2

Отец Олег остановился у самых ворот и оглянулся на эту замечательную пару. Для него они были больше чем друзья, а порой даже заменяли ему родителей. Именно отец Александр предложил ему поступить в семинарию и взял к себе на службу. А матушка Нина, ещё до его рукоположения, познакомила Олега с его будущей женой Анной, будучи уверена в их скорой свадьбе, и всегда радовалась тому, что они по-настоящему друг друга полюбили, а не женились по необходимости, чтобы Олег мог быстрее стать священнослужителем. Такие случаи матушке были известны. Нельзя сказать, что все они заканчивались плачевно, но боязнь за будущую прочность таких браков «по служебному расчету» была вполне очевидна.

В свою очередь, отец Олег не уставал восхищаться матушкой Ниной, которая поражала его своим поведением, природной кротостью и настоящей любовью к мужу. К тому же она была красивой, ладной, с яркими, всегда улыбающимися карими глазами, как будто у неё и вовсе не бывало плохого настроения. И как оказалось, не только на людях, но и в любых жизненных ситуациях внутри семьи она оставалась сама собой, такая же приветливая и терпеливая. Но одновременно, семейная жизнь настоятеля была настолько сложна, что отец Олег не всегда мог понять их взаимоотношения. Особенно это касалось тёщи отца Александра. Но даже в такие сложные моменты общения со своей мамой, когда, казалось бы, отец Александр готов был уйти из дома из-за тёщи, матушка Нина всегда была образцом выдержки и смирения, пытаясь быть добрым миротворцем, что не всегда получалось к огорчению всех сторон.

С самого начала её мама не приняла Александра – жениха дочери, будущего священника Александра Нечаева. Хотя мама была человеком верующим и глубоко церковным, но вот в повседневной жизни ей почему-то очень трудно было проявлять свои христианские добродетели. Терпение куда-то исчезало при виде зятя, который по неизвестной для всех причине постоянно её раздражал. Она постоянно слышала в церкви призывы к терпению и смирению, но проявить эти качества в семье ей удавалось очень редко, только, в основном, по отношению к внукам.

Видимо, сказалась одинокая жизнь и патологическая ненависть к мужчинам. Муж её оказался пьяницей, хотя и был довольно безобидным мужиком. Но она считала свое замужество неудачным и с тех пор невзлюбила всех мужчин, а когда приходила в церковь, старалась не общаться даже со священниками, которые для неё были просто теми же ненавистными мужиками, только в подрясниках и облачениях.

Она знала, что поступает не правильно, но ничего с собой поделать не могла, и только жалела о том, что среди священников нет женщин, которым она точно могла бы открыть свои грехи без стеснений и даже с радостью. Пару раз в этом её упрекал зятёк, будучи уже священником, пытаясь в доходчивой форме донести до нее истину, но всё это приводило лишь к новым скандалам на религиозной почве.

Он несколько раз искренне признавался ей в любви, но и это выглядело в её глазах каким-то оскорблением. В итоге, они разъехались по разным домам. С тех пор тёща ни разу не была в храме у отца Александра и даже упрекала свою дочь за то, что та ходит на службы только в свой храм и совсем забыла про мать. Но в этом отношении матушка была строга и довольно резко пресекала попытки мамы поссорить её с мужем. Каждый раз матушка пыталась говорить с мамой о христианской любви и всепрощении, или хотя бы выяснить причины такой нелюбви к своему мужу. Но всё было тщетно.

Отец Александр и матушка понимали, что мама хоть и ходила всю жизнь в церковь, но христианкой по своему образу жизни так и не стала. К сожалению, таких людей в церкви немало. Это всегда огорчало отца Александра и заставляло чаще смотреть на себя со стороны, чтобы не оступиться и не впасть в осуждение людей. Господь призывает к себе большинство людей уже при крещении, так рассуждал священник, но, к сожалению, большинство приходящих в церковь ограничиваются лишь некоторыми внешними действиями и совсем малыми знаниями, которые не могут дать полного духовного представления о церкви и не позволяют в полной мере проникнуться духом христианского мировосприятия. Не исключением стала и тёща отца Александра, за которую он всегда молился в надежде на чудо её истинного обращения в христианскую веру. А пока их отношения были похожи на разрушенный дом без стен и потолка, но с фундаментом, которым являлась жена отца Александра и их дети.

С детьми у них был полный порядок. Сколько Бог давал, столько и рожали, хотя были уже и не молоды. Детишек было шестеро: три девчонки и три мальчугана с разницей в пару лет. Все уже были довольно взрослыми детьми и подростками, заводилами среди приходских детей и примером для многих новых прихожан.

Почему-то именно об этом думал сейчас отец Олег, наблюдая за настоятелем и его супругой. Они о чём-то тихо переговаривались, посматривая в его сторону. Дьякон вспомнил не свою тёщу, а именно тёщу своего настоятеля, и сам удивился. У него с тёщей всё вроде было в порядке, за исключением её упрёков в том, что у них не было детей. В отличие от тёщи настоятеля, мама его жены в церковь не ходила, но и никого не упрекала в том, что они молятся и пытаются служить Господу. Она была добрым и отзывчивым человеком, любила книги, животных и свою семью. Ей даже было не важно, что отец Олег мало зарабатывал. Главное, что он любил её дочь, и они жили дружно и счастливо. Но вот детишек им Бог так и не давал. И если отец Олег с матушкой понимали, что на всё Воля Божия, то тёща искала причины в болезнях то одного, то другого. Она пыталась их направлять на лечение к самым разным врачам, а батюшка с матушкой молились Богу, паломничали по святым местам, окунались в разные источники и даже последний раз попросили одного священника, чтобы он привёз с Афона, из монастыря Хиландарь, виноградинки со святой лозы, которые частенько помогали бездетным парам. А в итоге получалось, что всей семьёй они самыми разными способами стремились к одному и тому же – продлению своего рода.

Пока у них не было большой семьи, отец Олег мог позволить себе съездить с друзьями на рыбалку и порадовать своих родных свежей рыбкой. Это у него получалось хорошо. Как говорили его друзья, «дьяконам всегда везёт», и поэтому каждый раз брали его с собой, обеспечивая «счастливый талисман» всем необходимым, чтобы не было у него возможности отказаться.

Но на этот раз события стали развиваться, как оказалось позже, совсем не по их продуманному и общинно утверждённому плану. Но это будет потом, а сейчас, после Богослужения, в эти счастливые минуты отец диакон старался думать только о рыбалке с друзьями. Точнее, другом он считал одного человека, того самого Андрея, который впервые привёл Олега в церковь, а остальные мужики из их рыбацкой компании были для него просто хорошими товарищами. Он не особенно любил отдыхать без своей матушки, но она не очень любила дикую природу с её надоедливыми комарами и неустроенным бытом. И тем более не понимала пустого времяпровождения за удочкой, хотя саму рыбку очень любила и всегда хвалила батюшку за хороший улов. Поэтому отец Олег просто был обязан приезжать домой с уловом. И даже пару раз ему приходилось хитрить, когда рыба ловиться не хотела, и он был вынужден покупать пару килограммов рыбы по дороге на базаре, выдавая её за собственный трофей. Каким-то образом матушка всегда об этом знала, но тактично молчала, чтобы не обидеть своего заботливого мужа.

Рыбалка с друзьями у отца Олега была, пожалуй, единственным жизненным увлечением, не связанным с церковью, когда муж и жена расставались на несколько дней. Да им и не хотелось надолго расставаться. Они по-настоящему сильно любили друг друга. И всё равно, каждый раз матушка с большим трудом отпускала своего мужа на рыбалку. Поэтому отец Олег был вынужден придумывать какие-то новые причины, чтобы особенно не расстраивать жену и одновременно не подводить своих друзей. Вот и сейчас он думал, как отшутиться и быстренько умчаться к другу, потому что уже серьёзно опаздывал на очередную рыбалку.

Матушка Анна стояла на остановке в ожидании своего мужа. Она относилась к этому вполне спокойно. Ей нравилось проявлять терпение (правда, получалось это не всегда), и с уважением относиться к увлечению мужа. Он и так был всегда в семье и совсем не любил шумных компаний. Конечно, у них были недостатки: у него – одни, у неё – другие. Ведь семейных людей объединяют не только хорошие их стороны, за что они друг друга полюбили при первых встречах, но и то, что нужно научиться прощать в последующей жизни, и принимать друг друга такими, какими они есть на самом деле: в радости, горести, и печали. Поэтому матушка очень любила моменты общения с мужем, когда она могла проявить настоящее терпение и не упрекать друг друга по мелочам.

Ещё не став женой будущего священнослужителя, Анна со всей серьёзностью относилась к изучению Библии, старалась воспринимать Слово Божие как руководство к жизни и очень хорошо запомнила слова апостола Петра в первом его Послании, которое относится к отношениям между мужчиной и женщиной, где в третьей главе говорится:

«… Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно перед Богом. Так некогда и святые жены, уповавшие на Бога, украшали себя, повинуясь своим мужьям».

Как мудро и с какой любовью к женщине это сказано, но как тяжело воспринимаются эти слова современными представительницами слабого пола. Эти слова не запрещают женщине красиво одеваться, а только указывают на определённое место для этих забот. Сначала кротость и молчаливый дух с повиновением своим мужьям, а потом уже внешнее украшение самой себя для других. Она старалась так поступать, не забывая, конечно, о своей прекрасной внешности. Но, как говорится, всему время и место, особенно в жизни православного человека, желающего угодить Богу.

Вот и теперь она стояла на остановке трамвая с удочками и рюкзаком мужа, не ругая его за лишние минуты ожидания, не нервничая, как обычно бывает с жёнами, не умеющими терпеть, а просто молча ждала, молясь за мужа. Тем более волнение, которое её охватило в церкви по поводу сегодняшней рыбалки, не только не исчезало, но всё больше усиливалось по мере приближения их расставания.

На трамвайной остановке напротив храма стояло всего несколько человек. Кто-то недовольно ворчал, что давно не было трамвая, а кто-то просто ждал, посматривая туда, откуда должен был появиться запаздывающий трамвай. Конечно, в последние годы здесь появилось много разного транспорта, на котором можно было удобно и быстро добраться до Киева, но люди так привыкли путешествовать на старом добром трамвае, что многие и не собирались переходить на ставшие уже привычными «маршрутки».

Наконец, матушка увидела бегущего к ней отца Олега. На ходу он махал ей рукой в сторону путей, показывая, что, мол, уже виден трамвай, и как только батюшка подбежал к остановке, кто-то с облегчением сказал: «Наконец-то идёт…». И, действительно, на горизонте уже была видна точка, медленно ползущая по трамвайным путям, распухая в своих размерах и приобретая чёткие очертания совсем не молодого трамвая, который возмущённо издавал звуки противного скрипа и истеричного повизгивания.

–Вот и мой трамвайчик идёт, – улыбаясь, подбежал батюшка, целуя жену в щёчку. – Давай-ка мне мою поклажу и прости, что заставил тебя так долго ждать.

– Я уже привыкла, – пытаясь выразить притворное недовольство, ответила матушка, отдавая рыбацкие снасти. – Ты, отец, как всегда торопишься…

– А как же по-другому, мать? Ещё пару часов, и всю рыбу выловят, – попытался отшутиться батюшка, прикрывая любимую жену от ветра.

– Смотри, как бы тебя никто не поймал, – предупредила матушка. – Хотя бы пообедали вместе, как нормальные люди.

–Не-ког-да, мать, – весело ответил отец Олег, посматривая на часы. – Мы где-нибудь с Андрюхой перекусим. Не переживай, всё будет хорошо!

– Что-то на сердце у меня тяжело, – пожаловалась матушка своему мужу, потирая от холода руки. – Может, не поедешь? Или в следующий раз?

– Вот те здрасьте! – удивился дьякон, обнимая матушку за плечи. – Я же тебе все выходные испорчу своим нытьём. Ты меня знаешь.

– Знаю, поэтому и волнуюсь, – по-детски, как бы жалуясь, оправдывалась матушка, посматривая в сторону трамвая.

– Ну, ты со мной прямо как с ребёнком, честное слово, – по-отцовски упрекнул отец Олег матушку.

– Были бы у нас дети, я бы с тобой по-другому разговаривала. Да и на рыбалку сегодня ты вряд ли бы поехал.

– А с сыном отпустила бы? – вдруг спросил отец Олег, внимательно всматриваясь в грустное лицо матушки.

Матушка ничего не ответила, а лишь отвернулась в сторону, чтобы не показывать своих слёз.

– Ну, прости дурака старого! – искренне извинился отец Олег, ударяя себя удочками по голове. – Ляпнул, не подумав…

– Ничего страшного, – вытирая слёзы, повернулась к своему мужу матушка. – Да и не такой ты дурак, как про себя говоришь. Не дурак ты, Олежек, а просто очень доверчивый. Как будто живёшь в монастыре, а не в миру, среди людей. Вот и тревожно мне каждый раз, когда ты куда-нибудь едешь.

– Э, матушка. Ты говоришь прямо как неверующая старая дева, – слегка упрекнул дьякон свою любимую. – Я же к друзьям на рыбалку еду, а не за смертью в столицу. И всего-то на одну ночь. Так что готовь праздничный ужин. Рыба с меня, а холодец и плов с тебя. Договорились?

– Договорились, и – с Богом! – уже более весёлым голосом ответила матушка, благословляя своего мужа крестным знамением.

Как раз в этот момент на остановке с тяжёлым скрипом затормозил старый трамвай, приглашая таким же противным звуком открывающихся дверей пассажиров в свое металлическое нутро. Людей в трамвае было так мало, что всем хватило сидячих мест у окон. Отец Олег ещё немного покривлялся из окна на строгий прощальный взгляд матушки и показал жестами, чтобы она ему чаще звонила. Они расставались, как будто это был железнодорожный вокзал, а не трамвайная остановка, и отец Олег уезжал куда-то в далёкую командировку на очень долгое время. Но ничего, как оказалось, в нашей жизни просто так не бывает…