Глава 7

Юля

– А кто говорит об отношениях? – собираю волю в кулак, стараюсь выглядеть невозмутимой.

– Я говорю, – Рус отворачивается, устало вздыхает, – Юль.

Его фраза про непригодность, словно стальной кулак, впечаталась в грудь и вышибла оттуда весь воздух. Делаю глубокий вдох.

А чего ты хотела?

Ухмыляюсь, затем резко разворачиваюсь.

– Это всё, что вы хотели сказать, Руслан Викторович?

– Юль, – он смотрит на меня, и впервые я не могу прочитать эмоции на лице мужчины.

Раньше всегда могла. У мужиков всё просто. Он либо тебя хочет, либо не хочет. Поначалу я подумала, что Рус реально вспомнил и хочет продолжить. Но теперь понимаю, что нет.

– Да? – натягиваю на лицо фальшивую улыбку.

– Я не хочу недопонимания, – вздыхает он, – и хотел бы обсудить наши отношения и… ту ночь за чашкой кофе. Чтобы ты знала, я не боюсь пригласить тебя на свидание.

– Нет, – отрезаю, – простите, но София Васильевна чётко обозначила, что служебные романы здесь не приветствуются.

– Юль.

– Что-то ещё?

Я закрылась. Потому что слишком непонятно. Пока не знаю, как реагировать на слова Руслана. Что они значат? Ведь непригоден для отношений – это типа отшил? Или нет?

– Нет, иди, – рычит Каримов, затем идёт на место.

А я вываливаюсь из его кабинета, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Сажусь за стол. И тут звонит мобильный.

– Да?

– Юля? – в трубке звучит голос моего бывшего-из-френдзоны. – Ты чего такая напряженная?

– Привет, Коля. Как сам? – вздыхаю.

– Отлично! Приехали с родаками из Австрии. Зря ты не поехала, там ахуенно!

– Я работу искала, ты же знаешь. Как семья?

– Мама всё о тебе говорит. Слушай, приезжай в гости? Мы расстались, но она тебя обожает.

– Ну, я…

Из кабинета выходит босс. Пристально смотрит на меня. Желваки ходуном ходят. Сжимаю мобильный в руке.

– Ладно, Коль, заедешь сегодня за мной?

Рус хмурится. Злится, что ли?

– Да, конечно!

– Давай, может, в кафе заедем, я голодная. На работе не успеваю нормально поесть.

– Ооо! – радуется бывший, не понимая, что я сейчас его нагло использую, чтобы позлить того, от чьего присутствия трепещет моё сердечко.

– Ну, пока…

Кладу трубку. Рус стоит, скрестив руки на груди. Выгибает густую бровь.

– Кто это? – рычит.

– А вам какое дело, Руслан Викторович? – вскидываю подбородок. – Это личный разговор.

– Юль, – строго смотрит на меня, – никаких личных разговоров на рабочем месте.

– Это где в трудовом договоре написано? – невозмутимо уточняю.

– Юля.

– Что? Кстати! Я его читала и не нашла там пункт о розовом! С какой стати идёт сегрегация? У меня есть розовая одежда, но я не могу её носить, потому что она вам не нравится?

– Нравится, – тихо отвечает.

– Что?

Каримов подходит к моему столу, опирается на него кулаками. Хлопаю ресницами, не понимая, как себя вести? Я планировала бороться, сопротивляться. Но от одного взгляда этого мужчины таю, как мороженка.

– Пообедаешь со мной? Обсудим всё, что между нами, хорошо?

Внутри всё холодеет. Мне страшно! Я боюсь услышать отказ. Почему-то то, что он меня не помнит, так не пугало, как маячащая впереди перспектива быть отвергнутой.

– Я…

– Рус? – София подходит к нам. – Всё хорошо?

– Ну что? – спрашивает меня.

– Ладно, давайте, – сдавленно шепчу.

– Ого! Ты не устроил скандал из-за розовой блузки? – смеется София Васильевна. – Что случилось, Рус? Теряешь хватку? Или Юля смогла подобрать к тебе ключик?

Она говорит с ним не как коллега. В её тоне прослеживается что-то, чего я пока не могу распознать. У них точно не профессиональные отношения. Но мне-то какое дело? Чёрт! Я слишком остро реагирую на всё, что касается этого мужика.

– Она отлично справилась, только поэтому, – фыркает Каримов.

– Пойдем, обсудим переговоры? – ухмыляется Руслан, а мне хочется стереть с его самодовольной рожи эту ухмылку.

– Да, проходи! – смеется начальница. – Юль, сходи покушай! Время уже!

Они скрываются в кабинете Софии, а я не могу успокоиться. Принимаю пару звонков.

А они всё не выходят. Нервничаю. И вот, как только я собираюсь сбежать в кафешку с Ксюшей, мой босс выходит из кабинета Софии Васильевны.

– Пойдём? – спрашивает.

– Да, – киваю, совершенно не зная, как себя вести.

Мне страшно! Не хочу быть отвергнутой спустя пять лет. Как-то унизительно. И для сердечка опасно. Может, сбежать? Больной прикинуться?

– Поедем на моей машине, – Рус крутит на пальце связку ключей, невольно им любуюсь.

– Хорошо, Руслан Викторович, – чеканю, понимая, что для меня сейчас лучшее нападение – это защита.

– Проходи, – говорит босс, когда двери лифта открываются.

Мы молчим. Атмосфера вокруг жутко неловкая. Может, сказать что-нибудь? А что? У нас даже тем общих нет для разговора. И тут…

Дзынь!

Лифт дёргается и замирает.

– Ну, ёлки-палки, – фыркаю, – очень вовремя сломался! Рус… Руслан Викторович?

Смотрю на босса и не понимаю. Он весь белеет. А когда свет в лифте гаснет, словно в статую превращается. Тяжело дышит. Руки стискивает в кулаки.

– Блядь, – рычит, обхватывает голову, садится на корточки, – нет… только не сейчас… не смотри…

– Руслан… что с тобой? – бросаюсь к нему. – У тебя клаустрофобия?

– Нет, – выдыхает он, сжимает зубы, – нажми красную кнопку. Пожалуйста…

– Ладно, – бегу к панели, тыкаю в красную кнопку.

– Что у вас случилось? – спрашивает бодрый женский голос.

– Лифт застрял, – говорю, – тут у человека клаустрофобия. Поскорее, пожалуйста.

– Юль… – шепчет Рус.

– Я здесь, – беру его ладонь.

Ледяная!

Боже, что с ним? Сейчас я вижу его слабую сторону. И чувствую острое желание защитить.

Сажусь на пол. Тяну босса к себе, кладу его голову на колени. Зарываюсь в его волосы пальцами. Он перестаёт дрожать.

– Все хорошо, – тихо шепчу, – хорошо…

Глава 8

Руслан

Днём ранее…

– Значит, в последние пару дней кошмары отступили? – слышу размеренный, словно тиканье часов, голос моего психотерапевта.

Три года… три грёбаных года каждую неделю я хожу в этот кабинет. Душу выворачиваю, но толку как не было, так и нет. Нахуя я вообще это делаю?

Ах да… чтобы не спиться из-за ПТСР. И не убить никого.

Пью какие-то таблетки, от которых потом башка раскалывается.

И вот сейчас жуткие кошмары, мучившие меня после плена и ранения, вдруг исчезли. Впервые за три грёбаных года я нормально поспал. И заслуга эта точно не бесконечной болтовни в этом кабинете.

– Да, – стараюсь сфокусироваться на звуке, с которым мой врач размешивает сахар в кружке.

– Хорошо, – она улыбается, – а что изменилось? Что-то в твоей жизни стало другим? Может, появился кто…

Юля…

Девочка, которая сбежала от меня пять лет назад. Мы переспали, потом я поступил как мудак, и она просто пропала.

Искал ли я? Да. Но, видимо, недостаточно хорошо.

– Я закурю? – спрашиваю.

– Ты всё еще не планируешь бросать? – вздыхает психолог.

Мы с Ритой уже три года. Чисто как психотерапевт и пациент. Её мне посоветовала Софа, дочь моего полковника Рубцова. Она же и помогла оклематься после плена и ранения.

Как выяснилось, подлатать тело куда проще, чем мозги. По возвращении я перестал спать. И однажды чуть не застрелил человека. У меня отобрали оружие и не посадили лишь из-за покровительства полковника.

Но Рубцов серьезно за меня взялся. Его дочь София поддерживала меня, сидела со мной и помогла не свихнуться. Я очень благодарен. Мы друзья, она скоро выходит замуж. Меня даже пригласили быть свидетелем.

– Планирую, – отрезаю, затем закуриваю.

Дерьмо, конечно, но другого нет. Хотя вру…

Юлька. Эта заноза ураганом ворвалась в мою размеренную жизнь, всё там перевернула вверх дном. То, что я выстраивал долгие годы в своём мозговом чердаке.

Порядок – путь к исцелению.

Но я даже рад. Юля меня будоражит. Изменилась, повзрослела.

Но всё такая же сладкая. И вызывает во мне ту же реакцию, что и пять лет назад. Я хочу её до безумия. Крышу мне сносит, весь самоконтроль трещит по швам.

– О чём задумался? – с улыбкой спрашивает Рита. – О том, кто появился в твоей жизни?

– Да.

– Это женщина?

– Да.

– Расскажи о ней.

Не хочу. Где-то в глубине души образ Юли остаётся нетронутым. И рассказать – значит раскрыть яркую розовую обёртку, а там, внутри… что?

Ненавижу розовый. Поправка: ненавижу на всех, кроме Юли.

Уверен, она завтра явится в розовом. Чисто назло мне, ведь очень упрямая девочка. И её упрямство меня злит и возбуждает одновременно.

– Нечего рассказывать. Просто в мой внутренний порядок вторгся хаос, – смеюсь.

– Ого! Ты впервые за три года в этом кабинете рассмеялся. Прогресс.

– Да. Просто вспомнил, как моя заноза мне хамила…

– Она положительно на тебя влияет. Тебе даже сорока нет, может, пора уже прекратить списывать себя в утиль, м? – Рита выгибает бровь.

– Юля заслуживает лучшего. Она сияет, а я раненый, больной вояка с ПТСР, – докуриваю.

– Позволь ей решить самой.

Мы расходимся, и всю ночь я думаю лишь о своей молоденькой помощнице. Свежая, красивая девочка. И как она пахнет! Я до сих пор помню медовый аромат, который источали её волосы.

Кстати, я угадал. Юля приехала в розовой рубашке. Совершенно невозмутимо покорила наших бизнес-партнеров.

И меня.

Но потом этот блядский лифт застрял. И я снова упал во тьму. В ледяной смрадный подвал. С пулей, едва не попавшей в сердце. Где чуть не отдал свою душу высшим силам.

– Всё хорошо, хорошо, – нежный голос отгоняет темноту, заполняя её мягким светом.

– Блядь… – рычу, пытаюсь встать, но тело не слушается.

Снова падаю. Но…

– Рус! – взволнованный голос вырывает из тьмы, возвращает в реальность.

Распахиваю глаза.

– Юля? – гляжу на бледное лицо девушки.

Красивое, как у ангела. Цепляюсь за её тёплую руку.

– Ты в порядке? – спрашивает она, гладит меня по лицу.

– Теперь да. Спасибо, -хриплю, прокашливаюсь, – прости за это зрелище.

Лежу головой на её бёдрах, вдыхая такой знакомый медовый аромат волос. Или это Юлька так пахнет? Сладостью.

Я хочу эту девочку, но не могу обречь её на жизнь с травмированным старым дядькой. У которого ещё кукуха не в порядке.

Чувствую пульсацию в висках, поднимаюсь на ноги. Пошатываюсь.