1 Инвалид (Хроники 90-х)

В 16 лет нужно играть в футбол и баскетбол, плавать и нырять, влюбляться и ухаживать за девочками.

А я ничего этого не могу. Я инвалид. Детский церебральный паралич. Я уже привык говорить об этом без горечи. Привык к своей коляске, к тому, что для большинства людей я не человек, а так, предмет жалости.

Доктор Вера, спортивный врач, с которой я занимаюсь, говорит, что я как раз вступаю в критический возраст, когда происходит переоценка ценностей и становление мировоззрения. Наверно она слишком много теории читала. Мне, кажется, переоценивать нечего. Я живу с теткой в теплой двухкомнатной квартире на первом этаже пятиэтажного дома. У меня есть несколько хороших товарищей, и тетя Мира, которая заменила родителей. Родители у меня погибли, когда мне еще трех лет не было. Нет друзей и нет врагов. Ну, друзей нет потому, что дружить только с равным можно. А меня равным никто не считает. А враги… Кто всерьез будет враждовать с калекой?

Был у меня случай, еще в пятом классе. Какой-то американский фонд как раз подарил мне коляску с электроприводом. Это когда я выиграл приз на республиканской компьютерной олимпиаде. Ну, я ехал по двору, а Вовка из соседней школы, он года на два старше меня, неожиданно выскочил из арки. Я уже давно тогда научился подобных типов избегать. Просто, когда они появляются, я держусь поближе ко взрослым, и они меня не трогают. А тут ни одного взрослого, и я прямо перед ним, этим Вовкой. Вредный тип. Он всегда маленьких и слабых обижал. И никто ему ничего не делал. Дядя у него местный бандитский авторитет. Ну, он меня увидел, на коляске, и что во дворе никого нет, и прямо ко мне. Улыбка на лице: сразу ему два удовольствия: и слабого обидеть, и механизм поломать. Если б он меня за руку, или за одежду схватил, в секунду из коляски бы выкинул. А я без нее что же? Ноль без палочки! Вытащил я из кармана шариковую ручку, и вогнал ему прямо в протянутую руку. Это я ниже пояса паралитик. А в руках сила есть. У меня до электрической была коляска с ручным приводом. А на занятия я езжу почти за 10 километров. Вовка этот завизжал, как поросенок из мультика, и убежал. Я-то, понятно, об этом случае промолчал. Но в городе все про него узнали. Город у нас не слишком большой, так что слух быстро разошелся. Может, сам Вовка растрепал, а может, бабки в окно подсмотрели. Мне потом рассказали, что он к дяде ходил, просил, чтоб мне бандиты шею скрутили. Но дядя ему сам надавал, чтоб не лез к инвалиду. Это был единственный в жизни раз, когда я не жалел, что инвалид. Ведь в наше время так просто бандюги угробить могут. Милиционера нашего участкового, мы его «Дядя Степа» звали, так его за то, что за порядком следил, а может просто так, для острастки, металлическими штырями к стене Дворца культуры прибили. То, что это банда Вовкиного дяди, у него еще кличка «Змей Горыныч», сделала, так тоже весь город знал. И начальник нашей Днепровской милиции заявил на похоронах, что рассчитается с убийцами. Только его и самого убили. В машине взорвали. А потом статья была, что он сам связан был с уголовными элементами. Но я о другом. Я еще тогда подумал, что вот и у меня будет теперь враг.

Ну, а через месяц я познакомился с Мишей.

Вечером я подъезжал к дому, когда почувствовал неладное. И опять, как назло, близко никаких взрослых. Потом смотрю – стоит парень с метлой. Я его и раньше видел, когда он соседнюю улицу мел. Я знал, что он даун. То есть, болен болезнью Дауна. Из-за этого он в развитии остановился, и по интеллекту сейчас как пяти-шестилетний ребенок.

Мама у него уборщицей работала, а он ей помогал. Зовут его Мишей. Мальчишки его все время дразнили «Мишка, мишка, где твоя сберкнижка!», и камни кидали. А когда он бросался на них, разбегались. Но тогда я об этом не думал, просто не хотел дальше один ехать. Я подкатил к Мише и сказал: «Давай вместе пойдем, я боюсь». Он стал повторять: «Вместе, боюсь». Речь у него… та еще! Но пошел рядом. Заходим через арку во двор – ну точно, Вовка, и с ним еще какой-то парень, сразу видно – из блатных.

Вовка, как меня увидел, в улыбке расплылся, будто ему мороженое бесплатно дали. А Миша все повторял: «Вместе, боюсь», – и сзади моей коляски стал. Тоже испугался.

Вовка близко подходить не стал, видно хорошо мою ручку запомнил.

Он наклонился, поднял с дорожки кусок кирпича, и кинул в меня. Я даже почти почувствовал, как камень в меня врезается. Я крикнул: «Лови!»

Кому я кричал, и почему, не соображал. Сам я даже руки не поднял, чтобы прикрыться. Но Миша протянул свою руку сзади, и поймал кирпич. Это так было похоже на фокус, что все растерялись: и я, и Вовка, и парень, который с ним был, и сам Миша, кажется, тоже. Только вместо: «Вместе, боюсь», он стал повторять: «Лови, лови, лови».

Тут во двор заехала машина, парень, который с Вовкой был, крикнул: «Атас!», и они убежали.

С того дня я подружился с Мишей. Лет ему больше двадцати. Он, когда не волнуется, почти все понимает, особенно если не спешить и не говорить сложных слов. Он живет с мамой на соседней улице, и мы стали часто вместе ходить. Отец у него алкоголик, с ними не живет, а только изредка приходит. И Миша его боится. Миша вообще часто боится. Как многие дауны, он боится, чего не понимает, а не понимает он многого. Миша очень сильный. Руки у него сильней моих, а ведь я на спор гнул настоящие подковы.

Миша уже какое-то вместе лечится у физиотерапевта доктора Веры, как и я. Он хотя сильный, но руки и ноги у него короткие и больные, и их нужно разминать все время, а то по ним кровь течь не будет. Это у него какая-то аномалия, что он сильный. Дауны такими не бывают.

Главная достопримечательность в нашем городе, это Дворец творческой молодежи.

Раньше он назывался Дворец пионеров имен Ульянова. А еще раньше, до революции, это была усадьба настоящего немецкого барона Альбрехта-Фридриха Коппенгефера, который состоял в каком-то родстве с Императрицей Александрой. В ее честь главное здание усадьбы в 1900 году было названо Александровским дворцом. Построили этот дворец в 1895 году. Я все так подробно знаю, потому что к 100-летию нашего дворца готовил специальный стенд. Во дворце я занимаюсь в компьютерном классе. Барон Альбрехт-Фридрих был тяжело ранен на какой-то войне, и сделал во дворце целую систему лифтов. Так уж совпало, что более тридцати лет директором дворца был герой гражданской войны Сергей Бородин, инвалид без обеих ног. Так что он лифты поддерживал в хорошем состоянии, и многие инвалиды, как я, ему за это благодарны. Теперь на третьем этаже нашего дворца компьютерный класс, в котором я занимаюсь, а во дворе – спорткомплекс с бассейном для инвалидов. Называется «Спортивно-оздоровительный комплекс для лечения и профилактики больных с поражениями опорно-двигательного аппарата». Без тренировки такое не выговорить. Поэтому зовут его просто: «Бассейн инвалидов», или «Бассейн ДТМ» ДТМ – это сокращение от Дворец творческой молодежи.

Здесь, во дворце, я провожу большую часть жизни. С третьего по седьмой классы я учился в обычной школе. Это было тяжело. Меня ребята на руках по этажам таскали из класса в класс. И коляску два раза крали. А потом я еще в бассейн ДТМ катил. Теперь учусь здесь, за компьютером. Экзамены за восьмой класс сдавал «экстерном». Так намного легче. Пять лет назад, когда я впервые сюда пришел, в классе стояли только два жутких разбитых компьютера, времен Советского Союза. Но потом мы с ребятами на этих гробах сработали для главного городского предприятия, Завода тракторных двигателей, финансовое обоснование для много миллиардного кредита.

И вот результат – десять новеньких машин, постоянный Интернет, и, главное, постоянная возможность немного заработать. В Интернете всегда есть работа для тех, кто соображает: то сайт кому-нибудь построить, то программу приспособить. И почти всегда платят. Потому, что тем, кто не платит, подпускают троянских вирусов. И это им дороже обходится. Теперь обновляем мы оборудование за свой счет. Миша тоже любит здесь сидеть. Для него стоит в углу старый не апгрейдированный компьютер, для которого я написал специальную игровую программу. И Миша на нем играет. То есть иногда рисует, иногда строит дом из деталей или целый город. Что-то вроде стратегий типа Сим-сити и Тайкон, только попроще.

Познакомились мы с Мишей в октябре. Программу я эту написал в январе, а в марте начались эти странности.

Как-то после занятий в спорткомплексе поднимаюсь я на лифте на наш третий этаж, заезжаю в класс – Миша сидит перед экраном весь красный, напуганный, и громко повторяет: «Голе, голе!» Я не всегда его понимаю, особенно если он волнуется. Но то, что он повторял, было похоже на «горе». Гляжу – на экране монитора катер идет через реку, а потом исчезает. Та программа, что я писал, все это предусматривала, только нужно при этом курсором на кнопки в окошке нажать. А у Миши это само происходило, как в мультике. Ну, я подивился – Миша, конечно, сам усовершенствовать программу не мог. Выходит, кто-то из наших расстарался. Хотя мы договаривались: Мишу не обижать и над ним не прикалываться. Доктор Вера говорила мне, что дауны эти приколы ощущают как обиду, только не могут понять, за что их обижают.

Ну, я у наших спросил, и никто не признался. Потом я сам попытался разобраться.

Оказывается, там программа была дописана, причем очень интересно. Я ее на Турбо Паскале писал, и те строчки, которые добавились, сам ни за что бы не вставил. Они противоречили основной программе. Случай забавный и непонятный. А через месяц, в апреле, Вовка вместе с дядей поехали на рыбалку, и не вернулись. В городе разное говорили. И что они на мине времен войны подорвались, и что это другой бандит, Гвоздь, их утопил. Но ни лодки, ни тел не нашли. Был еще слух, что Горыныча с племянником видели где-то не то в Японии, не то в Австралии. Что это он воровской общак (вроде кассы взаимопомощи у бандитов) забрал и сбежал. Не знаю. Бандитов в городе меньше не стало. Только Гвоздь, который после Горыныча всеми командует, не такой беспредельщик: ни живыми людей не закапывал, ни животы не вспарывал, ни к стенке не прибивал.

Но я опять не о том. Я, когда про Вовку узнал, сперва просто обрадовался, что меньше проблем будет. А потом вспомнил эту загадку с Мишиной игрой, и призадумался. Стал про всякие парапсихологические вещи читать. Но это не помогло. Предвиденье у меня и самого есть. Правда, совсем чуть-чуть: когда грозят неприятности, я как бы заранее знаю. Мне плохо, и тошнит, хочется спрятаться куда-то.

А что тогда с Мишиной игрой произошло – непонятно. А пока я раздумывал, да прикидывал – Миша новое предсказание выдал. Это уже в августе 99 года. Я был на связи с парнем из Лос-Анджелеса, по Аське с ним разговаривал (Это так программа связи ICQ называется), обернулся – Миша покраснел, руками машет и твердит, как раньше: «Голе»

На экране город, и потом все дома рушатся. Опять повторяющийся мультик. Мы с Мишей в классе одни уже часа четыре сидели. Были с утра другие ребята, но они–то ничего не делали. То, что никто к Мишиной железяке (так старые компьютеры называют) не подходил с утра, – факт. В программе такие же нелогичные, но действенные изменения. Ну, я изменения все стер, и стал ждать, что же случиться. Через неделю, вечером я прочитал в Интернете о землетрясении в Турции. Жуткое землетрясение, город сметен с лица земли, десятки тысяч людей погибли и ранены. Один случай – это случайность, два – совпадение. Чтобы появилась закономерность – нужен был третий случай. Я забросил учебу. Договорился с директором ДТМ, Семеном Семеновичем, чтобы Мишу приняли уборщиком на полставки, это чтобы его мама не заставляла улицу мести. Приходил с утра вместе с Мишей в компьютерный класс, и наблюдал за ним весь день. И дождался.

В понедельник, почти с самого утра, стал Миша краснеть. Потом он пробежал пальцами по клавиатуре своего компьютера. А ведь раньше клавиатурой он не пользовался никогда! Я все видел: Миша вошел в программные файлы, и стал их править. При этом он даже не смотрел на клавиатуру. Печатал вслепую. И все больше пугался. А потом вошел в игру. И я увидел, как грузовик подъезжает к большому дому, и взрывается, а дом рушится. Прошло две недели. Мы узнали о взрыве в Волгодонске. Я сделал два дела: посадил Мишу за современный компьютер (пришлось даже поругаться с заведующим компьютерной секцией, но я его убедил), и долго рассказывал и показывал ему все возможности Интернета. Внешне Миша никак не реагировал. Из всех игр он по-прежнему предпочитал свою. Ту, что я для него написал. Но он почти каждый день стал вносить в эту игру свои усовершенствования. Делал он это совершенно несознательно. Но теперь в его игре появились гуляющие и работающие люди, стало много видов транспорта, много новых строений, и, главное, он как бы начал делать, строить карту всего мира. Через неделю ресурсы его компьютера исчерпались. Он забил информацией (географией, картографией, играми, картинками и видами техники) все 10 гигабайт! Я поставил на компьютер второй жесткий диск, на 20 гигабайт, потом третий. Пришлось покупать новый модем, совершенствовать процессор, оперативную память, системную плату. А Миша все работал. Теперь он пребывал в испуганном состоянии по полдня, и почти каждую неделю выдавал новые предсказания. Я уже мог точно расшифровать, что значили его мультики. Чем ближе было от нас место события, тем за больший срок Миша мог его предсказать. Циклон и наводнение в Перу Миша предсказал за два дня. Взрыв баллона с газом в нашей котельной – почти за два месяца. Что делать со свалившимся на меня открытием, я не знал. О взрыве в нашей котельной я говорил с директором дворца, с кочегаром. Но директор слег в больницу с инфарктом, а кочегар был вечно пьян. Так я ничего не добился, и попытался связаться с Украинской Академией наук. На мои обращения отвечали секретарши, какие-то аспиранты. Мои объяснения о возможности предсказания катастроф и несчастных случаев осмеивали. И мне надоело. Что пользы знать о том, что в Индии сойдет с рельс поезд, или на шахте Комсомольской оборвется лифт. Предсказанные события все равно произойдут. Уж так этот мир устроен.

А потом я убедился, что мои попытки хоть кому-то помочь, не бесполезны, а опасны.

Когда Миша предсказал катастрофу самолета Як 40Д, я уже почти не надеялся из чиновников кого–то убедить. Я вошел в компьютерную сеть аэропорта, и задал программу световому табло, чтобы каждые пять минут высвечивало предупреждение: «Самолет RA-88170 ожидает крушение, отмените рейс. Пассажиры, откажитесь от билетов». Так что вы думаете? Они даже просто самолет не проверили перед вылетом! А билеты никто не сдал, потому что это был спец рейс и спец пассажиры. И они, конечно, прошли через спец коридор и то табло не видели, а им никто ничего не сказал. Но диспетчеры почти сразу отключили главный компьютер, и, кроме Яка, еще два больших пассажирских лайнера едва не разбились! Зато на меня устроили охоту! ФСБ России гребло всех хакеров частой гребенкой, считая, что это я виноват в катастрофе!

Слава Богу, комиссия быстро установила, что самолет погиб из-за обледенения и ошибок пилота. Охоту прекратили, но выводов никто не сделал. Уже через два месяца все повторилось с военным вертолетом под Грозным. ФСБ искало хакера, который высветил сообщение о гибели вертолета на мониторе начальника штаба группировки войск. Но полет никто не отменил. Идиоты! То же самое произошло с подводной лодкой «Курск». Я знал о ее гибели за неделю. Я послал сообщения Командующему Северным флотом, и командиру подводной лодки. И кто, по-вашему, отреагировал? Командир подчинился приказу, он не мог не выйти на учения, а вот что должен был потом чувствовать Командующий флотом? Хотя, еще вопрос, дошло ли сообщение до него?

Разгадать феномен Мишиных предсказаний я не смог. Помочь людям не смог. Если бы Миша хоть предсказывал по какой-то системе, я бы открыл фирму по предсказаниям. Или в газетах гороскопы бы печатал, вроде Глобы. А без системы такие предсказания никому оказались не нужны.

Я опять посадил Мишу в угол, к его старой железяке, чему он был, кажется очень рад. Предсказания почти прекратились, зато Миша стал намного спокойней. Да и предсказывал он все какие-то разбитые машины. А я погрузился с головой в занятия. Я ведь с этими предсказаниями почти год потерял. Но за полгода все наверстал, и подготовился к экзаменам за девятый класс.

Но вот месяц назад, поднимаюсь я на лифте на наш третий этаж, вхожу в класс, и вижу – Миша покраснел, тычет пальцем в экран – а на нем два высотных дома, и они взрываются.

Я, еще когда Мишу отсаживал от его суперкомпьютера, хотел все его накопления стереть. Да все руки не доходили. Потом одна туристическая фирма договорилась своих туристов на этом компьютере инструктировать по тем городам, куда путевки оформлялись.

Это оказалось очень выгодно. На добытых Мишей картах и гостиницы и музеи были, и магазины.

Туристы были очень довольны, и нашему классу кое-что перепадало.

Так что программа была, Миша все равно был испуган, и пересадил я его за тот усовершенствованный компьютер. Просто из любопытства. Через минуту вижу мультик: самолет врезается в один из Близнецов в Нью-Йорке, а потом второй самолет врезается во второе из зданий, а потом третий самолет – в здание Пентагона. Я отсадил Мишу обратно, отключил компьютер, и стал думать: До тех событий, что я увидел на мониторе (а что они произойдут, – я не сомневался, у Миши осечек не бывало) – чуть меньше полутора суток.

Предотвратить я ничего не могу. Это уже тоже проверено. Причины тоже понятны.

Террористы. Какие-нибудь Красные бригады или наоборот, фашисты.

Но мне, мне-то что делать? Предупреждать? Бесполезно.

Можно хоть денег заработать. Я недавно на одном сайте прочел про биржевую игру.

Оказалось очень интересно. Можно играть практически без денег. Любой человек или фирма вступает в отношения с брокерской конторой, и если знать будущие события, то можно сыграть на повышение или на понижение за счет «ночных кредитов» То есть деньги занимаются на одну ночь в Японском банке, а игра ведется на Лондонской бирже в течение рабочего дня. Если ты выиграл – весь доход твой. Сложность только, что заем (этот самый ночной кредит) дают либо банкам, либо таким фирмам, которые представляют гарантии.