Глава 2. Туман и тайна.

Вера нахмурилась, ощущая ту же тревогу, что и её коллега.

– Вы думаете, это связано с теми людьми, что поступили сегодня? – осторожно спросила она, явно стараясь понять логику происходящего.

Рита молчала, её разум пытался связать воедино все эти странные события. Но в её душе уже поселилась глубокая тревога: что-то зловещее нависло над этим местом, и что бы это ни было, оно только начало проявляться. Она подняла глаза на Веру и тихо ответила:

– Я не знаю, Вера. Но чувствую, что это только начало чего-то гораздо более страшного, чем мы можем себе представить.

Тяжелая тишина повисла в воздухе, прерываемая лишь звуками больничного оборудования. Ночь начинала опускаться на город, и вместе с ней пришло странное ощущение, что самые тяжелые испытания ещё впереди.

Маргарита осталась в больнице, несмотря на свою крайнюю усталость и необходимость отдохнуть. Понимание того, что её помощь сейчас была критически важной, не оставляло её ни на минуту. Ситуация была напряжённой, и каждая минута требовала полной отдачи. Она продолжала проходить по коридорам и палатам, тщательно проверяя состояние пациентов.

Её лицо было серым от усталости, а глаза, хотя и полные заботы, уже начали потускнеть. Вера и другие медсестры, подчиняясь приказам главврача, помогали ей. Все вместе они старались обеспечить должный уход для пациентов, но ситуация оставалась стабильной – ни ухудшения, ни улучшения. Каждый новый пациент, попадающий в больницу, добавлял ещё больше работы и беспокойства.

Они проходили по палатам, проверяя показания мониторов, измеряя давление, делая уколы и выдавая лекарства. Легкий шёпот разговоров, звук шагов и шорох медицинского оборудования наполняли воздух. Работая с максимальной концентрацией, Рита не могла позволить себе потеряться в собственных мыслях. Всё её внимание было сосредоточено на пациентах и их состоянии.

Её работа была полна меланхолии и тревоги. Каждый пациент выглядел, словно вышел из самого страшного сна, их лица выражали страх, боль и растерянность. Иногда Маргарита задерживалась у кроватей, стараясь оказать поддержку словом, стараясь вдохновить их на борьбу. Её голос был тихим и успокаивающим, но за ним прятался глубокий стресс и напряжение.

Когда же наступила ночь, Рита, не находя возможности уйти, продолжала работать, пока не стало ясно, что её сил недостаточно для адекватного выполнения всех задач. Её ноги дрожали от усталости, а мысли путались в голове. Под утро, когда её тело уже не выдерживало, она, наконец, позволила себе немного отдохнуть.

В ординаторской, где всё казалось менее хаотичным, она увидела Аллу Викторовну, врача из педиатрического отделения, спящую на диване. Она выглядела более измученной и явно тоже нуждалась в отдыхе. Диван был скромным, но педиатр казалась спокойной в своём сне, её лицо расслабилось, и дремота выглядела как долгожданное облегчение.

Маргарита не смогла найти себе места. Её тело требовало сна, но её разум был переполнен заботами и тревогой. Она села в кресло рядом с диваном, положив голову на спинку, и закрыла глаза. Сон был беспокойным; её мозг продолжал работать, перебирая воспоминания о пациентам, их состояниях и том, как всё это не укладывается в её представления о порядке и норме.

Изнурённая и измученная, она ощущала, как каждое движение, каждый вздох требует от неё усилий. В комнате царила тишина, нарушаемая только лёгкими храпами Аллы и глухими звуками из коридоров. Рита пыталась уловить моменты покоя, когда мысли о том, как всё изменить и вернуть к норме, внезапно прерывались страхом перед тем, что может произойти следующее.

Когда Маргарита открыла глаза, она увидела, что утренний свет, пробивающийся сквозь жалюзи, уже освещает ординаторскую. Она выглянула в окно, и солнечные лучи, пробиваясь сквозь стекло, принесли с собой ощущение надежды и свежести. Вдохновлённая этим зрелищем, Рита почувствовала, как её мысли начинают проясняться, а умение справляться с текущими трудностями начинает возвращаться.

Вставая с кресла, она посмотрела на Аллу Викторовну, у которой лицо всё ещё оставалось спокойным, и понимала, что пришло время вернуться к работе. Её уставшее тело было готово снова вступить в бой, а внутренний дух, хотя и хрупкий, был полон решимости. Зная, что её помощь необходима, Маргарита вновь обрела сосредоточенность и решимость справляться с теми вызовами, которые ещё только предстоят.

Утро началось привычно – с аромата свежесваренного кофе, который наполнил ординаторскую. Маргарита медленно кипятила воду в чайнике, чувствуя, как тепло поднимается по её рукам. Она тщательно отмерила ложку молотого кофе, наблюдая, как струйка кипятка превращает его в насыщенный тёмный напиток. Вдыхая аромат, она ощутила, как тепло от чашки приятно разливается по пальцам, даря успокоение после бурной ночи.

– О как пахнет, – раздался сонный голос Аллы Викторовны, которая только что проснулась и потянулась на диване, вставая с тяжёлым вздохом.

Рита повернула голову и улыбнулась подруге, стараясь передать через улыбку поддержку, которая сейчас так нужна была им обеим.

– Хочешь чашечку? – поинтересовалась она, понимая, что крепкий кофе сейчас будет лучшим лекарством от усталости.

Алла кивнула, её глаза всё ещё были затуманены сном. Она села на диван, устало откинувшись на спинку, и провела рукой по своим взъерошенным волосам.

– Не откажусь, – произнесла она, благодарно принимая чашку из рук Маргариты.

Они сидели рядом, наслаждаясь тишиной и медленными, успокаивающими глотками кофе. Рита внимательно смотрела на свою коллегу, замечая тени под глазами и усталость, которая пряталась за каждым её движением.

– Ох, и устала я вчера, – вздохнула Алла, прикрывая глаза и наслаждаясь кратким мгновением покоя.

Маргарита кивнула, помешивая свою чашку. Воспоминания о вчерашнем дне вновь нахлынули, и её сердце сжалось от тревоги.

– Понимаю, – тихо произнесла она. – Вчера был сильный наплыв пациентов. Слишком много для нашей маленькой больницы.

Алла вздохнула, вновь отпивая кофе, но на этот раз медленно, словно пытаясь впитать в себя всю теплоту напитка.

– Особенно детей, – тихо добавила она, её голос был пропитан болью и беспокойством. – Никогда не видела столько испуганных глаз сразу. Как будто всё это какой-то кошмар, из которого невозможно проснуться.

Рита кивнула, её мысли на мгновение вернулись к вчерашним событиям. Она всегда знала, что детей в их отделении больше, чем взрослых, но этот наплыв, эти пустые взгляды, полные ужаса, пугали её до глубины души. Её сердце сжималось от жалости и беспокойства за маленькие жизни, которых они пытались спасти.

Размышления прервала Вера, которая медленно вошла в ординаторскую. Её лицо было изможденным, глаза покраснели от недосыпа, а движения – тяжёлыми, словно каждый шаг давался ей с трудом. Она, молча, подошла к столу, не проронив ни слова, и налила себе чашку кофе, которой в этом месте уже становилось всё меньше.

Сев рядом на диван, Вера, наконец, заговорила. Её голос был тихим, едва слышным, как будто слова были для неё тяжестью.

– Ты не спала? – спросила Маргарита, изучая её лицо, видя в нём отражение собственных чувств.

Вера вздохнула, сделав глоток из своей чашки, и на мгновение опустила голову.

– Не могла уснуть, – призналась она. – Всё думала, что произошло с этими несчастными людьми, – в её голосе звучала усталость и беспомощность, которые они все сейчас испытывали.

Рита почувствовала тяжесть на душе. Всё, что произошло, казалось, было за гранью их понимания. Почему они? Почему именно здесь и сейчас?

– Пойду я их осмотрю, а ты пока поспи, – предложила она, понимая, что Вера сейчас нуждается в отдыхе больше, чем кто-либо другой.

Медсестра уже не возражала, зевнув и пытаясь на мгновение собрать свои мысли. Но как только её голова коснулась подушки, она моментально заснула, тихо засопев. Маргарита накрыла её лёгким пледом, понимая, что эта короткая передышка может быть единственным шансом для Веры восстановить силы.

– У них будет всё хорошо, – прошептала Рита, больше обращаясь к самой себе, чем к спящей коллеге.

Алла Викторовна и Маргарита Степановна медленно вышли из ординаторской, оставив Веру в тихой комнате. Коридоры больницы, полные пациентов, дышали тревогой. Утро начиналось, и с ним приходило новое испытание. Люди спали, но их лица отражали боль и страх. Тишина казалась предвестником грядущих трудностей, но врачи, несмотря на всё, оставались на своих местах, готовые принять всё, что принесёт этот день.

Утро в больнице начиналось, как обычно, но на этот раз атмосфера была заметно напряжённее. Врачам и медсёстрам предстояло провести обход, осмотреть всех пациентов, но чувство тревоги не покидало никого. Маргарита Степановна шла по длинным, чуть освещённым коридорам, чувствуя, как каждый шаг отдаётся в её висках. Обычно утренний обход был рутиной, но сегодня всё казалось каким-то чуждым и незнакомым.

Палаты, одна за другой, открывались перед ней. В каждой из них лежали пациенты, которые прибыли прошлой ночью – люди, чьи лица всё ещё были искажены страхом или же безучастным выражением, как будто они были в другом мире, оторванные от реальности.

Рита остановилась у кровати одной из пациенток, молодой женщины лет тридцати. Её глаза были широко распахнуты, но взгляд казался пустым, не фокусирующимся на чём-либо в комнате. Руки женщины лежали на одеяле, но время от времени её пальцы нервно подрагивали, словно она пыталась ухватить что-то невидимое.

– Как вы себя чувствуете? – тихо спросила Маргарита, пытаясь встретиться с её взглядом.

Женщина не ответила. Её губы медленно шевелились, как будто она что-то шептала, но слов было не разобрать. Рита наклонилась ближе, чтобы попытаться уловить хоть какое-то осмысленное предложение, но всё было тщетно. Это были просто бессвязные звуки, вырванные из глубин её сознания.

– Что с вами случилось? – вновь спросила Маргарита, но на этот раз её голос был почти умоляющим. Она надеялась на хоть какой-то ответ, на какой-то знак, что женщина услышала её.

Но пациентка так и не отреагировала, продолжая свой безмолвный диалог с кем-то или чем-то, невидимым для окружающих.