– Помогите! – послышалось из квадратного отверстия скиммера. Хриплый шепот был похож на скрежет пемзы по заржавевшим трубам.

Ирина отшатнулась от неожиданности и повалилась на пятую точку. В панике она отползла от бассейна на метр, неуклюже опираясь на ладони и маленькие широкие каблуки летних туфель. И только тогда смогла остановить себя, снова села и рассмеялась. Наверняка это всего лишь крышка скиммера скрипнула от внезапного порыва теплого южного ветра. Наконец Ирина Васильевна поднялась, отряхнула помятую юбку, проверила плоскую сумку через плечо, убедившись, что все на месте, и вышла за калитку.

***

Продать дом удалось даже меньше, чем за месяц, причем за вполне приличную сумму. Его быстро облюбовала молодая семейная пара, ожидающая появления на свет нового члена семьи, которая буквально заражала своим всепоглощающем счастьем. В особом восторге они были от сада и бассейна, которые Григорий заранее привел в порядок по совету риелтора. Ирина Васильевна надеялась, что клиенты не передумают, поскольку стеснения в средствах они, по всей видимости, не испытывали и могли в любой момент переключиться на предложение поинтереснее. К примеру, в более популярном и благоустроенном курортном поселке или городке. Конечно, в летний сезон здесь хватало туристов, но по сравнению с той же Евпаторией или Судаком местечко скорее напоминало деревню. По счастью, ее опасения не оправдались, паре понравилась здешняя размеренность жизни, спокойствие, немноголюдный чистый пляж с прозрачным морем неподалеку, и женщина выдохнула с облегчением, когда сделка наконец была завершена. По пути домой, в родную двухкомнатную квартиру в Симферополе, она вспоминала собственные юные годы. Первая встреча с мужем, когда они были еще студентами, романтические ухаживания, как они мечтали о собственном домике у моря, как души не чаяли в своей первой и единственной дочери, Веронике. А потом муж завел дружбу с не слишком благополучным коллегой, разделявшим его ярую любовь к просмотру различных спортивных матчей по телевизору, стал частенько наведываться к нему в гости или ходить вместе в бар и за компанию выпивать. Сначала это происходило редко и потому не вызывало особого беспокойства, но со временем алкоголь появился дома, стал их новым сожителем, а спорт вместе с непутевым приятелем отошел на задний план. Уже ни дня не проходило без крепких напитков, муж практически не просыхал, ни о чем другом думать не мог. Забыл об ответственности перед близкими, да и обо всех остальных человеческих качествах. Потерял из-за этого работу. Поначалу Ирина Васильевна его жалела, пыталась вылечить. Но без его личного желания все попытки оборачивались провалом. Она больше не могла тащить на себе и ребенка, и взрослого мужчину, с маниакальным экстазом пускающего под откос жалкие остатки собственной личности и всего, что их когда-либо связывало и было построено с таким трудом. Пришлось развестись. Замуж она так больше и не вышла, полностью посвятив себя дочери и работе. Дочь выросла, переехала в Санкт-Петербург, создала собственную семью. Они стали видеться все реже. И вот до чего дошло теперь: Вероника объявила, что в этом году даже не сможет приехать в гости на день рождения матери. Ирина Васильевна физически ощутила болезненную сосущую пустоту в груди, будто одиночество проделало там огромную плотоядную черную дыру. Приложи руку к сердцу – и она провалится.

До дня рождения, который Ирина Васильевна праздновала восемнадцатого августа, оставалось примерно полторы недели. И в это время почему-то все чаще ей стал приходить на ум последний разговор с Григорием Железновым, мужем Анны. Тогда он поведал о том, что произошло с бывшей хозяйкой, его тещей.

После смерти уборщика Виктория Константиновна начала сходить с ума. Она тоже боялась бассейна, стала одержима им, как и Сергей Иваныч. Хозяйка закрыла гостиницу и слила воду, но он продолжал ее звать даже издалека. Однажды, не выдержав, она совершила неудачную попытку самоубийства и угодила в лечебницу. Женщине диагностировали шизофрению. После выписки дочь решила забрать ее к себе, чтобы присматривать. В течение четырех лет Виктория Константиновна пребывала в нестабильном состоянии, продолжала слышать голоса. Ее еще несколько раз госпитализировали в период обострений, накачивали лекарствами и снова возвращали домой. В конце концов она утонула в собственной ванной. Совсем как в своих предположениях о погибшем мальчике. Вот такая ирония судьбы.

– Но почему вы решили продать дом только сейчас? – поинтересовалась тогда Ирина Васильевна.

– Сначала жена считала, что воспоминания со временем улягутся, надеялась, что матери станет легче, и здесь можно будет жить или даже опять открыть гостиницу. А теперь, когда ее мать покинула нас, надежда на лучшее испарилась вслед за ней. К тому же после этого Анна однажды обмолвилась, что тоже их слышала… Знаю, о чем вы думаете. Считаете, она унаследовала болезнь матери, – догадался Григорий. – Но это произошло только раз, поэтому уверен, что вы ошибаетесь. Думаю, она просто устала от переживаний… Ей нужно что-то поменять в жизни, чтобы переключиться и начать заново. Поэтому я настоял на продаже. Мы планируем переехать, когда распрощаемся с домом.

По крайней мере, теперь можно было понять, почему в истории с утонувшей парочкой Ирине Васильевне изначально многое казалось странным. Мать Анны могла знать только то, что они погибли, но откуда подробности, как будто она сама была там? Должно быть, женщина многое нафантазировала, добавила вымышленных деталей в историю и рассказала дочери, уже будучи нездоровой. Хлорка могла не играть никакой роли в их смерти. Повздорили рядом с водой, заигрались или неудачно нырнули – и всё… Или женщина все-таки видела, как тонули ребята, но не пришла на помощь? Тогда немудрено, что в итоге собственная тайна свела ее с ума…

Ни к чему ломать голову. Все равно она уже не узнает правды.

Накануне праздничной даты Ирина Васильевна весь день чувствовала усталость и ползала по квартире сонной мухой. Тонометр показал, что у нее сильно упало давление. Ее привычные сто тридцать на восемьдесят где-то прошляпили целых двадцать единиц. Женщина по обычаю заварила себе крепкого чая и устроилась на диване перед телевизором, подложив под ноги подушку. Через час померила давление снова и с удовлетворением обнаружила, что ситуация улучшилась, цифры приблизились к нормальным.

Только разбитое состояние никуда не делось, поэтому она решила лечь спать пораньше, но долго ворочалась в постели, жалея себя. Казалось то слишком жарко, то слишком холодно. Она то и дело вскакивала, чтобы открыть форточку, потом закрыть и так по кругу. Потом захотелось пить, после этого разобрало сходить в туалет. Малоприятные мысли не давали покоя. Ирина Васильевна привыкла каждый год отмечать день рождения в семейном кругу: с дочерью и ее мужем, а в позапрошлом году к ним присоединилась маленькая внучка Лиза. Почему-то изменить традиции Вероника решила даже не в год рождения собственного ребенка, что можно было бы легко оправдать, а именно сейчас, на круглую дату, когда матери исполнялось ровно пятьдесят. Никого из знакомых звать не хотелось. Так что Ирине Васильевне предстояло узнать, каково это – встречать юбилей в полном одиночестве.

В одиннадцать вечера, когда женщина наконец начала засыпать, раздался телефонный звонок, который выдернул ее из постели.

***

– Мама, надеюсь, я тебя не разбудила? – поинтересовалась Вероника, услышав скрипучее «слушаю» на том конце.

– Вероника? Нет-нет, – соврала Ирина Васильевна. – Столько дел… Я еще даже не ложилась. Что-то случилось?

– Вовсе нет. Просто у меня для тебя сюрприз. Удивишься, если скажу, что я сейчас гораздо ближе, чем ты думаешь?

– Как это? – удивилась Ирина Васильевна. – Не понимаю. Ты же сказала, что очень занята. Никак не выбраться…

– А вот и выбралась. Прости мам, тебе, наверное, пришлось понервничать, но мы так хотели тебя удивить. Юбилей мы будем праздновать вместе. Надеюсь, ты рада?

– Конечно, рада…

– Ну и отлично, а то я уже начала волноваться, что помешала твоим новым планам.

– Но надо было сказать пораньше, я бы встретила вас в аэропорту. Приготовила бы вкусный ужин. Кстати, где вы сейчас? Уже подъезжаете? – Ирина Сергеевна прислушалась, пытаясь различить фоновые звуки в трубке, но услышала только веселый смех внучки.

– А это второй сюрприз. Помнишь дом с бассейном, который ты продала паре молодоженов, Марте и Глебу Зуевым?

– Ну конечно. Это было буквально на днях… Подожди, а откуда тебе это известно? – пришла в замешательство Ирина Васильевна.

– А оттуда… – довольно отозвалась Вероника. – Марта – это наше подставное лицо, кузина моего Федора. А дом теперь принадлежит тебе.

– Но…

– Знаю, мы заставили тебя поработать. Но у кого еще приобретать недвижимость, если не у самого лучшего риелтора на Тарханкуте? Надеюсь, ты не в обиде, что пришлось слегка обвести тебя вокруг пальца. На твой юбилей я просто обязана была устроить что-то необычное, так что мы решили держать все в секрете до последнего, иначе не вышло бы такого крутого сюрприза. Ведь правда здорово получилось? Согласна?

Ирина Васильевна просто онемела.

– Но ты не переживай, больше ничего сложного делать не придется, договор дарения уже готов. Осталось только подписать. В общем, собирай вещи и приезжай завтра к трем. Мы уже почти все подготовили. Закатим настоящий пир. Если успела пригласить кого-то из знакомых, бери и их с собой. Только скажи, на сколько человек накрывать стол… – попросила Вероника и добавила приглушенно, явно отодвинув трубку от уха: – Лизонька, лапа, ну можно ведь поменьше махать руками! Ты мне всю голову забрызгала.

Что-то обожгло в груди, когда Ирина Васильевна вслед за шкодливым детским визгом услышала всплеск. Она с ужасом посмотрела на часы. Время уже перевалило за одиннадцать.

– Вероника, чем вы там заняты? Отвечай сейчас же… – истеричным, не терпящим промедления тоном выпалила женщина, боясь услышать ответ.

– Федор в доме, смотрит свой любимый стендап, – недоуменно ответила Вероника. – А Лизка, – она кивнула на резвящуюся в надувном круге малышку, – затащила меня в бассейн, за вечер все уши мне прожужжала, как хочет купаться. А что такое?

– А-ну мигом вылезайте из бассейна! Ты слышишь меня? Срочно! Сию же минуту!

Но Вероника услышала только шуршание.

– Подожди, мам, тут какие-то помехи. Тебя плохо слышно. – Девушка потрясла смартфон, подняла руку повыше в попытке поймать сеть и в этот момент заметила, что подсветка в бассейне стала как-то странно мигать. Цвета сменяли друг друга слишком быстро, как на новогодней гирлянде. В глазах рябило. – Этого еще не хватало! Его ведь недавно ремонтировали. – Возмутилась девушка и решила переместиться поближе к лестнице. Может, там связь будет лучше?

– Вылезайте оттуда! Быстрее! Вероника, слышишь меня? Я не шучу!

– Да что ж такое… Совсем ничего не слышно. Лиза, на сегодня хватит. Выходим. Надо сказать папе, чтобы посмотрел, что там с подсветкой.

Но обернувшись, Вероника обнаружила только пустой надувной круг, одиноко дрейфующий по воде. Девочки в нем не было. Не видно ее было и под водой.

– Лиза? Ты где? Мам, отключаюсь… Слышишь меня? Лизка куда-то делась… Ничего не понимаю. Ай, что за… – Ирину Васильевну оглушил пронзительный крик, который прекратился так же внезапно, как и начался.

Вероника почувствовала, что кто-то трогает ее за ногу. Даже, скорее, гладит. Ласково так, осторожно. А потом этот кто-то резко дернул ее за щиколотку и потащил за собой, под воду, на самую глубину. Девушка пыталась сопротивляться, но ее силы оказались несопоставимы с мощью возникшего из ниоткуда враждебного нечто. Казалось, погружение длится вечность. Задрав голову в безмолвном крике, Вероника увидела две расплывчатые темные фигуры наверху: одну большую и другую – совсем крошечную. Это были человеческие силуэты, морскими звездами покачивающиеся у самой поверхности. Или они тоже тонули? Определенно, их тоже затягивала пучина, только почему-то намного медленнее, оттого они с каждой секундой уменьшались на глазах… И тут к девушке пришло осознание, повергшее в шок: только что ее буквально выдернули из тела, а смотрит она на саму себя, точнее, на безжизненные оболочки, оставшиеся от них с маленькой Лизой… Но мучения на этом не закончились. На смену первому потрясению пришла боль. Непостижимым образом Вероника продолжала все чувствовать. Мерцающая разноцветными огнями подсветка все удалялась и удалялась, пока девушка погружалась глубже в непроглядную холодную тьму. Судороги прошивали ее эфемерное тело, заставляя изгибаться в причудливом гибельном танце. Легкие невыносимо пекло, потом сковало. Окутавшая девушку мгла дышала ее воздухом, пила ее кровь, клокотала, пульсировала, сдавливала тисками, наваливалась все сильнее, с оглушающим урчанием и причмокиваниями высасывая из своей жертвы последние капли жизни. Вероника слишком поздно поняла, что у этого бассейна не было дна. Безжалостный смертельный омут, поглотивший их с дочерью, только казался обычным бассейном.