Глава вторая

Эта история сильно смахивала на галлюцинацию. Уже в самолете, под гул моторов, он прокручивал в памяти события последних сорока дней. К спиртному за это время он не притронулся. Как отрезало. Не мог ли господин с пронзительным взглядом вложить в него установку? Нетерпеливый зуд во всех конечностях. Проститься с миром, где потеряно все, кроме денег, окунуться в новое, не связанное с прошлым… Преподаватель французского демонстрировал чудеса педагогики, заочно знакомил с одной из прекраснейших стран Старого Света. «Не могу поверить, – ворчал Павел Айзик. – Бросить все и уехать в какую-то глубинку. Смотри, не перемудри, Анджей. Кстати, тебе не нужен в далекой Франции верный компаньон и секьюрити? Звони в любое время, подскочу». Подписание контракта. Хмурые мужчины вынесли из квартиры опостылевшую коллекцию умбара. Еще один акт имущественной сделки – в кругу серьезных людей, из которых запомнился лишь один – месье Буржа, седой, представительный, с длинным клювом. «Желаете ли проведать ваше поместье, месье Раковский?» – «Да, пожалуй, месье Буржа. Думаю, в конце марта я совершу ознакомительную поездку в Шантуа»…

Его ничто не держало на родине. Квартира закрыта, деньги переведены в парижский банк. Виза на три месяца, и нет оснований ее не продлить. «Уважаемые дамы и господа, наш самолет совершает посадку в аэропорту Шарль де Голль Руасси. Сегодня двадцать первое марта, среда, девять утра по местному времени, температура в Париже плюс восемь градусов, ожидается небольшой дождь…» Он не испытывал желания болтаться по Парижу. Слишком людно. Подождут и Лувр с Версалем, Венсен и Фонтенбло, национальный музей Огюста Родена, музей истории Парижа, Консьержери, Дом Инвалидов, прочие palaises и musees…

Площадь перед аэропортом бурлила. Анджей понимал французскую речь. Плотная зубрежка, утомительные диалоги с «носителем языка» не пропали даром. Он отправился на огороженный участок площади под табличку «La station de taxis». Двести пятьдесят евро, и вопрос транспортировки тела успешно разрешился…

Еще один «носитель языка» трещал как заведенный, но взаимности не требовал, удалось поспать. В Шантуа прибыли в начале первого. Местечко располагалось в обширной низине, опоясанной пологими лесистыми холмами. Дубравы спускались к предместьям, просачивались ручейками в город. Пестрели разноцветные домики с резными окнами и карнизами, лавочки, кафе, магазинчики. Блестела брусчатка, умытая дождем. Вывески рябили в глазах: булочная, бижутерия, пресса, греческая кухня, китайская кухня. Степенно прохаживались люди, парковки были забиты машинами…

– Une facture, месье? – осведомился таксист.

– Простите? – не понял Анджей.

– Вам квитанцию выписать?

– Зачем?

– Ну, мало ли, – пожал плечами шофер. – А вдруг фирма возьмется оплатить ваши расходы?

Анджей засмеялся. Он распрощался с таксистом на центральной улочке Парлеву, запахнул куртку из горного архара, взвалил на плечо спортивную сумку. Постоял у витрины кулинарного заведения «Шангино», где было выставлено меню. Кормили в заведении на убой. Устрицы, крабы, ножки лягушек, марсельский суп из рыбы, тушенная в рислинге капуста. Он рискнул зайти и сделать заказ. Мучительно долго разглядывал сырное меню, боясь решиться. Выбрал блё де брэс с «веснушками» из зеленой плесени, решив, что в этой жизни уже ничего не страшно…

Отяжелевший, в принципе, довольный, он вышел из заведения. Ощущалась близость моря, вдоль улицы дул резкий ветер с изморосью. Он двинулся по улочке на север, логично рассудив, что где-то там должно быть море…

Никто не обращал на него внимания. Пробежала ватага губастых юнцов, тряся дредлоками – свалявшимися косичками, кто-то пританцовывал в стиле Майкла Джексона. Пенсионеры с тросточками, стайка крашеных блондинок. Машины ехали со скоростью пешеходов, водители с мазохистским удовольствием за полквартала уступали дорогу пешей публике. Дорога уходила под уклон. Вывесок становилось меньше, народу убавилось. Он постоял у витрины книжного магазина, зашел в офис сотовой компании, где приветливая девчушка любезно приняла плату и уверила, что месье из Польши незачем волноваться – все его звонки будут тарифицироваться как местные и номер не изменится. Он посидел в уютном подвальчике с бокалом горячего грога, разглядывая ноги снующих над головой прохожих. Уточнил маршрут у хозяина и зашагал дальше – мимо ресторана быстрой еды, АЗС, пункта техобслуживания автотранспорта.

– Послушайте, месье… – Из переулка вывалился грязноватый субъект в затертой кожанке.

Анджей оглянулся – позади никто не шел, обращались к нему.

– Послушайте, месье… – повторил человек. Он плохо выглядел. Опухший, рыхлый, с взъерошенной шевелюрой. Нижнюю часть лица прикрывала клочковатая рыжая борода.

Он решил, что это нищий, и по привычке пустился в обход.

– Минуточку, месье, – бородатый схватил его за рукав. – Мне не надо от вас милостыни… – забегали вороватые глазки.

– Эй, приятель, ты слишком назойлив, – пробормотал Анджей, вырвал руку и слегка придавил приставале плечо.

– О, черт… – тот вздрогнул от боли. – Какого дьявола… Подождите, месье, вы неправильно меня поняли! Меня зовут… Впрочем, неважно, как меня зовут. Вы новый владелец поместья Гвадалон, правильно? Вы приехали из Польши?

Анджей оторопел от такого откровения.

– Ты кто такой, дружище?

– Это не имеет значения, – бормотал бородач. – Напрасно вы приобрели это поместье, месье. Вас ожидают серьезные неприятности. Эти люди не остановятся. Они уже убили Мишель, они убьют любого… – Незнакомец тяжело дышал, на прыщавом лбу проступили бусинки пота.

«Наркоман, – догадался Анджей. – Ломка начинается…»

Усиливался дискомфорт. Распахнулись двери соседнего заведения, вышли, громко смеясь, два парня в комбинезонах – видимо, работники автозаправки. Собеседник дернулся.

– Как вы узнали, что я здесь пойду? Откуда вам известна моя внешность?

– Да какая, боже, разница! Вы не понимаете… Послушайте, я знаю, что все это звучит дико и вряд ли вы тут же развернетесь и уберетесь в свою Польшу. Но будьте хотя бы осторожны. Если что, ищите меня. Мое имя… Черт, только этих ищеек тут не хватало… – Странного типа охватил страх. Он отпрянул, исчез в той самой подворотне, откуда так беспардонно вылупился. Анджей перевел дыхание, сунул нос за угол. Проход между ободранными стенами загромождали мусорные контейнеры – изнанка парадной жизни. Парень уже смылся…

Сработали тормоза. У тротуара остановился старенький «Рено». Неторопливо вышли двое. Мужчина и женщина. Мужчина в штатском – относительно молодой брюнет с крючковатым носом, женщина – в форменной куртке с утеплителем. Последняя продемонстрировала жетон.

– Добрый день, месье. Уголовная полиция.

«Хорошенькое начало», – подумал Анджей. Работница полиции была плотно сложена (а может, утеплитель ее утолщал), невысокая, с внимательными серыми глазами и курносым носом. Пепельные волосы были собраны на затылке в пучок.

– Добрый день, господа, – Анджей всмотрелся в жетон. – Уже можно бояться?

По губам мужчины пробежала ухмылка. Дама осталась серьезной.

– Лейтенант Катрин Дюссон. Сержант Арман Жулье. Вы с кем-то разговаривали, месье?

– Да не особо, – Анджей пожал плечами и решил не выделываться. – Обычный сумасшедший. Сказал, что я зря приобрел поместье Гвадалон, и быстро исчез, забыв представиться.

– Я же говорил, что это он, – обрадовался сержант. – У меня прекрасная память на лица.

– Да, ты прав, Арман, – пробормотала женщина, прищурив глаза. – С меня два обеда. Это тот самый человек, который приобрел поместье Гвадалон.

«Известность бежит впереди меня», – подумал Анджей.

– Добро пожаловать, месье, в наши прекрасные земли, – сказала лейтенант. – Мы уверены, вам здесь понравится.

– И каким же образом вы приобрели поместье Гвадалон? – недоверчиво спросил сержант Жулье.

– Общедоступным, месье. Я его купил. А вы думали, я его украл?

– Странно, – пожала плечами женщина. – Вы не производите впечатления человека, покупающего поместья. Идете пешком…

– Я прогуливаюсь, – Анджей покосился на свои запылившиеся ботинки. – В принципе, я не беден. Когда вы в последний раз видели Билла Гейтса? Этот парень тоже не производит впечатления богатейшего человека планеты. Старый свитер, тертые джинсы. Это допрос третьей степени, лейтенант?

– Вы шутите, – кивнула женщина. – Понятно. Простите, месье, если мы вас потревожили.

– Можно продолжать движение? Хотелось бы поскорее дойти до своего замка и немного отдохнуть.

– Мы можем вас подбросить, – предложил сержант.

– О, не утруждайтесь. Я люблю ориентироваться на местности. Думаю, у полиции в этом городе найдутся и более важные дела.

– Скажите, вам знакома эта женщина? – лейтенант Дюссон извлекла из внутреннего кармана две фотокарточки и сунула Анджею под нос. Первая была увеличенной ксерокопией водительского удостоверения и изображала интересную брюнетку с большими коровьими глазами. Диссонанс составлял кроваво-красный рот. Он выглядел вульгарно. На второй фотографии брюнетка уже не казалась такой интересной. Волосы в грязи, лицо перекошено, покрыто пятнами, в открытом рту виднелся кончик серого языка…

Анджей поморщился, но постарался не выдать растущего беспокойства.

– Впервые вижу, лейтенант. Боюсь, во всей Франции на сегодняшний день я знаком только с вами двумя. Но вы неспроста показали мне это некрофильское фото, нет?

Полицейские переглянулись.

– Неспроста, – кивнула Кэтрин. – Эту женщину именно в таком виде обнаружили в воскресенье в поместье Гвадалон. Лежала у беседки в саду. Ее зарезали. Охрана без понятия, кто она такая.

– А кто она такая, лейтенант?

– Некая Мишель Одрэ – если верить водительскому удостоверению. Права получила в Нанте четыре года назад. Но департамент дорожной полиции уверен, что документ на данное лицо не выдавался. Подделка. Других документов при даме не обнаружено. Никто ее не знает. Вам есть что сообщить, месье Раковский?

Наблюдательная особа. Самое место таким в полиции. Он вспомнил слова мужчины с внешностью бродяги: «Они уже убили Мишель, они убьют любого…» Этот тип, похоже, знал покойную.

– Простите, лейтенант, – он заставил себя улыбнуться. – Я в этом городе меньше часа. Не пытайтесь что-то прочесть по моему лицу.

– Хорошо, извините, – женщина миролюбиво улыбнулась. – Не будем вам докучать, месье. Но уверена, инспектор Филибер Шовиньи изъявит желание с вами познакомиться. Не будете возражать, если завтра вам нанесут визит?

– Ни в коем случае, лейтенант. Это будет так мило со стороны закона…

Полиция забралась в потрепанный «Рено». Арман Жулье включил зажигание: мотор чихнул и встал в позу. Он раздраженно ударил по рулю, выбрался из машины, мстительно хлопнув дверцей, и открыл капот. Лейтенант Дюссон с лукавинкой глянула из окна.

– В нашем департаменте не очень охотно финансируют полицию, месье. Рядовое дело.

– Сочувствую, – пробормотал Анджей.

Сержант полиции с подозрительной фамилией Жулье прыгнул на сиденье. Мотор со скрежетом завелся. Машина завернула в ближайший переулок, корябая бампером брусчатку. Он проводил ее глазами, постоял на ветру, охваченный оцепенением, пробормотал в пространство:

– Даже не надейся, что человек, совершивший ошибку, и ты – это разные люди, – поднял воротник и зашагал на север.

Городок оборвался внезапно – едва проплыли гаражи станции техобслуживания. Последнее здание – невзрачный домик на непропорционально мощном каменном фундаменте. С моря дул сильный ветер, насыщенный парами йода. Облака, покачиваясь, плыли из туманного Альбиона – от английского города с французским названием Дувр. Он встал на перепутье, воткнув сигарету в зубы. Главная, хотя и узкая, трасса делилась на три ветки. Направо – Дюнкерк, налево – Кале. На север, за скалистую возвышенность, убегала безымянная дорога из плотно подогнанных плит. По ней и отправился Анджей, пропустив какой-то хищный «танкенваген» цвета безлунной ночи.

Он с любопытством озирался. Причудливые скалы раскрашивала зелень можжевельника. Матово поблескивали пластинки слюды. Попадались редкие деревья, прибитые к земле, моховые островки. Дорога петляла между серыми глыбами. В отдельных местах утесы нависали над головой, обочины устилали обломки, отколовшиеся от вершин. Таблички извещали о возможном камнепаде. Он обогнул приземистую скалу и выбрался на очередное распутье. Дороги разбегались, как струйки фонтана, и резко падали вниз. Распахнулся пролив Па-де-Кале, затянутый плотной пеленой измороси. Покачивалась масса серой воды, отделенная от материка полоской рифов. Зеленели островки ельников. Под ногами разверзлась ликующая красота водопада: узкая речка выворачивала с юго-востока, неслась по гладко отполированному желобу и красиво падала с уступа, разбиваясь о камни. Он вспомнил, что в этой местности должна быть река Неж, где ловится, по уверению Гергерта, вкуснейшая форель. Дорога, убегающая вправо, переходила в каменный мостик и на другой стороне терялась в скалах. На указателе французским по белому было выведено: «Бруа». На той, что по дуге спускалась влево, указатель выцвел, но читался: «Гофрэ». Вскрылась еще одна ячейка в памяти. «За пределами Шантуа есть три обитаемых поместья. Гвадалон, Гофрэ и Бруа. Везде проживают приличные люди, вряд ли они доставят вам беспокойство». Он быстрым шагом пересек развилку, зашагал по дороге, ведущей на север. Указатель красовался за ближайшим поворотом – фиолетовый щит с лаконичной надписью: «Гвадалон». Чуть ниже – извещение для непонятливых: «Propriete privee» (частная собственность). Скалы делались пологими, поднималось русло реки. Течение благодаря покатостям рельефа замедляло бег. Метрах в ста от указателя Анджей обнаружил постороннего. Сутулый мужчина в прорезиненной штормовке, с натянутым на голову капюшоном удил рыбу. Он расположился на узком пятачке над массой воды и ловко манипулировал телескопической удочкой. Забрасывал навстречу течению, вел удилище по дуге, а когда леска натягивалась, выдергивал крючок с наживкой. Анджей остановился, повертел головой. Не самое райское местечко. Безжизненные глыбы песчаника, дорога пропадала в лабиринтах мегалитов. Ветер разгулялся не на шутку, шевелил ползущие по камням отростки можжевельника. Такое ощущение, что сейчас пробежит Стэплтон с сачком, а из расщелины с рычанием вылупится его детище, сверкая воспаленными глазами…

Он поежился. Помимо одинокого рыбака, никого в округе не было. Рыбак внезапно дернулся, вскинул удочку. Блеснуло рыбье тельце, шлепнулось мужчине под ноги. Он выдрал из пасти крючок, поднял садок, в котором уже томились несколько рыбин, и всунул пойманную форель головой вперед. Разогнулся и обнаружил наблюдателя. У рыбака было добродушное широкоскулое лицо, небритые щеки, зарубцевавшийся шрам на подбородке.

Анджей приветливо помахал рукой.

– Привет. Вы неплохо проводите время. Увлекаетесь спортивной рыбалкой, месье?

– Я ем ее, – охотно отозвался рыбак, пристально разглядывая художника. У него были внимательные цепкие глаза.

– Не скучно вам тут?

– Скучно, – признался рыболов. – Руку некому пожать.

Анджей спустился, протянул руку.

– Раковский.

Рыбак ответил на рукопожатие. У него была широкая лопатообразная ладонь, короткие пальцы с обрезанными под корень ногтями.

– Пьер Вассаль. Если вы из Шантуа, то проходили мимо моего дома. Он на краю, за станцией техобслуживания. Несуразная штуковина, вы должны были обратить внимание. Раньше там была городская мельница, но дерево не вечно, развалилось лет сто назад – помог большой пожар, а фундамент сохранился. Мой отец выкупил участок, построил на фундаменте смешное зданьице. Вы сказали, ваша фамилия Раковский? – рыболов нахмурился.

– Говорил, – согласился Анджей.

– Так это вы приобрели поместье Гвадалон? Художник Раковский из Польши?

Анджей кивнул.

– Об этой новости, похоже, знает весь город?

– А что вы хотите, Шантуа небольшой городок, интересные новости разлетаются со скоростью пули. Я до выхода в отставку служил в полиции, сохранил связи, о многом узнаю раньше прочих. Вы не в претензии, что я на вашей практически территории ловлю рыбку?

– Нисколько, – улыбнулся Анджей. – Буду рад, если это занятие доставит вам удовольствие и хлеб насущный. А кем вы работали в полиции, если не секрет?

– Следственный отдел. Двадцать два года безупречной службы. Небольшие расхождения во взглядах с новоизбранным господином бургомистром, и образовалась дилемма: переквалифицироваться в постовые или удалиться в отставку. Свобода подразумевает выбор, что поделаешь.

– Однако выбор подразумевает ограничение свободы, – сумничал Анджей.

Рыбак засмеялся. Запустил короткопалую конечность в широкий карман, выудил плоскую фляжку.

– Выпьем за знакомство, господин Раковский?

Анджей из вежливости отхлебнул. Напиток по вкусу напоминал коньяк – незатейливый, грубоватый, крепкий. Вроде изысканного сыра шевро, беспощадно разящего козой, навозом и прочей деревней.

– Недурственно, месье Вассаль… – Многолетний опыт потребления крепкого алкоголя не позволил оконфузиться.

– Будем считать, что я втерся к вам в доверие, – засмеялся Вассаль и тоже сделал глоток. – Очень болезненно, знаете ли, переносится здоровый образ жизни. Неоднократно пытался отказаться от пагубной привычки, но… стоит ли? Мир делается плоским, теряется ощущение контрастности.

– Не стоит, – улыбнулся Анджей. – Если в меру и с хорошим настроением. Позвольте уж и мне втереться к вам в доверие, месье. Инспектор Филибер Шовиньи – вам знакомы эти три слова?

Мимолетная тень пробежала по добродушному лицу рыболова.

– Да, а почему вы спрашиваете? Следственный отдел местной криминальной полиции. В принципе, уважаемый человек…

– Лейтенант Катрин Дюссон, сержант Арман Жулье.

– Следственный отдел, – повторил Вассаль. – Только не говорите, что эти люди уже успели вас прижать. Впрочем, они ребята беспардонные…

Он рассказал про человека с внешностью бродяги, про внезапное появление полиции, вынудившее бродягу ретироваться. Отставной полицейский задумался.

– Признаться, вы меня удивили, месье Раковский. Описание человека, которого вы приняли за бродягу, совпадает с приметами некоего Антуана Кассара – лоботряса и наркомана. Работал санитаром, чернорабочим, подсел на героин, покатился под горку. На работу не берут, да он и не рвется. Живет в каком-то притоне. Любопытно, что он был знаком с погибшей Мишель Одрэ… Думаю, вам стоило сообщить об этом полиции.

– Я исправлю упущение, – уверил Анджей. – С полицией я еще наговорюсь. Вам что-нибудь известно об обстоятельствах гибели девушки?

– Понимаю, – скорбно кивнул Вассаль, – не успели добраться до замка, а уже такая досада. Не стоит волноваться, месье. Полиция разберется. Обычное сложное дело. Я беседовал с Жозефом Арманжем – он выезжал в числе прочих на место происшествия. Труп нашли утром в воскресенье 18 марта. Проникнуть на территорию посторонние не могли, там сигнализация, поэтому непонятно, как туда попала сама покойная. Задушена в перчатках – никаких следов. Оба охранника в недоумении, прислуга в трансе. Ночью в замке присутствовали управляющий поместьем Огюст Шавр, дворник Йозеф и служанка Луиза Гурден. На роль убийцы никто не тянет. Но автоматически вся троица остается на подозрении. Вы можете, конечно, эту публику мгновенно уволить…

– Неприятно, – пробормотал Анджей. – Потайные ходы?

– Почему бы нет? – пожал плечами Вассаль. – Здание строили еще во времена инквизиции. Но для подробного обследования замка требуется разрешение его владельца. Так что ждите гостей.

– Хорошо, – кивнул Анджей. – Еще один вопрос, месье. Вернее, просьба. Опишите, пожалуйста, живущих по соседству. Ведь, как ни крути, они и ваши – пусть отдаленные – соседи.