Она села в кресло напротив и изучающе посмотрела на него. Закончив музыкальную десятилетку по классу виолончели и сознавая большие трудности, с которыми связана жизнь музыканта-исполнителя, Мира отправилась учиться на филологический факультет Горьковского университета. Вернувшись в Москву два года назад и к этому времени попробовав перо в городской газете, она не без помощи дяди устроилась корреспондентом в журнале Союза композиторов, где оценили её понимание музыки и хороший стиль. Сегодня на концерте она, поняла, что на музыкальном небосклоне зажглась новая звезда.

– Мне хотелось бы поговорить с Вами. Редакция заказала мне написать о Вас в рубрике «Концерты». Со дня основания в 1957 году журнал публикует творческие портреты выдающихся исполнителей.

– Не желаете перейти на «ты». Мне, во всяком случае, будет комфортней.

– Хорошо, – согласилась Мира.

– Прекрасно, – улыбнулся Илюша. – Видишь ли, я только начинаю свою музыкальную карьеру.

– Евгений Кисин значительно младше тебя, но уже мировая величина. Талант – вот что определяет. Я сегодня просто в восторге от твоей сонаты. Я уже давно слежу за твоими выступлениями, вначале по долгу службы, а потом просто потому, что поняла: в стране появился выдающийся пианист. И накопала о тебе большой материал, но мне ты интересен, как личность.

– А что, если мы встретимся завтра в Доме композиторов часов в шесть вечера? Там есть кафе «Могучая кучка» с хорошей кухней. Я там буду и по другому вопросу.

– Договорились, завтра увидимся, Илья. Было приятно с тобой познакомиться, – сказала она и, поднявшись с кресла, покинула комнату.

«Приятная женщина, наверное, умница. Пожалуй, мне следует уже забыть Яну. Она далеко, а мне жить в этой стране. И я, как каждый человек, нуждаюсь в женщине, особенно если взять в расчёт мою профессиональную деятельность. Мне нужна любовь, она – источник вдохновенья для пианиста», – так думал он, сидя один в артистической уборной после концерта.

Превосходная статья в авторитетном журнале «Музыкальная жизнь» помогла Илье подняться на вершину Олимпа, поставив его в глазах музыковедов и композиторов в один ряд с другими знаменитыми исполнителями. Встреча в кафе «Могучая кучка» сблизила его с Мирой. Она оказалась приятным собеседником, хорошо разбиралась в литературе и искусстве и проявляла заметную заинтересованность в интимных отношениях. Яна улетела в далёкую южную страну, и теперь ему было крайне необходимо освободиться от любви, поглощающей его душевные силы. Илюша искренне считал, что ему нужна такая женщина, как Мира, готовая разделить и нести вместе с ним нелёгкую судьбу оторванного от дома человека. Он к тому времени купил «Москвич» и стал выезжать на нём на концерты, если они происходили в Московской области. Это позволяло ему в тот же день возвращаться домой, а не коротать ночи в местных гостиницах.

Однажды Объединённый институт ядерных исследований в Дубне обратился в Москонцерт с просьбой, чтобы Илья Вайсман дал у них в городе два концерта. Он был весьма удивлён – приглашение знаменитого во всём мире института говорило о его восходящей славе больше, чем обычные плановые выступления, расписанные на месяцы вперёд. Илюша предложил Мире поехать с ним. Она взяла трёхдневный отпуск, и они на машине выехали из Москвы по Дмитровскому шоссе. В середине апреля ещё не было жарко, но синее небо над ними и живописные леса по обеим сторонам дороги будили в их молодых сердцах восторг и иллюзию возможного счастья. Они дважды останавливались, чтобы побродить по лесу и насладиться чистым напоенным озоном воздухом. Илюша ещё ни разу не поцеловал Миру – слишком трудно оказалось для него разорвать психологическую зависимость, связавшую его с Яной. Однажды он рассказал ей о своей любви. Она выслушала его с пониманием. Другая бы на её месте ушла, но Мира уже была влюблена в него, романтичного и талантливого молодого мужчину. И вот наступил тот момент, когда чистое небо, роскошный зелёный лес и поросший сочными травами луг восторженно взывали к любви и неге, и только холодный душой человек не откликнулся бы на этот мощный, неукротимый зов природы. Мира подошла к нему, коснувшись дрожащей от волнения грудью его груди, и посмотрела ему в глаза.

– Илюша, зачем ты меня пригласил? – спросила она. – Если я тебе не нравлюсь, то оставил бы меня.

– Я к тебе очень хорошо отношусь, Мира, – не без труда вымолвил он. – Но ты же знаешь мою историю.

– Мы поехали на три дня. Меня поселят в отдельный номер?

– Я сказал, что со мной поедет импресарио. В таком случае для него требуется номер.

– Вот я стою здесь рядом с тобой, молодая любящая женщина. А ты говоришь мне, что мы будем жить в разных номерах. Я не понимаю, для чего я тебе нужна.

– Ты мне нужна, Мира. Но ты знаешь, что в нашей стране блюдут мораль. В один номер мужчину и женщину поселят только в случае, если они муж и жена. Ты мне действительно нравишься.

Она поняла, что произошёл серьёзный поворот в их отношениях. Мира положила руки на его плечи, приблизила голову к его лицу и раскрыла губы для поцелуя. Он ощутил её дыхание и вдруг почувствовал внезапно охватившее его желание. Он прижал её к себе и, наконец, коснулся влажных дрожащих губ. Она ответила многочисленными поцелуями.

– Я люблю тебя, Илюша, – сказала она, едва сдерживая полыхающее в её теле желание.

В Дубну они приехали к часам четырём. В гостинице служащая быстро обнаружила среди бумаг заказ Института. Заполнив бланки и получив ключи, они поднялись на второй этаж и вошли в оказавшиеся рядом номера. К этому времени они уже изрядно проголодались и, оставив вещи, Илюша и Мира спустились в ресторан. Потом вернулись в номера, чтобы отдохнуть, принять душ и переодеться. На машине они довольно быстро нашли дом культуры «Мир», где должны были состояться концерты. Там Илюшу уже ждали и искренне обрадовались, когда он появился. Рояль «Блютнер», к его удивлению, оказался хорошо настроенным и он сразу же принялся разминать пальцы и репетировать программу, которую собирался исполнить. Мира сидела в первом ряду и каждый раз не без иронии аплодировала, когда он заканчивал играть. После репетиции они вышли на улицу подышать воздухом. Сосны и тополя беззвучно качали верхушками, устремляя в вечернее небо свои высокие стволы и ветви. Уличные фонари высвечивали на треугольном фронтоне дома культуры умело вылепленный герб с лирой посредине. Белые цилиндрические колонны под архитравом, украшенные ордером, стилизованным под коринфский, создавали атмосферу торжественности и значимости происходящего. Воздух был напоён запахом лесов и свежести, приносившейся сюда с протекающей где-то поблизости Волги. Вскоре начали подходить люди, и они вернулись. Илюша направился в артистическую комнату, где надел чёрный костюм и нацепил на воротник белой рубашки бабочку. Ровно в восемь он вышел на сцену, встреченный аплодисментами, раскланялся и сел на стул перед роялем. Он играл вдохновенно, как раньше никогда не играл. Подсознание упорно твердило ему, что причиной преображения была молодая женщина, сидевшая в зале в первом ряду. И он играл для неё.

Его долго не отпускали, овации продолжались минут десять, и он исполнил на бис ещё несколько произведений Шопена и Листа.

А потом была ночь, и он познал любовь женщины, которая помогла ему, наконец, обрести себя и развеять дурман первой любви. Он ещё не ведал, что через год Мира, потерявшая голову от любви и носящая под сердцем их ребёнка, станет его женой.

Глава 4

1

Те, кто жил в Советском Союзе в конце восьмидесятых – начале девяностых годов, хорошо помнят это время. Рушились устои, в течение семидесяти лет казавшиеся незыблемыми и неколебимыми после Великой революции, страна разрывала сковывающие её движение цепи, чтобы наверстать время, потерянное в борьбе за построение социализма. В стране под видом Перестройки происходила ещё одна революция, по масштабам своим не уступающая Октябрьской 1917 года. Многие осознавали, насколько за эти десятилетия отстала их Родина от цивилизованного мира в развитии демократии и технологии, пытаясь воплотить в жизнь чуждые природе человека идеи. Стоит ещё раз вернуться к событиям тех лет, чтобы ясно представить, в каких условиях существовали герои нашего повествования.

История в период мощных социальных переворотов всегда находит выдающихся лидеров, личностей, чувствующих своё предназначение в эпоху перемен. Они раньше, лучше, глубже и полнее других сознают новые потребности развития общества, необходимость изменения существующих условий и решительнее других борются за них, умеют найти силы, пути и средства для осуществления задач, стоящих перед обществом и повести за собой народ. Оставим на совести философов рассуждения о том, что, согласно Гегелю, призвание личностей «заключалось в том, чтобы быть доверенными лицами всемирного духа». Ещё сильнее сказал об этом Лев Толстой в романе «Война и мир»: значение великих людей только кажущееся, на самом деле они – лишь «рабы истории», осуществляющейся по воле Провиденья.

В Советском Союзе тогда действовали, нередко сталкиваясь между собой, два крупных политика: Михаил Горбачёв и Борис Ельцин. Начав Перестройку, Горбачёв многое успел сделать для демократизации страны и общественно-политического и экономического строя. Придя к власти в партии, он произвел замену основной массы старых кадров брежневского призыва на новую команду управленцев. Именно тогда в руководстве страны появились Александр Яковлев, Егор Лигачёв, Николай Рыжков, Борис Ельцин, Анатолий Лукьянов и другие активные участники будущих событий.

В декабре 1986 года из ссылки в Горьком освобождаются правозащитник академик Андрей Сахаров и его жена Елена Боннэр. В феврале 1987 года помилованы и вернулись из заключения 140 диссидентов.

Январский пленум 1987 года по инициативе Горбачёва объявил о коренной перестройке управления экономикой и начале масштабных реформ во всех сферах жизни советского общества.

В 1987 – 1988 годах опубликуются почти все запрещённые ранее литературные произведения. Увидели свет «Реквием» Ахматовой, «Софья Петровна» Чуковской, «Жизнь и судьба» Гроссмана, «Доктор Живаго» Пастернака, «Котлован» Платонова, «Собачье сердце» Булгакова, «Дети Арбата» Рыбакова, «Плаха» Айтматова, «Белые одежды Дудинцева. Вновь встал вопрос о сталинских репрессиях и реабилитации их жертв. В сентябре 1987 г. была создана комиссия Политбюро по реабилитации, которую возглавил Александр Яковлев.

В 1988 году вышел на экраны запрещённый для показа более двадцати лет фильм Александра Аскольдова «Комиссар», снятый по рассказу Василия Гроссмана «В городе Бердичеве». Впервые тема еврейской жизни и человечности прозвучала в кинематографе со всей неожиданной силой. В это же время был показан пролежавший на полках многие годы пронзительно честный фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние».

Открытие в конце 1987 года Оптиной пустыни и Толгского монастыря и публичное празднование 1000-летия крещения Руси в 1988 году воспринимались как знаки перемен в политике государства в отношении церкви и свободы вероисповедания.

Но, будучи Генсеком, Горбачёв не осмелился посягнуть на Коммунистическую партию и общественную формацию, оставаясь непоколебимым сторонником социализма. Он не сразу рассмотрел в Ельцине «инакомыслящего», которого, как члена Центрального комитета, по рекомендации Лигачёва, перевели на работу в Москву и вскоре назначили секретарём ЦК. В декабре 1985 года он был рекомендован Политбюро на должность первого секретаря Московского городского комитета партии, а на съезде в феврале 1986 года избран кандидатом в члены Политбюро и оставался в этой должности до 18 февраля 1988 года.

Партийная верхушка, осознав опасность, которую представлял для них Ельцин, пыталась вначале его скомпрометировать в средствах массовой информации, приписывая ему алкоголизм и увлечения женщинами, потом с помощью органов организовали несколько покушений. Но Ельцину удалось выжить и повести успешную борьбу с компартией и её главным орудием власти – КГБ.

С 1988 года в стране начинает постепенно нарастать общая неустойчивость: ухудшается экономическое положение, сепаратистские настроения рвут страну на части, на национальных окраинах происходят первые межнациональные столкновения. Нагорный Карабах требует присоединения к Армении, в Сумгаите и Баку начинаются погромы, вспыхивает война между Азербайджаном и Арменией. В Узбекистане местное население принялось вырезать турок-месхетинцев и жечь их дома в Фергане, а в Андижане произошёл армяно-еврейский погром.

В апреле восемьдесят девятого после заявления Абхазии и Южной Осетии о выходе из состава Грузинской ССР в Тбилиси начинаются митинги протеста, которые разгоняются войсками МВД. В давке на площади у дома правительства погибли десятки и пострадали сотни людей. С этих трагических событий начался процесс консолидации грузинского общества вокруг идей национальной независимости и восстановления грузинской государственности. В Литве, Латвии и Эстонии создаются народные фронты и движения, требующие политической и экономической независимости.

Экономические реформы, вопреки ожиданиям, привели к значительному снижению производства и безработице, дефициту товаров народного потребления, инфляции, повышению цен и резкому падению уровня жизни. Эти причины, помимо множества других, сыграли в эти годы главную роль в неудержимом росте еврейской эмиграции.

А наши герои жили, работали и любили, преодолевая трудности и стараясь не замечать происходящие в стране перемены. Осенью восемьдесят седьмого года отыграли свадьбу Роман и Мария в ресторане на Ленинском проспекте, в котором они познакомились, в декабре Илья женился на Мире, которая была уже на четвёртом месяце беременности, весной восемьдесят восьмого свадьбу справили Саня и Виктория. Потом, как всегда бывает в молодых семьях, стали рождаться дети, заполнившие квартиры звонким плачем и счастливой суетой бабушек и дедушек. У Илюши и Миры в конце мая родился сын, которого без долгих колебаний назвали Давидом. Виктор предложил им сделать обрезание. Ему не без труда удалось убедить отца и брата, товарищи помогли найти опытного моэля, который согласился провести брит-милу дома. На удивление присутствующих, особенно дрожащих от страха бабушек и Миры, ребёнок достойно избавился от крайней плоти, всхлипнув только один раз и сразу же после перевязки уснул.

В сентябре начались схватки у Маши. Вечером Рома привёз её в родильное отделение больницы, где она работала и где её уже ждали. Утром она разрешилась родами. Девочку назвали Светланой. А весной восемьдесят девятого у Саньки и Вики появилась на свет малютка Евгения.

Ромка успешно продвигался по службе в строительно-монтажном управлении, заводя в Москве полезные связи и знакомства. Илья продолжал гастролировать, а возвращаясь каждый раз домой, помогал жене кормить и пеленать ребёнка и выходил с ним на прогулку. Санька блестяще защитился, но рекомендации в аспирантуру, на которую рассчитывал, так и не дождался. Не оправдались и его надежды получить направление в один из институтов Академии наук. Но семью надо было содержать, и, помыкавшись пару месяцев, не без помощи Наума Марковича, он устроился математиком-программистом в проектный институт.

2

Неприятности, павшие на плечи Виктора, брата Илюши, сказались решающим образом на его мироощущении. Он стал надевать ермолку, как в идише называли лёгкую круглую шапочку – традиционный еврейский головной убор, привлекая к себе внимание местной детворы и пересуды взрослых. Но как в своё время Вениамин Аронович Гинзбург, Виктор не обращал на это внимание и гордо и самозабвенно носил кипу, символизирующую скромность, смирение и благоговение перед Всевышним. Храня верность своей девушке Валентине, с которой познакомился ещё в МИИТ е, он настоял на том, чтобы она приняла иудейскую веру. Валя согласилась с его требованием и прошла гиюр при Московской хоральной синагоге. После обряда бракосочетания под хупой они сняли в Черёмушках маленькую квартирку, в народе названную «хрущёвкой», где вскоре появились на свет друг за другом мальчик и девочка. Как только представилась возможность уехать из страны, они получили «вызов» из Израиля и подали заявление на выезд. Иногда по воскресеньям Виктор с Валей и детьми наведывались в дом на Большой Серпуховской. И тогда благодарные родители обсуждали с ними все вопросы и возились с внуками.

В это воскресенье у Илюши не было концерта и ему удалось выбраться к родителям, оставив жену с ребёнком дома. Виктор обнял брата, и они присели за столом в гостиной. Леонид Семёнович достал бутылку виски, взял три рюмочки и присоединился к ним.

– Давайте-ка, братцы, выпьем за жизнь, как говорят евреи. Ле-Хайим! – сказал отец. – Давно мы не собирались вместе. Конечно, наше гнездо опустело. Вы женились, разъехались, родили детей. И всё же родительский дом не забывайте.

– А мы и не забываем, папа, – подбодрил его Илюша.

Они выпили. Закусывать не стали, чтобы не перебить аппетит: Елизавета Осиповна возилась на кухне, готовя обед.

– Ты подавать не собираешься? – спросил Илюшу Виктор.

– Мне пока и здесь неплохо. Я стал знаменитым и востребованным пианистом. Жена работает в престижном журнале, Давид подрастает. Что мне ещё нужно? Да и родители работают и живут здесь.

– Еврей, Илюша, должен жить в своей стране, строить своё государство и служить своему народу. Галич в своей песне правильно поёт: «не шейте вы ливреи, евреи». Михоэлс и вся еврейская элита думали, что служение Советскому Союзу защитит их и близких им людей. Они ошиблись. Все были уничтожены.

– Витя, тогда было другое, жестокое время, – заметил Леонид Семёнович.

– Папа, конечно, сейчас евреев убивать не будут. Но в период хаоса, который переживает страна, будут искать виновных во всех неурядицах. И не сомневайтесь, что найдут именно нас.

– Ну, предположим, что возникнет ситуация, которая заставит подняться и уехать, – согласился Илюша. – Но почему именно в Израиль. Мне Америка представляется более удобной для жизни страной.