это происходило не раз, когда я болела. Вспомнив о чем-то, мы оба рассмеялись. Иногда в этих снах он нес меня на руках. Иногда мы ехали в автомобиле. Временами его лицо начинало приобретать черты стригоя – это было ужасно мучительно.

Дмитрий всегда заботился обо мне и всегда был рядом, когда я нуждалась в нем. Это, как правило, совпадало. Сам он не так часто попадал в лазарет, как я. Такая уж моя удача. Даже получив ранение, он обычно просто игнорировал это, и в своих снах мне иногда являлись образы того, как я ухаживаю за ним.

Незадолго до нападения стригоев на школу Дмитрий принимал участие в проверочных испытаниях, которым подвергались новички с целью выявить их реакцию на неожиданную атаку. Дмитрий был настолько сильным и умелым, что его было почти невозможно одолеть, хотя и он нередко ходил в синяках. Как-то во время этих проверочных испытаний я наткнулась на него в гимнастическом зале и с удивлением заметила порез у него на щеке. Ничего страшного, конечно, но крови натекло изрядно.

– Ты ведь можешь так до смерти истечь кровью, разве непонятно? – воскликнула я.

Небольшое преувеличение, но тем не менее.

Он рассеянно коснулся щеки и, казалось, впервые заметил рану.

– Вряд ли. Пустяки.

– Да, пустяки – пока туда не попадет инфекция!

– Ты не хуже меня знаешь, что это маловероятно, – упрямо сказал он.

Так оно и было. Морои – если случайно не подцепляли какое-нибудь редкое заболевание, как это произошло с Виктором Дашковым, – вообще практически не болели. Мы, дампиры, унаследовали от них это свойство, татуировка Сидни обеспечивала ее аналогичной защитой. Тем не менее я не хотела, чтобы Дмитрий истекал кровью.

– Иди туда! – жестко приказала я и кивнула на маленькую ванную комнату при гимнастическом зале.

К моему удивлению, он повиновался.

Я намочила мочалку и осторожно очистила его лицо. Поначалу он протестовал, но потом успокоился. Ванная была маленькая, и нас разделяли всего несколько дюймов. Я ощущала его чистый, возбуждающий запах, изучала все детали лица и сильного тела. Сердце колотилось как бешеное, но предполагалось, что мы будем вести себя хорошо, поэтому я старалась выглядеть спокойной и собранной. Он тоже был неестественно спокоен, но когда я убирала его волосы за уши, чтобы они не мешали очищать лицо, он вздрогнул. Когда я касалась его кожи, все тело как будто прошивали электрические разряды, и он тоже чувствовал их. Схватив меня за руку, он отодвинул ее от себя.

– Хватит! – хрипло сказал он. – Я в порядке.

– Уверен?

Он не отпускал мою руку. Мы были так близко друг к другу! Казалось, маленькая ванная комната вот-вот взорвется от мечущегося между нами электричества. Я понимала, что так не может продолжаться вечно, но мне ненавистна была мысль покинуть его. Господи, как это трудно временами – быть ответственной!

– Да, – ответил он.

Его голос звучал мягко, и я поняла, что он не сердится на меня. Он опасался, опасался того, как мало нужно, чтобы между нами воспламенился огонь. Меня охватывал жар от одного прикосновения его руки, и лишь в эти моменты я чувствовала себя по-настоящему цельной, такой, какой всегда хотела быть.

– Спасибо, Роза.

Он отпустил мою руку, и мы разошлись по своим делам. Однако ощущение его кожи и волос оставалось со мной еще на протяжении многих часов…

Не знаю, почему мне приснилась именно эта сцена после нападения в сарае. Казалось странным – видеть во сне, как я ухаживаю за Дмитрием в тот момент, когда я сама нуждалась в уходе. Думаю, неважно, что именно мне приснилось; главное, что там присутствовал Дмитрий. Его появление даже во сне всегда заставляло меня чувствовать себя лучше, придавало сил и решимости.

Но пока я лежала в бредовом состоянии, то приходя в сознание, то снова теряя его, время от времени на его лице проступали эти ужасные красные глаза и клыки. Я жалобно поскуливала, стараясь отогнать этот образ. Иногда он вообще не напоминал Дмитрия, превращался в мужчину, которого я не знала, пожилого мороя с темными волосами и хитрыми глазами, с золотыми украшениями на шее и в ушах. Я снова взывала к Дмитрию, и его прекрасное лицо возвращалось, неся покой и безопасность.

В какой-то момент, однако, его образ опять сменился другим, на этот раз женским. Конечно, это был не Дмитрий, но что-то в ее карих глазах напоминало о нем. Дампирка, лет за сорок. Она положила на мой лоб прохладную влажную ткань, и я осознала, что больше не сплю. Все тело болело, я лежала в незнакомой постели, в незнакомой комнате. Никаких признаков стригоев. Может, они мне тоже приснились?

– Не шевелись, – сказала женщина с еле заметным русским акцентом. – Ты сильно пострадала.

Воспоминания вернулись – и о том, что произошло в сарае, и о сонме призраков, которых я вызвала. Это был не сон.

– Где Сидни? С ней все хорошо?

– Прекрасно. Не волнуйся.

Что-то в голосе женщины подсказывало, что ей можно верить.

– Где я?

– В Бийске.

Бийск, Бийск… Где-то в глубине сознания шевелилось воспоминание о том, что я уже слышала это название. И внезапно все стало ясно. Давным-давно Дмитрий произносил название своего родного города, всего лишь раз, и сколько я потом ни пыталась, не могла вспомнить его. Сидни тоже не говорила, как он называется, однако теперь мы были здесь. На родине Дмитрия.

– Кто вы? – спросила я.

– Алена. Алена Беликова, – ответила она.