Глава 3

Конечно, король не раскаялся и не признал своей ошибки. Наивно было ожидать от него каких-то извинений за то, что поставил под сомнение ее профессиональные качества. Да Мелена этого и ждала. Достаточно было того, как дрогнула одутловатая щека короля и во взгляде проскочила досада.

Он ошибся. И в своих предположениях, и в выводах. Она – нет.

– Амулет из Андракиса? – Он пренебрежительно крутил в руках вещь, сорванную с груди кхассера.

– Он самый.

– Уверена? – подкинул на ладони, как какое-то барахло.

– Да, мой король. – Мел сдержано улыбнулась. Было забавно видеть, как король пытается обесценить то, что она сделала для Асоллы. – Андракиец пойман. Колебания в защите были из-за него.

– Как он проник к нам?

– Он несговорчив, несмотря на то, что на нем ошейник. Но завтра прибудет мастер воспоминаний, и откроет нам все секреты.

Вейлор нетерпеливо сжал кулаки. Ему хотелось получить ответы здесь и сейчас, и вынужденная задержка выводила из себя.

– Я хочу видеть его. Немедленно!

– Он в темнице.

Сунув амулет в карман, Вейлор решительно направился к дверям, а Мелена, криво усмехнувшись, пошла следом. Оберегать короля от любых опасностей – ее задача, но порой так хотелось отвесить ему затрещину, чтобы сбить вот это самодовольное выражение лица. Не шло оно ему.

А кхассеру шло…

До темницы они добрались быстро – королю не терпелось своими глазами увидеть плененного зверя, поэтому он шел размашистым шагом, и каждый, кто попадался на пути, тут же отскакивал в сторону, чтобы не навлечь на себя гнев правителя или, что еще хуже, главы королевской стражи.

На первом уровне их поджидал бледный тюремщик. Он сидел за грубым столом, сколоченным из сосновых досок, и нервно сжимал в руках связку ключей от камер. Весь его лоб был покрыт испариной, а по щекам расползались ярко-бордовые пятна. Он с таким облегчением выдохнул, когда дверь распахнулась, впуская посетителей, что Мелена брезгливо сморщила нос. Сегодня этот тюремщик разочаровал ее. Она не любила трусов, презирала их и никогда не жалела.

А Зверь оставался непробиваемо спокойным. Он сидел на коленях, слегка поводил запястьями, чтобы разогнать застоявшуюся кровь, и совершенно без интереса осматривался по сторонам.

Гости на него впечатления не произвели. Он скользнул взглядом по королю, потом взглянул на Мелену и едва заметно усмехнулся. От этой усмешки у нее даже уши начало калить! Подумать только! Мел была уверена, что разучилась краснеть и испытывать смятение. А сейчас ее душило именно оно.

– Так-так… Сброд из Андракиса просочился к нам…

В своем рвении король подошел непростительно близко к решетке, и Мелена была вынуждена преградить ему путь.

– Не стоит. Это опасно.

– Ну так выполняй свою работу, Мел, – холодно отреагировал Вейлор, сдвигая ее с пути. Она раздраженно скрипнула зубами и встала за спиной короля, держа наготове плеть. – Как ты смог пробраться зимой через Сторожевую гряду?

– Как-то смог.

– Умничаешь, да? Посмотрим, надолго ли тебя хватит. – Вейлор кивнул Мелене, требуя немедленной расправы.

Она выпустила на волю силу ошейника, отрешенно наблюдая, как пленника выгнуло от болезненных разрядов.

– Ну как?

– Терпимо, – прохрипел Маэс.

Мелена невольно восхитилась тому, как держался этот андракиец. Ни во взгляде, ни в позе не появилось ни намека на раболепие. Хоть дыхание и сбилось, он все равно выглядел так, словно оказался на прогулке, а не за решеткой в каменном мешке.

– Так это только начало. Думаешь, я держу ее при себе за красивые глаза? – указал на Мелену. – Эта девочка делает все, что я прикажу, и очень любит мучить тех, кто попадает в камеры. Стоит мне сказать, и от тебя места живого не останется.

И хотя «девочка» порядком разозлила, Мел виду не подала, а король, так и не получив должного поклонения, все больше входил в раж

– А может, тебе кажется, что ты такой особенный, раз смог к нам проникнуть? Так мы ждали! Ты просто подарок небес, – Вейлор вытянул из кармана амулет Маэса. – Узнаешь? Твое?

– Мое, – согласился тот.

– Мы всю Милрадию перевернули, чтобы найти такую штуку, а ты нам сам ее принес на золотом блюдечке. А знаешь, зачем она нам? – хищно улыбаясь, король склонился ближе к пленнику, – чтобы отродье, вроде тебя, никогда не смогло пробиться в Асоллу…

– Мой король…

Вейлор жестом приказал, чтобы Мелена заткнулась.

– Нам как раз не хватало одной детали, чтобы активировать защиту на полную силу. И тогда ни кхассеры, ни ваши пешие варвары на уродливых недоконях не смогут даже приблизиться – их сожжет, сомнет и разорвет на куски. И все благодаря тебе.

Маэс слушал внимательно. Он больше не усмехался, но и испуганным не выглядел. И Мелена с досадой подумала, что зря Вейлор рассказывает ему про их защиту. Очень зря.

– Видел орудия на наших стенах? Понравились? – он склонился так низко, что уже был лицом к лицу с кхассером. – Наши мастера специально их разрабатывали, чтобы всякую шваль летучую сбивать. С пяти сотен метров намертво бизона укладывают, и я жду не дождусь момента, когда увижу, как они пронзают крылатых тварей вроде тебя.

Удовлетворенный собственной речью Вейлор распрямился. Бросил Мелене амулет, демонстративно достал из кармана платок и протер руки, будто прикасался к чему-то грязному:

– Защиту активировать. Этого урода поместить в самую надежную камеру и глаз с него не спускать. У меня на него большие планы.

Распорядившись, он ушел, а Мелена, задумчиво кусая губы, стояла возле решетки и смотрела на скованного кхассера.

– Прикажете его отвести на самый нижний уровень? – угодливо поинтересовался тюремщик.

Внизу были другие тюремщики, и он бы с радостью сбросил этого пленника под их ответственность.

Мелена медленно покачала головой:

– Пока остается здесь.

– Но…

– Пока. Остается. Здесь!

– Как скажете, госпожа.

Она помнила, как с самого нижнего уровня удалось сбежать песчаному кхассеру, и не могла позволить, чтобы такое случилось еще раз.

– Мне надо подготовиться. Я вернусь за ним.

***

Первым делом Мелена отправилась к закрытому полигону на заднем дворе дворца.

В серое неказистое здание с круглой крышей, испещренной десятками крохотных окон, не пускали никого, кроме избранных мастеров, задействованных в разработке защиты, и особо приближенных к королю. Таких можно было пересчитать по пальцам: пара советников, молчаливый генерал и еще несколько полезных людей и, конечно же, Мелена.

Еще издали заприметив ее на узкой дорожке, стража, охранявшая вход на полигон, вытянулась по струнке. Мел прошла мимо них, привычно подмечая детали: у одного крошки на усах – что-то жевал на посту и торопливо проглотил при ее появлении; у другого из-за пояса брюк выправилась рубашка.

– Ты и ты, – указала на них, – после смены в конюшни. На всю ночь.

Виновные покорно склонили головы, а остальные изо всех сил изображали рвение и про себя молились, чтобы эта стерва не обратила на них внимания. И когда она зашла внутрь и тихо притворила за собой узкую дверь, раздался дружный облегченный выдох.

– Вот зараза, – едва слышно процедил сквозь зубы тот, кого выдали крошки.

Его соратники ничего не ответили, побоявшись, что королевская кобра их услышит, но каждый в душе был согласен с товарищем.

Мелена прошла по темному коридору до широкого зала, расположенного на два этажа ниже уровня земли. От входа вниз вела неровная каменная лестница, ступени которой крошились от времени. Это здание стояло заброшенным не один десяток лет, уродуя своим видом двор главного замка Асоллы, но теперь ему нашлось применение. Именно здесь лучшими мастерами и учеными мужами создавалась машина, способная накинуть полог на город и обеспечить защиту от андракийцев.

Каждый раз, приходя сюда, Мелена испытывала трепет. Она мало что понимала в кружевах шестеренок и размеренном перестуке поршней, но они ее завораживали. Своей строгостью, сложными переходами и дремлющей силой. Чтобы эта сила отозвалась и подчинилась, людям не хватало только одной детали – амулета из Андракиса.

И сегодня он оказался в их руках.

– Морт, я кое-что принесла. – Она разжала кулак, и амулет, выпав из него, повис на цепочке, размеренно покачиваясь.

– Это то, что я думаю? – высокий, худощавый мужчина с клоками седых волос на лысеющей голове жадно уставился на безделушку.

– Да.

– Из самого Андракиса?

– Да, из самого сердца этой вонючей дыры.

– Дай… Дай мне его скорее! – Трепеща всем телом, он протянул к украшению костлявые руки.

Порой Мелена думала, что он не в своем уме. Морт был задвинут на этой машине, ласково называл ее «любимой девочкой» и все время проводил здесь, напрочь забывая, что снаружи есть жизнь, а в городе его ждет семья. Ничего важнее шестеренок и блестящих вентилей для него не было, поэтому, заполучив амулет, он прижал его к щеке и ласково гладил, баюкая, как маленького ребенка.

– Он прекрасен… Как же он прекрасен…

Мел кашлянула, смущенно потерла бровь и отвернулась:

– Скажи, как скоро сможешь довести работу до конца?

– Почти все готово, осталось приладить эту драгоценность, и можно будет запускать. Амулет Андракиса позволит машине поглощать энергию аракита, и как только ее накопится достаточно, мы включим полог.

По иронии судьбы, то, ради чего кхассеры рвались в Милрадию, и что было так необходимо для их выживания, теперь могло их погубить.

– Поторопись. Времени в обрез.

– Что-то случилось? – совершенно без интереса спросил Морт, поглощённый изучением находки.

Прикрыв один глаз, он сначала просматривал камни амулета на свет, потом положил его на квадратный перекошенный поднос и, взяв большую тяжелую лупу, склонился так низко, что его длинный крючковатый нос почти касался поверхности.

– Совершенство… – тихо бубнил мастер. – Просто совершенство…

– Все в порядке, просто поторопись.

О том, что в темнице сидит кхассер, Мелена говорить не собиралась. Меньше людей знают – меньше ненужного любопытства возникнет. Интуиция – а ей Мел верила беспрекословно – упрямо нашептывала, что если появился один, то и остальные на подходе, и Асолла должна быть готова к встрече.

– Все будет, госпожа, – хмыкнул Морт, даже не обернувшись.

Пожалуй, он был одним из тех милрадцев, которые не боялись главы королевской стражи. Слишком зачарован идеей и влюблен в свое творение, чтобы тратить время на страх, и Мелена ему это прощала. Потому что он был полезным. Гораздо полезнее тунеядцев, что бесцельно шатались по замку, просиживали штаны за карточными столами или тратили уйму времени на подбор нарядов.

– Как только появятся новости – зови меня.

– Да-да, конечно… – растерянно обронил мастер и снова потерялся в своих размышлениях.

Мел только покачала головой и ушла, оставив его наедине со своим детищем.

Стоило ей оказаться на улице, как снова нахлынули тревожные мысли. Амулет найден, машина скоро заработает… Но что делать с кхассером? Заточить в самую глубокую шахту, туда, где нет свежего воздуха, а солнечные лучи никогда не касаются стен? Не-е-ет, нужно что-то другое. Место, где он будет под ее контролем, чтобы к нему никто не смел приблизиться, кроме нее.

И вместо того, чтобы вернуться в камеру, Мелена отравилась в город. У нее был срочный заказ для лучшего кузнеца Асоллы.

Лишь к вечеру она появилась на пороге темницы. Сумрачно взглянула на тюремщика, который, похоже, поседел за этот день, и обернулась к кхассеру. Кажется, он спал. Его голова свесилась на грудь, тело расслабилось, а дыхание было размеренным.

Сглотнув ком, внезапно вставший поперек горла, Мел уверенно шагнула вперед и ударила рукояткой по прутьям:

– Подъем!

Невольник моментально вскинул на нее янтарный взгляд. Так быстро, что она вздрогнула и едва поборола желание отшатнуться и спрятаться.

– Я разве разрешала спать?

Безотрывно глядя на нее, Маэс медленно повел головой, разминая затекшие плечи. В этом простом жесте сквозила неприкрытая угроза.

Как даже будучи закованным, на цепи, он все равно выглядел так, будто в любой момент мог разворотить эту камеру, а вместе с ней и всю Асоллу?

Бред…

Мелена отогнала от себя эти мысли и приказала:

– Вставай.

Все так же молча кхассер поднялся. И снова защемило в груди, когда увидела, какой он огромный. Даже ей, привыкшей прямо смотреть в глаза мужчинам, пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо.

– Вы забираете его? – с едва скрываемым облегчением спросил тюремщик. – В какую камеру?

– В самую лучшую, – ухмыльнулась Мелена, снимая с ржавого крюка тяжелую цепь. – Я забираю его к себе.

***

В ее и без того не слишком уютной комнате царил бедлам. Наскоро сдвинутая кровать теперь стояла у другой стены, комод и узкий шкаф тоже. Лишняя мебель, такая как маленький и совершенно бесполезный диван и пяток стульев, исчезли, зато в углу появилось место, похожее на самые потаенные камеры Асоллы.

Три цепи: одна вбита прямо в угол, две другие в стены, и каждая заканчивалась тяжелым крюком или грубыми кандалами

– Ну что встал? – ухмыльнулась Мелена. – Будь как дома.

Он переступил порог, и в комнате стало тесно. А еще жарко, словно кто-то врубил на полную мощность зимнюю печку.

Острым уколом куда-то под ребра полоснуло осознание, что зря она его сюда притащила. Слишком опасно.

– Так себе конура, – сказал он, пренебрежительным взглядом обводя комнату, – сразу видно, что твоя.

Если бы Мел умела краснеть, непременно бы это сделала. Но, увы, эта способность давно была утрачена за ненадобностью.

– Заткнулся живо.

Она подтолкнула Маэса к углу.

– На колени.

На миг задержался, пытаясь перебороть силу ошейника, но все же тяжело опустился на пол.

– Так-то лучше. Руки давай!

Он протянул ей правую, и Мелена тут же защелкнула на ней кандалы. Потом на левой. После этого подобрала конец последней цепи с крюком и зацепила на ошейнике, а ключ с демонстративным спокойствием убрала в карман.

– Добро пожаловать в ад, андракиец.

– Что ты можешь знать об аде, сидя за крепостными стенами Милрадии? – хмуро поинтересовался он.

Мелена проигнорировала его вопрос и ушла в купальню.

Там она наскоро умылась, привела себя в порядок и переоделась. Она привыкла всегда ходить в плотно обтягивающем фигуру черном костюме, но каждый вечер меняла его на бесформенную пижаму и испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие.

Однако в этот раз удовольствие смазалось из-за напряжённого ожидания. Ей все казалось, что сейчас раздадутся тяжелые шаги, и в купальню зайдет Маэс.

Торопливо поправив одежду, Мелена вернулась в комнату и тут же ощутила чужой взгляд. Пленник все так же стоял на коленях и смотрел на нее, только вместо яркого янтаря в его взгляде плясала древняя тьма.

– Что с твоими глазами? – равнодушно спросила Мел, бросая одежду на последний уцелевший стул. – Они черные, как сажа в дымоходе.

Не получив ответа, она подошла ближе и склонилась к пленнику. Лицом к лицу.

Кхассер сморщил нос, словно ему подсунули тухлый кусок мяса, и с каким-то диким, непередаваемым сожалением покачал головой. Медленно выдохнул, и тьма из его взгляда начала пропадать, лишь последние вихри задержались вокруг звериного зрачка и тоже растворились.

– Так что это было?

– Ошибка природы, – сквозь зубы процедил он.

Ответ ей не понравился, и она без раздумий активировала ошейник, заставляя кхассера хрипеть и корчиться от боли.

– Если я задаю вопрос, ты должен отвечать, – ее губы растянулись в холодной улыбке, – вроде ничего сложного. Даже дремучий варвар из Андракиса способен понять правила. Как думаешь?

Он взглянул на нее, впервые выпуская на волю эмоции. Полоснул такой лютой ненавистью, что защемило глубоко внутри, отдаваясь болью в каждом уголке тела.

Не подав виду, Мелена снова улыбнулась:

– Урок усвоен?

Раздался отчетливый скрип зубов.

– Это не ответ. – И снова ошейник ударил в полную силу, вынуждая пленника выгибаться и царапать пол ногтями. – Что скажешь теперь?

– Я все понял, – прохрипел он, тяжело опираясь на дрожащие руки.

– Молодец.

Мелена жестко потрепала его по голове и оттолкнула. Кажется, он даже зарычал в ответ на ее прикосновение. Не нравилось оно ему, и почему-то Мелену это неприятно зацепило. Словно ее отвергли…

– В чем дело, кхассер? Не любишь, когда гладят против шерсти?

– Не люблю, – в этот раз он сразу ответил.

– Потерпишь. Если я захочу, то буду трогать тебя как угодно, – и провела ногтем по жесткой линии подбородка. – Запомни это.

Она отошла к кровати, старательно пряча руки в рукавах, чтобы пленник не заметил, как сильно они дрожали.

– Не боишься на ночь оставаться со мной в одном помещении? – насмешливо бросил он ей в спину.

Только насмешка была недоброй и больно царапнула что-то внутри.

– Нет, – она равнодушно пожала плечами, опускаясь на край кровати, – если ошейнику хотя бы покажется, что ты мне угрожаешь, он тебя парализует. А если я ночью услышу какой-нибудь звук с твоей стороны, то с превеликим удовольствием тебя высеку. Я ясно выразилась, андракиец?

– Более чем.

Мел улеглась на жесткую подушку, подсунула ладонь под щеку и, натянув колючее одеяло до самых ушей, прикрыла глаза, совершенно не уверенная в том, что сможет заснуть. Слишком остро чувствовалось в комнате присутствие зверя.