<Письмо родителям от 21 октября 1977 г.>

Здравствуйте, дорогие!

Живем себе, поживаем под Вечным городом – км в 30 от него. Ездим в Рим каждый день, потому что записались в школу. С утра я делаю закупки, читаю, письмо вот пишу, а 11-часовой электричкой отправляюсь. В 15.35 – дома, так что времени на все хватает. По Риму пошлялись уже порядком, а теперь для этого остались практически только суббота и воскресенье.

Завтра едем с утра – в Музей современного искусства, слышали о нем много удивительного, потом – может быть, на площадь Св. Петра, там даже еще не были. Надо, говорят, еще съездить в Тиволи – это что-то вроде Петергофа: роскошный парк, дворцы, фонтаны. Км 30–35 от Рима в горы.

Ждем 30-го, чтобы попасть в Ватикан – дело в том, что в последнее воскресенье каждого месяца там вход бесплатный, а так – миля, довольно дорого.

Мы уже месяц назад получили в министерстве культуры пропуск во все государственные музеи Италии. Большая экономия, но хохма в том, что довольно много частных музеев. Это – вещь мне вовсе непонятная: хорошенькое частное владение – Дворец дожей в Венеции, или Капитолий в Риме. Видимо, это принадлежит, скажем, самому городу, а не государству, но называется – частный.

Вообще с частным предпринимательством туго – для нас. Покупать что-либо оказалось куда труднее, чем раньше. Слишком хорошо – тоже плохо. С трудом привыкаем к тому, что можно торговаться. За мои джинсы просили 13 миль, отдали за 10. Виртуоз в этих делах оказался папа Генис: 90-мильную кожаную куртку – за 65! Занятно, что то же – и в самых что ни на есть государственных учреждениях. Описываю.

Мы ведь отправляли себе сигареты. С этим несколько не повезло: за месяц до нашего приезда ввели пошлину на посылки из Союза. Все правильно – здешняя шушера спекулирует вовсю. Раньше бандероль тихо-мирно приходила в Остию и ты платил за нее 100 лир (проезд в автобусе). Все наши почему-то попали в Рим, и рассказы были ужасны: почтари зверствуют. Я отправился, и сначала все шло, и в самом деле, ужасно: передо мной человек выскочил в поту с криками. За семь пачек сигарет и одну матрешку с него спросили четыре мили. Это почти себестоимость. Меня ждали 60 пачек «Риги» и 3 кг круп, и я изготовился уже все подарить Андреотти. Бедный матрешечник от ярости медленно и раздельно, по слогам, говорил почтмейстеру: «Ну, объясни мне, почему ты назначил четыре мили? Ну, можешь ты мне объяснить?» (Меня вообще восхищает папуасская уверенность советских эмигрантов, что если говорить внятно и глядеть при этом в глаза, итальянцы враз обретут знание русского.)

Я принял меры по словарю и вошел уже с готовыми фразами в инфинитиве и единственном числе. Стал рассказывать путаные истории из жизни еврейского народа и жаловаться на жизнь в Италии. Среди общего веселья мне предложили заплатить 10 миль за все (!). Я вынул пять, доскреб еще 400 лир и сказал слово, известное мне еще в детстве: «Basta!» Они тут же сказали: «Bene», и мы расстались друзьями. Удивительное – рядом.

Погоды стоят сказочные – как раз в моем вкусе. Градусов 18–20, тепло, не жарко, сухо. Итальяшки ходят в пальто и высоких сапогах. Которые с достатком – в ватных штанах и шнурованных ботинках. Околевают, и пляжи в паутине. Мы иногда ходим купаться, но вечером, чтоб не засмеяли (вода ~17–18 °С). Я уже умудрился искупаться по обе стороны Италии – в Тирренском и в Адриатическом.

В последнем – когда мы с Игорем и Сашкой проехались автостопом. Сначала – по маленьким городкам Умбрии – Перуджа и Ассизи, потом выбрались на Адриатику – в Римини, а оттуда – в Сан-Марино. Подробно не пишу, известит Мака. В Перудже же отведали осьминога – вкуснейшая вещь. Ну, музеи и другие интересные вещи тоже попадались.

Питаемся по-разному. Супчики пользуем, в основном, свои – «Kakošja juha» с разными заправками: грибы, баклажаны, помидоры, кабачки. Мяса не ели ни разу, т.е. настоящего мяса (оно здесь 3,5–6 миль). Но печенка – все время (1,5–2 мили), жаркое из бычьих хвостов (800 лир), индюшка (1,6), курица (1,4–1,6). Рыба в Остии дорогая, за ней пару раз специально ездили в Рим, на т.н. Круглый рынок – брали форель (1,5). Фрукты, естественно, не переводятся: едим, что познакомее – яблоки (250–500), виноград (300–600), груши (250–400). Прицениваемся к экзотике: авокадо там, плоды кактуса. С овощами – то же: много и дешево. Смешной здесь творог, вкуса сливок. Сметаны нет, ее эмигранты насобачились делать из сливок и кислого йогурта. Ну, а йогуртов!!! – прорва. Да, постоянно покупаем баснословно дешевые куриные потроха – печень, сердце, пуп (500). Тушим и сооружаем шкварки – евреи, все же. Однажды покупали язык (2 мили). Почему-то здесь жутко дорогие мозги – 7,5 миль, дороже любого мяса (а в Союзе 90 коп. и 1,40 р.).

Привыкаем вообще, обтираемся, готовимся. В конце концов, не так уж много осталось. Вчера уже были у консула США. Еще месяц-полтора – и в дорогу. «Боинг» бьет копытом.

Проводим Генисов, которые, после многих пертурбаций, попали все же в Нью-Йорк. Сдается мне – будем опять рядом. Я написал Ирминой подруге, но пока ответа не видать.

Очень пригодилось почти все, что взяли из Риги. Конечно, мыло и паста здесь сказочные, но ведь денег стоят. Про стиральные порошки и не говорю – их надо много. Тушенка незаменима в поездках, супы при деле, только вот крупы – лишняя тяжесть. Кроме гречневой! Здесь ее нет вообще. Нет черного хлеба – из Союза некоторым шлют ржаные сухари. Горчица и уксус – винные, и это тоже печально. Это, пожалуй, единственное – горчица, уксус, гречка, черный хлеб.

Короче – римские каникулы вещь совсем неплохая. Сам Рим – восхитительная эклектика, красоты необыкновенной: античность, готика, Возрождение, модерн. Словом, Рим. И жизнь размеренная, не американская. Ладно, будем перестраиваться еще раз – думаю, теперь будет попроще.

Целуем всех вас. Пишите.

21.10.77 г.

<Письмо друзьям от 29 октября 1977 г.>

Привет, касатики!

Это я к вам зря так уважительно обращаюсь. Писем – ни фига, хотя люди старательные, внимательные и душевные уже по три прислали, да с 12 фотографиями.

Все бы тут хорошо – и погода компанирует, и аборигены дружественные, и читать есть чего – берем у соседей «Записки охотника» за большие деньги на короткое время, и одежа не рваная, и лиры в карманах – тысячами. Но вот получить бы чего с Комсомольской, да от Раковского. Печально, а вам?

И тем не менее:

Здравствуйте.

Главный Доктор Лорочка, Певец Пахарей Моря Наташенька, Технический Библиотекарь Зяма, Друг Радио и Футбола Володя!

Похоже, здесь ничего, кроме лета, не бывает. То есть имеются некие намеки на осень – красные листья, ветерок, пустые пляжи. Но пляжи пустуют от глупости – не своей, естественно, а коренного населения, которое при +18 °С ходит в пальто и сапогах и сморкается в кашне. Мы – блаженствуем: сухо, тепло, как раз гулять и глазеть по сторонам. Что и делаем. Да, еще одна примета осени: дорожает виноград. Кончается виноградный сезон – начинается мандариново-апельсиновый.

В письме Маке я подробно описал Нац. Галерею современного искусства, собор Св. Петра. А завтра собираемся в Ватикан – там в полдень выйдет к народу папа. Да и музеишко тамошний недурен.

Запасшись бусами и красной материей, заводим дружбу с туземцами. Недавно посидели в таверне «Alpini» у Ватиканской стены часа три в неудержимых беседах с хозяевами, в питии вина (за свой счет), кофе (за счет заведения), в поедании самоделанных тортов (тоже угощали). Обменялись адресами, и хозяин – Винченцо – уже навещал нас в Остии. Публика они – малоинтересная, и общаться занятно только поначалу.

Интересно, что в Центральной и Южной Италии масса, даже в больших городах, никаких языков, кроме своего, не знает. На Севере более или менее в ходу французский. В этом смысле колоссальный контраст с Веной. Там почти каждый, к кому я обращался на своем потрясающем немецком, тут же переходил: «Do you speak English?» – and so on.

Итальянский прост и приятен; уверен, что через полгода (не просто проживания, а общения) я бы читал газеты и общался с народом. С английским сложнее, а для нас – еще сложнее с американским. Главное – перескочить, наконец, на ту ступень, когда не переводишь про себя с русского, а дуешь сразу.

Читаем все же больше по-русски – не удержаться. Хотя тут надо бы брать пример с папы Гениса (можно же в чем-то и с него брать пример): он здесь даже кое-какие русские книги читал в английских переводах.

А читаем разное. Только что закончил блестящую «Защиту Лужина». Летящий стиль. Это, вроде бы, лучшее из написанного покойным по-русски. Такая поверхностная легкость в сочетании с жесткой логической последовательностью повествования.

Много разного.

Честно говоря, сейчас никак не могу расписаться. Отправил вам два гигантских письма – сроду таких не писал. Там все было легко как-то. Видно, нужен все-таки свежий приток – не только и не столько информации (хотя и ее тоже, и обязательно), но прежде всего ощущения контакта, чувства собеседника. Иначе никак – что-то вроде замурованных писем потомкам.

Да, может быть. попробую разговеться в смысле профессиональном – вчера познакомился с прекрасной русской художницей. Стиль Naif – немного a la русский лубок, но с точной мерой вкуса. Попытаюсь что-нибудь соорудить о ней – предварительно договорились (она довольно знаменитая, так что не бросается).

Ладно, еще раз: услышьте нас – звонки, письма, нарочные.

Приветы: Илье, Цветкову, Илге, Мильштейну, Аркадию, Олегу Иосину, Вальке.

Позвони, что ли, Зяма, передай привет двум Наташам из конторы. Хотя, одной, может, и не надо – тихая.

Целуем вас.

29.10.77 г.

<Письмо родителям от 3 ноября 1977 г.>

Salute!

Сегодня пришло письмо от Маки – четвертое уже. Остальные – ни гу-гу. Почему бы это? И адрес вроде известен, и письма – как видно из Макиных – доходят. Странно и малоприятно.

Живем довольно тихо. Наездились по стране, теперь больше гуляем по Риму. В Остии не разгуляешься – интересного ничего нет, разве что рядом Остия Антика: развалины всякие допотопные и пр. нехитрые радости. Вообще, конечно, в период октябрь–апрель Остия теряет свое главное преимущество – море. Мы зацепили кусочек еще, а теперь, хоть и тепло (~17–18 С), но купаться уже не тянет.

В Риме селиться, понятно, хорошо – преимущества очевидные. Но снять хату трудно и немного выходит дороже. Главная трудность – нет информации о спросе и предложении appartamento. В Остии это дело налажено до автоматизма – только приди на почту. Народ сейчас, осенью, снимает квартиры в Витинии – это на полпути к Риму (дорога дешевле, соответственно). Летом некоторые выбирают Ладисполи – это от Рима далековато, и там живут в основном те, кто отлично знает язык и потому не ходит в школу.

В Остии – не только море, есть и другие плюсы, все же это довольно большой город, популярный курорт. Тут три кинотеатра (летом – даже еще один открытый), в центре (где живем мы) – три супермаркета, есть свой рынок. Потом – международный телефонный пункт. Это все несколько облегчает жизнь.

Хотя у эмигрантов в фаворе знаменитый Круглый рынок в Риме. Таскаться с сумками, конечно, хлопотно, но дешевизна привлекает. Вообще все тут есть и еще немножко, но я думаю, есть смысл покряхтеть два-три раза с чемоданами – и высвободить себе лишнюю десятку на штаны. Мы вроде изрядно запаслись, но все же могли быть и менее легкомысленны в сборах – все красивые иллюзии: дескать, с одним чемоданчиком. Пособие рассчитано хорошо – хватит и тому, кто с одним чемоданчиком, но ведь не рассчитаешь собственные аппетиты к диковинным продуктам, красивым вещам и сказочным путешествиям.

Может, вам будет занятно: наш средний рацион. Кстати, блюдем себя – один день в неделю голодаем, на следующий – только овощи и фрукты, да еще после семи вечера – ничего. Во как! Лавры Барышникова! А в среднем: Завтрак. Омлет (все, как в Риге), кофе (очень здесь вкусный). Обед. Супчик «Kokošja juha», заправленный жареными помидорами, баклажанами, или еще чем; птица (кура или индюшка), рыба (форель обычно). Мяса не едим почти совсем – оно раза в три дороже куры; салатик какой-нибудь; молоко или оранжад. Ужин. Котлета (фарш цены приемлемой), печенка свиная или куриная с картошкой, йогурт (сортов пробовал – уже 11); чай. В течение дня – фрукты (яблоки и груши, был виноград, теперь – мандарины).