На улице было темно и прохладно, но это не остановило меня на пути к своей цели. А именно – вразумить парня, что всё происходящее сейчас – нормально, и что мои решения стоит уважать. Так как перед домом я никого не заметила, то решила осмотреть задний двор. Сначала прошла к качелям, где мы часто сидели, но там было пусто. Минут пять я искала Тимая и когда подумала, что он ушел в лес, посмотрела в сторону поля. Его фигура с далека была едва заметна, но слава свету луны, я всё же заметила его. Вздохнув, направилась к парню.

Тимай заметил меня только тогда, когда я протянула ему куртку. А может он делал вид, что не замечает. Но куртку он не взял, а продолжил молча стоять, смотря в даль. Я посмотрела в ту же сторону. Темный лес, над которым черным полотном раскинулось звездное небо. Красиво, да, но не настолько, чтоб забыть о холоде.

– Возьми куртку. – протягивая вещь, нарушила я тишину. – Тимай, она тяжелая.

Только после этого парень взял из моих рук куртку, но не одел её. Бросил на землю и повернулся ко мне. Он был зол…, наверное, я впервые видела его таким.

– Объясни, зачем? – едва сдерживаясь, проговорил парень. Он хотел кричать… находясь близко к нему, я видела это. – Почему именно сейчас? Тебе настолько плохо тут, что ты хочешь сбежать?

– Тимай, что ты несешь? – вздохнула, проведя руками по лицу. – Вы заботились обо мне, помогали, учили, лечили. Вы приняли меня в свою семью. Здесь мне было настолько же хорошо, как если бы я была у себя дома. Ты, лично ты сделал для меня столько, сколько не делал никто и я никогда не смогу отблагодарить тебя за это. Ты думаешь я хочу уходить? Нет! Но мне надо уйти. Слишком долго я здесь. У меня, а точнее у этого тела, есть враги, в этом я уверена, и я навлеку беды и на вас. На тебя, на Майсу. Да и.. черт! Так надо, Тимай, разве ты сам не понимаешь?

– Понимаю, конечно понимаю… – будто бы спокойно проговорил парень, но видимо злость его всё же накрыла и он схватив меня за плечи, склонился и рявкнул: – Да как ты можешь говорить об этом настолько спокойно?! Тебе всё равно, что ты бросаешь единственных, кто в этом мире привязался к тебе?! Майса плачет, дед тоже к тебе привык, а я…

– Ты дурак! – закричала, перебивая и чувствуя, как по щекам текут слезы. – Ты больше всех находился рядом со мной и так не узнал?! Мне всё равно?! Я делаю то, что нужно, чтобы вам ничего не угрожало! Если бы мне было плевать на вас, я бы осталась, и потом за вами бы пришли! За сокрытие преступников наказание одно – казнь… Как долго ещё получится скрывать меня?! Эгоистичный дурак! Тебе больно?! А мне какого, когда я по своей воле бросаю единственных близких в этом мире мне людей?!

Тимай вздрогнул, а после отпустив мои плечи, крепко обнял, уткнувшись губами в мою макушку. Сама же обхватила парня руками, уткнулась носом в его грудь и старалась успокоится. Страшно и больно уходить, но черт бы всё побрал – так было нужно! Всё пошло не так, как я думала…

Когда слезы закончились, парень всё так же меня обнимал, не думая отпускать. Мне было тоже комфортно… Тимай стал для меня самым близким человеком за эти месяцы…

– Не хочу тебя отпускать. – прошептал тихо парень. – Хочу, чтоб ты всегда была рядом. Мы бы уехали жить в город, там у меня есть домик. Небольшой, но уютный… Я очень хотел бы показать его тебе. Думаю, он бы тебе понравился.

– Тимай… – я подняла голову, протянула руку и положила её парню на губы. – Я ведь сейчас опять расплачусь, не нужно, пожалуйста.

– Вдруг я заставлю тебя передумать. – сказал Тимай, когда осторожно сдвинул мою ладонь и после прижался к ней губами. – Но… если я всё же знаю тебя, то ты не передумаешь, верно?

Кивнув, я уткнулась лбом в грудь парня. Звучало всё соблазнительно, плюс Тимай мне был действительно симпатичен, но передумать, означает подвергнуть его опасности. Сама себе не прощу, если по моей вине он или его семья пострадает. Всё сложно? Да не то слово! Есть ли вероятность, что это я сама всё и усложняю? Не исключено… иногда к этому качеству у меня появляется поразительный талант.

Только спустя час мы вернулись в дом. За это время мы практически не разговаривали, каждый думал о своем, а на небе тем временем всё виднее становились звезды. Не знаю, о чем думал Тимай, но я пыталась прикинуть, что понадобиться в дороге. Выходил приличный список, который точно придется почистить…

Из-за роя мыслей долго не могла уснуть и крутилась с бока на бок половину ночи. Когда наконец-то уснула, то провалилась в непонятный сон, который больше походил на реальность. Темная каменная коробка с маленькой зарешеченной выемкой, через которую попадал свет. Одна из стен имела глухую дверь, через которую невозможно было посмотреть, где я вообще нахожусь. В противоположном углу кто-то сидел, но я почему-то не сделала на этом акцент – мазнула по незнакомцу взглядом и опять опустила взгляд. Я была в рваной одежде, грязная, чувствовался отвратный спертый запах, но… у меня, той, что во сне, это не вызывало дискомфорта, словно провела в том помещении ни один час или день.

Сон не отличался бурным развитием сюжета, и я даже подумала, что он так и закончится, как вдруг заскрежетали замки двери. Наверное, с минуту кто-то старательно открывал замок за замком, а когда наконец-то в камеру проник свет, я увидела стража. Оглядев камеру, он закинул разнос с двумя порциями какой-то каши, немного расплескав оную и хотел уже закрыть дверь, как вдруг замер.

– Тридцать два ноль один, встать! – раздался грубый голос мужчины, но реакции на его слова не было никакой. – Тридцать два ноль один, быстро поднялась! – после повтора команды действий от тела в углу не последовало. – Свет в семнадцатую камеру!

Я спокойно, не обращая внимания на охранника, подтянула себе разнос и по чуть-чуть стела есть то, что по недоразумению называлось едой. Я чувствовала вкус на губах, языке, и у меня, той, что наблюдала за происходящим словно чуть слева от своего нового тела, появлялись позывы тошноты, но моё тело… для неё еда была словно без вкуса.

Свет немного ослепил, буквально на мгновение, и сразу стало понятно, почему некто в углу не двигался. Грязная рубаха была залита кровью, что хлестала когда-то из разрезанного горла, пустой взгляд ничего не выражал, а рот был приоткрыт, словно девушка хрипела. Это действительно была девушка, лет двадцати…

– Эта тварь снова убила сокамерницу! – крикнул в коридор кому-то охранник, и повернулся ко мне. На мгновение стало страшно, но спокойствие, "запрограммированное" моему персонажу в этом сне, перебило страх.

Меня, или её, чувства смешались, били ногами в живот, по спине, избили плетью и в конце посадили в каменный мешок размером метр на метр, и насколько я поняла, это было что-то вроде изолятора. Побои я из сновидения принимала как должное, даже не вскрикнула ни разу, хотя по ощущениям, тело превратилось в один огромный синяк.

Когда я скрутилась калачиком на полу, что-то дернуло меня и я проснулась. Привычный потолок, запах и стены. Я была в комнате в доме Довидия, а не в том холодном и сыром помещении, от которого у меня до сих пор был озноб. Я пыталась убедить себя, что это всего лишь сон, но давалось это тяжело. Словно часть меня осталась в том несуществующем мире, а часть всё же пытается прийти в себя. Только спустя минут десять я заставила себя встать с кровати и начать собираться.

За время, проведенное в доме Довидия у меня, скопилось некоторое количество личных вещей. Зубная щетка, личный зубной порошок, щетка для волос, тонкое полотенце, пару комплектов вещей – простые штаны и рубашка. Майса пыталась приучить меня к платьям, в которых ходит и сама, но тут я заартачилась. В своем мире я носила платья, но не с тугим корсетом и не длинной в пол, а обычные, легкие и коротенькие. Потому я осталась сторонником штанов и рубах. Благодаря Нартану, дяде Тимая и Майсы, я могла не беспокоится об обуви. Мужчина оказался талантливым обувщиком и сделал мне удобные боты. Они походили на наши ботинки, в которых ходило немало неформалов – крупная тяжелая подошва, плотный материал, который крепко обхватывал кожу, шнуровка до середины голени – самое то для длительного похода. А дорога мне и правда предстояла не близкая. Идти придется пешком, несмотря на то, что у Довидия есть пара лошадей, а Тимай учил меня ездить верхом. Мужчины предлагали мне отдать одну лошадь, но после моих слов отказались от этой идеи.

– Приедет к границе беженка на ухоженной откормленной лошадью и зададутся их пограничники вопросом, если она беженка, то откуда такая животина. И тогда точно начнут думать, принимать ли меня. – сказала я тогда, чем заставила задуматься мужчин.

Кроме вещей у меня были ещё легкие ботиночки, которые тоже были сделаны Нартаном, но в них я скорее собью себе все ноги – они были не для лесов и пыльных дорог. Так же в наплечную сумку пойдет огниво, пара ножей, тонкое одеяло, крупы и прослойки мяса. Все, в том числе и я, считали, что с охотой у меня ничего не выйдет.

Хоть за эти месяцы я немного поправилась, набрала мышечную массу, натренировала выносливость, но все раздумывали над тем, донесу ли я хотя бы необходимый минимум на своем горбу. Ведь к сумке плотной веревкой будет привязан самый маленький, но всё же тяжелый котелок, а также лук и стрелы. Я понимала, что дорога будет тяжелой, очень, но также и понимала, что без этих вещей просто не выживу в лесу.

Зайдя на кухню, застала Майсу, уже накрывающую на стол, и принялась помогать девушке. Сегодня она была молчалива, и потому утренняя суета прошла в тишине, но напряженности. Она хотела мне сказать что-то, но сдерживалась изо всех сил, что для неё было настоящим подвигом. Я уж думала, что она всё же выдержит сей добровольный байкот, но… Майса, это Майса.

– Вот почему сейчас? Нельзя что ли до весны подождать? – и столько упрека в голосе, что слегка стыдно стало. – Плохо тебе с нами, или что… Вон, Тим завсегда спокойный вчера чуть не разнес сарай, тоже не рад твоему решению. А я… опять одна с этим мужским кагалом останусь… и с кем болтать вечерами.

– Майса… – вздохнула, подходя к девушке, которая села на стул и опустила голову на сложенные руки. Хоть по факту мы и были ровесницы, а в этом теле я вообще младшей считалась, но всегда ощущение было, что именно такой была бы моя младшая сестра. – Ты же сама маг, должна понимать, что предчувствие на пустом месте не возникает. А насчет плохо… как мне может быть плохо тут? Ты для меня сестрой стала, а остальные заменили семью. Я бы всё отдала, чтобы не уезжать отсюда…

– Так не уезжай! – девушка перебила меня, смотря в упор заплаканными глазами.

– Я преступница, Майса. – попыталась это сказать так, чтоб до девушки дошло, что это плохо. – Я не умерла на том чертовом поле и думаю, скоро кто-то с верхушки догадается, что там произошло не нормальное и когда поймут, что одного тела не хватает, начнут поиски. Они в любом случае выйдут на мой след и если я останусь здесь, то они придут сюда. Ты простишь мне, если из-за меня погибнет твой отец, дядя, дедушка или Тимай? Их могут зарезать у тебя на глазах из-за меня. А если моя память вернется, и я всех перережу? Вдруг я убийца со стажем в сотни жертв? А если ты сама погибнешь? Я себе такого не прощу и потому даже не хочу допускать возможности такого расклада событий.

Майса опустила голову, но слезы, катившиеся по её щекам я видела. Ей не нравилось то, что я говорила. Но я думала об этом уже не первый день и даже не первую неделю. Вряд ли кто-то оставит без внимания то побоище. Будет расследование и найдут нехватку одного из смертников. Удивительно, как это ещё не началось… или началось, потому и возникло это ощущение.

Отведя взгляд от замолчавшей девушки, наткнулась на фигуру в Тимая в проходе. По взгляду было видно, что мою довольно грубую речь он слышал и она ему не понравилась. Но, так как объяснять очевидное и ему мне не хотелось, то я пожелала доброго утра и отвернулась к посуде, которая, по моему мнению, сейчас заслуживала большего внимания.

Когда вниз спустились взрослые члены этого семейства, стол был уже готов, но царило столь напряженное молчание, что их появление стало спасением моей нервной системы. Брат и сестра явно немало мне хотели высказать по поводу моего решения, и может сделали бы это, но остальные появились раньше.

– Что ты уже собрала? Надо понять, что ты сможешь ещё взять с собой. – заговорил Довидий после завтрака. Когда я перечислила, он задумался, как и его сыновья. Тимай сидел молча, но очень выразительно смотрел на своего деда, а вот Майса сейчас что-то делала на улице.

– Самый маленький котелок мы нашли, весит он не очень много. – заговорил Нартан. – Мы все задумались над тем, как ты будешь доставать себе воду… на твоем пути до самой границы не будет ни одного ручья и значит, что придется брать еду, требующую только обжарки, или ту, что употребляется без готовки. И тогда тебе не понадобится котелок. На границе мы надеемся, тебя примут как беженку и к академии проводят уже с отрядом, а значит там будет и котел, и вода, и еда…

– Брат к чему это говорит. – перехватил слово Гринд, – тут надо что-то выбирать. Или брать сухпаек, или тащить котелок и воду, да ещё и крупы. При любом выборе вес сумки существенно увеличится. Но сухпаек может закончится, а вот котелок и крупы могут после границы всё же пригодится – вдруг оформят как беженку, да и отправят своим ходом добираться…

– Лучше выбрать сухпаек. – качнула головой, когда немного подумала. – Мне добираться полторы недели и от него точно не будет пользы. На границе даже если всё пойдет не по плану, я не пропаду. Поверьте, главное будет договорится, да и тренировки Тимая мне не слабо помогли. Ловушки на ушастых или другое зверье устанавливать я умею, с охотой будет сложнее, но и тут есть возможность. Так что выбираю сухпаек.

– Хорошо. – кивнул Довидий. – Этот вопрос решили. Мы переговорили с сыновьями, – тут мужчина глянул на своих детей. – Тебе в любом случае понадобятся деньги. Десять золотых. Распихаешь их в одежду, обувь, сумку, пришьешь к рубахе с изнаночной стороны на манер звезды, чтоб она не выпала – главное, что если вдруг на тебя нападут, то ты сможешь убежать и при этом остаться при деньгах.

– Довидий, ты сошел с ума! – покачала головой. – Десять золотых! Вы себе на эти деньги можете животины прикупить, да ещё и после месяц жить не работая.

– Ты не дура, Тая. – заговорил Нартан. – Мы не бедствуем, все работают, доход есть, как и свое хозяйство. Ты же идешь в неизвестность. Отказываться от денег в угоду гордости или вежливости чистой воды идиотизм. Заканчивай.

Грубо, прямо, правдиво. Набрала полную грудь воздуха, в намерении оспорить, но… он был прав. Потому выдохнув, согласно кивнула и поблагодарила. Когда с перечнем вещей было покончено, Тимай выложил на стол карту. Довидий указал на место, где мы находились, и стал чертить мой будущий путь, попутно рассказывая:

– Чтоб люди меньше знали, деревню обойдешь с севера. С южной стороны не мало полей и даже ранним утром там можно встретить кого-то. После путь лежит вдоль дороги, однако иди по лесу. Метров пятьдесят от дороги хватит. Чем меньше привлечешь внимания до границы, тем лучше для тебя. Тебе придется перейти через то поле, где было побоище. Для тебя это самый опасный участок и если получится, так же его постарайся обойти, но уже с юго-восточной стороны. В любом случае на том отрезке будь крайне осторожна. Дальше путь будет идти через густой лес и, если сильно хватишь на северо-запад, можешь угодить в болота, так что будь внимательна. За день до границы ты выйдешь к небольшой деревне в двести душ. Тут сама решай, заходить туда, или обойти стороной, но задерживаться там не советую. После той деревеньки всё так же вдоль дороги, но не высовываясь. Когда увидишь пост с охраной, не спеши. Посты всегда парные – наши и соседей. Постарайся свернуть к юго-востоку и пройти через лес, после вывернуть на нейтральную полосу и как можно быстрее оказаться на границе Трайты. Патрули нейтральной зоны никто не отменял. А уж если доберешься до Трайты, то считай, справилась.

Когда у меня спросили, всё ли я поняла, то уверенно кивнула. Наверное, не будь карты с прочерченной дорогой, я бы точно что-то да забыла, но при таком "путеводителе" сложно будет заблудится.

На этом мы закончили своеобразное совещание, и все разошлись по делам. Нужно было подготовить сухпаек, который я возьму с собой, и этим занялись два брата. Довидий перед уходом только спросил, во сколько я собираюсь завтра выйти, а когда услышал ответ, то утвердительно кивнул. На рассвете у меня самые минимальные шансы на кого-то наткнуться, и со мной были согласны.

День прошел в привычной суете. Каждый чем-то занимался, что-то делал, но мне очень не хватало парня… Тимай всегда был рядом, что-то рассказывал, когда уже казалось, что темы себя исчерпали – появлялись новые. Сейчас же… он даже не разговаривал со мной, и было обидно от того, что именно так мы с ним и распрощаемся. Мы оба никогда не переступали черту, я – потому что знала, что скоро уйду, а он… тут сложнее. И я была рада, что всё сложилось так – если бы между нами было что-то больше дружбы, уходить было бы намного тяжелее.

Ближе к вечеру, когда я закончила возится в огороде и возвращалась домой, невольно стала свидетельницей разговора. Подслушивать неприлично, но когда я поняла, о чем говорит Довидий и Тимай, то просто замерла на месте и молилась на трезвость ума если не обоих, то хотя бы Довидия.

– Я поеду с ней. Ты посмотри на неё – первые бандиты, встретившиеся ей на пути и её жизнь оборвется. – не очень громко, но явно повышая голос проговорил Тимай.

– Я сказал нет! – Довидий в отличии от своего внука голос даже не думал понижать. – Мы сделали то, что нужно и всё, что могли. Дальше её путь лежит без нас!

И вздохнула от облегчения, когда услышала эти слова мужчины. Они полностью совпадали с моими! И я надеялась, что он образумит своего юного родственника.

– Дед, да она ведь погибнет! – воскликнул парень. – Я… я…

– Влюбился в нее. – закончил за внука Довидий. – Это видно всем. Да, она хорошая девушка, умная и самостоятельная, но она из другого мира. Тая целеустремленная, ты сам видел это, когда учил. Если шанс на возвращение есть, она вернется в свой мир, оставив этот. И ты её не остановишь. И не усложняй ей жизнь. Без тебя ей будет легче.

Эти слова были приятны мне, но очень не понравились Тимаю. Тот некоторое время молчал, а после тихо, но так уверенно произнес, что стало тревожно:

– Я не спрашивал у тебя разрешения. Я поеду с ней вне зависимости от твоего мнения. Просто поставил в известность.

Раздались шаги, после хлопнула входная дверь. Несколько минут стояла за углом дома, осмысливая услышанный разговор и понимала, что парень просто погорячился. Ему нельзя со мной. Я вышла, не скрывая что подслушивала и подошла к хмурому Довидию. Он кстати тоже не удивился и даже не дернулся, увидев меня.