По счастью, у отца не оставалось ни малейших сомнений в том, что семейную угрозу ликвидировал именно он. У него был невероятно гордый вид – хотя и несколько комичный, потому что переносица была измазана зеленкой, и он был похож на какую-то боевую птицу редкой раскраски. Ну и пусть. Все эти мелочи определенно того стоили. У отца появится уверенность в себе, мать с теткой вздохнут посвободнее, а этот придурок Витька, когда проспится, сам уже не вспомнит, от кого в морду получил. Он небось каждое утро просыпается с этими ощущениями – всех не упомнишь, а с каждодневной похмелюги вспомнить бы, как тебя зовут и где ты находишься.

– Ну а как у тебя-то дела? – мать вдруг вспомнила, что здесь был не только ее муж, но и я. – Как тебе здесь, на природе-то? Ты последний раз-то тут давно уже был, наверно, мало что помнишь.

– Да все нормально, мам, – ответил я. – Природа отличная, потренироваться можно, еда вкусная, кровать удобная – что еще нужно для счастья?

Честно говоря, я немного лукавил. Нет, условия здесь и вправду были царские. Но теперь мое настроение отравляла эта история с соседом. Мне почему-то казалось, что конфликт с придурковатым папашей и его таким же придурковатым сынком просто так не закончится. Витька-то, может, и не вспомнит, где по мордасам схлопотал. А вот его сынуля, завидев папу с фингалом, точно не забудет, откуда он вернулся. Ну и потом, если уж дерьмо в человеке кипит, то просто так его оттуда не выгнать. А тут не один, а сразу два персонажа. Эх…

Тем временем дни в Подмосковье летели один за другим. Я не успевал оглянуться, как наступал очередной вечер. Все-таки жизнь в деревне – это фактически единение с природой и, можно сказать, возвращение к истокам человечества. Свежий воздух, здоровая еда, отличный водоем, сосновые боры, где невозможно надышаться… К тому же было полно работы по дому, которая с успехом заменяла мне полноценные тренировки в зале – тем более что тренироваться на свежем воздухе было даже полезнее. Следуя наставлениям Григория Семеновича, я старался не только поддерживать уже имеющуюся физическую форму, но и развивать ее, давая себе более серьезные нагрузки.

Давалось мне это довольно легко, из чего я сделал вывод, что делал все правильно, да и память прошлой жизни подсказывала, как лучше всего организовать свою нагрузку в течение дня, чтобы получить наибольший эффект. Сама же физическая активность здесь была нестандартной и непривычной – это тоже положительно сказывалось на моем состоянии: организм не застывал в одних и тех же привычных действиях изо дня в день, а развивался, как говорится, разносторонне. По моим расчетам, все это должно мне было помочь выдержать предстоящие тренировки в высокогорье. А коварность таких сборов я прекрасно знал и помнил.

Каждое мое подмосковное утро начиналось с пробежки до речки, где я моржевал, окунаясь в бодрящую воду. Затем я возвращался домой, завтракал и шел колоть дрова. Тетя Маша не могла наглядеться на такого помощника.

– Эх, Мишка, – говорила она, умиленно наблюдая за моей колкой дров в дверях дома. – Где ж ты раньше-то был? Ты мне за три дня сделал запас дров на всю зиму. Я тебя теперь каждую осень к себе буду на недельку приглашать.

– Так я не против, теть Маш, – улыбался я. – Тут у вас хорошо!

Затем по моему расписанию следовал обед, после которого наступало время послеполуденного сна. Кто бы что по этому поводу ни говорил, но я считаю, что это – обязательный и незаменимый элемент здорового образа жизни и спортивного распорядка дня. Ну а проснувшись, я обычно шел чистить свинарник. Помимо пользы для тети и облегчения ее забот, такая работа хорошо способствовала укреплению мышц плечевого пояса.

– Гляди-ка, Мишка наш как разошелся, – нахваливала меня мать в разговорах с отцом. – Прямо один за двоих впахивает! И, кажется, ему это нравится.

– А я тебе говорю, – соглашался отец. – Он теперь боец у нас! Причем во всех смыслах. Воля к жизни проснулась!

Как-то раз мать подошла ко мне и попросила примерить штаны, которые она летом сшила для меня.

– Я вообще-то хотела на вырост, – неуверенно сказала она, – но мне почему-то кажется, что получилось наоборот – на прошлый год…

Я примерил. Мать оказалась права: «на вырост» получилось так, что штанины были мне по щиколотку и к тому же не застегивались. Хоть ей было и немного досадно, но такой результат тоже в конечном итоге был воспринят позитивно: значит, за последние месяцы я вырос и окреп настолько, что даже родная мать не могла угадать с размером.

Мой отец не был бы моим отцом, если бы оставил свои попытки сделать из меня хотя бы шахматиста-любителя. Я старался быстро подмечать его ходы в игре, запоминать, как и в каких ситуациях нужно ходить – и, кажется, мне удалось вести себя так, чтобы отец ничего не заподозрил. Шахматы оказались действительно похожи на бокс. Здесь нужно было просчитывать не только свои ходы, но и ходы противника, а главное – прогнозировать ситуацию на доске в целом. К концу своих десятидневных «каникул» в доме тетки я уже чувствовал себя за доской довольно уверенно. Конечно, ни на какие шахматные соревнования меня пускать все равно было нельзя, но, по крайней мере, я не путался в фигурах и не терялся, когда отец начинал предлагать ту или иную тактику.

– Ну вот все и встало на свои места, – с облегчением выдохнул отец, когда мне однажды удалось свести нашу партию вничью. – Ничего ты не забыл! Просто ты переключился на свой бокс, перестал думать о шахматах, и твой мозг отключил временно не нужные ему задачи. Ты не думай, я тебя обратно не тяну. Просто хочу показать, что, каким бы видом спорта ты ни занимался, шахматы все равно будут полезны. Да и в обычной жизни такой образ мышления тоже пригодится. Мало ли какие в жизни будут ситуации!

Сосед Витька действительно стал обходить наш дом стороной – видимо, память ему пока что отшибало не настолько, чтобы кулачная профилактика не действовала. Правда, что-то мне подсказывало, что его долбанутый сынок все равно не успокоится. И действительно: однажды во время утренней пробежки ко мне подвалила целая толпа. Меня взяли в кольцо человек десять, прямо как в фильмах, где злодеи окружают героя, не в силах справиться с ним в одиночку. Витькин сын в этой толпе был заводилой, но и внешность остальных не оставляла сомнений в их интеллектуальных способностях и любимом способе досуга.

«Ну вот и все», – промелькнуло у меня в голове. «Это тебе не пьяный в дупелину сосед. Тут одним ударом не отделаешься. Двое-трое – это еще куда ни шло, но десять?» Я автоматически начал прикидывать, как лучше защищать голову и жизненно важные органы.

– Ну что? – с важным видом сказал сын Витька, которого я в прошлый раз нарек Первым. – Добегался, марафонец?

Я молчал, ожидая, что будет дальше. По идее, он должен опять начать выкатывать мне свои претензии, вот тут-то и можно будет попробовать как-то славировать, благо он сейчас не один.

– Вот, пацаны, – обратился он к остальным. – Это вот тот самый козел и есть. Ходит тут, долг за мопед не хочет отдавать, ведет себя так, как будто он тут чего-то решает… Боксер он, видите ли! Вот сейчас и увидим, какой ты боксер!

– Боксер? – недоверчиво спросил кто-то из толпы. – И за кого ты бьешься?

– За «Динамо», – ответил я.

– А чего не за сборную Советского Союза? – хохотнул пацан. – Я вот, например, на прошлой неделе в космос летал. А чего?

Толпа заржала. Так, Миша, спокойствие, только спокойствие.

– Вы можете смеяться сколько угодно, – ответил я. – Но боюсь, что судейская коллегия в Раменском полторы недели назад была бы с вами не согласна.

– В Раменском? – пацаны переглянулись. – Это там, где турнир был?

– Ну да, – сказал я. – Лично я бился с «армейцами». Как все прошло – можете у них спросить, если мне не верите.

– Погоди, погоди, – затараторили пацаны. – С «армейцами»… Это же, получается, про него Стасян рассказывал, как он того быка на ринге завалил? Ну, помнишь, он еще говорил, что какой-то Мишка из «Динамо», в первом раунде упал, а в третьем так добил, что все на уши встали? Так это ты, что ли? – обратились они ко мне.

– Выходит, я, – сказал я, чувствуя, что обстановка начинает меняться.

– Слушай, вот это ты их уделал! – восхищенно присвистнул тот, который только что выказывал мне свое недоверие. – У нас тут кореш один туда ездил смотреть, так до сих пор всем пересказывает.

– Да-да, он теперь ни о чем другом и говорить больше не может, – поддакнул еще один.

– Ты это, – продолжал главный переговорщик, – не обессудь, что мы сначала не поняли. Здесь тебя все уважают, а теперь еще и знакомы будем, – он протянул мне свою руку, и за ним тут же последовали и другие.

Сын Витька наблюдал за этим, широко раскрыв рот от изумления.

– Э, пацаны, вы чего? – наконец выдавил он из себя. – Вы забыли, что ли, для чего я вас собрал? Вы кому руку пожимаете? Это же козел тот, который…

– Послушай, ты, – один из пацанов подошел к нему вплотную. – Ты в следующий раз со своим батьком, который твои вещи пропивает, сам разбирайся, понял? А нас в свои истории не вмешивай! Из-за тебя чуть с нормальным пацаном не поссорились. Который, кстати, если по уму разобраться, ничего тебе и не должен, а что был должен – давно уже отдал!

Провожать меня обратно в Москву пришла целая толпа. Помимо тех пацанов, которые не стали со мной ссориться, пришла и девчонка, вручившая мне шахматы у речки.

– Миш, ну ты теперь-то меня не забывай, – она кокетливо стрельнула глазками и всунула мне в руку записку. – Там мой адрес, где я сейчас живу, и тот, где я, скорее всего, остановлюсь, когда поеду в Москву. Если даже я остановлюсь где-то еще, там все равно подскажут, где меня найти – если ты, конечно, захочешь.

С этими словами она крепко меня обняла и чмокнула в щеку.

– Ну, Мишка, ты даешь, – расплылась в улыбке моя неугомонная тетя Маша. – Приехал на десять дней – дров мне нарубил, двор весь от мусора вычистил, друзей новых завел да еще и вон какая красавица тебя провожает! Все успел!

Я промолчал. Не буду же я им рассказывать, что в Москве меня ждут еще три красавицы, с каждой из которых мне надо бы что-то уже решать. Эта девчонка мне тоже очень нравилась – что за черт! Хотя здесь, по крайней мере, у меня был в запасе еще год – а там уж или у меня что-то решится, или она про меня забудет.

– Ну что, напоследок расскажи всем, какие у тебя теперь ближайшие планы? – торжественно произнес отец, когда все родственники по очереди меня обняли, расцеловали и пожелали успехов в спорте.

– Еду на сборы на Северный Кавказ, – скромно ответил я.

Раздались аплодисменты, как будто на концерте.

– Ладно, сын, давай, садись в машину, а то время не ждет, – деловито сказал отец и направился к водительскому сиденью. Я сел рядом с ним, и через несколько секунд отцовская рабочая машина, оставляя позади все деревенские заботы, умчала меня в Москву – навстречу следующим ступеням моей спортивной жизни.