8

Сократ. Итак, разберем же, что мы утверждаем. Боголюбезное и боголюбезный человек – благочестивы, богоненавистное и богоненавистник – нечестивы. Благочестивое и нечестивое – не одно и то же, но совершенно противоположное. Так?

Евтифрон. Так.

Сократ. По-видимому, это правильно сказано?

^B Евтифрон. Кажется, да, Сократ^[13]?

Сократ. А что боги заводят распри, Евтифрон, что они бывают не согласны между собою, что среди них возникает взаимная вражда – об этом разве не говорят?

Евтифрон. Говорят.

Сократ. А вражду и гнев, любезнейший, вызывает несогласие относительно чего? Разберем это так: допустим, что мы, я да ты, не согласны в том, какое из двух чисел больше. Разве несогласие насчет этого сделает нас врагами, заставит нас сердиться друг на друга? Разве, произведя вычисление в данном случае, мы не пришли бы быстро к соглашению?

^C Евтифрон. Конечно, пришли бы.

Сократ. А если бы мы были не согласны насчет большего и меньшего, разве мы не прекратили бы быстро наше разногласие, обратившись к измерению?

Евтифрон. Это так.

Сократ. А обратившись к взвешиванию, мы, я думаю, разобрали бы, что тяжелее, что легче?

Евтифрон. Еще бы!

Сократ. А насчет чего мы, оказавшись несогласными и не будучи в состоянии прийти к какому-либо^[14] решению, стали бы врагами друг другу, пришли бы в гнев? Быть может, под рукою у тебя нет ответа, так посмотри, что я думаю на этот счет: не будет ли это – справедливое и несправедливое, прекрасное и безобразное, доброе и злое?

^D Разве именно не это побуждает нас ссориться между собою, не быть в состоянии прийти к удовлетворительному решению и, в результате, стать врагами друг другу и меня, и тебя, и всех прочих людей?

Евтифрон. Да, Сократ, бывает разногласие и насчет всего этого.

Сократ. А боги-то, Евтифрон, как же? Если они в чем не согласны, то не бывают ли они не согласны именно из-за этого же?

Евтифрон. Обязательно так.

^E Сократ. Следовательно, и из богов, почтенный Евтифрон, судя по твоим словам, одни считают справедливым одно, другие – другое; то же и относительно прекрасного и безобразного, доброго и злого. Ведь не заводили бы боги взаимных распрей, если бы были согласны насчет этого. Не так ли?

Евтифрон. Правильно ты говоришь.

Сократ. Значит, каждый из них то, что считает прекрасным, добрым, справедливым, любит, а противоположное этому – ненавидит?

Евтифрон. Конечно.

⁸ Сократ. Признавая одно и то же, как ты утверждаешь, одни справедливым, другие – несправедливым, боги расходятся во мнениях, заводят распри, воюют между собою? Не так ли?

Евтифрон. Так.

Сократ. Следовательно, как будто, одно и то же боги и ненавидят и любят, и одно и то же может быть и богоненавистным и боголюбезным.

Евтифрон. Как будто.

Сократ. И благочестивым, и нечестивым, Евтифрон, может быть одно и то же, согласно этому рассуждению.

Евтифрон. По-видимому.

9

Сократ. Значит, удивительный ты человек, ты не дал ответа на мой вопрос. Ведь я спрашивал не о том, что, будучи тожественным, бывает и благочестивым и нечестивым; оказалось, то же самое, что боголюбезно и богоненавистно.

^B Таким в образом, Евтифрон, в том, что ты теперь делаешь, карая своего отца, нет ничего удивительного, коль скоро, поступая так, ты делаешь Зевсу любезное, Кроносу и Урану враждебное, Гефесту – приятное, Гере – враждебное^[15]; и если какой-либо из богов не согласен с другим насчет этого, ты и в отношении к ним поступаешь точно так же.

Евтифрон. Но, я думаю, Сократ, все боги согласны между собою насчет того, что убивший кого-либо несправедливо, должен дать за это ответ.

^C Сократ. Прекрасно! А от людей, Евтифрон, слышал ты, чтобы кто оспаривал, что убивший несправедливо или поступивший в чем другом несправедливо, не должен давать за это ответа?

Евтифрон. О, они постоянно спорят об этом и в судах, и в других местах. Поступая в очень многом несправедливо, они все делают, все говорят, лишь бы избежать суда.

Сократ. Но согласны ли они, Евтифрон, в том, что они в данном случае поступают несправедливо, и, будучи согласны в этом, тем не менее утверждают, что не должны за это давать ответа?

Евтифрон. Никоим образом.

Сократ. Значит, они не все делают и говорят. Ибо, думаю я, этого они не осмеливаются говорить и оспаривать, будто не следует давать ответа даже в том случае, когда они поступают несправедливо. По-моему, они просто отрицают, что поступают несправедливо. Не так ли? Евтифрон, правильно ты говоришь.

Сократ. Следовательно, они оспаривают не то, будто поступающий несправедливо не должен давать ответа, но, пожалуй, они спорят о том, кто поступает несправедливо, каким образом и когда.

^D Евтифрон. Правильно.

Сократ. Не то же ли самое, значит, бывает и с богами, когда они, как ты говоришь, поднимают распри из-за справедливого и несправедливого, и при этом одни утверждают, что другие поступают с ними несправедливо, а другие отрицают это?

^E Этого-то, чудеснейший, никто ни из богов, ни из людей, во всяком случае, не осмелится утверждать, будто поступающий несправедливо не должен давать ответа.

Евтифрон. Это, Сократ, ты говоришь верно, по крайней мере, в главном.

Сократ. О каждом отдельном случае, Евтифрон, спорящие спорят, и люди и боги, – если только спорят боги. Не будучи согласны относительно какого-либо деяния, одни утверждают, что оно содеяно справедливо, другие – несправедливо. Не так ли?

Евтифрон. Конечно.

10

⁹ Сократ. А теперь, друг мой Евтифрон, научи-ка и меня, чтобы мне стать мудрее: чем ты можешь доказать, что все боги считают несправедливо погибшим того, кто, служа поденщиком, оказался убийцею и, будучи связан господином убитого, преждевременно умер вследствие того, что был связан, ранее чем связавший его узнал от эксегетов, что с ним нужно делать, и что из за такого-то человека правильно будет сыну преследовать судом отца и обвинять его в убийстве?

^B Ну-ка, постарайся мне как-нибудь ясно доказать, что все боги считают этот поступок в всего более правильным. Если ты представишь мне достаточные доказательства, я всегда буду прославлять тебя за мудрость.

Евтифрон. Не малое, пожалуй, дело будет это, Сократ; тем не менее я мог бы доказать тебе это совершенно ясно.

Сократ. Понимаю: я кажусь тебе менее понятливым, чем судьи; им-то ты, очевидно, докажешь, что это дело – несправедливое и что все боги ненавидят такого рода поступки.

Евтифрон. Докажу с полною очевидностью, Сократ, если только судьи будут слушать мою речь.

11

^C Сократ. Да они будут слушать, если им покажется, что ты правильно говоришь. А вот что пришло мне на ум, пока ты говорил, и о чем я думал про себя: Если бы Евтифрон как нельзя лучше разъяснил мне, что все боги признают такого рода смерть несправедливою, чем увеличились бы мои сведения насчет того, что же такое, наконец, благочестие и нечестие? По-видимому, этот поступок все-таки был богоненавистным. Но не этим, как только что мы решили, дается определение благочестия и нечестия, ибо богоненавистное оказалось в то же время и боголюбезным.

^D Итак, от этого, Евтифрон, я тебя увольняю: если хочешь, пусть все боги признают это несправедливым и пусть все его ненавидят. Но не внести ли нам в наше теперешнее рассуждение такую поправку: то, что все боги ненавидят, нечестиво; то, что они любят, благочестиво; то же, что одни боги любят, другие ненавидят, будет ни то, ни другое, либо и то и другое. Не хочешь ли дать теперь такое определение благочестия и нечестия?

Евтифрон. Что этому препятствует, Сократ?

Сократ. Для меня, по крайней мере, Евтифрон, никакого препятствия тут нет, но подумай о себе: если ты предположишь это, легко ли будет тебе разъяснить мне то, что ты обещал?

^E Евтифрон. Но я готов был бы утверждать, что благочестие – то, что все боги любят, и, наоборот, нечестие – то, что все боги ненавидят.

Сократ. Итак, будем ли мы, Евтифрон, рассматривать, правильно ли это утверждение, или оставим без рассмотрения и примем и за себя самих, и за всех прочих, если только кто-либо будет что-либо утверждать – считать дело так, как мы согласились его считать? Или следует рассмотреть, что имеет в виду утверждающий?

Евтифрон. Следует рассмотреть. Что касается, впрочем, меня, то, по-моему, это теперь сказано правильно.

12

¹⁰ Сократ. Скоро, добрейший, мы это узнаем еще лучше. Обрати внимание на следующее: потому ли боги любят благочестивое, что оно благочестиво, или оно благочестиво потому, что его любят боги?

Евтифрон. Не соображаю, что ты говоришь, Сократ.

Сократ. Попробую выразиться яснее. Мы называем нечто несомым и несущим, ведомым и ведущим, видимым и видящим; понимаешь ли ты, что все это отличается одно от другого и чем оно отличается?

Евтифрон. Да, мне кажется, понимаю.

Сократ. Стало быть, и любимое есть одно, любящее – нечто другое?

Евтифрон. Да.

^B Сократ. Скажи же мне, есть ли несомое несомо потому, в что его несут, или по какой иной причине?

Евтифрон. Именно по этой причине.

Сократ. И ведомое – ведомо потому, что его ведут, и видимое – видимо потому, что его видят?

Евтифрон. Конечно.

Сократ. Не потому, следовательно, что-нибудь видят, что оно видимо, а наоборот, потому оно и видимо, что его видят. Не потому что-нибудь ведут, что оно ведомо, но оно ведомо, потому что его ведут. Не потому что-нибудь несут, что оно несомо, но потому оно несомо, что его несут. Ясно ли, Евтифрон, что я хочу сказать?

^C А хочу я сказать вот что: если что-нибудь происходит, или если что-нибудь претерпевает, то оно не потому происходит, что бывает происходящим, а потому оно бывает происходящим, что происходит, не потому претерпеваем что бывает претерпевающим, а потому оно бывает претерпевающим, что претерпевает^[16]. Или ты с этим не согласен?

Евтифрон. Нет, согласен.

Сократ. Итак, не есть ли и любимое нечто происходящее или претерпевающее что-либо от чего-либо?

Евтифрон. Разумеется.

Сократ. И тут, следовательно, дело обстоит так же: не потому что-либо любят, что оно любимо тем, кто его любит, но потому оно любимо, что его любят?

Евтифрон. Непременно.

^D Сократ. Что же сказать нам о благочестивом, Евтифрон? Не то ли, что его любит все боги, как ты говорил?

Евтифрон. Да.

Сократ. Потому что оно благочестиво, или по какой другой причине?

Евтифрон. Нет, именно по этой.

Сократ. Следовательно, его любят потому, что оно благочестиво, а не потому оно благочестиво, что его любят?

Евтифрон. Казалось бы так.

Сократ. Но боголюбезное, конечно, боголюбезно и любимо потому, что его любят боги.

^E Евтифрон. Как же иначе?

Сократ. Следовательно, боголюбезное не есть благочестие, Евтифрон, равно как и благочестие не есть боголюбезное, как ты говоришь, но одно – одно, другое – другое.

Евтифрон. Каким образом, Сократ?

Сократ. Потому что, – мы согласились в этом, – благочестие любят потому, что оно благочестиво, а не потому оно благочестиво, что его любят. Разве не так?

Евтифрон. Так.

Платон