Глава 2. Мой путь от традиций к… истокам

Когда родился мой сын, первый и долгожданный, я оказалась не готова. И это несмотря на то, что прочитала огромное количество литературы по материнству. Я, как и многие мамы, была сверхответственна, боялась ошибиться, навредить своему малышу из-за полного отсутствия опыта быть мамой. Поэтому я искала человека, которому могла бы довериться. Этим человеком для нас стал педиатр, который «вел» нашего сына: статный, улыбчивый мужчина средних лет располагал к себе, и даже вызывал благоговение и некий страх. Он говорил так уверенно, поддерживал грудное вскармливание, что для нас было очень важным показателем, и мы доверились.

Оказалось, что он немного застрял в прошлом. И несмотря на то, что сын был у нас исключительно на грудном вскармливании, в четыре с половиной месяца он рекомендовал нам начать давать малышу фрукты, чтобы «приучить его к ложке». Уже тогда я читала рекомендации ВОЗ о том, что прикорм нужно вводить не ранее шести месяцев, но испытывая глубочайшее доверие к доктору, почему-то не смогла ему возразить и в пять месяцев стала давать сыну фрукты. В пять с половиной мы стали предлагать ребенку каши на ужин, а в шесть – и на обед.

Поначалу сын с энтузиазмом поглощал предложенную пищу. Но уже спустя месяц мы стали регулярнее прикармливать мусорное ведро, чем собственного сына. Он просто отказывался от еды. Мы стали его развлекать: петь песни, играть в игры во время еды, читать книги. В ход пошли и самолетики, и летающие бегемотики, и подводные лодки с секретной базой во рту у сына. Какое-то время это срабатывало: сын ел, а мы с мужем нет. Все наши силы и время уходили на то, чтобы отвлечь сына от тарелки, а потом этой же едой его и накормить. Наша же пища регулярно оставалась нетронутой, и ужинали мы уже после того, как укладывали сына спать. Это и был тот момент, когда мы выдыхали и в первый раз за вечер смотрели друг другу в глаза. Такие кормления нас выматывали. Мы оба подсознательно понимали, что так быть не должно, но не видели альтернативы. У нас на пробковой доске на кухне висели схемы и таблицы, выданные педиатром, согласно которым наш сын ел мало, и мы чувствовали в этом свою вину. Поэтому продолжали и продолжали, надеясь на то, что наступит тот самый «прекрасный день», когда сын начнет кушать сам и с удовольствием.

Сыну был уже почти год, у нас в гостях был отец мужа, который отлично готовит. На обед он «наколдовал» нам ризотто с чернилами каракатицы. Для сына же я приготовила специальную «детскую» кашу. Но сын наотрез отказался. Пальчиком он указал в мою тарелку и потребовал попробовать ее содержимое. Я разрешила. Сын съел почти всю мою порцию. Это мой-то сын, который категорически отказывался от разнообразия детских каш, предлагаемых магазинами детского питания, ел с удовольствием. Я едва успевала наполнять ложку.

Да, забыла уточнить: он требовал, чтобы его кормили с ложки. Но это мне казалось совсем не важным в тот момент. Сын ел! Счастливая, я позвонила педиатру, он сказал, что в год уже можно питаться с общего стола (интересно, а что вдруг изменилось в организме моего сына, что неожиданно в год стало можно?). Получив одобрение доктора, я принялась готовить всякие вкусности. На какое-то время мы расслабились, хоть и приходилось кормить Гошу с ложки, но зато хоть танцы перестали быть обязательной программой.

К двум годам сын снова пошел в отказ: стал исключать из рациона один продукт за другим и в итоге сузил набор до критического минимума. Нам постоянно стало казаться, что сын недостаточно ест, что ему не хватает витаминов и минералов, что мы плохие родители, раз не можем нормально накормить собственного ребенка.

Так продолжаться не могло. Я забила тревогу. Стала активно изучать проблемы детского питания, причины отказа от еды и сужения списка потребляемых продуктов. Так я познакомилась с трудами испанского педиатра Карлоса Гонсалеса. Его книга «Мой ребенок не хочет есть» навсегда изменила мой подход к питанию как детей, так и взрослых. Мой мир стал другим. До сих пор на каждой личной консультации, которую я провожу, в каждом запуске курса по самоприкорму и на каждом вебинаре я страстно рекомендую эту книгу всем родителям. Этот труд – основа счастливых семейных трапез. В процессе моих поисков я и познакомилась с самоприкормом. Этот подход мне показался настолько честным и естественным, что задолго до появления дочери я уже точно знала, каким путем прикорма мы пойдем с ней. Я была всерьез настроена не допустить тех ошибок, которых мы наделали по неопытности со старшим сыном.

Я изучила всю доступную мне литературу по этой теме на итальянском и английском языках, вступила в англоговорящие группы поддержки в Фейсбуке. Уже позже, когда я решила написать эту книгу, я связалась с Джилл Рэпли и активно переписывалась с ней. Она щедро делилась со мной своими исследованиями и работами коллег, отвечала на многочисленные вопросы и давала советы.

Потом родилась дочь. С ней мы выбрали путь самоприкорма. Это были всегда трапезы с улыбкой и удовольствием для всех членов семьи. Я поняла, что мечтаю о том, чтобы так было в каждой семье, чтобы молодые мамы не наступали на те грабли, по которым прошлись мы. Я поняла, что просто обязана делиться своим опытом и знаниями с миром. Так я стала консультантом по самоприкорму.

Глава 3. Почему в этом методе нет ничего нового

Авторство самоприкорма приписывают Джилл Рэпли, однако это не совсем верно. Джилл лишь описала этот подход, дала ему научное обоснование, доказала его безопасность и положила начало ряду исследований этого феномена. Ничего нового она не изобрела. Ведь это тот самый метод введения прикорма детям, который существовал задолго до появления блендеров, ниблеров, гомогенизаторов, компаний по производству специального детского питания и специальных таблиц по вводу продуктов.

Еще 100 лет назад всего этого просто не существовало. Мать либо кормилица выкармливали младенца грудью до тех пор, пока ребенок не был в состоянии дотянуться до кусочка пищи с общего семейного стола и потянуть его себе в рот. Никаких тебе схем и сроков. Единственным критерием были готовность и желание малыша.

Всего полвека назад во многих деревнях на постсоветском пространстве нормой было ставить на стол одну общую миску, из которой каждый член семьи зачерпывал себе порцию собственной ложкой. То есть было вполне естественным, что все члены семьи едят одно и то же, независимо от возраста.

Да, во многих странах мира практиковалась, а в некоторых до сих пор практикуется, премастикация. Этот термин обозначает процесс пережевывания пищи с целью ее физического разрушения, чтобы накормить ребенка, который не способен самостоятельно пережевывать продукты питания. Это часто делается матерью или родственниками ребенка для того, чтобы накормить малыша пищей с общего стола во время введения прикорма.

Есть исследования, подтверждающие опасность передачи ВИЧ, гепатита В, кариеса и сифилиса от родителя к ребенку. Разумеется, этой опасности нет, если родитель абсолютно уверен в том, что он здоров.

Существует исследование, которое показывает связь премастикации с повышенным риском развития диареи у детей, но пока точно не установлено, что предварительное жевание действительно вызывает диарею.

В рекомендациях о введении прикорма Всемирной организации здравоохранения отсутствует какая-либо информация о премастикации. А Американская академия педиатрии открыто выступает против этой практики из-за риска передачи заболеваний. В то время, как Американская академия детской стоматологии, не обращаясь непосредственно к вопросам премастикации, предостерегает от совместного использования посуды среди членов семьи из-за риска передачи кариеса.

Безусловно, премастикация, при всех своих рисках, может быть спасением в наименее развитых странах, где преобладает сыроедение и детям действительно сложно безопасно предложить овощи, фрукты и белковую пищу; где нет доступной информации о важности грудного вскармливания и о том, как его сохранить длительное время. Исследования показывают, что детей в неразвитых странах начинают кормить пережеванной едой уже с двух месяцев, а иногда и раньше. А ведь мы знаем о том, что ВОЗ рекомендует исключительное грудное вскармливание до полных шести месяцев жизни малыша.

Известно, что в грудном молоке и в материнской слюне содержаться очень похожий набор антител. Таким образом, мама при премастикации может передать ребенку вместе с пищей и свои антитела. Но ведь то же самое она может сделать и при кормлении грудью. Тем более, что всегда остается опасность передачи разных заболеваний.

Более того, у нас нет достаточных данных для того, чтобы связать или не связать премастикацию пищи с высокой детской смертностью в прошлых веках.

И даже если премастикация может показаться неким переходным этапом или мостиком между грудным вскармливанием и твердой пищей с общего семейного стола, она существовала не везде, и мы не можем с уверенностью утверждать, что это был необходимый этап.

Возможно премастикация появилась тогда, когда у человека еще не было понимания, как предложить пищу малышам безопасно, не существовало знаний о личной гигиене и о способах передачи различных заболеваний. А потом премастикация просто практиковалась из поколения в поколение по наитию, потому, что так делали предыдущие поколения.

До сих пор этот феномен не был изучен достаточно для того, чтобы высказаться однозначно в его поддержку или против него. Или для того, чтобы оправдать или опровергнуть его целесообразность.

Нам повезло жить в такое время, когда достижения науки становятся в короткие сроки доступными большому количеству людей. Наука открывает для нас все новые и новые двери в ранее неизведанное.

И хоть прогресс – это часто положительные изменения, появление специальной детской еды оказалось шагом к ухудшению качества жизни наших детей. Хотя все производители продукции для детей будут убеждать вас в обратном. Еще бы, ведь от этого зависит их многомиллионная прибыль.

Глава 4. Почему пюре?

В наших головах настолько укоренилась мысль, что детский прикорм нужно начинать с пюре, что мы и мысли не допускаем о том, что может быть иначе. Вид шестимесячного малыша с кусочками еды в руках вызывает шок у окружающих.

К сожалению, не так много известно об организации кормления маленьких детей в прошлом. Это были знания, которые передавались из уст в уста от матери к дочери и редко записывались.

Историю вскармливания детей мы можем проследить с уверенностью только в последнем столетии. Мы знаем, что еще в начале прошлого века большинство детей кормились грудным молоком матери или кормилицы. Но, к сожалению, не было четкого понимания, как устроено производство молока в организме, не было никаких внятных инструкций и рекомендаций по кормлению грудничков. Часто матерям советовали кормить не по требованию, а по часам. Например, в Советском Союзе в роддомах мать и ребенка разделяли, у них не было возможности 24 часа в сутки быть вместе. Был введен режим кормлений: ребенка приносили матери каждые три часа. Вернувшись домой, мать по инерции продолжала кормить ребенка по графику. А вскоре выходила на работу на завод или на фабрику, оставляла малыша в яслях, где тоже кормили каждые три часа.

Такое режимное кормление приводило к тому, что количество молока у молодой мамы от редкой стимуляции снижалось и уже в два-три месяца ребенку не хватало того, что могла предложить мать.

Поскольку достоверной информации о том, как вырабатывается молоко, не было, даже те мамы, которые кормили по требованию, наблюдали, что в три-четыре месяца их грудь становилась мягкой. Это создавало иллюзию небольшого количества молока (тогда еще никто не знал о понятии «зрелая лактация»). И из-за боязни недодать ребенку питательных веществ мамы переходили на молочные смеси. В те времена молочные смеси были крайне низкого качества и не содержали всех тех питательных веществ и микроэлементов, которые бы могли обеспечить полноценный рост новорожденного. Часто случалось, что дети мало набирали в весе или переносили кишечные инфекции из-за ошибок в процессе приготовления смеси и гигиенических условий, не всегда соответствующих потребностям трехмесячного ребенка.

Понимание того, что смесь не может удовлетворить потребностей интенсивно растущего организма, привело к необходимости интегрировать в нее продукты, богатые витаминами. Но поскольку в три-четыре месяца дети не могли употреблять в пищу ничего, кроме пюреобразной жижи, в силу их психомоторного развития единственным способом дать им эти витамины стала специальная гомогенизированная пища. То есть малышу просто вливали пюре в полулежачем положении.

В 2002 году ВОЗ опубликовала свои рекомендации, согласно которым прикорм детям можно вводить с шести месяцев. В этих же рекомендациях ВОЗ пишет, что первые жевательные движения появляются уже в период четырех-семи месяцев. То есть большинство детей к шести месяцам уже способно жевать, а не просто проглатывать. А в окне семь-двенадцать месяцев ВОЗ рекомендует предлагать детям «растертые или рубленые блюда и продукты, которые можно есть руками».

Да, пока еще нет у ВОЗ открытости навстречу самоприкорму в силу того, что это сложная по своей организации, консервативная структура, но уже даже из их стандартных рекомендаций можно увидеть, что пюре детям в шесть-семь месяцев нужны очень условно.

Глава 5. Самоприкорм – это естественно

Вы когда-нибудь задумывались, что малыш рождается именно в том момент, когда ему пора? Ребенок находит материнскую грудь, потому что следует своему природному инстинкту. Ребенок начинает ее сосать, чтобы почувствовать близость мамы, успокоиться, утолить голод. Мы этому не учили малыша: ни как сосать, ни сколько сосать, ни когда переставать это делать. Он это знает сам, и мы ему доверяем. Малыш плачет, когда ему что-то нужно, когда ему плохо, когда он голоден или ищет маму. Его никто этому не учил, это ему дано природой, он инстинктивно знает, как позвать на помощь. Мама всегда слышит своего ребенка, понимает его и мчится на зов.