Ничего не соображая, инстинктивно укусила мерзавца за руку, одновременно пнув ногой. Кажется, попала ему в колено. Ещё один удар, и я упала на пол, чудом разминувшись с острым углом стола. Рыдая от ужаса и страха, поднялась на трясущиеся ноги и поспешила к стулу. На нём лежала сумка с моим телефоном.

Тяжёлые шаги и хриплое дыхание. Оставалось совсем чуть-чуть, как моя вытянутая рука оказалась в стальном захвате, взвыв от боли, попыталась дёрнуться. Но Олег держал меня крепко, одним рывком развернул к себе, словно я была тряпичной куклой.

Выворачивая мою руку назад, потянул жалобно затрещавшую ткань сарафана на себя.

– Отпусти меня, скотина! – взвыла от боли и вспыхнувшего вновь гнева.

– Сопротивляйся, так даже интересней, – хрипло прошипел он мне на ухо.

Очередной удар наотмашь, и я полетела на пол спиной вперёд. Больно ударившись головой и копчиком, протяжно застонала. В глазах двоилось, мутная пелена слёз размывала всё передо мной.

Что-то звякнуло.

– Ну что? Всё так же не хочешь увидеть меня без штанов? – он расстёгивал ремень.

Мотая головой, ползла на локтях назад. Нет, нет, нет! Это всё выдумка, сон, да, ужасный кошмар. Сейчас я проснусь, вот сейчас, сейчас. Время словно застыло, узкая лаборантская казалась мне бесконечной. Я всё ползла и ползла. Олег же никуда не торопился. Он медленно наступал на меня. Вот вытянул ремень, намотал его на кулак. Будто очнувшись от забытья, попыталась вразумить его.

– Ты понимаешь, что наделал? Тебе же тюрьма светит, – моя нижняя губа лопнула, и рот наполнился металлическим вкусом крови.

– Какая тюрьма? Всё по согласию. Тем более, я ещё пока ничего не сделал. Это всего лишь самозащита, ты сама напала на меня. Видишь ли, всё было вот так: беззащитный студент и преподавательница, потребовавшая секс-услуги за хорошую оценку на экзамене. Не все же деньгами берут, такие, как ты, требуют натурой.

– Кто поверит в эту ерунду?

– Ну что же, тогда мы скоро встретимся с тобой в суде… – нездоровый блеск его глаз усиливал мою панику.

Я всё ползла, не сводя с него взгляда, стирая локти в кровь о старый дощатый пол, пока не уткнулась спиной в батарею. Это конец. Он этого ждал.

Робкая попытка подняться на ноги тут же была прервана. Олег подмял меня под себя, рывком перевернув на живот. Я пыталась лягаться и кричать, но мои усилия выглядели совсем жалко: он был больше и крупнее. Слабая хрупкая девушка против здорового парня.

Его правая рука вцепилась в мои волосы, левой он закрыл мой рот. Я царапалась и пыталась оторвать эту лапу от своего лица, но ему было всё равно.

– Понимаешь, я больше так не могу. Тебе просто надо было согласиться, но ты, сучка, упёрлась, корча из себя саму невинность. Думал, после развода подобреешь. Но нет же…

Коленом развёл мои ноги и отпустил волосы. Он с силой вжимал меня в пол, пока яростно дёргал застёжку на сарафане. Внутри снова поднималась жгучая волна гнева, перебивая панику, а ещё примешивалось что-то… Необъяснимый жар и слабость, от которых всё тело обмякло.

Взвизгнула молния. Его руки царапали мою спину, жадные поцелуи обжигали шею, выбивая весь воздух из лёгких. Задыхаясь, замерла, словно тело не хотело бороться. Мне казалось, что я наблюдаю за всем сверху. Тело и разум не могли договориться.

Протяжный стон заставил очнуться.

Это был мой стон.

– Видишь, ты сама не против. Признайся, как давно ты меня хочешь? – въедливый шёпот, от которого я мгновенно покрылась мурашками.

Сбоку что-то звякнуло, осторожно щупая руками пол, терпела грубые ласки.

Где же он, где? Перебирая пальцами, схватилась за жалкий кусок металла, мой единственный шанс. Сжав ключ в кулаке, выжидательно замерла. Поняв, что я сдалась, Олег расслабился. Он пытался задрать сарафан, но у него ничего не выходило. Ослабил хватку и рывком перевернул меня на спину. Я видела триумф на его лице, как же он упивался сам собой, своей властью, тем, что происходит.

Больной ублюдок!

Изловчившись, со всей силы ударила его в пах. Он скорчился, зашипел от боли и выпустил меня из рук.

Ужом вывернувшись из-под насильника, я поковыляла к двери.

– Сука-а-а… – протяжный хрип придал мне ускорения.

Я слышала, как Олег встал, он почти нагнал меня. Вот-вот его руки вцепятся в мои волосы и снова всё повторится.

Вдруг в коридоре раздались голоса.

– Лера! Оксана! – крикнула, что есть мочи и забарабанила кулаками в дверь.

– Мария Васильевна?

– Тут у нас и эту дверь заело. Сходите на пост охраны, пусть придут, – я прижалась спиной к двери, чувствуя, что ноги вот-вот подведут меня.

Олег ошарашено замер, он молча смотрел на меня. Взгляд разъярённого зверя. Ещё бы, долгожданная добыча уплыла из рук.

– Ты сейчас уйдёшь. Просто выйдешь и уйдёшь, – устало дыша, утёрла кровь с подбородка. – Советую забрать документы. Жизни здесь тебе я не дам. Приложу все силы.

Яростно провернула скрипнувший ключ в замке и отошла в сторону.

– Догонишь девочек и скажешь, чтобы охрану не звали. Всё понял? Пошёл вон! – всё ещё мелко дрожащей рукой дёрнула дверь на себя.

Олег, медлил, бросая на меня полный злобы взгляд. Он едва сдерживался, сжав кулаки. Оглушительный треск: от бессилия ударил по двери совсем рядом с моим лицом. Вздрогнув, ещё крепче вцепилась в дверную ручку. Закрыв за Олегом дверь, обессилено опустилась на пол и долго прислушивалась к шагам в коридоре. Наконец всё стихло.

Ушёл.

Схватилась за грудь, растирая кожу, пыталась унять ноющую боль. Я казалась себе невыносимо грязной, от меня пахло им. Передёрнувшись от омерзения, дала волю чувствам. Слёзы обжигали лицо, невыносимо больно напоминая о каждом ударе.

Что теперь будет?

* * *

Я с трудом отработала до отпуска. Дни шли нескончаемой вереницей, похожие один на другой. Всё делала на автомате, состояние апатии и страх, растущий по мере приближения сессии. Каждый шорох и тень заставляли коченеть от ужаса.

И стыд, липкий, жгучий. Каждый взгляд, каждая фраза окружающих воспринимались мной слишком болезненно. Я смотрела людям в глаза, и мне казалось, что они всё знают.

Это сводило с ума.

Первой мыслью было рассказать о том, что случилось. Растереть этого мерзавца в пыль. Но… Кое-что ещё, кроме стыда, боли и унижения всякий раз останавливало. Что-то, что пугало меня гораздо больше, что говорило и о моей вине в произошедшем. Иногда казалось, что я схожу с ума.

Олег на зачёт не явился, пересдачу назначили другому преподавателю. Облегчение было недолгим.

Этот дамоклов меч всё ещё висел надо мной, предвещая неизбежную гибель.

Я стала плохо спать. Каждый раз мне снилась эта лаборантская, невыносимо узкая, с тёмными стенами. Физически ощущала всю ту боль, просыпалась совершенно разбитой: крича от ужаса и со слезами на глазах.

Ещё и мама подключилась к травле, подливая масла в огонь. Моё состояние она списала на депрессию по поводу развода. Даже не удосужилась спросить, что со мной не так.

Было стыдно смотреть ей в глаза, отводила взгляд, вжимая голову в плечи. Она и так не с восторгом приняла наш разрыв с Игорем. Но тут я ничего не могла поделать. Он ушёл сам. Собрал вещи и ушёл, не сказав ни слова. Я ей так и не объяснила почему. Какой был в этом смысл? Если всё равно виноватой останусь я.

Она продолжала пилить меня изо дня в день, бубня и сетуя на свою нелёгкую долю. Ведь дочь выросла непутёвая и неблагодарная!

Зарплата маленькая, живу с ней. Мужа нет. Перспектив тоже. Мол, одна тебя воспитала, думала, на старости лет заживу. И тут я с чемоданом. Квартиру брали в ипотеку, мне просто её не потянуть – вот и переоформил Игорь всё на себя. Я не стала возражать.

Бесхарактерная размазня… До сих пор поздравляю его с праздниками. Он ни разу не ответил. Чуда не произошло.

Вот и сейчас мама завела шарманку. Я понуро сидела и страдала над чашкой с кофе, который уже должен был покрыться ледяной коркой, когда запахло грозой.

– Ну что ты сидишь. Хоть чем-нибудь занялась бы! Полы помыла, например. Матери помогла.

– У меня выходной, – сжав зубы, тихо процедила.

– А у меня нет выходных! – громко звякнула тарелка в раковине. Мама нервно включила кран. Тот пшикнул, плюнул и задрожал. – Опять сломался. Был бы Игорёша, починил бы. Такого хорошего мужчину не смогла удержать.

По моим щекам потекли слёзы. Внутри скручивался целый комок чувств и эмоций. Обида. Она так и не заметила, что со мной что-то страшное произошло. Может, не стоило так тщательно скрывать все эти следы…

Снова виновата. Это не Игорёша ушёл к моей подруге. Вовсе нет, это я не смогла его удержать! Последняя капля переполнила чашу терпения.

Голос разума твердил, что мама неплохой человек. Просто очень резкий, строгий. Мне же всегда с ней было тяжело. Особенно после того, как умер папа. Я была слишком мала, чтобы понять это. Счастливой и улыбающейся маму можно видеть уже долгие годы только на старых фотографиях, когда на мне ещё красовались белые банты.

Я ей благодарна, она воспитала меня, дала мне образование. Подняла на ноги. Но мне тоже было тяжело! Она не понимает, что я убежала замуж только из-за неё. Высказать ей всё в лицо у меня никогда не хватало сил.

Глотая слёзы и нервно грызя ногти, смотрела на чашку с остывшим кофе.

– Ты что, опять плачешь? Сколько можно? – сердитый возглас потонул в странном шуме. Мама и дальше возмущалась, но все звуки превратились в непонятный гул.

Ослепительная вспышка. Звуки, запахи, чувства – всё ушло на задний план. Я летела на свет, не ощущая своего тела.

* * *

Пронзительная боль прожгла сознание раскалённой спицей. Мотнув головой, очнулась от забытья. Сквозь мутную пелену слёз проступало тёмно-красное пятно. Я подняла голову: мама стояла возле плиты, и на её лице чётко читались ужас и непонимание.

Белые осколки фарфора яркой россыпью лежали на столе и полу. Холодный кофе растёкся лужицей по столу и мерно капал мне на колени. Грудь тяжело вздымалась, в руке я сжимала остатки ручки, острые края впивались в кожу, и горячая кровь капала на стол. Я разжала ладонь, и окровавленный кусок чашки со звоном полетел вниз.

– Ненавижу… ненавижу… ненавижу… – губы почти беззвучно говорили одно и то же слово.

Хотелось кричать, ломать, рвать, бить. Это была квинтэссенция чистого гнева и ярости. Меня даже потряхивало. Внутри клокотало и кипело нечто.

Толкнув стол, размазывая слёзы окровавленной рукой, рванула в ванну. Сердце стучало как сумасшедшее. Я просто задыхалась, воздуха не хватало.

Ненавижу себя.

Эта мысль оказалась такой очевидной.

Сидя на краю ванны, промывала ладонь под тёплой струёй воды.

Как же я ненавижу себя…

В дверь постучались.

– Да.

– Ты в порядке? – голос мамы напоминал мне шелест сухой травы.

– Жива, – резко ответила, вывернув ручку крана до упора. Шум воды заглушил её ответ.

Жива. Словно заведённая, я твердила и твердила себе это короткое слово. Меня как прорвало. От солёных слёз опухли веки, глаза горели огнём. Всхлипывая, умылась, но легче не стало.

Скинув растянутую старую футболку на пол, вместе с шортами и нижним бельём, залезла под душ. Упругие струи горячей воды расслабляли и согревали моё разбитое тело. Я оперлась на холодную кафельную стену обеими руками и опустила голову. Вода стекала по волосам, смешиваясь со слезами.

Это всё реально? Всё, что произошло?

Пошевелила пальцами ног. Вода мерно плескалась.

Реально.

Буря внутри разыгралась не на шутку. Кусая губы, яростно моргала, прислушиваясь к себе.

Мне бы никто не поверил. Ведь в чём-то он был прав…

От этой мысли хотелось утопиться. Но одно лишь воспоминание об Олеге всколыхнуло нечто, отчего я бежала и задавливала в себе всеми силами.

Рука сама потянулась к низу живота. Всегда в такой момент во мне боролись стыд и страсть, обычно побеждал первый. Но не сегодня. Мне хотелось потушить тот предательский огонь, что медленно разливался по венам.

Пальцы сами тянулись к самому сокровенному. И как только они достигли цели, с моих губ сорвался стон. Как тогда. Мотнув головой, гнала прочь мерзкую мысль. Чёрт, почему так хорошо? Не так, как обычно… Мне не было так хорошо даже от умелых ласк мужа – от его попыток доставить мне удовольствие я испытывала скорее стыд…

Но сейчас… невероятно, от каждого прикосновения мой разум мутнел, прожигаемый миллионом раскалённых игл.

Заглушая стоны, я впилась в собственную руку, опершись лбом о кафель. Вода ласкала тело, ритмичной волной погружая меня в пучину распалённого желания.

Вновь и вновь передо мной эта картина. Я не могу от неё избавиться. И мне не нужен он… Вместо него представляется кто-то абстрактный, сильный и уверенный. От запаха его тела сердце замирает, а внизу становится предательски мокро. Вот и сейчас…

Почему так?

Закусив другую руку зубами, я заглушала стоны. Смежив веки, пыталась избавиться от наваждения. Но оно не исчезало, а наоборот сильнее и сильнее затягивало меня.

Руки на моей спине. Горячие, они вжимают меня в пол, выдавливая весь воздух из лёгких. От этого сводит живот и немеет тело. Я почти физически ощущаю ту самую тяжесть мужского тела. Его колено между своих ног. Грубую мужскую ладонь на своём лице.

От удовольствия сводило зубы, а разгорячённое дыхание вдруг стало обжигающе холодным. Я выдыхала вновь и вновь. Моё тело не слушалось меня. Оно горело, пылало, охваченное сладкой истомой в предвкушении чего-то большего.

Я не могла достичь пика. Растревоженное желание горячило сознание всё больше и больше. Требовало дикости, безудержности, полной самоотдачи. Но я не могла переступить через себя.

Удар. Как яркая вспышка. Прошибло током.

Моя голова инстинктивно дёрнулась. Обжигающая ладонь на моей щеке. Вновь и вновь. Я открыла глаза. Всё было как тогда. Я видела его шею, пульсирующую артерию и капельки пота, смуглую кожу, покрытую испариной.

Почему мне так хорошо от одних воспоминаний моего мучителя, чуть не ставшего насильником? Почему?

Хватило лишь той мысли, чем бы всё закончилось. Как острой волной смыло все мысли и желания. Тело конвульсивно содрогалось, а рука, прокушенная до крови, не смогла сдержать звериный вопль наслаждения.

Соскользнув в ванну, я как могла свернулась калачиком. Вода смывала пот, кровь, слёзы. Но чище я не становилась. Меня словно макнули в грязь с головой. И сколько бы я ни мылась, она не оттиралась. Въевшись в мою кожу, стала частью меня.

Он отравил меня. Этот яд пульсировал во мне, сводил с ума, доводил до исступления. Почему мне это… нравится? Никогда мне не было так хорошо.

Может, не стоило останавливать Олега. Что бы было, если он дошёл до конца?

От одного воспоминания о разгорячённой мужской плоти руки снова опустились вниз. Словно было мало всего того, что уже случилось. И вот снова этот холодящий ком в горле и хриплое дыхание. Я не могу… Не могу совладать со своим телом. Оно объявило мне революцию, бунт!

Сжав ноги, приглушённо стонала, захлёбываясь под горячими потоками воды. Мне хотелось его. Туда…

Может, мне просто не хватает секса? Нет. Нужно смотреть правде в глаза: Игорь никогда не вызывал у меня такого желания. Секс с ним всегда ощущался пресным и неинтересным… Мне ни разу не было с ним хорошо. Вот почему мы развелись. Именно поэтому. Всё, на что я способна – лишь механическое совокупление. Не знаю, как это по-другому назвать. Без чувств, без эмоций, без страсти.

* * *

Снова это горячее дыхание на моей коже, чуть шершавая ладонь, неимоверно тёплая. Моя фантазия сама дорисовала желаемое. Я почти физически ощутила его в себе…

Сладостная боль взорвала моё тело, оно разбилось на миллионы кусочков, прошиваемых вновь и вновь волнами страсти.

Я слышала, как мама молотила кулаками в дверь и что-то кричала. Перед глазами был холодный белый потолок. Вода почти заливала моё лицо. Она уносила меня куда-то далеко-далеко, нежно укачивая.

Это не может быть так. Не может. Неправильно.

Сломал меня. Добился своего.

Мерзость.

Я упала в самый низ. Нет, я продолжаю падать. Падаю.

Но почему от этого так легко?

Я ненормальная.

Ненормальная! Ненормальная? Ненормальная.

Ненормальная…