Цитаты из книг автора «Питер Акройд»

куртизанка прельщала мужчин не только плотскими утехами. Она умела поддержать любую беседу, была остроумна, знала поэзию. Ее считали воплощением ренессансного идеала чувственности, приводящей если не к возвышенному образу мыслей, то хотя бы к

Торговля наслаждением велась в определенных районах. В одном из них, Кастеллетто, на определенных улицах  (всего их было тридцать или сорок) имелись публичные дома. В одном таком доме жили тринадцать проституток. Главный центр проституции с XV века располагался на campo Сан-Кассиано, известном как Карампане, поблизости от гостиниц и пансионов Риальто. Площадь Святого Марка использовалась венецианскими матерями как рынок живого товара. «Любая мать, – пишет французский путешественник XVII века, – желающая избавиться от дочери, приводит ее туда, как на рынок… Вы не обязаны покупать кота в мешке, поэтому вы можете осматривать и ощупывать ее сколько захотите». В воспоминаниях Казановы есть упоминание о подобной сделке. Он встретил в кофейне мать с дочерью, и там, разгадав его намерения, мать попросила денег. Ее дочь не должна потерять невинность, «не получив от этого никакой выгоды». Казанова предложил за ее девичество десять цехинов, но прежде пожелал удостовериться, не обманывают ли его. Что в своей неподражаемой манере вскоре и сделал. Такова расхожая история о жителях Венеции. Благородная, или честная, куртизанка была венецианской достопримечательностью. Ее не следовало путать с meretrice (обычной проституткой). Куртизанка считалась свободной женщиной, образованной и утонченной. Кориат, ставший своего рода экспертом по торговле женским телом, описывает куртизанку, «украшенную множеством золотых цепей и восточных жемчужин, словно вторая Клеопатра  (но они очень мелкие), в золотых кольцах с бриллиантами и другими драгоценными камнями и роскошными серьгами в ушах». Чтобы не поддаться чарам этих женщин, он рекомендует путникам носить при себе траву, называемую моли  (улиссова трава) – разновидность чеснока.

Святой Николай был одновременно покровителем моряков и проституток, представителей двух профессий, без которых в Венеции невозможно было обойтись.

начале XVI века составлявшей сто тысяч человек. То есть одна из пяти венецианок была проституткой. Имеются упоминания о том, что венецианцы предпочитали проституток женам. Одним из объяснений подобного положения дел может служить большое количество неженатых аристократо

Относительная анонимность женщин в венецианском обществе подтверждается незначительным количеством женских портретов. Тинторетто написал сто тридцать девять мужских портретов и лишь одиннадцать женских. Тициан исключал женщин из групповых портретов на надгробьях. Э

Свадьбу всегда устраивали в воскресенье, по множеству причин иные дни считались неблагоприятными. Семья невесты должна была обставить спальню молодоженов. В соответствии с обычаем в ней должны были находиться кровать, шесть стульев, два комода и зеркало. Никакие другие породы деревьев, кроме ореха, использовать не разрешалось. Вот пример бездумного консерватизма венецианцев. Ни один народ не имел меньшей склонности к социальной или политической революции. В этом городе супружеская жизнь была не только удовольствием, она была торжественным общественным и семейным служением. Возможно, в этом кроется источник венецианской пословицы: «Брак получается из любви, как уксус из вина».

других слоев общества существовали не менее строгие свадебные обычаи. Будущему жениху, тщательно причесанному и надушенному, полагалось быть в бархатном или суконном плаще и с кинжалом на поясе. Сначала он признавался в любви, распевая под окном возлюбленной. Затем должен был сделать формальное предложение семье девушки. Если он производил благоприятное впечатление, обе семьи встречались за обедом и обменивались подарками – носовыми платками и миндальными пирогами. За этим следовали другие дары, тщательно регламентированные в соответствии с традицией и предрассудками. На Рождество мужчине полагалось дарить женщине confettura (фруктовый конфитюр) и сырые семена горчицы, а в день Святого Марка – бутоньерку из розовых бутонов; вручались и принимались другие подарки. Но были и запреты. Нельзя было дарить гребни для волос, так как они считались ведьминским орудием; запрет распространялся и на ножницы, потому что те символизировали отрезание языка. Как ни странно, нельзя было дарить изображения святых; это считалось дурным предзнаменованием.

она отправлялась во внутренний двор, где ее приветствовали все женщины семьи, а позже объезжала в гондоле все монастыри, где находились в заточении ее родственницы. Гондольерам невесты полагалось быть в алых носках. За стенами монастыря девушку показывали монахиням, которые, возможно, испытывали по этому поводу смешанные чувства. На рассвете свадебного дня, пока невеста готовилась отправиться в приходскую церковь, у ее дома играл маленький оркестр. После свадебной церемонии устраивался публичный праздник, куда гости приносили подарки.

знатных семьях в день подписания брачного договора жених посещал дом будущего тестя. Девушка, в соответствии с обычаем, в белом платье и бриллиантовых украшениях, дважды проходила по кругу перед женихом и его друзьями под звуки флейт и труб. Затем

Мудрые матери использовали свое богатство, чтобы увеличить приданое дочерей, повысив тем самым их шансы на замужество. В конце XIV века в Венеции возникло такое явление, как инфляция приданого. Затраты, связанные с женитьбой, были столь велики, что в обмене могла участвовать всего одна девушка из семьи, и только один мужчина в семье мог собрать богатый урожай. В результате в городе появилось множество неженатых мужчин и незамужних женщин; мужчины оставались жить в своей семье, а женщин отправляли в монастырь.