– Поможем, – соврала Настя, справедливо решив, что из-за отца Глаши, которому до них не было дела, пока он не заболел, давать дочери лишний повод переживать не станет. – А Сашу скоро домой выписывают. Ты что-то совершенно о нём забыла.
– Ты пока только об этом никому не рассказывай, идёт? Это очень важное обследование, – наказала она, вернувшись к дочери. И обомлела, услышав:
– Это для папы, да?
– Да ничего такого не имею ввиду. Но она ещё ребёнок, тут всякое можно ожидать.
– Кажется, мы с ней очень даже подружились, насколько ты помнишь.
– Помню. Подружились, тут ты прав.
– Естественно! Я хочу, чтобы все уже узнали то, в чём я сам убеждён.
– Так уж и убеждён?
– Да, на все сто.
– А Аглае как скажем, если подтвердится твоё отцовство?
– Словами скажем и всё. Или что ты имеешь ввиду?
– Я просто слышать не могу про этого гондона, чтоб его черти уже забрали. Не могу думать, что я тут лежу, а он там вокруг вас вьётся… Убил бы.
– Саш… – Настя покачала головой и не смогла удержаться от улыбки. – Больше он к нам не приблизится, я обещаю.