Эзра предпринял последнюю, отчаянную попытку раствориться в воздухе, но снова не преуспел.

— Хорошо, что я не педагог, — отрезал Марк.

— Ну что же. Я бы хотела обсудить успехи нашего мальчика в учебе.

— Вашего? — поднял брови Марк.

— Нашего, — указав на себя и на Марка, пояснила мисс Хильдшер.

Хозяин лавки подавил желание перекреститься.

— Ну, в успехах Эзры я не сомневаюсь. Думаю, он даст фору половине ваших педагогов.

— Это правда, за два года занятий с вами он очень… — Она поискала подходящее слово.

— Продвинулся в изучении естественных и гуманитарных наук, — подсказал Марк.

— Да! Вы такой умный. — Мисс Хильдшер игриво махнула рукой.

— Так в чем тогда проблема? — Марк притворился слепым.

— Он не выполняет домашние задания, это плохо сказывается на его успеваемости.

— Это правда? — Марк посмотрел на Эзру.

Тот виновато кивнул.

— Он будет наказан, — холодно пообещал Марк.

— Ну, не стоит так строго.

— Тогда чего же вы от меня хотите? — устало спросил хозяин лавки, понимая, что легко отделаться не удалось.

— Повлияйте на него как-нибудь. — Женщина сделала неопределенный неуверенный жест рукой.

— Я думал, это ваша работа, вы его воспитатель, — перебросил мяч на другую сторону поля Марк.

— А вы? — удивилась женщина.

— А я ему никто, — пожал он плечами и только потом понял, что сказал.

— Надеюсь, мы что-нибудь придумаем вместе, — нарушила неловкое молчание мисс Хильдшер, исподтишка косясь на Эзру. Тот скрылся за стеллажами.

— В любом случае, — раздраженно бросил Марк, злясь на себя за потерю контроля, — в нынешнем году он пойдет в колледж, и это перестанет быть проблемой.

— Но ему еще три года учиться!

— Да? Хм… — Марк будто бы встретил какое-то неожиданное препятствие. — Значит, сдаст экстерном. Вы хотели что-то еще обсудить?

— Да, Эзра ведь передавал вам приглашение на отчетный концерт нашего приюта?

— Да, и я через него же отправил вам отказ. Я не приду, — отмахнулся хозяин лавки.

— Почему? — вкрадчиво спросила мисс Хильдшер.

— А зачем я там нужен? — ответил Марк вопросом на вопрос, прислушиваясь к шагам Эзры в подсобке. Тот, судя по всему, двигался к черному ходу.

— Дети были бы рады увидеть того, кто жертвует такие суммы.

— Они об этом понятия не имеют, не приплетайте сюда детей, — отрезал Марк.

— На самом деле знают, — вздохнув, сказала мисс Хильдшер.

— Откуда? — каким-то недобрым голосом спросил Марк.

— Эзра сказал, — виновато пожала она плечами. — Да и я, если честно.

— Зачем? — искренне удивился хозяин лавки.

— Эзра рассказал, потому что гордится вами, а я — потому что хочу, чтобы эти дети выросли в благодарности.

— Это в приюте-то? — зло усмехнулся Марк.

— Да! — вскинула подбородок женщина.

— Тогда лучше найдите им родителей. Эффективнее получится. — Хозяин лавки взялся за газету, давая понять, что разговор окончен.

— Значит, вас сегодня не ждать? — холодно уточнила женщина.

— Нет.

— Всего хорошего.

— И вам.

Марк отложил газету, как только мисс Хильдшер вышла.

— Клянусь, эта женщина хуже дьявола, тот хотя бы дает что-то в обмен на душу, а она просто ее высасывает! Даже без моего согласия! Эзра, я вижу на плафонах пыль, займись, пожалуйста.

— Кто ты мне, чтобы командовать?! — донесся голос из подсобки.

Марк снял очки и вздохнул. Хлопнула дверь черного хода.

Марк достал с полки шкатулку и расшитый бисером кисет. Покрутил его в руках, примечая все потертости. Вздохнул и стал набивать трубку. Скоро лавку окутал густой табачный дым. Марк долго курил, глядя в одну точку. Потом и вовсе закрыл глаза, задремав.

Разбудил его звон колокольчика над дверью. Дернувшись и ошалело водя головой, Марк наблюдал, как в помещение входят какие-то дети. Много маленьких детей. Они выстраиваются перед стойкой полукругом, суетятся просто потому, что не могут стоять на месте даже секунду. Марк вынул изо рта трубку, достал платок из кармана жилетки и протер уголок рта от слюны. Наконец в дверях показалась виновница торжества. Мисс Хильдшер.

— Мы подумали, что если вы не можете прийти, то можем мы. Детки, запевай!

Разнобой детских голосов затянул какую-то песню, аккомпанируя мощному, но некрасивому голосу воспитательницы. Марк положил руки на стойку и глубоко втянул воздух. Поиграл желваками. В такой позе он и просидел до самого конца песни.

— Дети, а теперь что надо сказать? — сюсюкая, обратилась она к младшим воспитанникам. — Три-четыре!

— Спасибо вам, мистер Кауфман! — нестройным хором проревели дети.

Повисла тишина. Мисс Хильдшер выжидающе улыбалась, глядя на Марка, и это стало последней каплей.

— Все вон, — сказал Марк ровным голосом.

Выражение лиц детей, не очень понимающих, что вообще происходит, не изменилось. А вот их воспитательница стала похожа на толстую ящерицу.

— Дети! Подождите меня на улице!

Воспитанники вытекли наружу, потолкавшись в дверях.

— Это и к вам относится. Вон отсюда! — повторил Марк.

— Да что вы за чудовище! — прошипела мисс Хильдшер, еще больше становясь похожей на ящерицу. — Неужели вы не любите этих детишек?

— Я не обязан никого любить. — Марк буквально рыкнул, и собеседница отпрянула.

— Тогда нам не нужны ваши деньги! — Она задрала подбородок.

— Нужны, — сказал Эзра, выходя из подсобки. — Дети ни в чем не виноваты.

— Не сейчас! — попыталась отмахнуться женщина от Эзры.

— Нет, сейчас, — настоял он на своем. — Извините, но Марк прав. Он не обязан никого любить, он имеет право на анонимность, это только его дело, зачем он дает нам деньги. Но это не значит, что нам они не нужны. Вы не можете променять наше благополучие на свою гордость.

Мисс Хильдшер и Марк прекратили свою дуэль взглядов.

— Извините, — сказал Марк.

— И вы. — Мисс Хильдшер неловко помялась на месте, потом спросила у Эзры: — Ты переночуешь здесь или придешь в приют?

— Я приду, — ответил он. — Попозже.

Женщина посмотрела на Эзру как-то по-другому. Кивнула и вышла.

Марк принялся снова набивать трубку, глядя прямо перед собой.

— Я…

— Ой, только давай без соплей, — прервал его Эзра.

— Почему ты вернулся? — хмыкнув, спросил Марк.

— Плафон сам себя не почистит.

— Действительно.

Марк закурил. Впервые в присутствии Эзры. Паренек поставил стремянку и полез на нее.

— Вы верите в Бога? — вдруг спросил он от самого потолка.

— Не знаю, — протянул хозяин лавки, глянув наверх, будто ожидая увидеть там что-то. — Меня больше волнует обратное.

— Верит ли Он в вас? — удивился Эзра.

— Могу ли я верить в себя так же, как верил бы в меня Он.

Глава 7

— Представляешь, они заморозили человека! — воскликнул Марк.

— Что тебя в этом так впечатляет? — Эзра оторвался от теста по математике, над которым чах уже полдня.

— Многое. Это удивительно, забавно, интересно и главное — абсолютно бессмысленно, — ответил Марк.

— Поразительно, в нашем магазине тысячи чудес, но ни одно из них тебя так не удивляет. Почему?

— Чудеса ничего не стоят, — пожал плечами Марк. — Они только делают нас слабее.

— По той же логике можно отказаться от всех достижений цивилизации и погрузиться в каменный век. Вот уж где сила, — сыронизировал Эзра.

— У всего есть мера, не перегибай.

— Мне кажется, что чудеса дают надежду, понимаешь?

— Вот об этом я и говорю. К надежде я отношусь примерно так же, как к чудесам.

— Почему? — действительно удивился Эзра.

— Потому что настоящее чудо происходит только тогда, когда ты уже ни на что не надеешься.

— Ну-у-у, — протянул Эзра, сморщившись.

— Перебор? — уточнил Марк.

— Скорее да, чем нет. А если вернуться к заморозке, то я бы попробовал.

— Почему? — Марк выглянул из-за газеты.

— Все равно умирать, а так — вдруг получится.

— Понятно. Надеешься на чудо.

Звякнул колокольчик над дверью, щелкнула табличка, Марк посмотрел на надпись. Альтдорф. В лавку зашла молодая девушка в белом врачебном халате и каком-то больничном головном уборе. Осмотрелась. Старик и подросток заинтригованно ждали, что же произойдет дальше.

— Добрый день. Вы, я так понимаю, господин Кауфман? — обратилась она к Марку.

— Да.

— Вам хотел нанести визит господин Миллер.

— Так почему же не нанес? — хмыкнул Марк.

— Его скоро привезут сюда, он не в состоянии передвигаться самостоятельно. Есть еще один важный момент, — улыбнулась медсестра. — Нам необходимо разобрать стену, чтобы мы могли внести господина Миллера со всем оборудованием.

Повисла тишина. Медсестра терпеливо смотрела на Марка.

— Если вы ждете от меня какого-то разрешения, то вы его не получите, — несколько ошарашенно ответил он.

— Войдите в наше положение, господин Миллер очень плох, мы не можем отсоединить его от системы жизнеобеспечения, а в дверь она не пролезет.

— Окно, — предложил Эзра.

— Увы, тоже.

— Даже если всем Миллерам на земле разом поплохеет, я не позволю разбирать мою стену, — фыркнул Марк.

— Хорошо, — пожала плечами медсестра. — Я должна сделать звонок.

Девушка вышла из лавки.

— Кто такой этот Миллер? — поинтересовался Эзра.

— Не знаю, — ответил Марк.

— Неужели тебе так жалко стену? Они ведь наверняка ее починили бы.

— Не знаю, как там с починкой, но разобрать они ее не смогли бы ни с моим разрешением, ни без.

Эзра уважительно покосился на кажущуюся хлипкой стенку.

Снова звякнул колокольчик, вернулась медсестра. Марк и Эзра заинтересованно посмотрели на нее.

— Все в порядке, мы решили вопрос. Мы разместим господина Миллера прямо напротив вашей двери, — жестикулируя, как стюардесса, и четко выговаривая каждое слово, поясняла она. — Таким образом, вы сможете поговорить, не выходя из своего магазина. — Девушка дежурно улыбнулась. Вероятно, она привыкла к такого рода причудам своего работодателя и его знакомых.

— Буду ждать. — Марк снова погрузился в чтение.

Медсестра вышла из лавки. Эзра подошел к окну и посмотрел на улицу.

— Ничего себе!

— Что там? — спросил Марк из-за газеты.

— Они перекрывают всю улицу! А еще, кажется, строят какой-то забор.

— И все это ради полумертвого старика? — фыркнул Марк.

— Иногда меня бросает в оторопь от тебя, — продолжая смотреть в окно, протянул Эзра.

На улице развернулась настоящая стройка. Буквально за двадцать минут рабочие возвели что-то вроде непроницаемого купола, а теперь монтировали какие-то пышущие паром установки.

— Круто! — резюмировал Эзра.

— Тест, — напомнил Марк.

— Сейчас?

— А когда? У тебя через полгода экзамены за три класса.

— Сдался мне этот колледж, — буркнул под нос паренек, но пошел к своему месту.

Звякнул колокольчик, вошла медсестра и придержала дверь.

— Господин Кауфман, будьте добры. — Она приглашающе указала рукой на дверной проем.

Марк вздохнул, отложил чтиво и подошел к двери. Эзра подскочил к стойке, чтобы хотя бы из-за спины Марка увидеть таинственного господина Миллера.

На огромном, ужасающего вида кресле-кровати, опутанном проводами, полулежало бледно-желтое изможденное тело. Из горла старика торчали какие-то трубки, лицо закрывала кислородная маска.

— Чем могу помочь? — поинтересовался Марк таким голосом, будто к нему зашел случайный прохожий.

Миллер медленно открыл глаза, долго фокусировался на источнике звука. Потом дернул указательным пальцем правой руки, к которому был прикреплен какой-то провод. К нему тут же подскочил помощник и снял кислородную маску.

— Кауфман, собака. — Голос старика усиливался какими-то приспособлениями, отчего становился совершенно нечеловеческим.

Эзра заметил, как Марк вздрогнул и замер на секунду.

— Клаус? — Голос хозяина лавки оказался неожиданно хриплым. Но он быстро взял себя в руки и снова вернулся к своему старческому скрипу: — Не узнал тебя, богатым будешь.

Миллер издал серию ужасных звуков. Вероятно, это был смех, быстро перешедший в кашель. Помощник снова надел маску, дождался, когда приступ утихнет, и по сигналу снял ее.

— Я уже богатый.

— И как?

— Я ожидал большего.

Взгляд Миллера вдруг упал на выглядывающего из-за прилавка Эзру.

— Это твой новый ученик? — Старик с трудом указал пальцем на паренька.

Марк обернулся, будто сзади было много кандидатов.

— Это? Нет, конечно. Ты паршиво выглядишь, — перевел тему хозяин лавки.

— А ты точно так же, как при нашей последней встрече. — Миллер выдал фразу целиком, не прервавшись на кашель.