– Знаю. – Она всё же открывает глаза и произносит то, что заставляет моё сердце остановиться, пропустить несколько ударов и помчаться вскачь: – Только зря. Я не хочу жить.
– Твой папа мир готов перевернуть, – наконец выдавливаю из себя фразу, которая мне самой кажется ужасно картонной. Но нет таких слов, которые были бы способны вместить в себя всё, на что пошёл бы ради Лины Казанский.
– Обещай, что наш разговор останется между нами, – требовательно говорит Лина, когда я присаживаюсь на краешек её постели. И тут же прибавляет просяще: – Обещай.