Цитаты из книг автора «Полина Лосева»

то, что мы называем биологическим возрастом — на самом деле оценка риска умереть, а вовсе не диагноз и не приговор. Как, впрочем, и хронологический возраст.

на пути к бессмертию организм должен приобрести по меньшей мере два свойства: защиту от врагов и долгое детство.

к: старение — это рост риска смерти от естественных причин

Канцерогены Именно поэтому в любых

Так, например, дошедшие до второй фазы сенолитики — лекарства для уничтожения старых клеток — используют для лечения боли в суставах, фиброза легких или диабета и эффективность оценивают только в отношении этих болезней, а не долголетия в целом.

Нестабильность генома (мутации). 2. Укорочение теломер.3. Эпигенетические изменения ("закрытие" и "открытие" доступа к генам в клетках).4. Накопление сломанных белков.5. Гипертрофированная реакция клеток на питательные вещества.6. Поломка митохондрий.7. Старение клеток.8. Истощение пула стволовых клеток. 9. Нарушение межклеточной коммуникации.

Среди проектов SENS, например, есть премия "Мафусаилова мышь" за способ максимально продлить жизнь лабораторной мыши. Эту премию, в частности, получила группа Анджея Бартке, чьи мыши прожили 1400 дней — благодаря мутации в рецепторе гормона роста и низкокалорийной диете

Например, сейчас таким образом тестируют сенолитики — препараты, которые убивают старые клетки. А старые клетки вызывают множество патологических процессов, например таких, которые сопровождают сахарный диабет. Поэтому сенолитики нацелены на двух зайцев разом: маленького — диабет, и большого — старение в целом.

Беда в том, что человек не мышь, и даже не огромная мышь. Уже хотя бы потому, что мы живем в десятки раз дольше: срок жизни среднестатистической мыши — 2–3 года в лаборатории. Это мешает напрямую соотнести результат, который мы получили на мышах, с возможными последствиями для человека. Допустим, наши подопытные мыши прожили 3 года вместо 2,5, то есть на 20% дольше. Стоит ли рассчитывать, что человек

Если вам придется однажды открыть какую-нибудь статью по геронтологии, вы наверняка обнаружите, что она начинается словами вроде "Старение — это прогрессирующее изнашивание организма". Зачем, казалось бы, ученые с мировым именем начинают свой текст с общеизвестного факта? На самом деле таким образом авторы обозначают определение старения, от которого будут отталкиваться в своих рассуждениях. И в этом есть резон: поскольку общего определения до сих пор не существует, ученым приходится каждый раз уточнять, о чем именно они ведут речь. Научное сообщество до сих пор не нашло ответ на вопрос, что такое старение. Нет его и у меня. В предыдущих главах я показала, что этот процесс сложно свести к чему-то одному. Возможно, дело в том, что мы не научились отвечать на другой важный вопрос — почему мы вообще стареем. Мы не только не знаем единой причины этого странного процесса, который невозможно определить, — мы даже не уверены в том, что такая причина возможна. Сама я решаю эту проблему так: я представляю себе старение как густую сеть событий, которые происходят в организме одновременно. Старение — это и накопление мутаций, и захват ткани клонами, и рост иммунной агрессии, и разомкнутая цепь гормональной регуляции. Это деградация, в ответ на которую организм перестраивается, жертвуя одними процессами и усиливая другие. Старение — это режим, в котором организм борется со временем. Давайте попробуем объединить множество причин и процессов, которые замешаны в старении, в единую картину. У организма есть серьезная проблема, от которой никуда не уйти — со временем он копит микроскопические повреждения: мутации, свободные радикалы, белковые агрегаты. Клетки перестают работать и превращаются в агрессивных чужаков. Разворачивается гражданская война: иммунитет против собственных постаревших сограждан.