И.Д. Попко
Черноморские казаки в их гражданском и военном быту

Часть первая^[1]
Черноморские казаки в их гражданском и военном быту

Рассказ первый
Топографический очерк Черноморья

Кавказская линия делится на два крыла: одно из них досягает до Черного, другое до Каспийского моря. Естественной чертой тому и другому крылу служат две первостепенные реки, берущие свое начало от одной полосы вечных снегов и одинаково окаймляющие северную покатость Кавказских гор, но текущие в противоположных, одна от другой, направлениях и развивающиеся до противоположных оконечностей горного хребта. Это Кубань и Терек. Первая собирает на пути своем и уносит воды гор в Черное, последний – в Каспийское море.

По течению Кубани простирается правое, по течению Терека левое крыло.

Содержание Кавказской линии разделено, неравными долями, между двумя поселенными казачьими войсками: Кавказским и Черноморским. Все левое и большая половина правого крыла, или, другими словами, больше двух третей всей линии, заняты кавказскими; остальное же протяжение правого крыла, до самого окончания линии над Черным морем – Черноморскими казаками. Хотя населенность и военный состав обоих войск почти одинаковы, но поселение кавказских казаков растянуто в длинную, более или менее узкую полосу, – между тем как Черноморские казаки занимают своим поселением глубокую, почти круглую площадь, известную на Кавказе под именем Черноморья (45° сев. шир. и 36° вост. долг. от о. Ферро^[2]).

Как нераздельная часть Кавказского перешейка, Черноморье сливается, на восток, с Землей Кавказского казачьего войска и Ставропольской губернии. На юг река Кубань отделяет его от пространств, обитаемых кавказскими народами Черкесского, или Адигского племени: абадзехами, шапсугами, бжедугами, женейцами и натхокаджами. С юго-запада омывается оно Черным морем, а с запада Керченский (Таврический) пролив отрезывает его от Крыма. Дальнейшим оттуда рубежом, наискось, на северо-восток, тянется излучистый берег Азовского моря, оканчивающийся крутым заворотом от северо-востока прямо к востоку. Остальное в этом направлении продолжение северного рубежа Черноморья совпадает с южной границей Ростовского уезда Екатеринославской губернии и Черкасского округа Донского войска. Живой межой проходит по этой черте речка Ея.

Длина Черноморья, по почтовой дороге из Ставрополя на Керчь, простирается до 250, а ширина, по другой, перпендикулярной к первой, почтовой дороге из Ростовского уезда на Екатеринодар – до 200 верст.

По сделанному недавно измерению вся вообще поверхность земли Черноморских казаков заключает в себе 28 000 кв. верст, или 2 900 000 десятин. (В этом числе неудобной земли 600 000 десятин.)

По числу жителей, считая оба пола, приходится на каждую кв. версту около семи душ, или на каждую душу – около шестнадцати десятин.

Небольшое пространство края, к стороне Крыма, вышло отдельным клином промежду морских и кубанских вод. Это Таманский остров, лоскут земли в 95 973 десятины. Поверхность его холмиста и возвышена над морским уровнем на 85 футов. Сюда Кавказ отбрасывает крайние свои северо-западные отроги. Западный берег Таманского острова и противоположный ему берег Таврического полуострова так сходны между собой в наружном виде и внутреннем строении, как две части разломленной пополам глыбы земли.

За исключением Таманского острова, все остальное пространство Черноморья состоит из гладкой и очень мало приподнятой над морем равнины, или из одного необозримого луга, слегка покатого к берегам Азовского моря, открытого на восток и на север и обойденного с остальных сторон водами и болотами. По направлению общего поката к Азовскому морю равнинная поверхность Черноморья прорезана множеством балок (плоскодонных оврагов), сухих и мокрых. Последние, как способные задерживать воду, носят название речек. Пересмотрим их, одну за другой, от севера к югу.

Речка Ея, больше других обильная водой и приводящая в движение наибольшее число мельничных поставов, берет свое начало в Ставропольской губернии и, проходя живой межой на севере Черноморья, впадает широко разработанным устьем в Ейский залив Азовского моря. Левым, или внутренним, своим берегом принимает она многие притоки, из которых более замечательны по своему протяжению Сасык и Кугуея.

Ясени берется у куреня Староминского и исчезает в ясенских соляных озерах. Накатом своих вод она вредит иногда садке соли на поверхности тех озер.

Албаши берется на одной высоте с Ясенями; Чолбасы, принимающая в себя множество притоков, достает своей вершиной до станицы Темижбекской Кавказского войска. Обе эти речки, не дойдя до моря, как будто встретили ряд ископанных в степи ям и, наполнив их своими скудными водами, одна с одной, другая с другой стороны, образовали цепь лиманов, в числе пяти. Из них более значительны по величине Чолбасский и Кущеватый. От последнего отделяется слабая нить болотной воды, прикрепляющая всю цепь к Бейсужскому заливу Азовского моря.

Три Бейсуга, Великий, Средний и Малый, выходят из Земли Кавказского войска; не доходя моря, сливаются в Лебяжем лимане и уходят оттуда одним общим руслом в Бейсужский залив. Эти три Бейсуга, с многочисленными их ветвями, преимущественно отличаются болотистым свойством своих русл и вод.

Лебяжий лиман, наполняемый водами Бейсугов и имеющий вид лебедя, круто выгнувшего шею, описывает своими искривлениями два небольших полуострова, на которых находится Николаевская пустынь.

Керпили и впадающие в них Кочети также вытекают из Земли Кавказского войска, излучисто пробегают лучшую местность степи и, в некотором расстоянии от моря, наполняют лиман Керпильский. Болотистая, покрытая дремучим камышом полоса связывает этот лиман с Ахтарским заливом Азовского моря. Воды Керпилей довольно свежи, и вид их живописен. Прекрасна здесь весна, отраден летний вечер. Это цветная лента на угрюмом челе степи. Высокие берега реки усеяны курганами, выше которых нет по другим речкам. Курганы зеленеют, как купы пальм в пустыне, а вокруг них разостланы ковры из воронцу и горицвету. На их остроконечную вершину любит взъезжать удалой табунщик. Отсюда ему видно, как вдалеке с разбросанными по ветру гривами несутся к водопою вольные табунные кони. Отсюда же видны и синие Кавказские горы. Много старшин, служивших там боевую службу Государеву, окончили свои усталые дни на приветливых берегах Керпилей. И холмы радостию препояшутся: и на холмах этих же берегов опочила благодать Божья. Здесь, сквозь степную сизую мглу, дымится молитвенное кадило Мариинской пустыни. Наконец, Понура берется близь куреня Динского и, чрез пятьдесят верст протяжения, у куреня Поповичевского, поглощается лиманом, расплывшимся на несколько рукавов и совершенно утратившим связь с приморскими водами.

Нельзя не обратить здесь внимания на одну особенность, именно, что пересмотренные нами речки, в известном расстоянии от моря, сходятся к отдельно лежащим котловинам и наводняют их, как будто трубы, приведенные к прудам, – и что каждая из этих котловин, или прудов, к стороне морского берега, имеет кран, которым избыток набираемой воды стекает в море.

И вот мы уже приблизились к южной и главной реке – Кубани. «Вот, вот она, вот русская граница!»

Кубань, по-черкесски Пшиз, «князь рек», в древности Варданус и Гипанис, берет свое начало от подоблачных снегов Эльбруса. (У черкес «Осшумаф», холм счастья.) Служа чертой правому крылу Кавказской линии, она двумя третями своего течения орошает Землю Кавказских казаков с прилегающим к ней нагорьем, и только одной низовой третью, на протяжении 250 верст, омывает южную окраину Черноморья. Приняв в своем верховом и среднем течении большие притоки: Малый Зеленчук, Большой Зеленчук, Уруп и, наконец, Лабу, она приходит к Черноморцам рекой значительной, имеющей ширины, в средних берегах, шестьдесят сажень. По продолжению Черноморья, падают в нее с нагорной же стороны: Белая, по-черкесски Шевгаше, почти равняющаяся Лабе своим двухсотверстным протяжением, – далее Пшиш, Псекупс, Афипс, или Яриок, Адакум и другие мелкие притоки. Эти последние, скатившись на плоскость, теряют свои берега и расплываются озерами и болотами. Приняв такую массу горных вод, Кубань относит их в моря Черное и Азовское, в первое главным течением, а в последнее рукавом, называемым Протока, или Кумли-Кубань (песчаная Кубань).

Протока, имеющая вид и направление искусственного канала, ответвляется от Кубани у поста Старый Копыл, за 130 верст до впадения главного течения в Черное море. Сделав крутой поворот от главного течения вправо, на север, она отрезывает степное Черноморье от Таманского острова и имеет протяжения от своей копыльской вершины до впадения в Азовское море около ста верст. В этот рукав Кубань сбывает почти половину своих вод. Но этого не довольно: от правого берега ее, на значительных один от другого расстояниях, отделяются еще второстепенные каналы – «ерики», также направляющиеся к Азовскому морю, которое как будто оспаривает кубанские воды у Черного моря. Ерики Казачий и Энгелик ответвляются выше, Калаус и Куркой — ниже Протоки. Вершины их засорены и набирают воду из Кубани только во время весеннего ее разлития. Из них ни один не достигает главного азовского бассейна, как Протока, но все поглощаются передовыми его лиманами. Лиманы эти бесчисленны и разбросаны в самом разнообразном беспорядке, будто валы, выкатившиеся из моря и в него не возвратившиеся. Ближайшие к морю имеют связь с ним, дальнейшие наполняются боковыми отраслями Протоки, которой заимствованные воды дробятся и видоизменяются до бесконечности. Это жила, отворенная в бесчисленных местах. Из лиманов протоцкой путаницы более замечательны, по своей обширности и глубине, Чебургольский и Красногольский.

На перерезанном Протокой, низменном поперечнике между Кубанью и Азовским морем, где ныне раскинулось одно задвинутое камышами и не обнимаемое глазом болото, с частыми оазами открытой воды и сухой земли, кипел когда-то огромный гидравлический труд. Задачей его могло быть исполинское усилие оттянуть излишек вод Кубани к азовскому бассейну, чтоб обеспечить прилегающие к Кубани с обеих сторон удолы от наводнений. По преданию, над этой водной сетью работали тысячи пленников, уводимых крымцами из погромов Руси и Польши. Работа с плачем и проклятием не пошла впрок: где падали слезы невольников, там все взялось тиной и плесенью. В настоящее время не только восстановление развалин этой сложной канализации, но даже отыскание в них системы и смысла стоило бы нелегких трудов. Набрались беды «ланцюжники» (землемеры), пока перетянули чрез этот хаос свою цепь.

Немного выше того места, где Протока отложилась от Кубани, а именно у поста Славянского, Кубань разорвалась на два параллельные течения и, слившись вновь, верстах в шестидесяти ниже точки своего разъединения, образовала продолговатый и низменный Каракубанский остров, имеющий в поперечнике он трех до семи верст пространства. Течение по левую, то есть внешнюю, обращенную к горам, сторону острова, составляет реку Кара-Кубань (побочная Кубань), которая гораздо шире и глубже, чем течение по правую сторону, почти уже пересохшее, но все еще удерживающее за собой название «старой Кубани».

Между холмами Таманского острова Кубань образовала из своих разливов четыре обширные и живописные вместилища вод. Это лиманы: Ахданизовский, Кизилташский, Цокуров и Бугазский. Первый больше других и лежит отдельно, а три последние сцеплены гирлами^[3]