Боливар смеется. О чем ты говоришь?

Эктор тоже смеется, но под взглядом Боливара смех обрывается. Он поджимает губы. Откидывает волосы с лица, прямо встречает взгляд напарника, тело юнца напрягается, теряя привычную расслабленность.

Убрав руки с бедер, Боливар складывает их на груди, давя на Эктора своей мощью и непреклонностью. Челюсть юнца на миг сжимается, затем отваливается. Он хочет что-то сказать, но взгляд падает к выцветшей татуировке с именем на предплечье Боливара, затем перемещается к нищему, который возится с палкой в дальнем конце пляжа. Когда Эктор заговаривает, взгляд опущен в песок.

Понимаешь, говорит он, у меня все равно не вышло бы. А потом игра. Я обещал своей девушке погулять.

Боливар опускает руки. Снимает сандалию с левой ноги, наклоняется, стряхивает с подошвы песок, надевает обратно. От него не ускользает, что Эктор заметил палец без ногтя. Боливар подступает к нему. Разглядывает уши Эктора.

Сколько я тебе обещал?

Сорок.

Плачу шестьдесят.

Эктор разевает рот, язык движется, но беззвучно. Он засовывает руки в карманы, достает телефон. Разворачивается вполоборота, делает вид, что набирает текст.

Ты псих, Боливар.

Скажи, Эктор, что такое шторм? Небольшой ветерок, только и всего. Да море немного поволнуется. Настоящим рыбакам не привыкать. Я еще не встречал шторма, который сумел бы меня подчинить. Мы быстро, туда и обратно. Никаких проблем. Ты взгляни на эту лодку. Лучше нее тут нет. Я поговорил с боссом. Он слушает радио. Сказал, чем бы это ни было, скоро рассосется. Волноваться не о чем.

Глаза Эктора останавливаются на ком-то, идущем по пляжу. Боливар разворачивается и видит Артуро и Даниэля Паса, босс не сводит глаз с Боливара. Пас смеется.

Боливар подступает вплотную к Эктору.

Слушай, говорит он, я отдам тебе половину своей доли. Так у нас условлено с Анхелем. Лучше ты нигде не найдешь.

Эктор смотрит на двух мужчин, затем на лодку, затем в море, где сгущается дневной свет.

Боливар видит, как его взгляд смягчается, плечи расслабляются, руки дергаются в карманах.

Половину, шепчет Боливар.

Толстый, кричит Артуро.

Боливар поворачивается к нему и быстро говорит.

Мы всё порешали, босс. Как вернемся, закатим вечеринку на несколько дней и надеремся как животные. Верно, Эктор?

Артуро останавливается и изучает лодку. Смотрит на море, затем переводит взгляд на Эктора и улыбается.

Тот парень, о котором ты мне рассказывал, Толстый. Который знает, как избавляться от отходов. У моего брата есть приятель, и ему нужно куда-то девать бочку протухшей патоки.

Он становится руками и глазами, руки и глаза становятся океаном. Лодка прорезает тропу в складках моря. Он провел пангу между берегом и лагуной. Мимо прибрежных птиц, нанизанных на песчаную отмель. Затем развернулся прямо к ветру. Низкая дымка морского света. Он достает из кармана свернутый косяк и желтую зажигалку. Выдыхая, думает о Розе. В следующий раз ты обязательно принесешь ей лаймы.

Наблюдает, как что-то неведомое заставляет волны вздыматься. Как Эктор облокотился на планширь. Юнец плюет по ветру, слюна летит, будто насекомое. Боливар начинает ощущать это под кожей, зуд то здесь, то там, свидетельство зарождающейся неприязни. Только теперь он заметил, что на спинке свитера у Эктора череп и кости.

Должно быть, Артуро изрядно повеселился.

Боливар оценивает жалкую попытку юнца отрастить козлиную бородку. Затем издает пиратский рев.

Эктор озадаченно озирается, встречая щербатую коричневую ухмылку Боливара.

Через четырнадцать миль по GPS он расходится с двумя лодками, которые держат курс к берегу. Узнает в одной лодку Овидио, желтая полоса на белом. Сам Овидио, поставив ногу на планширь, свистит, сунув в рот два пальца. Затем неразборчиво выкрикивает два слова, но Боливар смотрит прямо перед собой, словно не замечая лодок. Эктор привстает и машет рукой до тех пор, пока Боливар не достает из ведра с наживкой сардину и не швыряет в него.

Он правит лодкой, щурясь от мелких брызг. Одним глазом косится в навигатор, большим пальцем протирает экран. Он знает, чтó ищет. Далекий океан. На губах привкус соли. Время отступает вместе с удаляющимся берегом, который стал толщиной с волос. Он пытается читать море, но взгляд постоянно натыкается на Эктора. Юнец держится за планширь, ловя сигнал телефона. Когда Эктор спрашивает, сколько осталось до места, Боливар прикладывает ладонь к уху и пожимает плечами. Смотрит, как юнец отворачивается. Ветер треплет хвостик, кидая волосы то в одну, то в другую сторону, Эктор пытается их собрать. Боливар снимает бейсболку и надевает вязаную шапочку, вешая бейсболку на крючок под скамьей.

Когда Эктор поворачивается и спрашивает во второй раз, Боливар, пристально посмотрев на него, снова пожимает плечами. Замечает, как в глазах юнца вспыхивает гнев. Отворачивается, но поднимает два перепачканным табаком пальца.

Еще два часа, объявляет он.

На часах четверть шестого, когда Боливар глушит мотор. Мир погружается в безбрежную тишину. Только шум моря, который гонит бриз в спину. Поставив локоть на левое колено, он трясет затекшей от руля рукой. Пальцами обхватывает сустав.

Эктор смотрит на него с выжидающим видом.

Посасывая сустав, Боливар достает из-под скамьи серые резиновые перчатки. Бросает их Эктору, выпуская облако дыма.

Эктор разглядывает свои руки, утонувшие в перчатках явно не по размеру.

Солнце садится за море.

Ну что, погнали, говорит Боливар.

Пещеры умирающего света в небесах. Наживляя крючки, мужчины постепенно растворяются во тьме. Эктор, не торопясь, травит перемет, пока Боливар разворачивает пангу, и наблюдает, как белесые поплавки превращаются в неясные силуэты медуз. Наблюдает, как последний луч встречается с тьмой, сужает глаза, пытаясь разглядеть тот самый момент. Он поспорил с Анхелем: когда-нибудь я его обязательно застану. Представляет, какой при этом должен раздаться звук – судорожный вздох или хлопок. Глушит мотор, вслушивается в мир, словно охваченный внезапным приступом одиночества.

Боливар швыряет окурок за борт, поднимает голову и видит за тучами полную Луну. Включает лампу на батарейках. Надевает поверх шерстяной шапки пластмассовый налобный фонарик. Не говоря ни слова, они съедают немного хлеба и вареной печени с луком. Боливар сбрызгивает еду щепотью морской воды. Разглядывает Эктора при свете лампы. Юнец горбится над миской, откусывая понемногу. Слегка приоткрытый рот. Под ним узкий от природы подбородок.

Боливар пригибает голову, сомневаясь, не почудилось ли. Длинное лицо и короткий подбородок придают лицу Эктора удивленный вид.

Эктор наклоняется, чтобы выпустить струю дыма из-под Боливаровой шапки.

Отпрянув назад, Боливар говорит, спрашивать надо.

Эктор спрашивает, можно мне закурить, Толстый?

Боливар хмурится и подается вперед.

Что ты сказал?

Эктор повторяет, пожалуйста, можно мне закурить?

Ты не так сказал.

Боливар ослепляет юнца фонариком, замечая озадаченность во взгляде, мелькнувшую в глазах неясную мысль.

Так и сказал, настаивает Эктор.

Как ты меня назвал?

Эктор сглатывает и изучает свои ноги. Ковыряет палубу носком ботинка. Наконец переводит взгляд на Боливара.

Разве не так тебя зовет Артуро? Толстый?

Боливар устремляет на Эктора испепеляющий взгляд, который все равно невидим во тьме.

Эктор потирает руки, медленно лезет в карман.

Любишь шоколад?

Ни разу не встречал человека, который не любил бы шоколад. Это единственное, на чем все сходятся.

Хочешь?

Нет.

Боливар гасит лампу на батарейках, и мир погружается в безграничную тьму. Слушает, как ветер встречается с морем, ему кажется, он слышит, как Эктор жует.

Язык размазывает по зубам шоколадную пасту, короткая челюсть усердно трудится.

Вот черт, думает он, Анхель прихватил бы пива.

Спустя некоторое время Эктор заговаривает: до Рождества чуть больше месяца. Заводит речь о вчерашней игре, о том, кто выиграет завтра, о своей девушке, которую зовут Лукреция. Тратит на нее все свои деньги, но не уверен, нравится она ему или нет, один глаз у нее косой – левый, нет, правый. Никогда не поймешь, смотрит она на тебя или нет.

Боливар затягивается и передает косяк Эктору.

Сворачивает другой для себя.

Слышит, как Эктор ерзает на скамье.

Тут они и ходят, говорит он.

Кто ходит, спрашивает Эктор.

Курьеры картелей.

Голос Эктора снова становится сдавленным.

Тут?

Точняк. Свет потуши от греха подальше.

Откуда ты знаешь?

Это их воды. Однажды ночью, по навигатору примерно в этом месте, Анхель клялся, что слышал, как обстреляли лодку. Из автоматов. Правда это или нет, не знаю, я все проспал. Ничего не слышал. В прошлом году в апреле Виктор Ортис и Пабло Тэ слышали тут ночью крики и выстрелы. Давай расскажу, как все было. Они потушили свет, просто сидели и слушали. Судя по звукам, какая-то лодка попала в беду, сказал Виктор Ортис. Не ходи туда, сказал Пабло, у меня жена и дети. Но Ортис завел мотор и зигзагами двинулся к месту. Пабло Тэ направил фонарь на море. Свет упал на лодку. И они потушили фонарь. Наблюдали за лодкой в темноте, и оба признавались, что их поразило одинаковое чувство: та лодка была пуста, но в темноте за ними следили с другой лодки, огней не зажигали, но лодка была набита людьми в капюшонах и балаклавах, с автоматами наготове. Затем Пабло Тэ прочел молитву, зажег и направил фонарь на первую лодку. Обычная рыбацкая лодка, только корпус изрешечен пулями, а в самой лодке ни души. После этого случая оба решили, что больше не станут заплывать так далеко. Может быть, те звуки издавали призраки. Или рыбаки, которых скармливали акулам. Скорее всего, так оно и было. А ты что думаешь, Эктор? Веришь в призраков?

Боливар растягивается на скамье и прикрывает глаза бейсболкой.

Он слышит это сквозь пелену сна. Ветер обезумел. Боливар выбирается из одной тьмы, чтобы угодить в другую, которая реальнее тьмы во сне. Сдвигает бейсболку, смотрит туда, где должна быть Луна. Море изгибается не в ту сторону.

Не может быть, думает он. Не могу поверить. Все случилось в мгновение ока.

Он пытается рассмотреть подсвеченный циферблат. Раздается рев, за ним следует грохот, когда волна ударяет в борт лодки. Холод воды пробирает до костей. Боливар отклоняется от удара, вытирая из глаз соляной раствор.

Эктор с криком просыпается.

Дальше – быстро, Боливар, весь скорость, черной жидкостью перетекает на нос. Лодка во тьме переваливается с гребня на гребень. Минуя Эктора – тот стоит на четвереньках, – кричит ему, чтобы вычерпывал воду. Сейчас Эктор не кажется ему настоящим, юнец съежился на дне лодки, которая тоже не настоящая, она Боливару мнится – пока эта мысль проносится у него в голове, тело движется на автомате.

Без перчаток он хватает холодный, как море, перемет, тянет леску, ладони в огне. За спиной вопит Эктор. Боливар кричит через плечо, чтобы тот вычерпывал, видит, как юнец хватает фонарь и светит в небо.

Мир, полный воя, как порождение сна.

Соль щиплет глаза. Я ослеп, думает Боливар. Затем включает налобный фонарик, шпиль света во тьме. Быстро подтягивает перемет, крепит к двойному кнехту, лодка кренится, когда он багрит акулу и втягивает на борт. Затем отцепляет акулу, при свете лампы заглядывает ей в глаза, неясное, мимолетное ощущение другого мира. Бьет акулу по голове, бросает в ящик.

Его работа сродни чуду, но пока он чувствует, что справляется, пусть и на пределе возможностей. Он уже вытащил и отцепил четырех крупных рыбин, леска натянута, наживка сделала свое дело. Шепотом ругает Эктора, который скорчился на корме, вопит и отказывается вычерпывать.

Он думает, ты понял, как только его увидел. Это было в его походке, его осанке, в этом крохотном подбородке.

Вода, осознает он, уже добралась до лодыжек. Он разворачивается к Эктору, криком велит вычерпывать, но голос относит в сторону. Подсекает перемет, шагает на корму, хватает ведро, привязывает к нижней скамье.

Шипят соленые брызги.

Вопли Эктора переходят в шепот.

Боже милостивый, пожалуйста, я не хочу умирать.

Вой ветра, который сочится сквозь тьму.

Час длится целую жизнь. Дальняя часть сознания Боливара что-то говорит, но он не прислушивается. Работает за двоих: вычерпывает воду, тянет перемет, вытаскивает рыбу за рыбой, бросает в холодильный ящик, который уже наполовину заполнен тунцом и несколькими акулами.

Это точно лучшее место, думает он. Еще пару часов – и начнет светать.

Он встречает удары волн, слыша, как Эктор всхлипывает. Время от времени юнец начинает вычерпывать, но прекращает, когда его накрывает волной.

Все очень просто, думает Боливар. Выжить. Беспрекословно исполнять то, что требуется. А мальчишка дурак. Ничему его не научишь.

На променаде из этой истории выйдет хорошая байка. Такого юнец точно не переживет.

Боливар оборачивается и рычит.

Очнись, мы справимся.

Это похоже на шепот. Осознание, что он игнорирует собственные чувства. Затем ветер меняет регистр. Сердце трепещет. Разум проговаривает словами то, что давно сказали ему чувства. Это еще не предел.

Лодку сильно встряхивает, и Боливара отбрасывает на спину. Их почти уносит в пасть волны. Он оборачивается и видит, как Эктор, сидя на корточках, целует ожерелье с распятием. Призывает мать, отца, Господа Бога.

Боливар запутался в леске. Он встает, выдирает крючок из рубашки, разрывая плоть на ребре.

Он смотрит в лицо урагану с северо-востока. На западе, вероятно, уже светает.

Как не вовремя, думает он.

Боливар хватает перемет, разделочный нож, начинает пилить леску. Когда та соскальзывает с носа, он поворачивается к Эктору, яростно дергает его за свитер, и они оказываются лицом к лицу. Эктор разевает рот, глаза жмурятся от прямого луча фонарика, от надвигающейся тьмы, распятие выпадает изо рта.

Боливар с силой встряхивает юнца.

Очнись, кричит он, пора уходить. Мы справимся. Ты просто должен вычерпывать. Мы утонем, если наберем еще воды.

Не поймешь, плачет он или пытается отереть глаза от морской пены. Затем начинает кивать. Подходит к ведру, хватает его обеими руками и, будто охваченный внезапной яростью, начинает вычерпывать.

Боливар заводит мотор.