В тот момент Марисса впервые ощутила на себе проявление Божественного присутствия в окружающей жизни. А тем временем Линель повела их с братом между домами, легко кивая каждому встречному. Жители этого клана имели такую же необычную внешность, как и дочка вождя. Но и среди них можно было заметить обычных мужчин и женщин: кто–то держал на своих руках детей и весело смеялся, а кто–то разговаривал друг с другом. И смотрелись они так гармонично, что на сердце Мариссы стало легче. Все это время в ней сидел страх, что Форсо не сможет вписаться в жизнь Линель, ведь получить благословение вождя – дело не простое.

Дом вождя отличался от других лишь дверью, на которой белой краской, был нарисован необычный знак. Больше ничего примечательного в нем не было. Но, войдя внутрь, брат с сестрой не поверили своим глазам.

– Мой отец отлично умеет растягивать пространство, – с гордостью произнесла Линель.

Комнат было великое множество, вся цветовая палитра убранства варьировала от бежевого к белому, и как будто сияла изнутри. Форсо с Мариссой не могли перестать удивляться. Наконец–то они вошли в одну из них, со стеллажами, заставленными многочисленными склянками и банками; под потолком, на натянутых нитях висели пучки пахучих трав, коренья и веники. Возле небольшого окна, находился стол, у которого спиной к выходу стоял высокий худощавый мужчина. Его длинные седые волосы были заплетены в косу и закручены в пучок. Длинная рубаха без рукавов, оголяла жилистые руки, которые по спирали были исписаны черными знаками.

– Отец, – окликнула его Линель, подходя ближе и приобнимая со спины.

Мужчина обернулся, держа в руках массивную ступку и пестик. Лицо вождя было таким же белым, как у его дочери, взгляд голубых глаз ясно смотрел на пришедших, и в нем чувствовалась некая древняя мудрость. Борода была также заплетена в косу. В глубоком вырезе рубашки виднелся кулон, в железной оправе с камнем внутри, цвета слоновой кости.

– Малышка, вы уже добрались! У меня почти все готово, – ласково улыбнулся он своей дочери и перевел взгляд на своих гостей. – Молодой человек, я так понимаю, вы и есть тот самый Форсо, про которого моя девочка все уши прожужжала? А ты, видимо, Марисса? Меня зовут Ишель. Прошу чувствовать себя у нас как дома.

– Для нас честь быть представленными Вам! – сказал Форсо, прижав кулак к груди, и поклонился. Марисса растерянно повторила за ним и краем глаза заметила одобрительную улыбку вождя.

– Полно вам! Вы мои гости сегодня, так что давайте без формальностей. Тем более у нас очень важное событие, так ведь? – посмотрел вождь на Форсо и к всеобщему удивлению подмигнул.

– Линель, девочка моя, веди своего суженного на площадь. Я сейчас подойду, мне осталось совсем немного.

И снова развернувшись к столу, мужчина продолжил что–то толочь в каменной ступке.

Линель, радостно сияя, повела брата с сестрой к выходу из дома. На улице она обратила свой взор на Форсо:

– Форсо, тебя что–то беспокоит?

– Нет, я потрясен.

– Скорее всего, он пытается тебе сказать, что представлял себе, все немного иначе. Признаться, я тоже так думала, – решила ответить за брата Марисса. – В нашем понимании, твой отец должен был выглядеть иначе, вести себя согласно своему положению, а он ничем не отличается от всех остальных.

Линель внимательно посмотрела на свою подругу. Было видно, что она обдумывает ее слова.

– Видимо, ваше суждение основано на привычном для вас построении общества, – подбирая каждое слово начала она. – Но мы же отталкиваемся от того, что все равны. Каждый пришел в этот мир и также покинет его. Мой отец вождь клана лишь потому, что он является хранителем ключа, который передается от родителей детям из поколения в поколения. И больше его ничего не выделяет среди остальных. Поэтому, если его дочь привела в семью юношу, которому готова подарить свое сердце, никто не будет против, главное, чтобы его помыслы были чисты. Для это и существует обручающий ритуал. – в этот момент она остановилась и посмотрела в глаза своему любимому мужчине. – И если твое сердце на самом деле не таит в себе зла, то любой в нашем клане примет тебя как брата.

После этих слов Форсо вдруг расправил плечи, взял руку Линель в свою и уверенным шагом направился в центр деревни, где Древо Жизни приветственно шумело своей огромной листвой. Овальный просвет казался полым, и сквозь него можно было увидеть собирающуюся толпу жителей. К нему вела лестница из пяти ступеней. Линель поднялась с Форсо на самую последнюю, а Мариссу попросила встать ниже.

– Это ступень семьи. Сейчас сюда подойдет мой отец и станет рядом. Вы будете путеводной нитью, связывающей нас с этим миром.

Сзади послышались торопливые шаги, и к троице подбежала маленькая девочка, державшая в руках красивый венок из цветов и листьев. Линель наклонилась к ней, давая смущенной малышке надеть его себе на голову.

– Этот венок символизирует мою чистоту, – пояснила девушка, и ее щеки на мгновение зарделись, что не скрылось от Мариссы. Она поняла, хоть девушка и пытается держать себя в руках, она все же немного волновалась. Возможно, в мире людей обручение было лишь шагом к замужеству, однако для Хранителей это было важнее свадьбы, ведь обручающий ритуал определял дальнейшую судьбу влюбленных.

Вождь подошел к Мариссе бесшумно, и девушка только сейчас заметила, что он был совершенно босой. Он вручил ей в руки стеклянный флакон с молочной жидкостью, сам же держал в своих точно такой же, но цвет ее был черным.

– Не переживай, подруга, я уверена, что все пройдет хорошо, – шепнула ей Линель.

А потом подняла свою руку вверх, крепко держась за ладонь Форсо. И люди, которые до этого тихонько переговаривались, затихли. Друг за другом, они стали опускаться на колени. В этот момент Ишель легонько потянул Мариссу за рукав, и они последовали их примеру. Стоять остались только двое, все также державшие свои переплетенные ладони вверху. Кругом была тишина. Только листва над головами влюбленных шумела в ритме, заданном самой Матерью природой.

Из толпы стало раздаваться нарастающая звуковая вибрация. Когда ударит колокол, сначала раздаётся короткий звук, и затем некоторое время слышится гудение. Такие же звуки издавали и Хранители. Марисса всем своим существом почувствовала, что должна присоединится, и сразу же ощутила вибрацию в своей груди, созвучную шелесту листвы, пению ветра, течению жизни. Хотя глаза ее при этом смотрели прямо на Форсо с Линель, она находилась в некоем трансе. Когда молодая пара стала разворачиваться к овальному просвету в дереве, их движения казались размазанными и тягучими, как будто сам ход времени замедлялся от этой необычной мелодии, шедшей прямо из душ собравшихся. А потом Линель с Форсо сделали шаг в пустоту, которая поглотила их как тягучее масло, и исчезли.

Все затихло. Марисса была готова сорваться с места, но ее крепко держал рядом стоящий на коленях вождь. Все чего–то напряженно ждали. И вдруг гладь между деревьями пошла рябью, и из нее вышла девушка с юношей, все также крепко держащиеся за руки. Вокруг все взорвались криками радости. Вождь встал, поднимая ошарашенную Мариссу, указывая на флакон. Он попросил просто повторять за ним и вылил жидкость себе на руки. Затем подойдя к паре, начал размазывать содержимое флакона по их лицам круговыми движениями. Девушка трясущимися руками стала повторять за ним до тех пор, пока жидкость не закончилась, а на лицах Линель и Форсо не осталось чистого места.

– Праотец принимает тебя! – прокричал Ишель и крепко, по–отцовски обнял Форсо.

С этого момента брат перебрался жить в селение Хранителей. Конечно же, он познакомил своих родителей со своей невестой, даже сам вождь приходил, чтобы все им объяснить. Мать сначала расплакалась, но потом приняла решение сына. Все же он мог навещать их хоть каждый день.

Девушка часто бывала в селении Хранителей. И каждый раз, когда ее взор был обращен к Древу, внутри она ощущала всепоглощающий прилив восторга, благодарности, любви и преданности, от чего душа ее начинала трепетать. Марисса была переполнена этим чувством и захотела узнать, чувствует ли Линель то же самое. И чем же является для них это Древо Жизни?

– Это Древо есть источник нашей силы, – как–то призналась ей она. – Наша связь с Праотцом.

– Что ты имеешь в виду? – спросила заинтересованная Марисса.

– Чтобы все тебе объяснить, я, наверное, должна рассказать тебе историю зарождения Хранителей. Давай немного прогуляемся? – предложила Линель. Их разговор начался в доме, но девушка предпочла вести беседу на свежем воздухе. Подруги шли под руку, неспешным шагом и Линель продолжила свой рассказ:

– Однажды создал Праотец мир. И был он прекрасен в своей наготе, но не хватало в нем самого главного. И вдохнул он в мир жизнь и появились в нем люди. Подобно ему, они были чисты и в сердцах их жила истинная любовь: друг к другу, к миру, к Праотцу. Но такая первозданная чистота не могла не привлечь темные силы. И пришли в мир дети Тьмы – демоны. И стали они развращать людские сердца. Зародились в них ревность, похоть, зависть и все другие грешные мысли. Души их стали чернеть. Почувствовала Тьма уязвимость созданий божьих; раскинула она свои черные крылья над миром, дабы поработить его. Мир охватила самая страшная болезнь – война.

– Неужели ты говоришь, про Тысячелетнюю войну? Это ведь страшная сказка, которой родители пугают непослушных детей.

–Увы, но это одна из тех сказок, которая основана на реальных событиях. Единственное, что война не длилась тысячу лет. Праотец вмешался намного раньше. Дабы спасти своих детей, спустился он на землю и изгнал Тьму, ослепив своим божественным светом. И та была вынуждена бежать, но обещала вернуться, когда Праотец будет меньше всего этого ожидать.

– И он создал вас? – уже догадалась Марисса.

– Да, – кивнула Линель. – Но сначала он создал Его…

Марисса, увлеченная рассказом подруги, не сразу обратила внимание, куда на самом деле привела ее Линель. Они стояли перед той самой лестницей, которая ведет прямо к Древу Жизни.

– Посадил он семя в землю, ставшую бесплодной от пролитой на нее крови. И взросло оно двумя стволами, символизирую Свет, создавший ее и Тьму – разрушающую. То были врата к силе божественной, способной защищать этот мир от вездесущей Тьмы. Но не смог люд принять такую благодать, тела их были слабы. И пришлось Праотцу создать сильные сосуды. Так появились Хранители.

– У меня даже нет слов, чтобы описать, какими мыслями я переполнена. Но ты ведь говорила мне, что силу вы получаете в момент совершеннолетия, так?

– Все верно, – согласилась девушка и устремила взгляд своих ярких голубых глаз прямо в расщелину между стволами Древа, где все также пробегала едва заметная рябь. – К восемнадцати годам наше тело способно принять дар Праотца. Все не так просто. Нет точной даты, когда ты должен получить силу, важнее не упустить момент. После восемнадцатилетия Древо уже не сможет принять тебя. А еще, соприкасаться с благодатью божественной невыносимо больно. И каждому Праотец дает силы ровно столько, сколько тот боли способен выдержать.

Последние слова она непроизвольно произнесла шепотом.

– Тебе было сильно больно? – коснувшись руки подруги, спросила Марисса. Линель печально кивнула.

– Я смогла лишь слегка прикоснуться. Но тем не менее, тот момент, был пропитан не только болью, в нем я чувствовала всю любовь Праотца. Наверное, не найдется слов, способных описать эти чувства.

Вся эта история была настолько невероятной, пугающей и противоречивой для Мариссы. Было сложно поверить, что это чья–то обыденная и привычная жизнь. Но на задворках сознания девушки скребся еще один важный вопрос.

– А как же мой брат? Он простой человек, но он входил туда вместе с тобой? – указала на Древо озадаченная девушка.

– Этот ритуал не связан с получением силы. Только человек, чьи чувства истинны, а помыслы чисты, способен пройти сквозь грань и вернуться. Если бы Форсо не любил меня или же желал нам зла, его бы просто откинуло от Древа. Не самое приятное зрелище, но поверь, такое все же бывало.

– И пара распадалась.

– Конечно! – воскликнула Линель. – Так Праотец защищает нас. Если клан исчезнет, Древо Жизни завянет и рухнет грань. Наше предназначение не дать Древу погибнуть, а Тьме разрушить мир. Свет наших alma – это единственное, что отпугивает Тьму и убивает ее детей.

Так Мариссе открылась тайна мира, которую берегли Хранители. Но этот год стал особенным не только благодаря этому. Через два месяца Марисса заметила, что поведение ее подруги немного изменилось, она все чаще витала в облаках, прижимая свои руки к животу. А на губах появлялась блаженная улыбка. И когда округлившиеся формы нельзя было скрывать, Линель рассказала о своем положении подруге.

Каждый день она щебетала, рассказывая про белокурую дочку, которая, она была уверена, у них родится, а Форсо мягко возражал:

– Дорогая, там точно мальчик! – получая сильный пинок в приложенную к животу руку.

– Форсо, я ношу нашего ребенка под своим сердцем. Я не могу ошибаться!

И мужчина поднимал свои руки вверх, признавая свое поражение, дальше сидел молча, но то и дело ухмыляясь своим мыслям.

В эти месяцы они были безумно счастливы. Пока не наступил день, изменивший жизни всех навсегда.

Тем вечером Марисса находилась дома одна, родители уехали еще ранним утром и до сих пор не вернулись. И так как на улице лило как из ведра и дул сильный ветер, то, скорее всего, подумала девушка, они остановятся на ночь в придорожной таверне. Потрескивание не прогоревших еще до конца поленьев, убаюкивало, и Марисса прикорнула сидя в кресле. Заснувшая девушка не могла заметить, как воздух в комнате изменился. Густой, как смола, он стал медленно образовывать воронку, из эпицентра которой выпала Линель.

Разбуженная шумом Марисса испуганно подскочила и с округлившимися глазами кинулась к девушке. Выглядела она плохо: оголенные руки и ноги были покрыты мелкими ссадинами, подол белого платья был обожжен, а сама юбка в черной копоти. Грудь девушки поднималась и опадала, а большой живот сжимался от судорог, через короткие интервалы времени. У Линель начались роды.

– Убили! Их всех убили! На моих глазах! – кричала лесная дева. На лице девушки была маска ужаса и неконтролируемого страха.

В это время Марисса кипятила воду и собирала все имеющиеся чистые простыни в доме. Она старалась не вслушиваться в крики роженицы, чтобы не поддаться панике. Подняться обессиленная девушка не могла, поэтому пришлось стелить все прямо на полу.

– Я видела, как чужак убил моего отца. А Форсо! Форсо тоже мертв! – кричала она уже охрипшим голосом, а из ее глаз текли слезы, размывая кровь их свежих царапин. В это же время последовала схватка и Линель, сжавшись в комок, застонала.

– Тише, тише! – пыталась успокоить подругу Марисса. – Линель, ты расскажешь мне все позже! А сейчас ты должна тужиться.

Но девушка крутилась из стороны в сторону, откидывая от себя руки подруги, даже не слыша, что она ей говорит. Не колеблясь, Марисса схватила ее за плечи и встряхнула несильно, но вполне ощутимо, заставляя посмотреть себе в глаза. И когда взгляд Линель наконец сфокусировался и прояснился, девушка произнесла уверенным голосом:

– Я понимаю, что произошло что–то ужасное! Но сейчас ты нужна мне здесь, всеми мыслями и силами, ты понимаешь? – Линель медленно кивнула. – Вот и молодец! Давай поможем твоему ребеночку появиться на свет!

Каждая схватка и вторящий ей крик боли, отдавались в Мариссе приступами неописуемого страха. Она никогда раньше не принимала роды и знала об этом только в теории. Однако, осознавая всю ответственность, легшую на ее хрупкие плечи, она держала свое лицо под контролем.

Схватка! И в ответ детский крик. Самый долгожданный крик.

– Линель, это и вправду девочка!

И пока Линель, немного приходила в себя и перебиралась в кровать, Марисса проделала все необходимые процедуры. И уже обмытую и запеленованную отдала ее девушке, чтобы та могла приложить ее к груди.

Адреналин, после пережитых испытаний наконец схлынул, и Линель стала засыпать, но постоянно открывая глаза, боясь ненароком навредить ребенку. Марисса подошла к кровати, протянув руки:

– Отдыхай. Я прослежу за ней этой ночью.

И Линель благодарно улыбнувшись, передала ей малышку, сразу уснув. Марисса просидела в кресле до самого утра, неотрывно смотря на младенца, напевая тихую колыбельную. Но в голове при этом роились тысячи страшных мыслей. Что произошло? Правда ли, что брата больше нет в живых? И что же делать дальше? В этих раздумьях она не заметила, как ветер за окном затих, буря окончательно закончилась, и стало светать. Только когда малышка начала кряхтеть, она вынырнула из своих мыслей.

Девушка встала и подошла к кровати, на которой тихо спала ее подруга. Ей пришлось несколько раз ее окликнуть, прежде чем она, зашевелившись, открыла глаза.

Пока ребенок кушал, девушки не могли промолвить ни звука. Будто бы скажи одна из них хоть что–нибудь, рухнет воображаемая стена, и им придется окунуться в реальность.

– Я назову ее Лýна, что значит «светлая», – шепотом вдруг сказала Линель, гладя тонкими пальцы макушку младенца. – Марисса, пообещай, что будешь заботиться о ней!

– О чем ты? – спросила Марисса, не понимая к чему клонит подруга. – Мы вместе о ней позаботимся! Чтобы ни случилось, мои родители примут тебя с малышкой в нашем доме и…

– Послушай меня, – перебила ее Линель слабым голосом, в котором слышалась едва уловимая дрожь. – Просто пообещай защитить мою девочку, хорошо?

– Конечно, обещаю! Но…

В этот момент Линель откинула свое одеяло и Мариссе предстала ужасная картина. Вся кровать была пропитана кровью, а от девушки исходило едва заметное свечение.

– Мне осталось недолго. И сейчас ты должна запомнить все, что я тебе скажу. – говорить девушке было сложно, но она с завидным упорством продолжала. – Вчера ночью на наш клан напали демоны в облике людей. Они подожгли нашу деревню, пока все спали. А потом перерезали всех, кто смог выбраться из пламени, не щадя никого: ни женщин, ни детей. Никто из нас не был к этому готов. И мой отец и Форсо, защищая меня, пожертвовали своими жизнями.

– Кто были эти люди? Ты их знаешь?

– Боюсь, Тьма дала о себе знать. Но сама она не может проникнуть в этот мир, значит, у нее есть пособники. И это были именно они. Пропитанные запахом тьмы насквозь подонки, продавшие Тьме свою душу.

Девушка закашлялась, и из уголка ее губ потекла маленькая струйка крови. Марисса хотела кинуться помочь, но лесная дева остановила ее, отрицательно качнув головой. Расстегнув свой ворот, она сняла с него кулон, тот самый, что носил вождь.

– Отец отдал мне его перед тем, как переместил к тебе. Это «кретч». Оберег. Лýна последняя из Хранителей. И сейчас, когда клан пал, Древо Жизни ослабнет, а значит, грань истончится. Пока он будет с вами, вы будете в относительной безопасности. Храни наш секрет как можно дольше. Пусть Луна живет обычной жизнью, насладится ей сполна, а потом ты поможешь ей стать той, кем ей суждено стать по праву рождения.

Линель вложила оберег в пеленку к тихо спящей Лýне, поцеловала ее и протянула к Мариссе. Та, инстинктивно взяла малышку на руки, не осознавая до конца, что сейчас происходит.

– Я всегда буду оберегать вас, мои любимы. – и тело беловолосой девушки выгнулось на кровати, а из груди появился белый лебедь. Он стал быстро махать крыльями, от которых стали лететь искры света, окружая Мариссу с ребенком. Их становился все больше, пока в какой–то момент не заполнил все пространство.

От переизбытка света глаза девушки перестали видеть, и она даже успела испугаться, что ослепла. Вокруг царила оглушающая тишина. Но когда зрение и слух все же к ней вернулись, Марисса не поверила своим глазам. Она с ребенком на руках стояла на земле, где перед ней раскинулся бескрайний простор золотого пшеничного поля, который выращивали много севернее от Альтвира. Это значило, что Линель на последние свои силы отправила их в другой конец Королевства».