– А вот пожаловал гроза Центрального рынка! – Дима поднялся из-за стола, чтобы попытаться сбежать, воспользовавшись появлением еще одного далекого родственника.

– Прекрати глупые придирки! – набросился на сына Матвей.

– Что там было, дорогой Андрей?

– Ложная тревога, – Андрей сел за стол рядом с Матвеем.

– Кому-то это было на руку. Хотят, наверно, чтобы вы закрыли ларьки на рынке. Конкуренция. Раньше взрывали ларьки, козни чинили…

– Пугают людей? – построжел Кира. – Головы бы им оторвать…

– При виде Андрея террористы наклали в штаны! – Дима не садился.

– Ты стал невыносимым, сынок, – Матвей не знал, как выпроводить сына и умоляюще смотрел на шурина.

– Пусть поговорит, – великодушно заметил Андрей. – Как-нибудь попадет ко мне в отделение. Покажу ему, где раки зимуют.

– Рассмешил! – Дима глянул на дядьку.

– От сумы и от тюрьмы нет гарантий! – Александр стянул с шампура вилкой себе в тарелку несколько кусков мяса.

– Ударь по дереву! – насторожился Матвей. – Не приведи, господь!

– Кто-то специально мутит, – заключил Кира, откусывая мясо прямо с шампура. – Но куда денутся! Установим, откуда ветер дует?

– С Запада! – Александр прекратил на миг жевать. – Как подует, так к дождю.

– Создают у нас, на юге, взрывоопасную ситуацию, – продолжал Кира грозно. – Кавказ во все времена оставался многонациональным краем. И пусть не пытаются недобитые террористы нарушить наши святые непоколебимые традиции! Крепко поплатятся! Мы жили и будем жить дружной и нерушимой семьей. Их номер не пройдет!

– Их номер не пройдет! – подхватил как припев Александр, направив горячие глаза поверх зеленой беседки, где могли бы притаиться злоумышленники.

– Конечно, не пройдет! – горячо поддержал Иосиф.

– Сколько веревочке не виться – конец будет, – глубокомысленно выделил Матвей, все еще не приступая к шашлыку.

– Пока Андрей с нами, нам не страшен серый волк! – еще раз уколол соседа Дима. Его думы были не о еде, а как бы сбежать поскорей.

– Может, перестанешь трепать языком! – вышел из терпения Матвей и уставился на шурина бесстрашно. – Что ты держишь его тут? Или не видишь, как будто шило у него в заднице! Только одно у него на уме…

– Хорошо! На, держи, сынок! – Кира достал из кармана ключи с красивым брелком и передал племяннику. – Обещал сделать подарок – твоя теперь тачка. Бери!

– Спасибо, дядя! – Дима подпрыгнул на месте от радости и подлетел к Кире, смачно целуя его в щеку. – Прокачусь с ветерком! – и сбежал.

– Не очень разгоняйся! – бросил ему вслед Матвей и, глядя на шурина осуждающе, покачал головой. – В голове у него еще ветер. А мы жалуемся, откуда берутся шалопаи…

– Один раз живем! – оборвал зятя Кира и повернулся к Андрею.

– Выпей, закуси. Мы тоже только начали…

– Не-е, сегодня пить не буду. Мне еще на службу, – Андрей тоже стал есть с шампура, как Кира. – Шашлык, что надо.

– Попробуй сначала дары моря… – предложил Александр, но тут же раздумал развивать мысль, перехватив строгий взгляд шефа фирмы.

Ели далее молча, с аппетитом. Шумно дышали носами, Андрей от удовольствия даже воодушевленно покрякивал.

– Говорят, Спартак приехал. Чертежи привез – полный чемодан. И такие, и вот такие… Что он будет делать с этими чертежами? Менять всю нашу местность, э? – надо же было Матвею заговорить о том, чего не следовало, как будто кто-то за язык его тянул.

– Свалит, наконец, «хрущёвки»! – дурашливо изрек Александр.

– Построят коттеджи. А то торчат, как бельмо на глазу! Скоро и у нас, на Юге, будет своя Рублевка!

Кира не разделил восторга:

– Неуместно шутишь, Александр! – Кира давно положил глаз на эту территорию. – Или забыли? Будем расширять производство. Построим фабрику. Каждая семья получит красивые туфли, а мы – свой хаир – дивиденды! Что я этим хочу сказать? – он привлек к себе внимание и горделиво приподнял крутой подбородок. – Из маленькой в прошлом артели создадим солидное современное предприятие! И мэр города будет на моей стороне. Обмолвился с ним в тесной беседе. Один древний философ метко подчеркнул: мол, нужно начинать с риска, а дальше – поможет удача. На нашей будет стороне!

– Кто не рискует, тот шашлык не кушает, – вывернулся Александр.

– Под лежачий камень вода не течет, – поправил его Кира.

– Именно это я хотел сказать, дорогой Кира, – быстро согласился с ним Александр. – Это будет событие века! Если взялся наш Кира!

– Мой покойный папа всегда говорил… – взволнованно заговорил Иосиф. – У нашего Киры светлая голова. За что не возьмется… папа не бросал слова на ветер… – расчувствовался парень и глаза наполнились слезами.

Все притихли, словно решили почтить минутой молчания отца парня. Кире вспомнились не такие уж и далекие события, которые потрясли многих. Накануне денежного обвала девяносто восьмого года Кира, словно спинным мозгом, чувствовал надвигающиеся страшные события, поспешил выкупить небольшое старое помещение, которое долгое время нанимал зять. Отремонтировавал, расширив площадь за счет земельного участка. Приобрел оборудование в весьма еще хорошем состоянии, которое сплавляли за бесценок начальнички обанкротившейся обувной артели. И после небольшого ремонта наладил производство.

«Дорогой Кира, как ты мог такое предвидеть? – опешил отец Иосифа, вложивший весомую долю в компанию. – Мы бы потеряли все наши сбережения, а ты – спас капитал наш, – вот он, в недвижимости…»

«Или первый раз нас грабят, – усмехнулся Кира, – всякие правительственные экспериментаторы?! Советская власть ушла, а дело ее еще живет! – вошел он в раж. – Нужно иметь в кармане на прожиточный минимум и надежную работу. Тогда мы гарантированы постоянным доходом. Что я этим хочу сказать? Производство у нас стоящее. Босиком люди ходить не будут!»

«Святые слова, Кира! Вся надежда на тебя, друг. Если что – позаботься о моем сыны…»

Папаша Иосифа умел делать деньги, был заготовителем фруктов – деньги сыпались в карман. После тюрьмы – сдал. Кире вспомнился и последний разговор с ним в больнице.

«Как ты с новым?» – тихо спросил он.

«С нашим мэром?» – сообразил Кира. – Нашел к нему подход».

«Надолго он, как ты думаешь?»

«Этот надолго. Бульдожья хватка!»

– Выпьем за хороших друзей! – предложил тост Александр, разряжая грустную ситуацию.

– За традиции! – воспрянул Иосиф, довольный тем, что за столом оживились. – Чтобы всегда было, как сейчас. Хуже – пусть не будет…

– Обуем не только наш Юг, но двинемся на Север России! Босиком люди ходить не будут! – заверил Кира своих компаньонов, развивая свою мысль. – Что я этим хочу сказать? Отправимся, как великие мореплаватели, даже к заграничным берегам! Не всегда нам оттуда привозить. И мы не лыком шиты!

– У меня по телу пробежали мурашки, друзья! – заерзал на скамейке Александр. – Может быть, перестанут нас в столице обзывать лицами кавказской национальности. Как будто мы все похожи друг на друга и у нас нет имени. Утрем нос и итальянским обувщикам. Верно, Кира?

– Покажем им кузькину мать! – гаркнул Кира.

– Как будто у наших мастеров руки пришиты наизнанку! – жалобно изрек Александр. – Мы уже не те, что были раньше, пока ты не взял в свои руки руководство, дорогой Кира. Что было? Как будто вокруг были одни попрошайки. Тому – дай, этому – дай. Помните присказку о сороке? Тому – дала, этому – дала. Поди, разберись, кто варил, а кто не варил кашу. Выкручивался, кто как мог. Уходил бывало из дому и не знал – вернусь. Или увезет «черный ворон» в наручниках. Ужас! Как только не обзывали! «Несунами», «мешочниками», «челночниками»… Что мы могли наторговать тогда? Это сейчас у нас свободный рынок. Верно говорю, дорогой Матвей? Что-то ты совсем ушел в себя…

– Вот и я говорю, если будем строить фабрику, в самый раз пригласить к нам Спартака, – робко заметил Матвей, стрельнув в шурина серыми глазами.

Иосиф потерял интерес к шашлыку. Продолжал держать шампур, оголившийся от мяса, как рапиру. Лицо его покрылось багровыми пятнами, как жесть ржавчиной.

– Мать его хвалилась, мол, останется в Москве, – сказал он.

– Вроде бы интересовались им иностранные фирмы. Все рвутся в столицу. А он зачем вернулся?

– Везде хорошо, а дома, как не крути и не верти задом, лучше.

– Кира приподнял грозно правую бровь и наклонился к Иосифу. – Да ты ешь, сынок. И ты, Андрюша, что-то сегодня не тот. И тебя не оставим без внимания, неси исправно службу. Этих пугальщиков рано или поздно мы все равно общими усилиями отловим. Не таких еще скручивали в бараний рог!

– И всех отправят к белым медведям! – заискивал Александр.

– Сколько понадобится денег на такое строительство?! – вопрошал Матвей, и все тревожно уставились на Киру.

– Говорю же вам – заинтересовал мэра, – решительно изрек Кира. – Даст заем с хорошими процентами. Человек он… хваткий, с большими связями. К губернатору вхож. Главное, выколотить побольше суммы под важный объект…

– Что бы мы делали без тебя, Кира! – Александр схватил бутылку со стола и стал разливать всем. – Еще по одной в самый раз!

– Выпил бы и я… но надо идти на службу, – сожалел Андрей.

– Мальчишка вырос на моих глазах, – напомнил Матвей о том, что больше всего его занимало. – Ходил в одну и ту же школу с моим сыном. Он – инженер, архитектор, а мой?.. Ни мед, ни воск…

– Ну и что? – вспыхнул Кира. – И мы, и наши дети не потерялись в этом мире! Живем, не хуже других и здравствуем!

– С малых лет, понимаешь, на производстве. Дом – работа, работа – дом. А единственного сына не смог поставить на истинный путь, – таращил на шурина упрямо глаза Матвей. – А Спартак получил образование без отца и нянек…

– Куда ты клонишь?! – рассердился Кира. – Институт, книжки – это еще не все! Как поведет себя дальше?! На практике!

– Бог даст…

– Бог ничего не даст! – оборвал зятя Кира, выведенный из терпения. – Своими руками нужно чесаться!

– Хотел сказать, – упрямился Матвей, пытаясь закончить свою мысль, – бог даст, может, породнимся. И Катя наша…

– Не нарывайся на грубость! – снова оборвал Кира, вставая.

– Не дам согласие – пусть его мамочка завиляет задницей. Ишь, разборчивая! Проучу, будет знать, с кем дело имеет. – Он строго глянул на Александра. – А ты что перестал есть? Наливай! Выпьем еще по стопке.

– Я наливаю, но… – Александр потупился.

– Что «но»? Мы зачем сюда пришли? – нагонял страх Кира.

– Еда, говорят, до хорошего не доведет, Кира, – Александр глянул на Матвея, который ограничивал себя в еде и питье.

– Вот ты сказал о древнем философе, – решил пояснить Матвей.

– И я приведу пример. Вилкой и ножом, говорил он, мы роим себе могилу. Еще говорил, что надо есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть и есть… Чтобы не переедали – медики придумали кольцо. Одевают на желудок и все! Шунтированием называют. Поел чуть-чуть, а дальше – стоп!..

– Это кольцо не мешает одеть тебе на язык! – Кира продолжал грозно возвышаться над столом. – Чтобы не болтал лишнего.

– От земли оторвались, а до неба не дотянули, – сопротивлялся угрюмо Матвей. – Вот и болтаемся между небом и землей. Вольница! От большого света ослепли…

– Смотрите на него! – навис над зятем Кира. – Ну что ты бурчишь, как свекор?!

– Похерили советскую власть, а замену не подготовили, – Матвей не унимался, – блуждаем в потемках, как котята. Свободный рынок! От кого он свободный и для кого?! Завязали руки даже органам…

– Бросаешь слова на ветер!

– Собака лает, караван идет! – попытался внести игривый настрой в беседу Александр, но шутка не вышла.

– Все было в руках государства, – решительнее наступал Матвей. – И что же? За сутки все оказалось частным. Как? Когда? Кто дал право?!

– Ужас! – вскрикнул Александр.

– У кого была на плечах голова, тот быстро пошел в горы! – жарко отстаивал свою точку зрения Кира.

– Выпотрошили государственное имущество, – не сдавался Матвей. – Хапали, кто как мог!

– С чего-то нужно было начинать! Свое брали… – пояснил всем Кира.

– Но кому-то достался шиш…

– А станки у кого мы взяли? – глянул в глаза зятю Кира.

– Мы за них заплатили! – сопротивлялся Матвей.

– Сколько? – припирал зятя Кира. – И полцены не дали. Что было в году семнадцатом? Революция. Сколько погибло людей? Миллионы. А сейчас? Что я этим хочу сказать? Провели самую мирную, бескровную революцию! А ты сидишь и языком… Буру-буру!

– А нужна ли была нам такая революция? – не уступал Матвей. – Кто ее сделал? Народ? Или она было кому-то на руку?!

– Фу ты! – шумно выдохнул Кира. – Ты просто невыносим! Хоть бы раз сказал – слава богу! Твой шурин вытащил тебя из серой жизни. Из мелкого кустаря сделал бизнесмена.

– Зачем же ты так, дорогой Матвей? – мягко упрекнул Александр. – Лично я по гроб буду обязан Кире…

– Можно мне сказать? – напросился Иосиф, глядя на Киру. – У меня нет опыта говорить тосты. Но скажу от всей души. Мой папа перед смертью наказал. Помни, говорил, сынок, все самое лучшее ты сможешь взять только у Киры. А мы так легко забываем, не ценим хорошее. Дорогой наш Кира! – у парня от крепкого напитка расширились глаза, заблестели, заискрились, он никогда много не говорил, а тут – вдруг прорвало. – У тебя все здорово получается, за что не возьмешься. И мы рядом с тобой что-то можем и что-то стоим. Построишь обувную фабрику, станешь генеральным директором. И дальше за собой и нас поведешь. Большому кораблю, говорят, – большое плавание!

– Как здорово сказал! – опешив, схватил со стола свой стакан Александр. – Твоя школа, Кира! Выпьем за нашего шефа! С тобой мы увидим настоящий свет! С тобой нам не страшны ни внутренние, ни внешние бури…

– Спасибо! Спасибо, мои дорогие друзья-компаньоны! – засмущался Кира, пряча довольную улыбку под пышными усами. – Отец твой, кстати, первым предложил, – напомнил он Иосифу. – Возьми, сказал он, долю за сына и начинай смело! И мы, как вам известно, не в убытке оказались…

Иосиф схватил со стола бутылку, вдохновленный словами Киры, налил всем и себе и потянулся к Андрею, чтобы чокнуться. Но выпить не дал тому Матвей:

– Не пей! Тебе идти на службу…

– Одну рюмку можно, – взял под защиту Андрея Кира.

– Стоит один раз нарушить – потом потеряет доверие коллектива, – стоял на своем Матвей.

– А пригубить можно? – спросил Андрей.

– Только пригубить, – хмуро согласился Матвей, и сам пить не стал, точно из солидарности, а лишь прикоснулся губами к стакану.

– Мой зять прямо на глазах от рук отбивается! – шутливым тоном прокомментировал Кира. – Ладно, поменяем пластинку! – великодушно улаживал он. – Где Савва? Сидим тут как замороженные.

– Савва! Савва!

Хозяин ресторана появился мгновенно.

– Я – здесь! Весь – внимание!

– Веселиться пришли, а не на поминки! – щедро улыбнулся Кира. – И поменяй эту музыку. Будем танцевать. Давай нашу! Чтоб земля пылала под ногами!

– Лечу, мои дорогие!

Кира вышел на вымощенный плитами круг перед музыкантами, распростер руки, словно намеревался взлететь и, чем-то похожий на коршуна небывалой величины, закружился в танце.

– Асса!

– Ас-са!

Компаньоны громко хлопали ему в ладоши.

– Мы, южане, умеем веселиться, – обратился к Матвею Александр. – Этого у нас не отнять.

– А нашим Кирой просто зачаруешься! – добавил Андрей.

– Ну, а ты, чего ты стоишь? – набросился на Иосифа Матвей. – Иди же, раструси свой живот…

– Займусь гимнастикой, дорогой Матвей! – заверил его Иосиф, расправляя могучие плечи.

– Пора уж! Но и танец – в самый раз. Ну-ка! Жених недоделанный, – процедил себе под нос Матвей, и вслед за Иосифом вытолкнул в круг и Александра. – Прыгайте, пока ноги держат…

И сухопарый компаньон, будто того и ждал, бросился в танец, как в бой, с победным воплем «асса», и чубчик его ощетинился и взвился вверх, словно гребешок молодого петушка.

5

Спартак надел свой новый костюм, обул новые изготовленные дедом штиблеты, гладко выбритый и надушенный появился в салоне перед матерью в приподнятом настроении.

– Что же это такое? – Мария не удержалась от ревнивого выговора. – Не успел приехать и уже бежишь из дому. Или мы, родители, за тобой не скучали? Или не к нам вернулся?

Спартак не ожидал от матери такой реакции, замер на месте, точно посрамленный.

– Ну конечно, домой, мама, к тебе и дедушке приехал, – улыбнулся он, изумленный.

– И мы хотим порадоваться, наглядеться на тебя…

– И Катя ждала, звонила, скучала, – смутился он.

– Ну да, ну да, – согласилась с ним мать, но как-то с поддевкой.

– Такой куколкой стала. Не по дням, а по часам хорошеет.

Вряд ли потребовалась бы особая материнская проницательность, которая позволила бы безошибочно установить истинную ценность признаний сына – радость была написана на его лице.

– Вот те на! – Мария округлила глаза так, словно с этой минуты теряла единственного сына. – По-твоему, я не вижу Катю? Считай, каждый день проходит мимо меня.

– Это и плохо, мама! – упрекнул он ее. – Пригляделась! А вот если бы ты посмотрела на нее моими глазами…

– Где уж мне, сынок мой любимый. Твои глаза – вон как горят, а мои, похоже, остыли. Всякого в жизни насмотрелись.

– Да ты у меня – самая наикрасивейшая женщина на свете!

Спартак оторвал мать с дивана и закружил в салоне в танце под собственный аккомпанемент, да так стремительно, что полетели в разные стороны ее домашние шлепанцы. Сделав два-три вальсовых тура, он усадил ее на прежнее место, заверяя:

– Завтра, мама, из дому – ни на шаг. Высплюсь – и буду с вами…

Марию волновало другое и, справляясь с дыханием, призналась:

– Не подумай, что я против Кати. Внешностью господь бог ее не обделил. Но что это, скажи на милость, выставлять свое красивое тело на всеобщее обозрение?! – Она потеребила воротник нового халата нежного небесного цвета. – Какой нормальный человек стал бы потворствовать девчонке-малышке на бог весть какое занятие?! А дядюшка ее в любом деле свою выгоду высматривает…

– Мама! Зачем же ты так?!

– Знаю, что говорю! Думаешь, только для тебя берегут прелести Кати? Ради собственной выгоды Кира способен на все!

– Ну, причем тут он?

– Наивный, – осуждающе закивала головой Мария. – Катя делала и будет делать все, что подскажет всемогущий дядя. Скажу больше. Он ей и мужа присмотрит, если не подыскал уже, – она покосилась в сторону соседнего дома. – Только бы мощна была побольше.

– Катюша не из того теста.

– Яблоко от яблони недалеко падает, детка.

– Они сами во мне заинтересованы, – усмехнулся сын. – Хотят, чтобы возглавил строительство.

– Вот оно! Затягивают рыбешку в сети!

Мария увидела свекра, замешкавшегося под кухонной аркой, и раздумала продолжать спор.

– Похоже, запилила тебя мать, – мягко упрекнул Григорий.

– Не видишь, торчат одни святые мощи, – выпалила Мария.

– Были бы крепкими кости, дочка, мясо нарастет, – подмигнул внуку старик. – Помню, как однажды появилась у нас в доме Катя. Встречал я ее: «Добро пожаловать, невестушка!» До чего же хорошенькая. Была одета в светлое платьице, усыпанное нежными ромашками. Загляделся!

– Кстати, забегал этот бездельник, – поспешила перевести разговор Мария, чтобы выпустить из себя еще одну порцию критики. – С каких это пор Дима стал твоим другом?

– Как же – соседи, – взял под защиту парня Григорий.

– Ты – инженер-строитель, а он – извини меня… – не уступала Мария.

– К чему такая антипатия к Диме, дочка?

– Кривляка. Шут. Может, и не виноват парень. Разбаловал его Кира. Делает похожим на себя…

– Мама, ты меня любишь?

– Эх, мой хороший…

– Все мы, мама, рано или поздно расстаемся с детством, – Спартак приостановился у двери перед тем, как выйти. – У каждого свое время. Главное, чтобы вышли на правильный путь…

– Повзрослел наш парень, дочка, – сказал вслед внуку Григорий.

– С богом, сынок, – поцеловала его мать, но и от привычного наставления не воздержалась:

– Не задерживайся…

6

Из ярко освещенных кафетерий, расположенных вокруг площади, вырывалась наружу ритмичная музыка. Стоял теплый лунный вечер, людный парк жужжал голосами неугомонной детворы, носившейся вокруг фонтана.

Катя и Рита прошли по своей любимой аллее, сели на свободную лавку, расслабившись после утомительной демонстрации.

– Спартак, хорошая моя, должно быть, подался в святые, – Рита убрала со лба клок волос, возобновив новый виток наставлений. – Говорю к тому, чтобы не сказать что-то хуже. Сама знаешь, сколько развелось нынче аномальных…